Kitabı oku: «Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала», sayfa 8

Глава 7
Какой такой кризис второго сезона?

22 сентября 2009 года «Теория Большого взрыва» вернулась в эфир с дополнительными двумя миллионами зрителей по сравнению с финалом 1-го сезона. Рецензент Entertainment Weekly, отсмотрев несколько первых серий 2-го сезона, написал: «После премьеры год назад „Теория Большого взрыва“ казалась глупым сериалом об умных парнях». А что сейчас? «Как показывает 2-й сезон, „Теория…“ трансформировалась в нечто лучшее. Пенни теперь умнее: она превратилась в человека, с которым мы отождествляем себя, глядя на нёрдов с радостным скептицизмом». Также: «Парсонс стал центром внимания в сериале».

Пока за кулисами все еще преодолевали трудности роста, шоу начало потихоньку вставать на ноги. Соавтор Билл Прэйди назначил Стива Моларо своим заместителем, тогда как Чак Лорри продолжал совмещать работу над «Теорией…» и «Двумя с половиной…».

Билл Прэйди. Поиски помощника, который станет твоей правой рукой, – настоящий квест. Я ратовал за Стива. Он поднял сериал на новый уровень, недоступный многим другим сериалам. В попытке добиться повышения должности для него я постоянно говорил Чаку: «Пусть он приходит на монтаж», «Пусть приходит на кастинг», ну и так далее.

Поскольку забастовка сценаристов уже закончилась, выпуском 2-го сезона предстояло проверить, останутся ли зрители с сериалом на весь год. Но самый главный вопрос был таким: что произойдет на первом свидании Пенни и Леонарда?

Билл Прэйди. После выматывающего первого сезона мы вернулись в июне и засели в сценарной, прикидывая, как может развиваться сезон дальше. Я наконец-то принял то, что как пара Леонард и Пенни испытывали тяжелые времена: они сходились и расходились, а порой даже начинали встречаться с другими людьми. Отношения Пенни и Леонарда не были похожи на отношения Росса и Рэйчел из «Друзей», которым, как я всегда считал, суждено было быть вместе. О наших персонажах мы так не думали. Леонард и Пенни могли бы быть созданы друг для друга, все же мы болели за эту пару, но им предстояло преодолеть множество препятствий на своем пути. Так что их расставание для зрителей было совершенно оправданным развитием сериала. Они вполне могли бы быть парой, которая когда-то состояла в отношениях, но решила остаться просто друзьями.

Стив Моларо. Мои первые отношения были очень близки по динамике к отношениям Леонарда и Пенни. Лет до восемнадцати или девятнадцати я не стремился ни с кем встречаться, будучи изгоем с лишним весом. Девушка, ставшая моей первой возлюбленной, была очень похожа на Пенни, поэтому я с легкостью приписывал ее энергию нашей героине. Мне было близко то, как Пенни и Леонард взаимодействуют между собой, и то, как эти двое делают друг друга лучше. Моя первая девушка была безбашенной и веселой, куда более опытной в отношениях, чем я. Поэтому я понимал отношения нашей сериальной парочки на клеточном уровне.

К сожалению для фанатов отношений Пенни и Леонарда, они как пара просуществовали лишь до 1-й серии 2-го сезона. Пенни солгала Леонарду об окончании местного колледжа, а Леонард оскорбил Пенни, заявив, что ему «совершенно норм» встречаться с не очень умной девушкой. Пенни хлопает дверью перед его носом и в следующей серии уже встречается с другим парнем. (Если честно, этот роман не продлился дольше одного эпизода.)

Пока Пенни как персонаж обретала трехмерность, Говард Воловиц стоял на месте. Он продолжал объективизировать женщин и отпускать сальные шуточки в их адрес, например: «Жду не дождусь зимы, потому что дамочки набирают вес, становятся уязвимыми и жаждут любви».

