«Маньяк Гуревич» kitabından alıntılar, sayfa 5
строки подобное в жизни случалось. А если не случалось, то покиньте помещение, с вами не о чем говорить.
Элиша… – спросил Гуревич, – а все эти парни, ну, цари наши – Саул там, Давид, Соломон… – они тоже становились тараканами? – А как же, – серьёзно ответил пророк Элиша. – Господь Всеблагой, да святится имя Его во веки веков, ему по херам: царь ты тут был или доктор Гуревич.
При боли в колене – даём вольтарен, при боли в спине – аноксин, при ангине детям – моксипен со вкусом апельсина, при соплях – отривин, при повышенном давлении – конвертин, при астме – вентолин в ингаляторе, при инфекции мочевых путей – офлодекс…» Всё это не потому, что так было положено,
Дверь без ручки закрывалась на «психиатрический» ключ, окно было забрано мощной решёткой. Но за окном… Там росли старые клён и берёза. Стояли в страстном переплетении ветвей так тесно, так близко, будто муж и жена, прожившие целую жизнь: артритные, скрюченные, вечно вместе, так что и не разобрать, где кто, они будто противились расставанию. Осенью клён становился розовым, потом загустевал багрянцем и пламенел, а берёза плескалась прозрачным и звонким золотом.
прочитал, выдрал страницу и выбросил, чтобы Кате на глаза не попалась. Ночью вставал, капал себе валерьянку
Едрить твою в корму, Сенечка-сынуля! – кричал дед в исступлении, пытаясь распутать леску и пиная ногами лодку так, что та безумным дервишем крутилась и плясала посреди Оредежа. – Долбить её клювом в жопу!!!»
И Геула возненавидела Гуревича так, как только один человек может возненавидеть другого, как начальница может возненавидеть
ранения были скрыты под белой вязаной безрукавкой
получались палочки для вагинальных мазков. Мальчик трудился, он любил простую
на сегодня… А после работы перевоплощался. В его шкафчике на подстанции лежали: брит
