«Жутко громко и запредельно близко» kitabının incelemeleri, sayfa 3

Хорошая книга, которую я могу советовать прочитать. Необычно то, как она написана: повествование идёт от нескольких лиц и перед началом новой главы тебя никто не предупреждает о текущем авторе мыслей. У каждого из рассказчиков свой стиль речи, но все истории их жизни пропитаны болью. Они завесили моё читательское сердце «тяжёлыми гирями»

Всем взрослым людям необходимо хотя бы порой смотреть на мир вокруг глазами ребёнка. Глазами чистыми. Думать о мире просто и в этой простоте обнаруживать вселенскую тяжесть и наслаждение от того, что она такова.

Эта книга как беседа с потерянным собой.

Читается запоем за чудесные и неповторимые шесть часов. И я не представляю себе человека, которого оставит равнодушным.

После прочтения хочется всплакнуть и обнять кого-нибудь около.

Что можно сказать об этой книге? Яркое произведение, заметно выделяющееся на фоне других. Замечательный художественный приём – рассказ от лица маленького мальчика – позволил автору избежать многих заезженных штампов и по своему раскрыть одну из вечных проблем Большой Литературы: становление личности, поиск себя, разрыв между поколениями. Именно этот лёгкий разговорный язык, благодаря которому дана попытка простыми словами объяснить сложные вещи, делает произведение Фоера одним из знаковых среди книг последнего времени. Интересен и выбор декораций – показ не только современный Нью-Йорк, который сам по себе мало чем отличается от других мегаполисов, но и Нью-Йорк в катастрофе, что опять же позволяет обнажить все чувства и эмоции. И у каждого читателя они свои. Крайне негативным моментом в книге, на мой взгляд, можно назвать яркую политическую окраску книги. Помимо явной пропаганды толерантности ко всему (на что уже можно и не обращать внимания даже в современной западной литературе), чётко прослеживается русофобская линия. Под влиянием политической конъюнктуры даже мусульманские террористы показаны не в таком негативном свете, как Россия (через наследие СССР). Всего два упоминания о русских (про лагеря Сталина и про бомбёжку Дрездена), и всегда в книге это означало крушение чего то прекрасного, доброго, того, что во всём мире наоборот пытаются сохранить и возвеличить. Печально, что современная западная молодёжь по-прежнему воспитывается в такой культурной парадигме. Однако это не значит, что отечественный читатель должен забросить книгу на дальнюю полку. Наоборот, её нужно читать, ведь художественный смысл книги намного перевешивает явные политические перегибы.

Это невозможно читать. Ужасный перевод и отсутсвие редактуры убили всю атмосферу. Никакой жалости, тягомотина какая-то. Если хотите прочесть - ищите в оригинале или вообще никак.

Ожидала большего, а не просто рассказ. Никаких чувств не вызвала, читала через силу, лишь бы дочитать. Из интересного линия любви бабушки и дедушки мальчика, а ситуация 11 сентября не раскрыта

Жутко больно и запредельно страшно

К таким книгам нельзя ставить звёздочки и оценивать их по какой-либо шкале. Такие книги созданы не для того, чтобы их разбирали по кусочкам или наслаждались гениальностью постмодернисткого текста, который, действительно, гениален. Такие книги не для развлекаловки: не для того, чтобы поглазеть на картинки и поискать ошибки в тексте, выделяя их красными чернилами. Такие книги.

Почему мы не можем перемотать плёнку жизни назад?

Нам бы ничего не угрожало.

Почему мы не можем летать? Может, стоит изобрести рюкзаки-парашюты или птиц, способных помочь падающему человеку? Почему, когда нам больно, мы не можем об этом сказать? Почему, когда страшно, мы утаиваем это в себе? Проглатываем, забываем язык, разучиваемся говорить, и только односложное "да" или "нет"... Любим? Эгоистичны? Настолько внутренне сломлены, что боимся разочаровать этим других?

Я люблю тебя. Это так сложно сказать. Сложно, потому что думаешь, что будет еще одна ночь, еще тысяча ночей, когда ты сможешь признаться в этом любимому человеку. Это так сложно сказать. Потому что боишься стать уязвимым, боишься своих слез, которые потекут наружу, а не внутрь.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Эта книга не только об 11 сентября, она вообще обо всех войнах, которые когда-либо были. Она о Хиросиме и Нагасаки. Она о Второй Мировой, о бомбардировке Дрездена. Она о боли, о смерти, о разрушении, об огне, о том, что факты есть факты, а людские жизни и смерти - это не факты, это больше, чем просто ошибка, которую можно исправить красной пастой. Зачем столько боли? Зачем столько страха? Как излечиться, когда все мы покалечены, избиты? И если у нас не оторваны руки или ноги, то это еще не значит, что у нас всё в порядке. В душах столько боли, которую не пережить тем, кто когда-либо побывал в подобных мясорубках. И эта кровавая резня продолжается и по сей день.