Саймон Хелберг. Я считаю, что работа актеров в конечном счете состоит в том, чтобы защищать свой персонаж, но вот с Говардом это было непросто. У меня был учитель по актерскому мастерству, который говорил: «Ты должен быть адвокатом своего персонажа». Это значило, что надо пытаться смотреть на события глазами своего героя. Очеловечить Говарда оказалось немного проблематично. Парень явно был тем еще пошляком, но также мне казалось, что он являлся еще и объектом насмешек. Говард был неприятным и некорректным в своих высказываниях, поэтому я очень радовался, когда по мере развития сериала он становился более глубоким человеком, который заслуживал уважения. Факт того, что вам не нужно с лупой отыскивать в нашем сериале шутки, которые плохо состарились, говорит мне, насколько мы выросли в культурном плане.

Билл Прэйди. Воловиц женился первым в сериале, и я всегда считал это серьезным развитием для персонажа. Если бы мы сейчас придумывали такую роль, то многое было бы иначе. Но под всей напускной бравадой Говарда скрывался человек, отчаянно ищущий любви, человек, глубоко травмированный; отец бросил их с матерью, так что у него не было возможности смоделировать здоровые отношения на чьем-то примере. У него не было родителей, любящих друг друга, на которых он мог бы посмотреть и понять «вот что значит любить и быть любимым». Когда у него появляется подруга, то «моя девушка», или «моя невеста», или «моя жена» стали для него не просто словами. Уж не знаю, получилось ли у нас компенсировать его раннее поведение, которое все же было грубоватым.

Пока Говард находился на одном пути, Шелдон шел по другому. В 6-й серии 2-го сезона («Теорема Купера – Новицки») между Пенни, Леонардом и Говардом состоялся такой разговор:

ПЕННИ

Это, конечно, не мое дело, но я должна спросить… Чем увлекается Шелдон?

ЛЕОНАРД

В каком смысле «чем он увлекается»?

ПЕННИ

В том самом смысле. Девочками?.. Мальчиками?.. Носками?

ЛЕОНАРД

Ну, мы пришли к выводу, что он ничем не увлекается по этой части.

ПЕННИ

Да ладно, у всех есть свои пристрастия.

ГОВАРД

Кроме Шелдона.

В течение первых 23 эпизодов сериала Шелдон ни разу не заикнулся о своей сексуальной ориентации или о романтических интересах. Были ли у него какие-либо предпочтения или вовсе отсутствовали, было ясно, что его первой настоящей любовью стала наука, за которой следовала любовь к научной фантастике и фэнтези. Одно можно было сказать наверняка: персонаж, не заинтересованный в отношениях, – огромная редкость на телевидении, а также большой шаг вперед для тех, кто всегда чувствовал давление из-за необходимости соответствовать принятым в обществе стандартам.

Чак Лорри. Страстью Шелдона было постижение тайны мироздания, что делало его непохожим ни на один известный мне персонаж. Он не искал себя в отношениях, он уже был в отношениях, но с наукой.

Лорри решил пойти еще дальше. Хотя официально в сериале об этом не говорилось, Лорри считал Шелдона асексуалом, то есть человеком, который не испытывает сексуального желания или влечения. Ведущая американская организация по кризисному вмешательству и предотвращению суицида среди молодежи ЛГБТК + Trevor Project определила асексуальность как «зонтичный термин, который существует в спектре аутистических расстройств. Асексуальные люди могут быть мало заинтересованы в сексе, но большинство из них хотят эмоционально интимных отношений».

Чак Лорри. Я несколько лет отстаивал идею асексуальности Шелдона. Полное отсутствие интереса к сексу, как мне кажется, делало его выдающимся персонажем.

Билл Прэйди. Я с Чаком был полностью согласен.

Мария Феррари (исполнительный продюсер, сценарист). Если бы сериал продолжался по сей день, сексуальность Шелдона обсуждалась бы куда чаще. Кто он – асексуал или человек с пониженным либидо? Какими могут быть отношения между людьми с очень низким и очень высоким либидо? Эти темы всегда казались мне очень интересными, и мы часто их обсуждали, когда отношения Шелдона и Эми стали более крепкими. Добиться компромисса было непросто, поскольку мы хотели, чтобы оба персонажа были счастливы.

