Kitabı oku: «Охота на мудрецов», sayfa 21
Глава 24. Четвертый сектор
Светило заливает теплом круглое, как блюдце, плато в горах. Высокая трава тычется колосками в ладонь. Ветер приносит счастливый детский смех и строгий мужской голос.
– Марк, не бегай! Я кому сказал?
Мальчишки в белых штанах. Босоногие и шумные. Все, как один, бритые налысо. Большие глаза, распахнутые в небо. Раскинутые в стороны руки, чтобы обнять облако. Они прыгают к нему, кто выше.
– Наилий, стой! Упадешь!
Вершина горы теряется в черном облаке. Звериный рык грома долбит по ушам. Будет гроза. Ливень исхлещет голые мальчишечьи спины и забрызгает грязью босые ноги. Мокрая трава заплетет и утащит.
– Друз, иди сюда! Там обрыв!
Земля дрожит и рвется прочь из-под ног. В облаке хищно вспыхивают языки пламени. Вулкан просыпается от спячки. Древний и злой. Жестокий, как все несуществующие боги. Бездна прячется в его кратере.
– Трур, положи камень! Не бросай!
Обрыв так близко. Невидимой чертой маячит за высокой травой с тугими колосьями. Мальчишки увлечены игрой – не видят. Кричат и слов воспитателя не слышат. Гора разламывается на части, истекая лавой. Поднимается визг, и голые пятки сверкают. Да куда же вы? Исчезли все. Улетели с обрыва. Рука соскользнула с плеча, а в ней остался белый лоскут ткани. Не поймала. Не сберегла. Отпустила.
– Мотылек!
Сажусь в кровати, комкая в руках одеяло. Зло и очень нервно. Создатель смотрит с испугом и рукой показывает: «тише, тише». Комната бывшего жилого корпуса для офицеров. Мудрецы живут здесь, пока строится научный центр. Все этажи в нашем распоряжении. Обжили только одно крыло третьего. Я здесь третий обитатель после Создателя и Маятника. Нереализованная тройка. Да, мудрецы любят это число. Приехали с Создателем под утро, вымотанные дорогой и досмотром на границе сектора. Документов у меня по-прежнему нет. Нас пропустили только после звонка генералу Гору. Я пришла сюда и упала на кровать, не раздеваясь.
– Так и не решила ничего с кошмарами? – хмуро спрашивает мудрец.
– Нет, Сновидец обещал помочь.
Частица «но» повисает в воздухе. Жив ли еще? Не пытается ли уйти сам? Как он там без Телепата?
– Надеюсь, что поможет, – вздыхает Создатель и встает с кровати. Неловкий оступившись, мудрец запинается о тумбочку. Жду, что будет ругаться, и слышу привычную трель коротких слов гнева и обиды. Вот теперь я дома.
– Середина дня, наверное, ты спал, так же как я? Не звонил больше, не узнавал про запрос через Совет?
– Звонил. Друз сказал, что приедет к нам и все расскажет. И тебя выслушает, разумеется. Поэтому поднимайся, умывайся, я жду тебя на кухне.
Создатель уходит, а я откидываюсь на спину, натягивая одеяло до подбородка. Месяц назад видела генералов только в телевизионной панели. Скажи мне кто-нибудь, что буду лично знакомиться с третьим, – рассмеялась бы в лицо. Третий. Проклятье.
Обстановка в комнате скромная и ненавязчивая. Видно, что мебель старая и здесь изначально был только необходимый минимум. Тумбочка пустая, пыльная, окно грязное, а по углам развешена паутина. После стерильной чистоты медицинского центра и особняка Наилия на грязь я реагирую плохо. Надо будет прибраться. Тупая, монотонная работа хорошо отвлекает и приводит в порядок мысли. Открываю кран в душевой, уже зная, что увижу ржавую воду и услышу характерное шипение воздуха в системе. Кран плюется брызгами в лицо. Отступаю на шаг и врезаюсь спиной в шкафчик. Не развернуться, да. Неустроенный быт во всей красе. Ни виликусов, ни дронов-уборщиков. Хотела, чтобы все сама? Получила.
«Улыбнись».
«Не хочу».
Паразит тих и скромен. Бережет силы, понимая, что остался без ежедневного питания. Не знаю, хватит ли моих воспоминаний, чтобы заряжать его и работать.
«Наладится всё. Ты только не плачь больше».
«Буду плакать».
