Kitabı oku: «Неестественный отбор. Агония», sayfa 3

– А в чем здесь смысл? – пожала плечами Лэйсон. – Через год продовольствие станет дороже золота. Через три половина населения земли вымрет от голода и тогда оно будет вообще бесценно. Вы правы – тут никакого «Лунного Света» не надо.

– Не забывайте, мэм, что у России и Китая тоже есть излишки продовольствия и пока не ясно, как они ими распорядятся. А смысл в том, чтобы запустить в мировых СМИ массированную кампанию о наступающей вулканической зиме и приближающемся голоде. Цель компании – поднять население развивающихся стран. Надо внушить им, что запасов еды нет и их правительства обрекают своих граждан на голодную смерть.

– Тогда народ сметет с полок магазинов последние продукты и у части населения голод начнется значительно раньше, – поделился своим мнением Коэн.

– Правильно, – чуть кивнув, поддержал его Кроуфорд. – Во многих странах уже сейчас обозначится острая нехватка продовольствия, а когда ситуация ухудшится еще больше, начнутся массовые волнения. Поверьте, когда на улицы столиц выйдут сотни тысяч голодных и отчаявшихся людей, правительствам в Африке, Азии и Латинской Америке будет не до ООН.

– А мы в это время предложим им часть наших резервов и перехватим их голоса в Генеральной Ассамблее, – звонко хлопнув в ладоши, заключила президент.

– Именно так мы и поступим, – спокойно улыбнулся экс-вице-президент. – Причем еду мы предложим бесплатно в виде помощи. Но перед этим наши информагентства раструбят на весь мир, что Россия и Китай накопили огромные запасы продовольствия для того, чтобы спекулировать ими во время надвигающегося голода. Это не будет стоить нам почти ничего, не займет много времени и все равно не спасет бедные страны от голода. Несколько самолетов с американскими флагами в Африке выгружают продовольствие, несколько – в Латинской Америке, сухогруз с нашим рисом в Индии… Может получиться неплохая картинка: «Несмотря на ужасные катастрофы, постигшие Америку, она оказывает гуманитарную продовольственную помощь нуждающимся в ней странам, в то время как Россия и Китай сидят на мешках с зерном, обрекая своих союзников на голод».

– Что-что, а нужную картинку мы сделаем в лучших традициях информационной войны! – уже с большим энтузиазмом заявила Лэйсон. – Да… В лучших традициях! Посмотрим теперь, как лягут голоса в ООН.

– Я бы не возлагал больших надежд на то, что нам удастся заблокировать резолюцию, – Кроуфорд попытался сбить уровень ожиданий Лэйсон. – Антиамериканские настроения в мире очень сильны. Многие воспринимают постигшие нас катастрофы как заслуженную кару за наши грехи последних четырех десятилетий. Но посеять недоверие и сыграть на противоречиях между Индией и остальными членами БРИКС вполне возможно. Особенно если «Сомнамбулу» можно быстро реанимировать.

Президент на секунду задумалась и взглянула Коэну в глаза:

– Патрик, я знаю, у вас много текущей работы, но задержитесь, пожалуйста, в Санта-Фе. Я завтра утром хочу посвятить вас в детали одной очень интересной программы.

– Да, мэм, – Коэн утвердительно кивнул головой, а про себя выругался. После того чем обернулся для Америки «Лунный Свет», он не питал особого доверия к проектам, вышедшим из Специальной секции Президентского архива.

С концепцией «Сомнамбулы» он был знаком уже достаточно давно, но все же поразился изощренности методов и высочайшей степенью технической проработки.

Программа основывалась на управлении действиями больших групп населения посредством социальных сетей и мобильной связи. В основу применения программы за пределами США был заложен принцип защиты так называемой «свободы слова» и «свободы собраний» и тот факт, что в последнее время «революции» делаются не большими массами доведенных до отчаяния людей, а небольшим процентом хорошо подготовленных и финансируемых профессиональных активистов.

