Kitabı oku: «Религиозный сионизм. История и идеология», sayfa 3
Глава третья
Религиозно-сионистское образование: истоки
Для первого десятилетия деятельности «Мизрахи» можно назвать несколько характерных черт: ожесточенные диспуты по двум основным вопросам (культура и Угандийский проект), изменение статуса с фракции (спя) на федерацию (гистадрутп) и интенсивное продвижение религиозно-сионистской системы образования. На поведение «Мизрахи» в ходе противостояния по вопросам культуры и угандийского кризиса, о которых речь шла в предыдущей главе, все еще оказывала существенное влияние фигура Рейнеса. Однако развитие религиозно-сионистского образования привело к выдвижению новых деятелей и новых харизматичных лидеров.
Первые шаги религиозно-сионистского образования
У истоков религиозно-сионистского образования стоят, по сути, два события, причем оба они свидетельствуют об умеренной открытости в рамках в целом консервативного подхода. Умеренность была основной чертой религиозно-сионистского образования, в котором на протяжении многих лет не прекращались постоянные колебания.
Одним из этих событий стало создание Лидской иешивы, ставшей прототипом нынешних высших учебных заведений – иешивот. Рейнес создал иешиву, в которой по преимуществу изучали религиозные предметы, однако включил в программу и некоторые светские науки (математику, иностранные языки и пр.); сам он описывал этот подход как стремление «предоставить место красе Яфета в шатрах Шема»35. В отличие от других иешив (высших учебных заведений), возникших во множестве после создания иешивы в Кфар-Харое, иешива Рейнеса была чужда политике. Известна история, связанная с Рейнесом: в период политических беспорядков 1880-х годов в России еврейские социалисты проводили в полночь в одной из иешив пропагандистское собрание. Внезапно появился Рейнес и открыл дискуссию по поводу идеалов религиозного сионизма, которая затянулась до рассвета: тем самым он помешал использовать иешиву для пропаганды. Кроме того, Рейнес намеренно отделил центр «Мизрахи» в Лиде от иешивы и ее студентов. Из этого видно, что личные качества Рейнеса проявлялись и в его образовательной деятельности. С одной стороны, он содействовал революционному начинанию, разрешив преподавать в иешиве светские предметы – для российских евреев это было существенным достижением. С другой – он оставался консерватором и считал, что студенты иешивы не должны отвлекаться от изучения Торы, а уклонения если и позволительны, то в строго ограниченном объеме; имелось в виду, что светские предметы и идеологическая деятельность должны быть сведены к неизбежному минимуму.
Второе событие было связано с образовательными начинаниями Зеева Явица (Явеца)36. Явиц был человеком куда более вспыльчивым и несговорчивым, чем Рейнес, но также придерживался консервативных взглядов. Свою карьеру в Эрец-Исраэль он начал в качестве директора школы в Зихрон-Иаков, однако уволился оттуда три года спустя, после размолвки с представителями барона Ротшильда. Хотя размолвка была прежде всего связана с вопросами распределения руководящих должностей, был у нее и идейный аспект. Явиц не мог смириться с привитием студентам французской культуры, и одной из причин его ухода стало то, что девушка, до того направленная во Францию, была по возвращении назначена на мелкую управленческую должность. Впоследствии Явиц стал одним из основателей «Мизрахи» и в первые два года существования организации считался ее идеологом.
Если в случае Рейнеса осмотрительно-консервативный подход был связан со складом его характера и стилем руководства, то консерватизм Явица был идеологическим. Он верил в то, что иудаизм полностью противоположен «иностранной культуре», воплощением которой служит греческая цивилизация. Иудаизм зиждется на мудрости Бога, а греческая культура – на мудрости природы. Греческая культура чувственна, материалистична и детерминистична, еврейская же основана на свободе выбора и поисках нравственного идеала. Соответственно, в Эрец-Исраэль необходимо создать систему образования, которая будет прививать еврейскую культуру, поскольку Тора и еврейские тексты являются самым подходящим ответом на образовательные запросы. Явиц, следовательно, считал, что «Мизрахи» должна заниматься культурной деятельностью и создавать собственную систему образования в своем духе. Как уже было отмечено, его подход постепенно победил, и культурно-образовательная деятельность стала частью программы «Мизрахи».