Сжимаю в кулаки дрожащие руки. Удушье снова подступает к горлу, и глаза щиплет. Дышу ровно и глубоко.
«Вот вы, женщины, нелогичные существа. Сама же бросила Наилия и теперь переживаешь».
Убила бы или стукнула чем-нибудь тяжелым. Но Юрао и так мертв и бесстыдно бестелесен. Чем ему навредить? Умываюсь, поправляю пальцами прическу, заново заматывая волосы в хвост на затылке. Бледная, страшная, зато тройка. Надеюсь, Его Превосходство не испугается, увидев меня.
Кухню нахожу по запаху свежесваренного кофе. Стол на десяток цзы’дарийцев и целых три плиты. Шумно здесь было раньше по утрам, когда лейтенанты собирались на завтрак. А теперь один Создатель разогревает масло в сковороде.
– Никогда не мог ровно и красиво разбить яйцо, – жалуется он мне, – всегда или желток растекался, или скорлупа падала. Вот и сейчас. Тьер.
Подхожу ближе и заглядываю через плечо. Строг к себе мудрец. Приличная яичница.
– Как тебе наша берлога? Не испугалась?
– Прибраться бы, а в остальном нормально.
– Это временно, – вздыхает Создатель, наблюдая, как яйцо из прозрачного становится белым, – научный центр проектируется, площадку уже выбрали. Но, сама понимаешь, быстро строительство не ведется. Нужно набраться терпения.
– Меня не напрягает быт, – пожимаю плечами, – лишь бы работать дали спокойно.
– С этим проблем не будет, – широко улыбается мудрец. – Друз лоялен и всегда идет навстречу.
Держу пока при себе прошлые выводы и догадки о генерале четвертой армии.
– Как ты с ним сошелся? Да еще и так близко. Не слышала, чтобы говорил «Ваше Превосходство».
– Расскажу. Садись.
Мудрец несет сковороду к столу и ставит на металлическую подставку. Выдает мне кружку с горячим травяным отваром, а на закуску корзинку с лепешками.
– Ешь. Вчера с Маятником нашли муку и напекли лепешек. Знаю, ты любишь макать кусочки в желток.
Люблю, но в центре не готовили яичницу. Я так делала в детстве и рассказывала Создателю. Помнит. Пододвигаю к себе тарелку, а мудрец садится напротив и рассказывает:
– За три месяца до побега Поэтесса написала странное предсказание: «В скорлупе прозрачной белой прозябаешь ты в неволе, но не хочешь покориться злой проклятой этой доле».
– Мотылька весенним утром ты лови рукой скорее, – подхватываю и тоже цитирую наизусть. – Подарил ей ключ от двери тот, кто в сотню раз щедрее.
– Именно, – кивает Создатель и глотает из кружки обжигающий отвар, – когда предсказание сбывается, то стих кажется простым и очевидным, но в тот момент я ничего не понял. Загадка, ребус, шарада. Ты никуда сбегать не собиралась, и на горизонте не маячило ни одного щедрого цзы’дарийца. Про генерала мы только слышали мельком, никто не предполагал, что он будет приходить лично. Пустота, в общем. Ноль. Головой хотелось о стену биться.
Аппетита у меня нет, но ем, чтобы не расстраивать Создателя. Мудрец погружается в невеселые воспоминания, барабаня пальцами по столу. Дождь за окном повторяет за ним, стуча каплями в стекло.
– Тогда я подумал, что раз взаперти тело, то почему вместе с ним должна сидеть в безвестности теория? Не справедливо. Но как её выпустить из стен секретного центра? Просить кого-то из санитаров помочь? Их проверяли по десять раз: верны, строги, преданы. Понимают, что любой слив секретной информации через военную сеть связи – предательство.
Гром гремит за стенами жилого корпуса. Ливень рисует полосы на стекле. Хмуро и темно снаружи.
– Но ведь лейтенанты. Мальчишки, – со вздохом продолжает Создатель. – Среди которых достаточно звезд. А у них семьи, друзья, возлюбленные. И для звезды потребность в общении выше инструкций.
– Записки на волю? – спрашиваю, глядя в тарелку с остатками яичницы. Отвар остывает нетронутым.
– С тобой не интересно, Мотылёк, – усмехается мудрец. – Мало того, что быстро соображаешь, так еще и за меня фразы заканчиваешь. Да, записки. Целые письма и фотографии через гражданскую сеть. Такие планшеты под запретом, но одного-двух девайсов на центр достаточно. Передавали друг другу по большому секрету и за мелкие услуги. Я разослал тезисы на открытую почту для обращений граждан всем двенадцати генералам.