«Сомнамбула» представляла собой нечто вроде социально-сетевой пирамиды. Допустим, планировалась смена режима в какой-то стране. Вначале для достижения цели специальной программой в соцсетях создавались десятки тысяч аккаунтов, принадлежащих несуществующим людям. Эти «люди» поднимали тему смены режима и делали ее массовой и широко обсуждаемой. Так при поддержке прикормленных СМИ в обществе возникал нужный информационный и эмоциональный фон. Затем в игру включались сотни проплаченных госдепом или ЦРУ сетевых активистов, которые до предела разогревали тему, выводя ее на национальный уровень и создавая у населения впечатление, что большинство поддерживает смену режима. Если в стране не было готовых к употреблению проамериканских политиков, из числа активистов выбиралась группа наиболее харизматичных. Они должны были стать новыми лидерами, выражающими мнение мнимого «большинства».

Дальше вариантов было много, но все они заканчивались либо отстрелом неизвестными некоторой части этих самых лидеров, либо их посадкой за решетку правительством, пытающимся защитить конституционный строй. В любом случае власти обвинялись в подавлении гражданских «свобод». Десятки тысяч молодых людей, обдолбанных в соцсетях «Сомнамбулой» и аккуратно управляемых горсткой хорошо подготовленных госдепом советников, выходили на улицы столицы, занимали площади, разбивали палатки. После нескольких недель мирного противостояния начинались столкновения с полицией. Если крови долгое время удавалось избежать, в действие вступали подготовленные ЦРУ снайперы. Проливалась первая кровь. И весь мир под завывания США и Европы о жестокости очередного кровавого режима наблюдал, как при молчаливом бездействии подавляющего большинства населения, превращенного «Сомнамбулой» в безвольное стадо, ничтожная горстка проамериканских активистов захватывает в стране власть.

США контролировали социальные сети почти везде, и поэтому программа с разной степенью успеха работала по всему миру. На севере Африки и на Ближнем Востоке «Сомнамбула» была ключевым элементом в свержении антиамериканских правительств. В Европе, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке она стала частью системы манипуляции общественным мнением, создавая для США выгодный внешнеполитический фон и подталкивая лидеров к действиям в русле политики Вашингтона. Но вершиной ее применения стал госпереворот на Украине, когда ведомая США кучка нациков вопреки воле подавляющего большинства населения захватила власть и превратила братский славянский народ в озверевшее русофобское стадо.

Правда России, Китаю и большинству арабских стран, вовремя взявшим интернет под контроль, удавалось противостоять сетевому зомбированию США. Поэтому Коэн не особо верил в успех «Сомнамбулы».

Россия. Камчатка. Бухта Крашенинникова. База атомных подводных лодок

Несколько раз коротко и хрипло прогудел ревун. Массивные стальные створки крытого дока медленно пришли в движение, отсекая огромное внутреннее пространство от бушующего снаружи снежного бурана. По периметру вспыхнули мощные прожекторы, осветив черное лоснящееся тело атомной подводной лодки, только что зашедшей в док.

– Прошу знакомиться, Дмитрий Михайлович, американская стратегическая атомная подводная лодка «Кентукки», класс «Огайо», – командующий Тихоокеанским флотом адмирал Черненко сделал размашистый жест в сторону субмарины.

– Твою ж мать! – тихо выругался министр обороны России Мальцев. – До последнего момента не верил, что у нас это получится. Честно скажу, я охренел, когда президент дал «добро» на операцию да еще сказал, что будет ей руководить лично.

Высокие начальники в сопровождении небольшой группы старших офицеров стояли на обзорной площадке, находящейся под самой крышей с противоположной стороны от входа в док, откуда была видна вся подлодка.

– Ну и дура! – сказал кто-то из офицеров генштаба.

– Вовсе нет, – обернувшись, ответил адмирал Черненко. – По размерам она такая же, как наш класс «Борей»⁸, сто семьдесят на тринадцать метров. У них, правда, ракетных шахт больше – двадцать четыре по сравнению с шестнадцатью у «Борея», но наша быстрее и может нырять почти на двести метров глубже, да и боевых блоков на наших ракетах больше. «Кентукки» выполнена в стратегическом варианте и оснащена межконтинентальными баллистическими ракетами «Трайдент», в каждой по пять боеголовок индивидуального наведения мощностью в пятьдесят килотонн, дальность двенадцать тысяч километров. Есть и другие модификации класса «Огайо», оснащенные, например, крылатыми ракетами «Томагавк». Кстати, наша «Булава»⁹, которой оснащены «Бореи», несет десять боевых блоков против пяти на их «Трайдентах».