Избирательная открытость образования
Несмотря на свой консерватизм, Рейнес и Явиц все-таки осуществили революцию в образовании. Даже тот тип идейного консерватизма, которого придерживался Явиц с его подозрительным отношением к другим культурам, впечатлял своей открытостью в сравнении с традиционным иудаизмом. На вопрос, как, по его мнению, «Мизрахи» может создать современное государство, основанное на Торе – притом что Тора по сути отрицает научные теории, например теорию эволюции, – Явиц отвечал:
Можете, мой друг, спать спокойно и вслушиваться в новости о нашем возвращении, не переживая, избави Бог, по поводу того, что мы закроем свои двери ученым из других стран, чье мышление отличается от нашего. Постигать мудрость иностранных ученых – и не только их мудрость, но и историк) их глупостей, являющихся для нас сугубо запретными, – едва ли не важнейшая обязанность, предписанная мудрецами ученым на все времена37.
Явиц опирался на труды средневековых философов (Саадии Гаона, Бахьи ибн Пакуды, Иегуды Халеви, Маймонида, Льва Герсонида и Йосефа Альбо), доказывая, что открытость другим культурам присутствует даже в области верований и мнений. Он указывал, что в трудах Иегуды Халеви и Маймонида присутствует толерантное отношение к представлениям о вечности мира – притом что Церковь во все века преследовала ученых. Однако в его объяснениях прослеживается две характеристики его открытости:
Она не меняет «внутреннюю» еврейскую культуру, хотя и служит ее нуждам, например в части, связанной с познаниями в области сельскохозяйственных наук, помогающими внедрить соблюдение заповедей применительно к земле. Она влияет прежде всего на естественные науки, в доказательство чего Явиц приводит множество примеров (из области астрономии, медицины и пр.). О культурно-духовном влиянии речь не идет. Тем не менее сама идея учебной программы, включающей в себя чисто светские предметы, свидетельствует о том, что религиозный сионизм встал на радикально-революционный путь38.
Утверждение Явица, что Тора включает в себя все науки, а ее изучение – ядро любого знания, тогда как все прочее – лишь необходимые для этого инструменты, определило направленность образования, предложенного «Мизрахи». Соответственно,
преподаватели – религиозные сионисты в конечной целью образования считали испанский «Золотой век», рассматривая философов от Саадии Гаона до Маймонида как интеллектуалов, которые использовали науку для подтверждения мудрости Торы. С их точки зрения, Маймонид не искал культурного синтеза науки и Торы, а утверждал, что все знание и так включено в Тору: «Ищите внимательно – и вы отыщете в ней все». Элиезер Меир Лифшиц, директор Педагогического семинара «Мизрахи» с момента его основания в 1921 году, превратил свой подход в полномасштабное философско-просветительское мировоззрение. Он писал: «Тора есть карта мира, а мир – конкретное воплощение Торы. <…> Любая область науки может стать Торой. Если преподавать все науки в духе божественного знания, с их помощью можно выражать идеи Торы» [Lipschuetz 1957: 122]. Другие видные деятели, участвовавшие в формировании религиозно-сионистского образования, такие как Исаак Рафаэль Эцион (Гольцберг), много лет являвшийся старшим инспектором учебных заведений «Мицрахи» в Эрец-Исраэль, высказывали схожие мнения по поводу науки и светского обучения [Holzberg 1938: 17–19].
Итак, открытость религиозно-сионистского образования была крайне тенденциозной. Для науки и культуры в нем не было отдельного места, они не могли существовать в отрыве от религии. Явиц сформулировал правило на будущее: открытость – фундаментальное свойство образования, но только пока оно не противоречит источникам. Речь идет не об открытости как самоцели, а об избирательной открытости.
Массовое религиозное образование
Еще одним революционным элементом в подходе Явица, сыгравшим в дальнейшем крайне важную роль, стало создание системы массового религиозного образования, которую можно было использовать для всего населения. Явиц настаивал на том, чтобы программа строилась прежде всего вокруг изучения Библии и избранных мест из Агады, переложенных на понятный широкому читателю иврит. Массовый подход, отразившийся в этой свободной от элитарности программе, противопоставлялся учебным методам, которые использовались в религиозном образовании на раннем этапе. Ашер Гинцбург (Ахад ха-Ам) тут же отметил потенциал распространения и успеха этой образовательной системы и обрушился на нее с идейной критикой.