Стив Холланд. Позже подумали, что неплохо было бы дать Шелдону и Эми время для развития их отношений, и хотя Чак считает Шелдона асексуальным, на самом деле персонаж таким не был. Таким был лишь ход наших мыслей. Шелдон – просто человек с определенными особенностями развития, хоть мы и старались его так тоже не идентифицировать. Понимаю разочарование зрителей из-за нашего решения не отождествлять его как человека с расстройством аутистического спектра, но Шелдон никогда не задумывался для того, чтобы представлять какую-то группу людей, потому мы и старались не навешивать на него ярлыки. Мы поступали так, как было бы лучше для самого персонажа. Важно знать, что говорят люди, но вместе с тем нужно придерживаться своей идеи.

Чак Лорри. В начале я получал дурацкие замечания типа: «Было бы неплохо, если бы…» или «Когда уже у Шелдона появится девушка?». Их писали менеджеры CBS, руководствуясь благими намерениями. Они не понимали, почему мы не повторяли за другими сериалами. Но Шелдону было все равно. Его никто не привлекал, его сердце было отдано науке. Мы как будто протаптывали собственную тропу, никто, кроме нас, такого еще не делал. Разбиваться на пары – значит следовать биологическому императиву, так уж устроены люди. Но среди нас есть и уклонисты. Только вот их по телевидению не показывают. Я таких точно не видел. По телику всегда внушают: «найди девушку», «найди парня», «я одинок, мне кто-то нужен», «секс улучшит мое самочувствие», «я хочу влюбиться» и так далее и тому подобное. Но Шелдон был самодостаточен и без отношений. И то, что он открыто заявлял об этом, было небольшим прорывом. Он избегал контактов с людьми не бессознательно. Он оценивал ситуацию, анализировал ее и говорил: «Я не хочу иметь к этому никакого отношения». (Смеется.) Наука была его возлюбленной!

Джим Парсонс. Я легко принимал как его асексуальность, так и его странную сексуальность, когда появилась Эми.

Чак Лорри. Никогда еще на телевидении не звучало: «Я влюблен в науку». Пожалуй, именно эта фраза и сделала Шелдона культовым персонажем. Он не зависел от людских ожиданий. Он делал свой собственный выбор. В каком-то смысле Шелдон был героем, не выглядя как герой. Он преодолел культурное давление, которое мы испытываем через рекламу, телевидение, кино и журналы. У него была любовница, и звали ее физика. И его это вполне устраивало. В конце концов мы ввели Шелдона в отношения, но сделали это очень медленно, так чтобы у зрителя не возникло ощущения, будто персонаж сильно изменился.

Кроме того, у Шелдона были вещи и поважнее романтических отношений – например, надо было научить Раджа играть в «Камень, ножницы, бумага, ящерица, Спок». Игру придумали Сэм Касс и Карен Брайла, и, как написано на сайте Касса, «если вы играете со знакомым в „Камень, ножницы, бумагу“, то в 75–80 % случаев бывает ничья». Впервые игра появилась в 8-й серии 2-го сезона «Расширение ящерицы-Спока», а затем еще и в 5-м сезоне. Фанатам очень понравилась та сцена, но диалог, который пришлось выучить Парсонсу, был столь же сложным, как и сама игра. («Ножницы режут бумагу, бумага прикрывает камень, камень давит ящерицу, ящерица отравляет Спока, Спок ломает ножницы, ножницы обезглавливают ящерицу, ящерица съедает бумагу, бумага подставляет Спока, Спок испаряет камень, и, как всегда, камень разбивает ножницы».)

Джим Парсонс. Мы так повеселились во время съемок той сцены! Вызвать нужную реакцию у публики оказалось непростым делом, равно как непросто было удерживаться от смеха во время таких монотонных монологов. Но я также припоминаю, что это был один из тех редких моментов, когда я не расстраивался из-за собственных косяков. Со мной такое нечасто бывает. И в то же время мне не хотелось проторчать на съемках всю ночь, твердя эти реплики.

Кейли Куоко. Не завидую я Джиму с его-то репликами в сериале. Сама бы я не смогла их отыграть. Не хотелось вмешиваться, но после той сцены я сказала: «На твоем месте я бы попросила режиссера снять это заранее». Не представляю, каково было говорить это при живой публике. Но некоторое время спустя подумала: «А кто еще способен сыграть такое?» Джим и правда был невероятен.