– Да-а. Приплыл к нам в руки подарочек, – протянул министр обороны. – Ну, Михайло Семенович, ждет тебя золотая звезда героя. Молодец… Молодец… Как прошло хоть? Америкосы ничего не заподозрили?

– Нормально прошло. Как планировали. После залпов лодка ушла на максимальную глубину, выбросила обманку¹⁰, малым ходом отошла с позиции и вошла в спящий режим. Наши торпеды отработали по обманке так, что у противника создалось полное впечатление, что лодка уничтожена. Их самолеты сделали несколько облетов квадрата, заметили мелкий плавучий мусор и масляные пятна на поверхности и подтвердили уничтожение лодки. Поскольку группа наших кораблей во главе с новым крейсером «Адмирал Лазарев» заранее была подведена почти вплотную к сектору «Кентукки», они оказались в ее квадрате первыми. Вначале подошла пара эсминцев, затем крейсер. На подлодку установили мультичастотную глушилку, чтобы исключить передачу какого-либо сигнала в автоматическом режиме, потом она пристроилась под «Лазаревым», и вся группа под вопли и ругань американцев тихонько пошла на север, в район своего обычного патрулирования.

– Они наверняка подгонят туда корабли и будут разыскивать обломки лодки, – министр с сомнением посмотрел на адмирала.

– Перед уходом один из наших эсминцев сбросил специальные шары металлизированной резины, как только они коснутся дна, насосы закачают в них воду и при сканировании с поверхности их вполне можно принять за обломки подлодки. Глубина там около пяти тысяч метров, рельеф дна рваный. Обнаружить затонувшую лодку будет очень сложно, а уж проведение полномасштабной спасательной операции сейчас практически невозможно. Зима, через сектор идет циклон за циклоном. Большое волнение и ветер. Да и ресурсов у них для этого мало. В Штатах все заняты катастрофами. Нет. Уверен, что они не полезут в воду. Хотя подводный беспилотник послать могут. Но, опять же, на такой глубине нужен специальный аппарат, пара недель подготовки и месяцы поисков. Вообще то, при поиске подлодок обычно рассчитывают на бортовые сонарные маяки, но в нашем случае, сами понимаете, в секторе будет стоять полная тишина.

– Будем надеяться, что они не станут тратить время и ресурсы на то, чтобы возиться с «лодкой-изгоем», тем более наши корабли ушли из сектора и они могут охранять свои секреты с поверхности, – Мальцев довольно улыбнулся, глядя на стоящую в доке «Кентукки», и спросил: – А спутники?

– Лодка шла под крейсером. Да и погода, сплошная облачность. Сверху ее невозможно было заметить. Большую опасность представляли разбросанные американцами вдоль Северо-западного хребта¹¹ сонары, но мы включили генераторы помех на полную. Сомневаюсь, что они в этой какофонии они смогли уловить шепот винтов «Кентукки». Во всяком случае, наш «морской охотник»¹² подводного сопровождения, который шел в десятке километров от группы, ничего услышать не смог. Когда наши корабли отвели подлодку на тысячу километров на северо-восток за зону контроля американских сонаров, она снова перешла в спящий режим и через несколько часов пристроилась под специально оборудованным танкером, который и провел ее через Авачинскую Губу сюда, в бухту Крашенинникова.

– Молодец, адмирал! Нет слов, молодец! – Мальцев в который раз за вечер энергично потряс руку Черненко.

– Да я то что… Без грушников¹³ вообще бы операции не было. Это они раскрутили капитана «Кентукки». Мне оставалось только сымитировать атаку, подойти и сопроводить подлодку в наш сектор.

– Ребята, конечно, сработали четко, – министр обороны оглянулся на свою свиту, – Что-то я тут из ГРУ никого не вижу.

– Они уже давно на лодке. Их команда была на «Лазареве». Спустились на подлодку, как только крейсер оказался над ней, – кивнув головой сторону «Кентукки», сообщил Черненко.

– Спецы! Ничего не скажешь, – одобрительно кивнул Мальцев. – А сколько там осталось экипажа и как вообще капитану удалось взять лодку под контроль?