Мне было страшно тогда, в 2001 году, когда мы сидели на кухне, смотрели на дымящиеся башни, и папа сказал: "Началась третья мировая война". "Как хорошо, что не у нас", - подумала я. А потом: "Если мировая, то и у нас?" И мне было страшно за всех тех людей, запертых в дымящихся небоскрёбах. По правде говоря, я была вместе с ними тогда. И мне было страшно. И мне было больно. Мне было страшно, когда сейчас, в 2012 году, бомбили Израиль. Мою любимую страну, в которой находятся мои родственники и мои друзья, которую я мечтаю увидеть в мире и спокойствии, а не с разрушенными домами и полными страха и боли людьми. И вот это "как хорошо, что не у нас" больше не срабатывает. Потому что моя планета - мой дом.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Можем ли мы перемотать и начать снова? Увы, нет. Люди не летают. Так почему же мы не учимся на своих ошибках? Сколько еще нужно смертей, сколько еще нужно вытерпеть боли и страха? Сколько, чтобы понять, что уже хватит?

Мне больно. Мне страшно.

11 сентября... теракт... 9-летний мальчик, у которого в этот день погибает отец. Тема сама по себе ужасна, трагична, тяжела. Наверное, сложно тут подобрать верное слово, которое бы выражало сразу все оттенки эмоций. И я ждала от неё.... Хотя, наверное, если задуматься как следует, я не знаю, чего я ждала. Каких-то трагических фактов и кровавых подробностей? Отнюдь нет! И хочется сказать автору огромное спасибо за то, что он обошёлся без этого. Он нашёл совершенно иной способ. Весь трагизм ситуации показан здесь через мысли и чувства этого самого маленького мальчика, который не может забыть. Он еще мал, у него нет жизненного опыта и он совершенно не согласен с общими фразами типа - время лечит, лучше забыть и жить дальше и так далее. Он считает, что нужно помнить, что забывать ни в коем случае нельзя. И он ищет, пытается найти что-то, что приблизило бы его к отцу, хоть того уже и нет в живых. Он пытается сделать всё, ему доступное и возможное, чтобы не порвалась тонкая нить, ещё связывающая их обоих, чтобы не оборвалась нить памяти и воспоминаний.... Очень часто, когда я читаю книгу, какие-то моменты и фразы отзыва складываются у меня в процессе чтения. Так и в этот раз - когда я была еще где-то в первой половине повествования, после фраз о том, что я не знаю, чего ждала от книги, мне хотелось написать, что мои ожидания не оправдались, что я не понимаю многих и многих восторгов по поводу этой истории. Но я продолжала читать. И вот теперь перевёрнута последняя страница, захлопнута книга, а я сижу с глазами на мокром месте и никак не могу успокоиться. Потому что, повторюсь, трагизм и боль утраты можно показывать совершенно по-разному. И здесь, на мой взгляд, автор выбрал способ, который именно меня пробирает насквозь. Знаете, всё так обыденно и просто - ежедневная жизнь и поступки мальчика, неотправленные письма его бабушки и дедушки и, что стало для меня пиком - отношения мальчика с мамой. Мне так долго казалось, что она не обращает на сына внимания, что она не видит его боли и страданий...и только последние главы приоткрыли мне кусочек истины. Всего лишь кусочек, потому что истина тут у каждого своя, одной для всех общей нет и быть не может. Но и этого кусочка хватило для того, чтобы понять и осознать, насколько больно терять близких и родных людей! Как сильно накрывает осознание безвозвратности, когда иссякают надежды. Как важно что-то делать и исправлять ошибки вовремя. Как нужно говорить!!! Говорить людям о том, что ты их любишь, что ими дорожишь! Книга для меня оказалась очень неоднозначной и тяжёлой...

Два с половиной года книга дожидалась своего часа в вишлисте, регулярно попадаясь мне на глаза. С такой же регулярностью я откладывала прочтение до лучших времен, которые так и не наступили. На знакомство с историей Оскара решилась с трудом, но еще труднее оказалось само чтение/прослушивание. Рассказов о смерти и потере близких много, смерть - то неотвратимое, что ждет каждого из нас. Но поведать о ней можно по-разному. Джонатан Сафран Фоер выбирает самый болезненный вариант. Стиль повествования - рваный, с повторами и зацикливанием - заставлял проникнуться болью рассказчика, оценить вес "запредельно тяжелых гирь на сердце". Я чувствовала, как мне не хватает воздуха, требовалось часто останавливаться, чтобы вздохнуть, перевести дух.