Адам Нимой. Если на то пошло, «Камень, ножницы, бумага, ящерица, Спок» до сих пор кажется мне бессмысленной игрой. Никак не могу понять ее логику! Но мне всегда интересно наблюдать, как «Звездный путь» и Спок продолжают просачиваться в поп-культуру. Мне это никогда не надоест. И Леонарду Нимою никогда не надоедало. Многих Спок привлекает тем, что отличается от других, он аутсайдер: наполовину вулканец, наполовину человек. Для Шелдона Спок – герой, потому что он умеет контролировать эмоции, занимает должность научного сотрудника, а также невероятно умен.

И мы видим, насколько Шелдон увлечен Споком в серии «Гипотеза подарка», одной из самых любимых у зрителей сериала. В ней Шелдон получает от Пенни уникальный подарок: салфетку с автографом своего героя, Леонарда Нимоя. Шоу поднялось на новую высоту.

Чак Лорри. Спок был путеводной звездой для Шелдона. Шелдон поклонялся этому персонажу и хотел быть похожим на него: быть выше примитивных эмоций и в жизни опираться только на интеллект и логику.

В эпизоде, который вышел сразу после Рождества 2008 года, Шелдон раздражается из-за необходимости купить подарок для Пенни, поскольку та уже приготовила подарок для него. Он проводит день в поисках идеального подарка и в итоге покупает несколько корзин с банными принадлежностями, чтобы потом вручить Пенни ту корзину, которая будет равноценной ее подарку. Вечером того же дня Пенни отдает Шелдону подарок – салфетку. Она улыбается и говорит ему: «Переверни ее». Он так и делает. В ту же секунду становится ясно, что этот подарок переворачивает его мир. Шелдон опирается на спинку кресла, потому что у него подгибаются ноги, когда он видит надпись на салфетке: «Шелдону. Живи долго и процветай. Леонард Нимой». Зрители в студии, осознавая всю важность момента, не просто аплодируют, а от изумления забывают, как дышать. Затем Пенни добавляет: «Да, он заходил к нам в кафешку. Извини, что она немного запачканная, он ею рот вытер». Тогда у Шелдона совершенно срывает крышу, и Парсонс играет настолько великолепно, что его следующая реплика становится одной из самых цитируемых среди фанатов и телевизионных критиков.

«То есть у меня теперь есть ДНК Леонарда Нимоя?! – дрожащим голосом спрашивает Шелдон, держа салфетку в трясущихся руках. – Ты хоть понимаешь, что это значит? Мне нужна только здоровая яйцеклетка, и я смогу вырастить собственного Леонарда Нимоя!» Сам Нимой называл эту сцену «одной из самых лучших и смешных в сериале». Вот так все и было.

Стив Моларо. На самом деле это не самая лучшая серия, но людям свойственно забывать. Впрочем, в ней происходит одна из лучших сцен в истории телевидения. Изначально планировалось, что Пенни подарит Шелдону подписанную фотографию Нимоя, но я поменял ее на салфетку. Знал, что так зрительская отдача будет лучше. Билл с Чаком должны были присутствовать на прогоне, поэтому сценаристы Эрик Каплан, Дэйв Гётш, Адам Фейберман и я остались в сценарной комнате, чтобы дописать сцену. Из-за того что фотку с автографом можно купить на eBay, я расстраивался. Считал, что мы должны придумать что-то получше. Так и появилась идея с салфеткой. Адам предложил, чтобы автограф был немного смазан, потому что Леонард Нимой вытер салфеткой рот. Едва я это услышал, сразу подумал про ДНК. При этом Чак ненавидит ограничивать себя поэпизодником, планом или прописывать сценарий до самого финала. Его вечная фраза: «Как пойдет, так пойдет». И вот они с Биллом вернулись в сценарную комнату, прочитали, что мы написали, и я почувствовал, как Чак начал сердиться. Взглянул на меня и сказал: «Мы вроде решили, что там будет фотка с автографом». Я ответил: «Мне показалось, так будет лучше». Короче, Чак и Билл читали сцену, Билл дошел до фразы «У меня теперь есть ДНК Леонарда Нимоя» и заржал. А Эрик выдал: «Мне нужна только здоровая яйцеклетка, и я смогу вырастить собственного Леонарда Нимоя?!» И теперь заржал уже Чак. Так что сцена получилась волшебная с самого начала. История с салфеткой оказалась для меня очень важной и укрепила наши отношения с Чаком.