– Насколько я знаю, капитан пустил в отсеки отравляющий газ и весь экипаж погиб.

– Газ? – министр удивленно посмотрел на адмирала. – Как это?

– На американских кораблях есть такая функция. Можно пустить в отсеки отравляющий или парализующий газ в случае бунта экипажа, захвата судна террористами или другой чрезвычайной ситуации.

– Вот маньяки! – проговорил кто-то из офицеров, стоявших сзади. – Капитан что, не мог пустить парализующий газ вместо отравляющего?

– Насчет маньяков, не спорю, – продолжил адмирал. – А насчет газа… с капитаном работало ГРУ. Я не знаю, какие у него были инструкции.

– И что, один человек может управлять подводным ядерным ракетоносцем, способным стереть с лица земли крупную страну? – удивленно спросил министр обороны.

– Вполне. Пятнадцать лет назад из-за сложностей с финансированием и общей политикой на ядерное разоружение американцы приняли решение отложить разработку новой стратегической подводной лодки, а вместо этого начали модернизировать класс «Огайо», применив на этой платформе свои новейшие технологии. «Кентукки» была модернизирована в 2026 году. Это полностью автоматизированная лодка. Можно сказать, подводный киборг с собственным искусственным интеллектом. Я даже подозреваю, что она может действовать совершенно автономно, а экипаж оставлен только для того, чтобы этот самый интеллект контролировать. Ну и еще выполнять простейшие работы по периодическому обслуживанию основных узлов и следить за реактором. После модернизации экипаж был сокращен со ста пятидесяти до тридцати двух человек, но полный контроль за лодкой осуществляют только капитан и старпом¹⁴ через центральный пульт или его переносной терминал. Поэтому один человек вполне может управлять этой, как кто-то из ваших офицеров выразился, «дурой».

– Ладно, Михаил Семенович, не придирайся к нам, сухопутным, – министр обернулся и бросил строгий взгляд на сопровождающих его офицеров. – Главное, что мы получили самую современную американскую лодку и дюжину новых «Трайдентов» с ядерными боеголовками. Нашим инженерам теперь будет над чем поработать.

– Это точно. Здесь работы хватит на пару лет, – согласился Черненко и показал вниз. – О, смотрите, к лодке уже пристыковались причальные опоры и пошел трап.

От правого пирса к подлодке действительно потянулся телескопический трап и замер, мягко коснувшись корпуса у самого основания рубки. По трапу пробежал взвод морпехов в боевой экипировке. Одно отделение бойцов выстроилось полукругом метрах в двадцати от заднего края рубки, другое – ближе к корме около люка, идущего от реактора, третье – около люка, расположенного перед блоком ракетных шахт. Наблюдательная платформа была расположена над носовой частью лодки. Поэтому министр обороны не видел, как с обратной стороны рубки, плавно скользнув вверх, открылся небольшой люк и на палубу, прикрывая глаза от мощного света прожекторов, вышли два человека в синих комбинезонах американских подводников. Один из них что-то сказал командовавшему морпехами офицеру, и тот, козырнув, передал по связи короткое сообщение.

– Все нормально, лодка готова к приему наших медиков для дезинфекции и выноса трупов, – сообщил адмирал и отрывисто бросил: – Приступайте!

Морпехи остались стоять на своих позициях, а двое в комбинезонах спокойно пошли к трапу, о чем-то разговаривая.

– Смотрите! Генерал Смирнов! – воскликнул министр обороны, показывая на одного из них. – Алекс Смирнов… Помощник президента по особым поручениям. Ха! Кто-нибудь, спросите меня, почему я совсем не удивлен.

США. Оклахома. База ВВС Ванс. Временный штаб FEMA

Когда глава FEMA Алан Карсон закончил свой доклад, президент, сдвинув брови, долго стояла, склонившись над большим, во весь стол переговоров, интерактивным экраном, рассматривая на карте США рваные бордовые пятна вокруг городов, во множестве разбросанные по центральным, южным и западным штатам. Бордовый цвет означал критическое перенаселение зон постоянного размещения беженцев. Вдоль границ пепельного выброса в районах временного сбора пятна были черными. Там ситуация была не просто критической, там царил настоящий хаос. Зеленых областей, обозначавших районы, где еще оставались хоть какие-то свободные площади, практически не было.

