Непонятно, с чего начать. Все шло не так настолько давно, что пытаться вычленить отправную точку — все равно, что пытаться определить, где начинается твоя кожа. Ты лишь знаешь, что она покрывает тебя целиком, порой чуть плотнее, чем хотелось бы.
— Ты идиотка.
— Это у нас семейное.
— Сколько тебе нынче?
— Восемнадцать.
— Ого, я чувствую себя стариком.
— Нет, есть подозрение, это из-за вашего собственного возраста.
Он надеется, что его мозги умрут до того, как его зароют в землю, потому что ему всегда было не по себе в замкнутых пространствах. Он начинает паниковать от одной этой мысли, а потом злиться от того, до чего несправедливо, что надо бояться чего-то даже после смерти. Ведь в чем одно из преимуществ? Конец страхам и тревогам, больше не нужно таскаться со всем этим дерьмом, которое въелось в бренную оболочку за годы жизни. На что-то такое он в общем-то рассчитывал.
— Вселенная — очень хреновое местечко.
— Это уже похоже на консенсус.
Она чувствует себя виноватой, главным образом потому, что не чувствует себя виноватой, и прикидывает, это одно и то же или нет.
— Я хочу стать лучше.
— Ну, если помрешь, лучше уже не станешь.
— Резонное замечание.
— Ты все еще ходишь к психотерапевту?
— Не-а. Сто лет назад бросил.
— Умственное здоровье не всем по плечу.
— Как и контрацепция.
- Я не хочу умереть.
- Отлично. Потому что способность дышать мне определенно важна в мужчине.
Он любит её так, как мужчина способен любить женщину, с которой никогда не говорил, а это значит куда больше, чем вы могли бы подумать.