Эрик Каплан (исполнительный продюсер, сценарист). Подозреваю, что слово «яйцеклетка» вырвалось у меня, так как моя мама – учительница биологии. Поэтому мне сказать «яйцеклетка» было гораздо проще, чем остальным сценаристам.

Джим Парсонс. Съемки предшествующих сцен проходили не так гладко. Но как только мы дошли до той, с обменом подарками, я глазам своим не поверил. Знаете, такие сцены моментально становятся классикой, это понятно еще на стадии первой читки. Такое бывает, когда убойная шутка связана с чем-то очень важным для персонажа. Меня до мурашек пробирает, когда в хорошей комедии персонаж, от которого ты ничего не ожидаешь, – в нашем случае Пенни – вызывает у Шелдона настолько сильные эмоции. Ничто в сценарии не предвещает этого, и когда такое происходит, я очень радуюсь.

И хотя самого Леонарда Нимоя в серии не было, его сын, Адам, в реальной жизни неоднократно наблюдал у отца такую же реакцию, как и у Шелдона.

Салфетка. Автограф. Обнимашки. Подарочные корзины. Реакции Куоко и Парсонса. Вот слагаемые успеха одной из самых любимых сцен у зрителей в истории телевидения. Фотография™ & © Warner Bros. Entertainment Inc.

Адам Нимой. Эта сцена прекрасно показывает, что значит быть фанатом. Я часто наблюдал, как у людей сносит крышу, когда они подходят к моему отцу. Это здорово. Многие хотят выразить эмоции, как Шелдон, но пытаются сдерживаться. Я обожал гулять с папой по улицам и видеть, как прохожие узнают его. Мне это нравилось.

Стив Моларо. Салфетка была по-настоящему подписана Леонардом. Мы отослали ему ее и получили в последнюю минуту до начала съемок.

Зрители вряд ли ожидали, что сцена удивит их еще больше, но таковы сценаристы! Они сумели поднять планку выше. Шелдон бежит в спальню и выносит оттуда корзины для Пенни, причем не одну, не две, а всю кучу, хотя, по его мнению, даже этого недостаточно. Затем происходит то, чего фанаты совсем уж не могли ожидать: Шелдон, который ненавидит физический контакт, неловко, но со всей благодарностью обнимает Пенни, показывая, насколько ее подарок – и ее дружба – для него важны.

Чак Лорри. Мы придумали персонаж, который не выносит физической близости. К нему нельзя прикасаться! Нельзя жать руку! И когда Шелдон обнимает Пенни, она в изумлении поворачивается к Леонарду и шепчет: «Шелдон меня обнимает!» Шутка про ДНК, здоровую яйцеклетку и личную копию Леонарда Нимоя хороша, но физический контакт поднял сериал на новый уровень. Мы не ожидали настолько сильного эмоционального отклика, но это придало нам смелости двигаться вперед.

Стив Моларо. Обнимашки были идеей Чака. Когда мы смотрели эту сцену на первом прогоне, то прям физически ощущали ее энергетику. Это был тот случай, когда тебе прям не терпится, когда серию покажут на ТВ. Их объятие было невероятно искренним. Будто это была вовсе не игра по сценарию; мы просто проживали этот момент вместе с Леонардом, Пенни и Шелдоном. Настоящее волшебство. Для меня сцена стала поворотным моментом: после долгих сомнений я почувствовал, что наконец-то стал частью команды.