«История еврейского народа» Явица хорошо подошла для этой программы и как вспомогательный материал для учителей, и, в сокращенной форме, как учебник для учеников. Задача этой работы состояла в том, чтобы создать противовес трудам историков – сторонников Гаскалы, таких как Шимон Дубнов и Генрих Грец. Написание «всеобъемлющих» книг по истории – еще одна важная черта современного национализма, которая играет определяющую роль в вопросе национального объединения. Здесь, впрочем, меня больше интересуют чисто образовательные аспекты этого произведения. Исторический труд Явица в четырнадцати томах подвергся непримиримой критике, исследователи никогда не считали его надежным или авторитетным источником. Явиц, в отличие от других историков, не цитировал новых исторических источников и не ссылался на неопубликованные рукописи. Суть его замысла состояла в просвещении: дать новую трактовку еврейской истории в духе религиозного сионизма [Jawitz 1935]39.
В конце концов, после создания системы религиозно-сионистского образования в 1954 году, посеянные Явицем семена начали давать плоды. Возникло полномасштабное массовое религиозное образование, в задачу которого не входило глубинное изучение Торы и которое сосредотачивалось на понятных простому человеку аспектах, подчеркивавшихся в свое время Явицем. Первых преподавателей из религиозно-сионистской системы образования, по большей части ученых, в итоге заместили другие, лучше подходившие для этой незамысловатой задачи. Соответственно, подход Явица стал отличительной чертой религиозно-сионистского образования.
Консолидация религиозно-сионистского образования
Рейнес и Явиц заложили концептуальные основы религиозносионистского образования, которое, как уже говорилось, начало формироваться в первое десятилетие существования «Мизрахи». Центральной фигурой в этом процессе стал рабби Иегуда-Лейб Маймон (Фишман)40. В первые годы Маймон составил план общего характера, предполагавший создание отдельных школ для мальчиков и девочек. Следуя духу Рейнеса и Явица, Маймон подчеркивал, что изучение Талмуда является зерном, а светские предметы – плевелами. В 1907 году Маймон запустил масштабную кампанию по сбору средств на создание религиозно-сионистских учебных заведений. Через год он отправился в Эрец-Исраэль и там решил укрепить хедер (традиционную религиозную школу для мальчиков) «Тахкемони», который в то время уже функционировал в Яффе под руководством доктора Йосефа Зелигера и придерживался духа религиозного сионизма. Маймон взял хедер под финансовую опеку «Мизрахи». Воспоследовала борьба за контроль над этой школой между ультраортодоксальными группами и «Мизрахи», в которой «Мизрахи» в итоге одержала победу; после этого она продолжила поддерживать хедер и направлять туда деньги.
По мере развития религиозно-сионистского образования «Мизрахи» брала под опеку и другие заведения и перестраивала их согласно принципам, сформулированным Рейнесом и Явицем. Одобрение, которое вызывала их деятельность, чувствуется в отзыве рабби Ицхака Ниссенбаума. Ниссенбаум вышел из «Мизрахи» из-за несогласия с позицией по Уганде: одобрение движением Угандийского проекта вызвало у него разочарование, однако он возобновил поддержку «Мизрахи» в ответ на эти шаги в области образования [Nissenbaum 1969: 312].
Примерно через десять лет (1918) в статье «Деятельность “Мизрахи” в Эрец-Исраэль» Маймон сформулировал цели, к которым по-прежнему надлежало стремиться религиозно-сионистскому образованию: введение иврита как языка обучения, особый упор на изучение заповедей, связанных с землей, и наконец, противодействие плану по созданию Еврейского университета в Иерусалиме. Маймон призывал к созданию «академии для изучения Торы и еврейской мудрости, дабы сдерживать влияние иных высших учебных заведений, которые в ближайшее время будут учреждены в Святой земле» [Maimon 1965: 93]. В этих словах отражается жесткое противостояние в ишуве по поводу использования иврита как языка обучения (1913–1914). Система школ, созданная Немецким еврейским обществом помощи41, которое планировало открыть в Хайфе Технион, хотела внедрить немецкий в качестве языка обучения: иврит считался неподходящим для научной деятельности. Маймон и многие члены «Мизрахи» решительно требовали признания иврита официальным языком образования – и одержали верх42.
Кроме того, в своей статье Маймон критиковал ограниченный характер изучения Талмуда. Хотя по ходу борьбы «Мизрахи» за сохранение своей образовательной системы под эгидой светского сионизма критика эта отошла на задний план, она имела самые широкие последствия. План Явица создать систему массового религиозно-сионистского образования, которая не включала бы в себя изучение Талмуда в том виде, в каком это происходило в иешивах, в итоге превратился в чудовище Франкентшейна. Опасения Рейнеса, что это повредит изучению Талмуда, в итоге полностью оправдались; свидетельством тому может служить множество учебных заведений, где упор делался на светские предметы, а изучением Талмуда пренебрегали. С той же проблемой религиозные сионисты сталкивались и впоследствии. В результате нового акцента на интегрированные учебные заведения стало резко не хватать специалистов по Торе. Преподаватели Торы и галахи были выходцами из несионистских ультраортодоксальных общин, а в лоне религиозного сионизма почти не вырастало видных исследователей Торы. Много лет спустя выяснилось, что преподаватели богословских предметов во многих религиозно-сионистских учебных заведениях не придерживаются сионистских взглядов, поскольку найти на эти должности кандидатов из числа последователей религиозного сионизма было почти невозможно. Кроме того, эти преподаватели подталкивали своих учеников к тому, чтобы они продолжали образование в несионистских иешивах: такое положение сохранялось, по сути, до 1980-х годов.