– А там сидят либрарии как фильтры, – слабо улыбаюсь, – прочли, решили, что бред сумасшедшего, и удалили.
– Скорее всего, так и было, – кивает Создатель, – но через несколько дней на созданный мною электронный адрес пришло письмо от молоденькой дариссы. Она писала, что случайно увидела, прочла, ей понравилось, но есть вопросы.
– Надо же, – хмыкаю я, откидываясь на спинку стула, – молоденькая, симпатичная – и вдруг про мудрецов интересно.
– Я тоже удивился, но потом вспомнил тебя.
Создатель закидывает в рот остатки моей яичницы и уносит тарелку в раковину. К шуму дождя примешивается звук льющейся воды и звон посуды. Из коридора тяжелым шагом появляется Маятник. В больничной одежде, с бритой головой и кислым выражением на лице.
– А я думаю, кто мне спать не даёт? Мотылёк. Прилетела наконец-то.
Бросаюсь ему навстречу и висну на шее. Колючий, злой, недовольный. Как же я соскучилась.
– Ну-ну, тихо, – бурчит он, – задушишь. Отвар еще остался или выпила весь?
– Остыл только.
– Все у тебя не как у нормальных мудрецов, – выговаривает Маятник и садится на стул. – Продолжайте. Чего притихли, будто я помешал?
– Есть захочешь, сам себе приготовишь, – бросает через плечо Создатель и вытирает полотенцем руки. – Так вот. На вопросы я ответил, поблагодарил санитара за планшет, а на следующий день дарисса прислала еще одно письмо. Читаю, и меня сомнения берут. На фото красавица вроде тебя, Мотылёк, а мысли как у сложившегося правителя. И в конце письма улыбки с поцелуями.
– Ловелас эпистолярный, – ворчит Маятник.
– Вот санитар так и подумал, – грозит пальцем Создатель, – а дальше его, как любую звезду, интерес взял спортивный. Сложится у меня с ней или нет? Каждую ночь ко мне бегал. Я всю теорию в письмах развернул и пояснил не один раз. На примерах, метафорах и аналогиях, естественно. Даже экспертиза не поймет – сливал я военную тайну или нет. А потом дарисса предложила встретиться.
Звучит как обыкновенная история любви, но, зная рассказчика, я жду подвох.
– И ты вспомнил про предсказание?
– Да. Пообещал, что скоро увидимся, и стал ждать щедрого цзы’дарийца. Дождался. Глаз с тебя не спускал, пока ты с генералом общалась. Следил день и ночь, но ты упорхнула из центра на бал прямо у меня из-под носа. Я бесился едва ли слабее старшего санитара. Думал, что проморгал свой единственный шанс. С горя в ту ночь написал дариссе: «Все пропало!». И она ответила: «Тогда сама тебя заберу. Жди завтра».
– А на следующий день ракета сбила катер Наилия, и я вывела тебя из центра, во второй раз открыв дверь мастер-ключом.
Создатель кивает и улыбается, как сытый кот. Фрагменты мозаики складываются в одну картинку, оставляя только незначительные пробелы.
– А Маятник? – спрашиваю я.
– Если Создатель бежит из центра, то зачем мне оставаться? – холодно спрашивает мудрец. – Я бы тоже ушел тихо, но генерал-параноик решил перевезти меня в другое место. Не вовремя случилось то покушение. Всех двоек разделили и спрятали по одному. По дороге пришлось убить сопровождавшего меня лейтенанта. Потом я добрался до ближайшего населенного пункта и из кафе с общественного терминала послал письмо с просьбой забрать меня. На адрес Создателя отправил. Тот самый, с которого он переписывался. Через несколько часов прибыли военные из четвертой армии и показали мне распечатку. И вот мы здесь.
Смотрю на Маятника как на чудовище из бездны. И он вот так просто и цинично забрал чужую жизнь ради собственной свободы? Как пылинку с рукава смахнул. Мы рассуждаем, насколько ценны для правителей в качестве инструментов или опасного оружия, но при этом ставим свои жизни выше других. Не могу этого принять. Вспоминаю про десять трупов в центре и не задаю вопросов Создателю. Не его руками убивали. Пять жертв ради свободы Телепата со Сновидцем и одиннадцать ради Создателя с Маятником.
