Kitabı oku: «Падение в реку Карцер», sayfa 2
Вскорости мы допили коньяк, под конец налегли на закуску, и меня разморило. Я опьянел, потому что давно не пил, и захотел прилечь. Непонятно – день сейчас или ночь, комната была без окон, а телефоны заключенным запрещалось иметь. Может, это часть эксперимента – чтобы мы не знали, сколько прошло времени, чтобы оказались полностью отрезаны от прошлой жизни и остались наедине со своими желаниями.
У стены, невдалеке от комода стояли часы – высокие старинные. Но находились здесь скорее для декора, потому что стрелки их застыли на двенадцати и не двигались с тех пор, как я сюда попал.
Дверей здесь тоже не было, и я не помню, как оказался в этой комнате. Мне ввели снотворное, сказав, что путь в нее сверхсекретный. Очнулся я уже в кресле. Также они заявили, что искать потайной выход, в надежде сбежать – это глупейшее занятие. Во-первых – я его никогда не найду, во-вторых – потрачу драгоценное время, отпущенное на приятные вещи. А даже, если случится чудо, выход этот так запечатан, что я никакими силами не смогу его открыть, потому что любые желания, загаданные в комнате, не имеют на него влияния.
Я без всякого стеснения разделся до трусов. Сперва хотел сложить свою тюремную форму в комод, но после раздумал и бросил ее прямо на пол. Долой эту рухлядь, надо и себе что-нибудь заказать, подходящее к обстановке, например, фрак или сюртук. И еще цилиндр – вещи не из моей эпохи, которые я никогда в жизни не надевал.
Я лег на кровать и укрылся белоснежным одеялом. На фоне его мое тело показалось мне очень смуглым. В захмелевшем мозгу проскользнула мысль:
«А еще называем себя белыми…»
Это была массивная двуспальная кровать с ажурными металлическими спинками. По их углам тоже красовались бронзовые головы животных, только тут это были волки, оскалившие пасть.
Виктор снял смокинг и брюки, и повесил их в шкаф. Дверцы его были покрыты округлыми золотистыми узорами. Подошел к кровати с противоположной стороны и стал медленно расстегивать белую рубашку. Я сначала лег на бок, спиной к нему, но затем обернулся и спросил с угрозой:
– Ты ж часом не из тех ребят?
Виктор усмехнулся так, словно его не оскорбили, а сделали комплимент.
– Женя, здесь я могу получить любую женщину, какую только захочу, потому зачем мне ты.
Я с облегчением рассмеялся. Не хватало еще перед смертью такого сюрприза.
Виктор потушил свет и только огонь в камине, скрываясь за креслами от моего взгляда, играл тенями на потолке. Вскорости я уснул.
2
«Здесь я могу получить любую женщину, какую только захочу»
Эти слова Виктора снова прозвучали в моей голове и я проснулся. Обстановка в комнате ничуть не поменялась, потому совершенно непонятно – сколько прошло времени. Виктор рядом тихо похрапывал. Я чувствовал, что выспался, но когда пошевелился, ощутил небольшое давление на голову и понял, что это похмелье. Скорее всего, я проспал немного часов и решил еще некоторое время просто полежать.
Мысленно я вернулся к фразе Виктора. Он прав, действительно любую. Мне дана такая удивительная привилегия, и неизвестно, когда мой срок истечет и эту привилегию у меня отнимут. Это может произойти, когда угодно и лучше не мешкать. Подумать только, я могу исполнить любое свое желание, а вместо этого трачу время на попойку с сокамерником. Как всегда в своей жизни, стараюсь довольствоваться малым, вместо того, чтобы стремиться к большему. Я вспомнил вчерашние беседы, как я рассказал свою историю и поморщился от неожиданно уколовшего стыда. Но это был похмельный стыд, не имевший объективных причин.
С минуту я лежал, ни о чем не думая и наблюдая за пляской теней на потолке, а после в голову полезли мысли о сексе. Как часто бывает с похмелья, я сразу возбудился. Перед глазами возникли постельные сцены – особо запомнившиеся моменты с несколькими женщинами, с которыми я был очень давно. И я почувствовал жуткое томление во всем теле. Настолько сильное, что я был уже не в состоянии его отогнать. И плевать, что это будет робосексуализм, если это будет похоже на реальность. Но нужно воспользоваться ситуацией, пока Виктор спит. Может, мне повезет, и он не проснется раньше времени.