Джим Парсонс. Меня гораздо больше тронуло построение сцены, нежели радостный экстаз моего героя. Все эмоции, на которые меня пробивает даже сейчас, связаны с тем, что продюсеры и сценаристы сумели создать подобную историю. Персонаж поначалу был довольно безразличным к другим, но сценаристы придумали максимально нелепый триггер, благодаря которому он наконец-то проявил эмоции, причем настолько сильно, что аж Пенни обнял. И мы, и зрители уже знакомы с персонажами и многое о них знаем, поэтому все отлично понимали важность этой сцены. Серия вышла точно в нужный момент и в нужное время.

Критики тоже согласились с тем, насколько сцена важна для всего сериала. Джеймс Чемберлен с сайта IGN написал: «Я бы сказал, что эпизод и так хорош по большей части, но сцена с обменом подарками просто блеск, черт подери. Реакция Шелдона на подарок – самые смешные полторы минуты экранного времени, что я видел на ТВ за последние годы». Журнал TV Guide включил серию в сотню лучших телесерий всех времен, TV Line назвал «Гипотезу подарка» одной из лучших серий «Теории…», а сайт Vulture включил ее в свой список «Девяти серий „Теории Большого взрыва“, которые покорят даже скептиков», причем составительница Кимберли Поттс отметила: «Больше всего смеха в „Теории…“ вызывают отношения между Шелдоном и Пенни, а если в серии есть комедийная химия между Парсонсом и Куоко, то это сразу делает ее одной из лучших во всем сериале».

Кейли Куоко. Мы с Джимом ласково называли наши совместные сцены «Шенни». Они были настолько смешными, реалистичными и правдоподобными, что мы всегда с удовольствием ждали их появления в сериале. Обратите внимание, всякий раз, когда я смеюсь в сценах с Шенни, то это искренний смех. Пенни буквально находила радость в этих людях. Все мои реплики и реакции в этих сценах отражают то же самое, что я бы сказала и как бы отреагировала в реальной жизни.

Кунал Нэйэр. Кейли в образе Пенни смеялась так очаровательно и так мило смотрела на Шелдона, когда он просто вел себя как типичный Шелдон. Я таких отношений по телику никогда не видел. Обезоруживающе и обаятельно.

Джуди Парсонс. Это один из моих самых любимых эпизодов, потому что в нем Шелдон впервые физически демонстрирует эмоции.

Забавный факт: сколько бы внимания ни было сосредоточено на салфетке, подписанной Леонардом Нимоем, куда большей головной болью стали подарочные корзинки, которые Шелдон дарил Пенни.

Джим Парсонс. Сэм [Хьюстон-младший], который работал со Скоттом над реквизитом, на съемках той серии нагружал меня корзинками. Мы с ним оба понимали, что должно смотреться максимально неловко, чтоб меня прям нельзя было не разглядеть за горой корзинок. Марк Сендровски помогал поправить корзинки на мне, будто я рождественская елка. В этом и была суть! Типичная для актера история: знаешь, что происходит в сцене, но, пока не увидишь ее на экране, не поймешь, смешно ли получилось.

Скотт Лондон (реквизитор). Подарочные корзины всякий раз вызывали у меня головную боль, потому что они были завернуты в целлофан: оператор сатанел из-за отражения света, звуковик – из-за шуршания. Сущий кошмар. Бывало, звуковиков раздражал даже шум вентиляторов в ноутбуках, так как микрофоны очень чувствительные. Поэтому я обернул корзины в тюль. Получилось неплохо: цвета разные, да и внутри все видно. До сих пор пользуюсь этим лайфхаком, особенно когда надо оборачивать цветочные букеты, чтоб они не хрустели.

Но если в сериале и был персонаж, который скорее помрет, нежели принесет кому-то подарочную корзину, то это доктор Беверли Хофстедтер, мать Леонарда, появившаяся в 15-м эпизоде 2-го сезона. Играть сурового и циничного психиатра Лорри позвал лауреатку премии «Эмми» Кристин Барански, с которой работал над сериалом «Сибилл».

Ли Аронсон. Мы с Чаком сотрудничали с Кристин в «Сибилл» и были от нее в полном восторге. Мы знали, в каком темпе она работает, ее ритм и то, что она способна превзойти саму себя, если нужно. Поэтому мы сделали ей заманчивое предложение, и она нас не разочаровала.