В 1919 году на Лондонской сионистской конференции было принято решение создать два отдельных комитета по вопросам образования: общий и религиозный. Однако в жизнь это постановление так и не претворили, и год спустя было принято новое решение – о создании одного комитета, но при обеспечении некоторой автономии религиозного образования. «Мизрахи» возражала против этого, в результате осложнились отношения между ее членами и образовательным комитетом Сионистской партии. При этом был заложен вектор дальнейшего развития: религиозное образование, а в результате и религиозно-сионистское образование в Израиле стали воспринимать как составную часть общей образовательной системы. Тем самым была заложена основа системы «образовательных траекторий», построенная вокруг групповых и идеологических предпочтений43.
Раскол «Мизрахи» в Германии
С другой стороны, проблемы, связанные с образованием, стали одним из основных факторов, приведших к расколу «Мизрахи» и в итоге способствовавших усилению «Агудат Исраэль»44. После принятия в 1904 году соответствующего решения главное отделение «Мизрахи» было перенесено во Франкфурт-на-Майне, однако центр в Лиде, где по-прежнему жил Рейнес, продолжал участвовать в руководстве фракцией. Этот шаг стал ответом на враждебные действия российских и польских властей и отчасти отражал пиетет перед еврейско-немецкой культурой. Некоторые еврейско-немецкие члены руководства «Мизрахи» во главе с Якобом Фейхтвангером резко критиковали светское сионистское движение. Через несколько лет после переноса головного отделения во Франкфурт пошли слухи о том, что их группа откололась от «Мизрахи», хотя члены организации это и отрицали.
Главной причиной раскола стало однозначное решение Одиннадцатого сионистского конгресса по вопросу участия в культурной деятельности. Из него стало ясно, что сионизм рассматривает себя как движение культурного возрождения; при этом многие религиозные сионисты отказывались признавать значение светской национальной культуры. Кроме того, одной из причин раскола в 1911 году стало символическое событие, напрямую связанное с образованием: сионисты организовали Бенциону Моссинсону, директору Еврейской гимназии в Яффе и поборнику светского национального образования, лекционное турне по Германии. Еврейская гимназия являлась символом укрепления секуляризма в Эрец-Исраэль в свете действий сионистов. Собственно, то, что «Мизрахи» взяла под свою опеку «Тахкемони», стало своего рода откликом на создание Еврейской гимназии. Моссинсон с презрением отзывался о деятельности «Мизрахи» в Яффе, и успех его лекционного турне в Германии вызвал большой переполох среди религиозных сионистов. Члены «Мизрахи» объявили сионистов в преднамеренной провокации, тем более что произошло это непосредственно после решения Десятого сионистского конгресса, состоявшегося в том же году, включить культурные начинания в число постоянных задач сионистского движения. В итоге многие члены «Мизрахи» вышли из организации, причем один из них завершил свое выступление так: «В христианских государствах ученикам-евреям разрешено покрывать голову по ходу уроков религии. В Еврейской гимназии учитель этого не допустит. Мы – сионисты, но хотим оставаться евреями».
Те, кто покинул движение, присоединились к Якобу Розенхайму и Исааку Галеви, автору книги «Дорот ха-ришоним», и в 1912 году создали партию «Агудат Исраэль». Для «Мизрахи» их уход стал серьезной потерей, и в результате всемирный центр организации в Германии захирел. С одной стороны, «Мизрахи» проявила мужество и сдержанность перед лицом противостояния со стороны сионистского движения и его все более откровенной секуляризации. С другой – умеренность, которая будет характерна для политики «Мизрахи» на многие годы вперед, толкала ее лидеров на постоянное самокопание. Осмотрительность и консерватизм, явственно проявившиеся в подходе религиозного сионизма к образованию, свидетельствовали, соответственно, о прагматизме «Мизрахи» в целом как в ранние, так и в более поздние годы.