Я встал и быстро пошел к камину. Взял в руки планшет с журнального столика, уселся в кресло и задумался – какую женщину все-таки выбрать. Сперва передо мной встало обилие вариантов, но я немедля отсек старых знакомых, даже тех, кого в одно время сильно хотел. Как и раньше, я остановился на знаменитостях, но и их было вдоволь в моем списке желаний, так что я растерялся. После пары минут наверно приятнейших в моей жизни размышлений, я выбрал Дженнифер Сатерен – американскую актрису начала двадцать первого века. В молодости очень милую и красивую на любых фотографиях, которые я видел, даже без макияжа. И хоть она умерла несколько лет назад, будучи старой, я предпочел ее некоторым современным претенденткам, потому что встреча с ней в реальном мире вообще невозможна. А с ныне живущими есть хотя бы шанс один из миллиона.
Я написал запрос в планшете.
«Какой она должна быть?» – спросила программа.
«Пусть она будет собой, но у нее будет страсть ко мне» – написал я и мое сердце заколотилось быстрее.
«Она понимает, что происходит и где она находится?»
Я представил, как Дженнифер с томной улыбкой говорит: «Я пришла утолить твое последнее желание» и решил, что не хочу так.
«Нет, пусть это будет романтический вечер. Она не знает – где она, не знает – кто я, но ее это не волнует»
Затем последовал ряд технических вопросов: сколько ей лет, какая на ней одежда и так далее. Еще я заказал бутылку вина и клубники, как это не банально. И толстый мягкий ковер, чтобы мы легли на него перед камином. Программа сказала ждать около десяти минут.
Я себе места не находил, в голове прокручивались разные сценарии развития событий. Я ходил из угла в угол возле камина, но заставил себя сесть в кресло и успокоиться. В первую очередь, чтобы не разбудить Виктора, да и нервы мне совсем ни к чему перед этим делом. Я посмотрел на свои руки и увидел, что их бьет мелкая дрожь. Попытался ровно дышать и вдруг заметил, что сижу в одних трусах! Я совсем забыл заказать одежду, но уже точно не успею. Я оглядел свое тело – оно стало бледным и хилым за несколько месяцев тюрьмы – и понял, что встречать Дженнифер Сатерен в таком виде не годится. Медленно подкрался к кровати и подобрал с пола свою серую тенниску из грубой ткани и такие же брюки. Взглянул на Виктора – он перевернулся на бок, спиной к камину и уже не храпел. Что ж, даже если мой сокамерник проснулся, то он человек воспитанный и сделает вид, что спит. Сам-то наверняка уже порезвился с девчонкой, пока меня не было, может, и не с одной.
Я вернулся к креслу, тихо оделся и вдруг подумал, что не сходил в душ. Привычка мыться перед сексом была для меня такой же естественной, как ходить в туалет перед сном, когда я был на свободе. Я посмотрел в сторону душевой. Нет, шум воды точно разбудит Виктора. Да и чего я так переживаю, эта барышня не настоящая, ей абсолютно наплевать. Притом я помылся и мне выдали чистое белье менее, чем сутки назад, в перерывах между тестами.
Я сел и стал ждать, руки уже не тряслись. Спохватился, что забыл указать язык общения – чтобы Дженнифер говорила по-русски, а то мое владение английским на крайне низком уровне. Но они это наверняка учли, не зря же я проходил все эти тесты. Они знают обо мне все.
Через пару минут она возникла у меня за спиной. Медленно подошла и положила руку на кресло. Я обернулся, она мягко улыбнулась. Ее кожа казалась матовой в неверном свете искусственного огня. Загадка – как она проникла в комнату – занимала меня не больше секунды.
– Привет, – сказала Дженнифер.
По-моему, ее голос звучал точно так же, как дубляж в фильмах с ее участием. Но я не уверен, все-таки я видел их очень давно.
– Привет, – ответил я и поднялся с кресла.
На Дженнифер была черная майка, обтягивающая грудь, поверх нее розово-сиреневая дамская тенниска в клетку и облегающие синие джинсы. Этот наряд уже давно не в моде и в нем мало женственности, но на ней он смотрелся изящно. Именно так она выглядела в одном фильме, где была еще совсем молодая.
Что ж, даже если это был робот, цифровые воротилы достигли невероятных высот в данной технологии. Ни одна мелочь в ее внешности не выдавала этого. В публичном доме, возле которого мне случалось проходить, робопроститутки выглядели не настоящими. Кожа, глаза – все было неестественным. Здесь же передо мной стоял живой человек, и только знание предыстории – как она сюда попала – заставляло в этом усомниться.