– Кем в итоге оказалась дарисса? – тихо спрашиваю мудрецов.
– Друзом Агриппой Гором, – отвечает Создатель, а я не удивляюсь. Логично, хоть и нестандартно.
– Поэтому вы на «ты»?
– Знала бы, как они называли друг друга в переписке, не спрашивала бы, – начинает говорить Маятник, чуть отклоняясь в сторону. Брошенная в него Создателем прихватка пролетает мимо.
– Молчи!
– Ладно, успокойся, герой-любовник! Не буду бросать тень на вашу крепкую мужскую дружбу.
Пока длится перепалка, за окном среди грома и шума дождя появляется шелест автомобильных покрышек. Выглядываю на улицу и замечаю черный военный внедорожник. Генерал приехал? Из машины прямо под ливень выходит цзы’дариец, и я не успеваю сосчитать полосы у него на погонах. Мудрецы проворно убирают со стола и отходят к стене, чтобы непроизвольно вытянуться в струнку, когда в дверях кухни появляется Друз Агриппа Гор. Хозяин четвертого сектора. Степной ястреб. Его форменный комбинезон успел вымокнуть, а с волос капает вода. Вживую черты лица еще мягче и нежнее, но все портит взгляд хищника. Генерал стряхивает с макушки дождевую воду и рассматривает нас исподлобья.
– Ваше Превосходство, – произносим втроем почти синхронно.
– Создатель, Маятник, – кивает Друз мужчинам и делает два шага ко мне. Движения пластичные, как у танцора, походка легкая, свободная, но я знаю, что стоит кому-нибудь дернуться, и от расслабленности генерала не останется и следа. Его Превосходство рассматривает меня, как скульптуру в музее. Чертит взглядом линию от груди к глазам и вниз до туфель.
– Не думал, что высшее существо окажется таким хрупким и миниатюрным. Действительно Мотылёк.
Слушаю его звенящий голос и вздрагиваю, когда касается моей руки холодными пальцами.
– Еще прекраснее, чем со слов тех, кто видел лично, – генерал приветствует меня поцелуем вежливости и вдруг крепко берет за подбородок. – Знаешь, Создатель, ты прав. Её лицо в качестве будущего символа смотрится гораздо лучше твоего.
Чувствую себя вещью, которую купили в магазине и теперь примеряют: «подходит или нет?» Подношу руку, чтобы освободиться из хватки, но генерал отпускает сам.
– Издевательская, конечно, усмешка Вселенной, – говорит Создатель. – Такой разум поместить в женское тело.
– Я привык не жаловаться на Волю Вселенной, – отвечает Друз, продолжая разглядывать меня, – а работать с тем, что есть. Итак. Запрос на срочное и принудительное освидетельствование Сновидца я давно отправил и теперь хочу знать, что в нем такого особенного.
Договаривает фразу и жестом приглашает всех сесть у стола. Пока двигаются стулья, я собираюсь с мыслями. Решаю, что можно рассказывать, а что нет. Ощущение, что совершаю предательство, не покидает. Так и есть на самом деле. Только что морщила нос на цинизм мудрецов и сама сдаю любимого мужчину со всей изнанкой.
– Мудрецы работают в паре. Телепат практически мертв. Его дух целиком находится за потенциальным барьером и связан с телом тонкой нитью. Сновидец читает его сны, положив руку на лоб. Возможно, помогает и направляет, я не расспрашивала настолько глубоко. Вместе они внедряются в чужие сны и внушают цзы’дарийцам полезные мудрецам мысли…
Друз слушает не перебивая. Не реагирует на наши термины, видимо, понимая, что такое потенциальный барьер, брешь и необходимая для работы энергия. Кивает, когда рассказываю почему Сновидец испугался моих способностей и задумчиво трет подбородок, узнав, что генералы приговорили мудрецов к смерти.
– Сказать честно, на месте Наилия и Марка я бы поступил точно так же, – хмурится Друз, – но раз уж эти мудрецы так нужны будущей тройке, то можно попробовать. Собрать медицинскую коллегию и опровергнуть психиатрический диагноз Сновидца. Признать вменяемым, дееспособным и настойчиво пригласить к нам. С Телепатом сложнее. Его фактически нет. Не представляю пока причин и мотивов перевозить его с материка на материк. Жалко, что они полезны только в паре.