Кристин Барански. Знакомство с Чаком Лорри изменило мою карьеру. Я многим ему обязана. Он предложил мне роль в «Теории Большого взрыва», и когда я прочитала сценарий, то подумала: «Кажется, я знаю, как сыграть Беверли». Как и Мэриэнн из «Сибилл», она была потрясающей дамочкой, которая сыпала колкостями направо и налево, но при этом совершенно от нее отличалась. Сериал заинтересовал меня молодыми актерами – до сих пор рада, что согласилась сняться с ними. Это сейчас они очень известны, а тогда их имен-то никто не знал. Такие молодые ребята, такой оригинальный сериал. Когда я пришла в «Теорию…», сериал уже был на слуху. Я и дальше периодически снималась в нем, и со временем шоу стало культовым. Для меня съемки были одной сплошной радостью. Даже сейчас, когда я приезжаю отдохнуть во Флоренцию или Дублин, ко мне подходят люди и спрашивают: «Вы – мама Леонарда?»

Менопауза. Пенис. Мочеиспускание. Мастурбация. Оргазм. Вот некоторые слова, которые с легкостью слетали с языка доктора Хофстедтер.

Чак Лорри. Беверли говорила о человеческой анатомии в клиническом смысле, и Леонард тому отличный пример. Она могла спросить его: «Удовлетворен ли он в биологическом плане?» Мать смотрела на Леонарда, как на подопытного кролика, глазами ученого. Чисто научное любопытство – не более.

Кристин Барански. Отсылки к частям тела и всему такому – лишь научные данные. Ну, знаете, как и разговоры о сексуальной жизни Леонарда или чьей-либо другой. Таков ее мир. Я впервые играла кого-то вроде нее. Чем проще и непосредственнее была Беверли, тем было лучше для меня. Она говорила повествовательными предложениями. Играя Беверли, мне не нужно было выглядеть смешно, чтобы вызывать смех у зрителя. Достаточно было просто говорить уверенно и как можно более сухо. Шутки срабатывали, и зрители покатывались со смеху. Труднее всего было выдержать долгий смех в аудитории и при этом сохранить невозмутимое выражение лица.

Кейли Куоко. Помню, как узнала, что Кристин будет сниматься в сериале, и подумала, что большая часть ее сцен наверняка будет с Джонни. А когда оказалось, что со мной, то я обалдела. И очень обрадовалась. Она только со стороны выглядит грозной, а на самом деле милейшей души человек. Очень веселая и отзывчивая, вечно меня смешила. Ну и с Чаком она сто лет знакома, так что ее появление на площадке было похоже на воссоединение семьи. Для меня было большой честью сниматься с ней во многих прекрасных сценах.

Кристин Барански. В третьем сезоне у нас с Кейли была очень классная сцена в баре, в которой мы с ней напились. Ну, классно-ужасная, потому что сцену переписывали прямо во время съемок. Каждый раз между дублями мы были как на иголках, потому что ждали свои новые реплики. Так мы с Кейли и сдружились. К тому же мы ведь играли пьяных персонажей! Потом по сюжету Пенни и Беверли стали подружайками, что очень нравилось. Было много ванлайнеров³⁸, которые, на мой взгляд, смешные до смерти, но вместе с тем и множество трогательных моментов. Благодаря этому персонажи выглядели не только умными и забавными, но еще и становились похожими на реальных людей, им хотелось импонировать. Даже Беверли. Даже. Беверли.

Лед в отношениях Беверли и Леонарда так и не оттаял до предпоследней серии «Теории…», в которой эмоции Леонарда наконец вырываются наружу и он высказывает матери, насколько она травмировала его, обделяя любовью и поддержкой.

Джонни Галэки. У нас была тяжелая, драматическая, но очень классная сцена. Кристин не успевала прилететь на съемки и должна была выйти в понедельник, за день до записи. Так что мы с ней только один раз прорепетировали вместе. Энтони Дель Брокколо (исполнительный сопродюсер) написал мне СМС после прогона и сказал, что ничего лучше он еще не видел. Потом, когда мы записывались перед зрителями, он произнес: «Забираю свои вчерашние слова обратно. Сегодня я видел лучшую в жизни актерскую игру». Я не хвастаюсь! (Смеется.) Он еще и Барански хвалил, разумеется! Возможность создать такую смену настроения на сцене после столь долгого смеха очень успокаивала. Гораздо сложнее рассмешить людей, чем заставить их плакать. Но нам с Барански показалось, что сценаристы доверили нам нечто особенное, поэтому мы стремились максимально оправдать их доверие.