Я джентельменским жестом предложил ей сесть в мое кресло. Словно хотел поддержать иллюзию, что мы в прошлом, хотя я знаю, что в ее время подобные манеры уже не были в ходу. Они родом из более ранних эпох, откуда и окружающая меня мебель.
Она села, я застыл рядом. Просто уму непостижимо, что Дженнифер Сатерен тут, передо мной во плоти! Сидит и смотрит на меня своими голубыми глазами из-под светлых локонов волос.
Похоже, я долго вот так простоял, глазея на нее и забыв обо всем на свете. Дженнифер покосилась на бутылку, что стояла на полу возле ковра и спросила:
– У тебя есть вино?
– Что? – Я на секунду растерялся. – Ах да… вино.
Я нагнулся к бутылке и стал ее раскупоривать. Штопор лежал рядом. Посмотрел с этого ракурса на Дженнифер, ожидающую в кресле, и с улыбкой покачал головой, не веря в свое счастье. Я думал, что как только ее увижу, мне тут же захочется на нее наброситься. Но сейчас от шока у меня пересохло в горле и первым моим желанием было выпить. Потом я решил, что надо воспринимать ее, как обычную девушку, с которой у меня романтический вечер, ничего более. Иначе от напряжения я не смогу ни разговаривать, ни делать все остальное.
Я разлил вино по бокалам и подал один ей. Продолжая стоять на одном колене, я поднял свой и сказал:
– Я рад, что ты навестила меня в моем новом доме.
Дженнифер небрежно огляделась и ответила:
– У тебя хорошо. И я рада здесь быть.
Насколько такой ответ можно считать правдоподобным?.. Ай, да ладно, не заморачивайся!
Мы тихо чокнулись и выпили.
– О, у меня еще есть клубника.
Я взял большую миску с крупными спелыми ягодами, поднялся и пристроился на подлокотник кресла рядом с ней. Второе кресло было слишком далеко для интимного общения. Взял одну ягоду и поднес к ее губам. Она посмотрела на меня исподлобья и нежно откусила ее, так что в пальцах у меня остался один росток. Я бесцеремонно бросил его в ту же миску и взял другой плод для себя.
Так мы и ели, иногда Дженнифер брала клубнику и подносила к моему рту. Один раз ягода оказалась слишком большой и я откусил половину, но она этого не ожидала и неуклюже уронила огрызок в тарелку. А после мило рассмеялась.
Было некое единение в этом процессе, в этом кормлении друг друга. Но я не знал, о чем с ней поговорить, Дженнифер тоже молчала. И в какой-то момент я ощутил натянутость, фальшивость происходящего. Это неудивительно, она ведь не живой человек. Но я отдернул себя от этих мыслей и решил полностью отдаться ситуации, потоку разворачивающихся событий.
Я обновил нам вино в бокалах. Дженнифер сделала медленный глоток, отвела бокал и томно посмотрела на меня. От выпивки губы ее стали алыми и ярко выделились на белокожем лице. Она слегка запрокинула голову, выставив вперед свой изящный волевой подбородок.
– Меня так расслабило, – сказала она.
Я усмехнулся и впервые при диалоге с женщиной я почувствовал, что могу ничего не отвечать. Могу вообще ничего не говорить, не ласкать ее уши бессмысленными словами, которые всегда мне давались с трудом. Да, романтический вечер, все это преддверие вышло не очень натурально. В жизни так не бывает, зато все получилось, как в мечте. А такое, если и возможно, то лишь однажды. Так почему тогда не продолжить мечтать, воплощать в реальность свои эротические грезы?
Я отпил вина и пристально посмотрел на нее. Дженнифер сидела с бокалом в руке, на лице ее играла легкая улыбка. На секунду мне показалось, что мы находимся за кулисами театра. Или в темной киностудии, среди декораций, будто все это могло произойти во внешнем мире.
Я отставил бокал на пол, поднялся и встал напротив нее. Нагнулся, запустил руку ей в волосы внизу затылка и поцеловал. Ее губы ответили на поцелуй. Затем я слега отодвинулся и заглянул ей в глаза. Она продолжала смотреть на меня исподлобья, а в ее улыбке появилось озорство.
«Это все нереально» – проскользнула у меня предательская мысль.