С тревогой и болью смотрю на генерала. Не то, чтобы я ожидала мгновенных результатов, но он даже обещаний не дает. Честен и дальновиден. Я выложила все доводы и аргументы, а услышала только осторожное: «Может быть».
– Не отчаивайтесь, дарисса, – говорит Друз и встает со стула, следом по негласному обычаю поднимаемся и мы, – я рад, что вы с нами. Устраивайтесь, обживайтесь. Извините за столь неподходящие для высшего существа условия. Я уговаривал этих двоих переехать в пустующую резиденцию, но они отказались наотрез. Возможно, вам удастся их разубедить. Надеюсь, в следующий раз приду с хорошими новостями. Работайте, мудрецы. Создатель, на два слова.
Генерал кивает на прощание и уходит вместе с Создателем. Маятник провожает их безразличным взглядом и наливает себе вторую кружку остывшего отвара.
– Опять по ночам работаешь? – спрашиваю я, возвращаясь за стол.
– Ну что сделаешь, если у меня режим такой?
Тишина нужна мудрецу. Так он лучше слышит ответы от духов, вглядываясь в мерно качающийся маятник над листом бумаги. Долгие часы день за днем, цикл за циклом. Только тишина и полет маятника. Тик-так, тик-так.
– А поработай сейчас, пожалуйста, – прошу его.
– Что ты хочешь от меня узнать? – недовольно ворчит мудрец. – У тебя свой дух. Низкоуровневый, конечно. Так, сторожевая псина. Полаять на обидчика, облизать хозяйку.
Пропускаю мимо ушей подколку в адрес Юрао. Паразит молчит, но я чувствую его обиду.
– Мне как раз с высшими и нужно пообщаться, а это твой профиль.
Маятник ставит кружку на стол и цокает языком.
– Чтобы ты ни спросила – нет. Мелкие проблемы мелких цзы’дарийцев высшим духам не интересны. А мы с тобой в их понимании ничтожны.
Стандартный для него отказ, но сегодня я не намерена отступать.
– Настолько, что они навесили на меня печать? Зачем?
Во взгляде серых глаз появляется заинтересованность, но тут же гаснет. Быстро думает мудрец, уже что-то решил.
– Знать не знаю, про какую печать речь. Вот что, Мотылек. Помнишь легенду о рыбаке?
Дай голодному рыбу, и ты накормишь его на один день. Дай ему удочку – и спасешь жизнь. Твоя удочка.
Маятник оттягивает ворот рубашки и снимает с шеи мешочек. Распускает завязки и вытряхивает на стол плоскую каплю воска на нитке длиной в ладонь. А за ней сложенный вчетверо лист бумаги. Я знаю, что там нарисован круг и основные глифы вместе с придуманными Маятником символами. Его доска для сеанса общения с духами. Мудрец разворачивает бумагу, наматывает на указательный палец конец нити и качает маятником у меня перед носом.
– Ответы на все вопросы. Легко и просто. Главное, что нужно знать, – ты имеешь право на истинные знания, как и любая другая сущность. И не важно, кто на какой иерархической ступени во Вселенной находится. Тебе не от кого ждать разрешения. Ты же не спрашиваешь позволения дышать? И посредники вроде меня не нужны.
Киваю, чувствуя, как глаза увеличиваются от удивления. Тянусь к восковой капле, но Маятник резко отдергивает руку.
– Не трогай чужой инструмент! У тебя свой есть. Вот здесь, – мудрец щелкает меня по лбу. – Доска, глифы, маятник – тебе ничего не нужно. Ты слышишь духов просто так. Целыми фразами.
– Одного духа. Паразита, – поправляю я.
– Это тебе так кажется, – качает головой мудрец, – скоро ты сама позовешь их, и они придут. Думаешь, почему пугают по ночам? Внимания хотят. Научись слышать всех, а не только единственного, к которому привыкла.
Откидываюсь на спинку стула и тру пальцами лоб. Нервно. До красноты. Замкнулся круг. Чтобы выскочить за потенциальный барьер, нужно снять печать, а необходимые для этого знания как раз за барьером и находятся. Проклятье.
– Почему ты не говорил мне раньше? – хочу спросить спокойно, но выходит зло.
– Ты искренне считала себя психически больной, пыталась игнорировать голоса, звучащие в голове, и не задавала мне вопросов, – пожимает плечами мудрец.