Роман Фоера "Жутко громко и запредельно близко" - это трогательная, глубокая, искренняя и щемящая сердце история, рассказанная 9-летним мальчиком, отец которого погиб в одной из башен-близнецов 11 сентября 2001 года.

На самом деле эту историю рассказывают несколько человек. Главы от лица бабушки идут под названием "Мои чувства". В детских воспоминаниях, в строчках о замужестве - короткой семейной жизни, поделенной на Ничто и Нечто - слышны душевные порывы и переживания. "Разве моя жизнь и мои чувства не одно и то же?" - спрашивает она. И разве боль матери, потерявшей единственного сына, измеряется не теми же "запредельно тяжелыми гирями на сердце"! Главы от лица дедушки пытаются ответить на вопрос: "Почему я не там, где ты?" Эта попытка настолько тягостная, а корни боли настолько глубоки, что понимаешь - их не выдернуть.

Как знать, если бы я сказал: «Я потерял сыночка», если бы сказал: «Я так боюсь потерять то, что люблю, что запрещаю себе любить»

Только побег - не выход. Нельзя запретить любить, даже если потерять голос и спрятать слова в письма и тетради.

Но главным остается рассказ Оскара. Девятилетний мальчик, постоянно изобретающий в голове самые невероятные вещи (воздушные подушки для небоскребов, лимузины на солнечной батарее, которым не нужна дозаправка, идеальный перпетуум йо-йо), "рыскающий" по квартирам Блэков (и не только), чтобы фотографировать заинтересовавшие его предметы, любитель переписки с интересными людьми, пытается разобраться со смертью отца. У него много вопросов. И секретов. Оскару нужно знать как умер его отец, чтобы не изобретать эту смерть самостоятельно, он ведь всегда изобретает в голове. Умер ли отец в лифте, который застрял между этажами, пытался ли ползти вниз снаружи здания или пытался приспособить скатерть под парашют, а может просто спрыгнул вниз с крыши горящего здания - там можно было по-разному умереть, какую смерть выбрал он? Оскару нужно знать, почему отец не попрощался в своем последнем сообщении. Эти вопросы заставляют мальчика причинять себе боль, наставляя синяки по всему телу.

Почему он не попрощался? Я наставил себе синяк. Почему он не сказал: «Я тебя люблю»?

Единственный вопрос, на который есть возможность отыскать ответ - ключ. Но и здесь шансы мизерные, практически нулевые. Главы от лица Оскара чередуются настоящим, в котором он занят поисками замка для найденного ключа, и воспоминаниями. В воспоминаниях отец живой. В поисках новые истории боли, потерь, смертей. В одной-единственной фамилии, выбранной Оскаром, страдают десятки Блэков, пытаясь утишить муки самыми немыслимыми способами, например, вколачивая в кровать по гвоздю каждое утро после смерти жены...

Когда Оскар говорит: "Я стараюсь быть проницательным человеком, для чего сочетаю научный подход с наблюдательностью", когда перечисляет составляющие многочувствия: "грусть, радость, раздражение, любовь, вина, восторг, стыд и немножко юмора", когда размышляет о жизни и смерти, трудно поверить, что ему всего девять (длилась история два года, с 2001года по 2003, начавшись, когда Оскару было и того меньше).

В тот вечер, на той сцене, под тем черепом я почувствовал свою запредельную близость ко всей Вселенной, но одновременно и жуткое одиночество. Я впервые задумался, стоит ли жизнь всех тех усилий, которые требуются, чтобы ее прожить. В чем именно состоит ее ценность? Почему так ужасно стать навсегда мертвым, и ничего не чувствовать, и даже не видеть снов? Что такого суперского в чувствах и снах?

Когда Оскар выделят сказанное с помощью любимых словечек "жутко" или "запредельно" (есть еще другие, такие как "расколоться", "зыкинский") или регулярно пишет письма Стивену Хокингу, или собирает в альбом "Всякая всячина" все, что с ним приключилось, то понимаешь, мальчик всего лишь ребенок, на которого свалился груз утраты и непонимания как с этим грузом справиться. Если взрослому не всегда под силу нести выпавшую ношу, то как жить с гирями девятилетнему Оскару?

Читать подобные книги жутко тяжело и запредельно грустно. Сложно сдержать слезы, сложно дышать, сложно подобрать правильный тон... Пугачеву Вадиму, в чьем исполнении слушала аудиокнигу (9ч 50мин), удалось справиться с гирями на сердце, разобраться с ролями, настоящим и прошлым, письмами и воспоминаниями.