Но я мигом ее отогнал и отдался действиям. Влез в кресло рядом с Дженнифер и продолжил ее целовать. Вскоре она села на меня, сбросила тенниску, а затем и майку. Огонь в камине горел сзади нее, потому ее тело оставалось для меня в тени, лишь освещенное по контуру. После мы перешли на ковер, Дженнифер легла на него. И пока я стаскивал с нее джинсы и сам впопыхах раздевался, ее тело наконец предстало передо мной во всей красе. Оно было безупречным, как на 3D снимках девушек из Playboy, за исключением россыпи мелких родинок на левой груди и далее вниз к животу. Темные родинки ярко выделялись на белом теле, они были словно черные звезды на молочном небе. Но их наличие сделало Дженнифер настоящей для меня. Живой, а не куклой. У меня развеялось ощущение, что все это сон и фантазия, благодаря этой детали я почувствовал твердую почву реальности.
Даже если раньше нам удалось не разбудить Виктора, то во время нашего секса он наверняка проснулся, потому что Дженнифер не была тихой. К тому же мы разбили бокал, что стоял возле коврика – я случайно зацепил его ногой. Но мне на это уже было плевать.
Дженнифер была вполне страстной, ее руки часто обхватывали мою спину и сжимали предплечья. Она принимала активное участие в процессе. Порой закрывала глаза для полного погружения, а иногда смотрела так пристально, что это еще больше меня распаляло. Мои руки ощупывали все ее тело. Несколько раз я прижимал ее тонкую, изящную шею и наслаждался полным контролем над этой порхающей бабочкой, трепещущей в силках. Еще я закрывал ей рот ладонью, но не для того, чтобы заглушить ее громкие стоны, ласкавшие мне слух, а все с тем же желанием доминировать. Потом, уже стоя сзади, я так сильно сдавил ей талию с двух сторон, что Дженнифер неопределенно вскрикнула – то ли от боли, то ли от удовольствия. Я испугался, что переборщил и притянул ее спиной к себе, нежно обхватив грудь и шею. Стал покрывать ее поцелуями, как бы извиняясь. Но вскорости вернулся к прежней роли. Оставаясь в той же позиции, завел ее руки за спину и схватил за волосы, так что ей пришлось выгнуться.
Во время процесса у нее уже случилось несколько оргазмов, но, по-моему, самый яркий был вместе со мной. И как только все закончилось и туман наслаждения рассеялся, я подумал, что это слишком хорошо, именно поэтому – нереально. В жизни такие сочетания удаются очень редко и уж точно не с первого раза, когда люди еще не до конца друг друга чувствуют.
После секса мы еще минут десять просто лежали на ковре в обнимку и временами говорили милые банальности. Затем я спросил:
– Хочешь первая пойти в душ?
Она с улыбкой покачала головой.
– Я уже у себя схожу. Иди ты.
Я поцеловал ее, поднялся и направился к противоположной стене комнаты. Оглянулся на нее обнаженную, лежащую на ковре. Я шел полностью голый, но чего уже мне стесняться? В тюрьме мы мылись все вместе, и увидеть голым другого заключенного было нормальным явлением.
Лицо Виктора тонуло в темноте, потому что он продолжал лежать спиной к камину, и не понятно было – спит он еще или уже притворяется.
Я помылся. Возле меня на металлических штырях висело два полотенца, я не знал, каким пользовался Виктор и решил не вытираться. Открыл раздвижную стеклянную дверь и посмотрел в глубину комнаты. Когда стоишь в этом уголке современности и глядишь на всю эту викторианскую мебель, то действительно кажется, что попал в студию. А поскольку сейчас она в полумраке, то кажется, что она заброшена.
Когда я вернулся, Дженнифер уже не было. Перед моими глазами предстал лишь пустой ковер, местами примятый нашими телами, и разбитый бокал возле него.
Я оделся в свою прежнюю форму и зажег свет. Подошел к Виктору, он продолжал делать вид, что спит. Лежал на боку, уткнувшись в одеяло.
– Можешь больше не притворяться, – сказал я, застегивая последние пуговицы на тенниске.
На лице его поползла улыбка, потом он открыл глаза. Перевернулся на спину, потянулся с блаженным видом и сказал:
– Не понимаю, о чем ты.
– Ага, конечно, – кивнул я и тоже не удержался от улыбки. – Давно ты проснулся?
Он пожал плечами.
– Только что.
Я покачал головой с притворным осуждением его лжи.
– А может, и вообще не спал, – лукаво заметил он. – Но не мог же я помешать тебе совершить задуманное, это было бы как-то не по-товарищески. Я ведь свое уже получил. Так что – какая разница?