Всему своё время, да. Именно это так любит повторять Поэтесса, а я часто забываю, сколько в её словах мудрости. Смотрю, как Маятник прячет свой инструмент обратно в мешочек, и хочется выть от отчаянья. Лучше бы Наилий тогда не будил меня, и я задохнулась в болоте. Несуществующие боги, я не знаю, как стать тройкой! Я ничего не знаю!
Создатель возвращается на кухню задумчивый и растерянный. Набирает в стакан воду из-под крана и жадно пьет.
– Ну что, тройка? Поняла уже, что нужно делать?
– Нет, – честно отвечаю, глядя на его коротко стриженный затылок.
– Так объясни ей, Создатель, – скучным голосом просит Маятник и встает, – а я пойду к себе. Сильно громко тут не орите, договорились?
Мудрецы обмениваются колючими взглядами, и мы на кухне с Создателем остаемся вдвоем.
– Жаль, у меня нет способностей, – вздыхает мудрец, – тоже ведь усмешка Вселенной. Всех вас разыскал, а сам только языком болтать умею.
– Тебе и этого достаточно, – ободряюще улыбаюсь я.
– Увы, свет мой. Если здесь, на планете, я уже понял, что смог, то там, за потенциальным барьером, тебе придется одной. Разве что вместе с нашей полукоматозной парой. Извини, помочь не смогу. Знаний нет, одни смутные догадки и подозрения.
Складываю руки на груди и готовлюсь слушать. Мозг напичкан информацией, и скоро она начнет переливаться через край сознания не задерживаясь, как вода через переполненную емкость. Но надо терпеть и слушать. Иначе побег из особняка генерала теряет смысл.
– Образно говоря, известный нам с тобой мир – маленькая комната в многоквартирном доме, – начинает рассказ мудрец. – С наглухо закрытыми дверями и окнами. И, чтобы стать хозяевами в собственной комнате, нужно найти того, кто включает, выключает свет, и бесцеремонно его выгнать. Он, конечно, не прост, упрям и вполне может нажаловаться старшему по дому, и тогда нас деликатно выселят. Поэтому, чтобы не остаться на улице, нужно доказать старшему, что мы сами справимся.
Примерно так раньше и сочинялись легенды в попытке объяснить невероятно сложные вещи на понятных образах. Слушаю и киваю. Аналогия ясна, метафора расшифрована. Генералы включают, выключают свет, перекрывают воду, воздух и могут щелчком пальцев уничтожить всех мудрецов. Но их двенадцать, а на вершине всегда кто-то один. И мы не знаем кто.
– А для этого нужны инструменты, понимание наших целей, четкий план комнаты и молчаливое согласие старшего по дому на маленькую революцию.
Мудрец заканчивает фразу, но садиться ко мне не спешит. Думает, слова подбирает. Редко вижу его в таком состоянии, и становится неуютно. Если Создатель чего-то боится и сомневается, то куда лезу я?
– Начинать придется с малого, – вздыхает мудрец, – со Сновидца и Телепата. Уговори Друза помочь.
– Я рассказала все, что знала…
– Уговори, – перебивает Создатель. – Друз ждет этого. Он живет в мире, где все продается и покупается, и за свою помощь хочет оплату. Я долго мучился, не понимая, почему тройкой стала молодая девушка? Но теперь вижу в этом знак.
Мне настолько не нравится намек, что я задыхаюсь от возмущения. Рывком встаю с места, но Создатель заступает мне выход с кухни.
– Погоди с выводами, Мотылёк, дай мысль закончить, – тихо, но очень твердо говорит мудрец. – Друз Агриппа Гор – правитель. Он не терпит любого давления на себя и пресекает манипуляции. Поверь, я пытался неоднократно. Если с помощью разума, логики и соображений рациональности генералом управлять невозможно, то давай попробуем зайти с другой стороны. Включи женщину. Улыбнись, похлопай ресницами, не шарахайся, когда целует тебе руку. Я не прошу большего. Обычные уловки молодой и симпатичной дариссы.
Он виновато смотрит, а во мне гнев клокочет. Статус любовницы генерала действительно как клеймо – теперь не отмыться. Но я люблю Наилия и не чувствую себя виноватой за то, что не собираюсь больше никому улыбаться. Всегда есть несколько способов решить проблему. Этот мне не нравится категорически.
– Пропусти, – зло цежу сквозь зубы.
Создатель мрачнеет, но руку с дверного косяка убирает. Выхожу с кухни, не оглядываясь.