Их героини относились друг к другу очень непросто, но за кадром Кристин Барански и Кейли Куоко обожали друг друга. Фотография любезно предоставлена Кейли Куоко

Кристин Барански. Играя эмоционально замкнутых персонажей, получаешь огромную отдачу, когда они наконец раскрываются. В этот момент зрители думают: «Господи, у нее есть и другая сторона, она на самом деле живой человек». Та сцена получилась очень трогательной. Я горжусь своей работой в этом сериале. Чак – огромная опора в моей карьере и моем успехе. Ради него я готова на все.

Джонни Галэки. Поначалу я не совсем понял последнюю сцену со мной и Кристин. Это была одна из тех редких сцен в многокамерном ситкоме, которая не заканчивается шуткой. Я все думал: а в чем панчлайн? И потом осознал, что его нет. И тогда я уловил тональность, которую нам задали сценаристы. Скорее, даже преподнесли, потому что эта серия под конец сериала стала для меня настоящим подарком от них. Сыграть такую драму… Я сейчас заплачу. Моя сестра всегда говорит: «По-настоящему вечеринка начинается, когда Джонни пускается в слезы». Я сентиментальный хомяк! (Смеется.)

Эрик Каплан. Мы подумали, раз это последний сезон, то можно отойти от правила ситкома, согласно которому ничего не меняется, и Леонард может психологически вырасти вместе со своей матерью. Мы сумели рискнуть историей их отношений, и думаю, получилось чудесно.

1-я серия с участием Барански, «Материнская емкость»³⁹, также включает в себя одну из самых любимых сцен у зрителей с участием Пенни и Леонарда, в которой последний, чувствуя свое поражение после перепалки с матерью, напивается с Пенни и она объясняет ему, как, посасывая лайм, эротично целовать ее шею.

Кейли Куоко. Мы сняли сцену заранее, но потом повторили ее перед публикой. В тот раз нас с Джонни снимали последними, и, как только закончили, он сказал мне: «Слушай, а здорово было!» И я ответила: «Еще как! Я оттянулась!» Нам было искренне, по-детски весело сниматься в некоторых сценах, особенно поначалу, когда таких сюжетных линий было больше. Ну и мы тогда встречались в реальной жизни, поэтому нам все это далось чуть легче, чем нужно. (Смеется.) Репетиций было мало, наверное, потому, что мы довольно быстро справились! Визуально получалось очень смешно: у кого-то одного изо рта торчит лайм, потом мы им менялись, ржали, будто были пьяны мы, а не наши персонажи.

Эта сцена стала еще одним доказательством магнетического притяжения между Куоко и Галэки и их безупречных способностей к физической комедии. Фотография™ & © Warner Bros. Entertainment Inc.

Джонни Галэки. Физическая комедия⁴⁰ в той сцене была улетная. Было здорово играть пьяного Леонарда. Наверное, он считал этот момент едва ли не самым порнографическим опытом в своей жизни, ну, разве что после чтения работ Зигмунда Фрейда! (Смеется.) Выпившего человека играть весьма непросто, так что я попросил нашего реквизитора Скотта Лондона разрезать губку для мытья посуды на кусочки, вымочить их в виски, положить в одноразовый стаканчик, накрыть крышкой и дать мне. Прием мне очень помог: запах вызвал у меня в памяти знакомые ощущения, благодаря чему я расслабился и меня даже начало слегка покачивать. Кейли, конечно, решила, что я спятил. Но мы со Скоттом и в будущем делали так перед каждой моей «пьяной» сценой. Он просил не рассказывать, что он мне помогал, а я его успокаивал: «Скотт, это ж кусочки губки! Я ж не высасываю из них по несколько капель виски!»