– Вы хотите сказать, что через неделю нам негде будет размещать людей, скопившихся в пунктах временного сбора? – Лэйсон медленно подняла усталые глаза и обвела всех присутствующих на оперативном совещании тяжелым взглядом.

– Да, мэм, – спокойно ответил Карсон, который за последний месяц выработал стойкий иммунитет к плохим новостям и принимал их просто, как часть своей работы. – Через неделю, максимум через десть дней мы заполним беженцами все мыслимые и немыслимые площади. В теплое время года мы смогли бы развернуть больше палаточных лагерей, но сейчас зима. Снег выпал даже в Калифорнии, а в центральных штатах температура уже упала до минус пятнадцати. Не хватает печей и тепловых пушек. В такой мороз в палатках просто никто не выживет.

– Размещайте в частных домах и квартирах. Кто не будет соглашаться, лишать продовольственного пайка.

– Мы уже давно этим занимаемся. Все равно, по нашим расчетам, у нас остается около десяти миллионов человек.

– Может, есть возможность оставить людей перезимовать в зонах, где меньше пепла? – Лэйсон с надеждой посмотрела на Коэна.

– Мэм, там нет ни энергии, ни тепла, ни связи, – отрицательно покачал головой тот. – Люди не переживут зиму. К тому же мы почти всех эвакуировали из восточных зон, так как не смогли туда подать электричество. Я не представляю, как их можно будет загнать обратно в засыпанные пеплом города. Если взять последнюю статистику по смертности в центрах временного размещения, мы сейчас теряем около двух тысяч человек в день. Люди умирают от болезней и холода. В зоне пепельного выброса потери будут в десятки раз больше.

Стукнув кулаком по столу, президент тихо выругалась.

– С вашего позволения, мэм, – министр обороны Локарт нагнулся над интерактивным экраном и, коснувшись пальцем его верхней точки, потянул карту США вниз, открывая границу Канады.

– Канада? – Лэйсон бросила на него недоуменный взгляд. – Что вы предлагаете?

– Насколько я понимаю, Йеллоустон Канаду затронул не очень сильно. Пепельный выброс захватил только южную часть провинции Онтарио на востоке страны. Конечно, канадцам тоже досталось от цунами. Но не в такой степени, как нам. Они тоже сейчас напрягают все ресурсы, чтобы справиться с бедой, но положение там намного лучше хотя бы потому, что население у них небольшое, а территории огромны. Думаю, они вполне смогут временно разместить десять миллионов американцев на своем юго-западе. Не бесплатно, конечно. Может, стоит вежливо попросить их о помощи?

– Мысль интересная… А можно немного конкретики, – Лэйсон бросила быстрый взгляд на Коэна. – Не могу поверить, Патрик, чтобы у нас не был проработан этот вариант.

– Я сходу не смогу предложить ничего из наших наработок. Мне надо пару часов, чтобы поднять базу данных, – ответил тот, листая планшет. – Но я уже вижу, что у нас есть отработанные и согласованные с Канадой планы действий на случай применения по территории США оружия массового поражения и неконтролируемой пандемии.

– Мэм, у меня есть короткая сводка по текущей ситуации, – сказал директор FEMA и, увидев, что президент согласно кивнула, продолжил. – Пепел действительно почти не затронул Канаду, и правительство там полностью контролирует ситуацию. Население с присущим нашим соседям социалистическим энтузиазмом уже месяц разгребает завалы, оставленные цунами на восточном побережье. У Канады на востоке нет таких многомиллионных мегаполисов, как у нас, поэтому они успели эвакуировать почти всех до удара цунами. Из крупных городов пострадали Квебек, население полмиллиона человек, Галифакс, четыреста тысяч. Больше всего досталось агломерации Монреаля. Волна прошла по пойме реки Святого Лаврентия, разрушив там практически все. Но канадцы успели вовремя эвакуировать оттуда все три с половиной миллиона человек. В случае, если мы решим к ним обратиться за помощью, нас будет интересовать участок границы наших северных штатов Вашингтон, Монтана, Северная Дакота с канадскими провинциями Британской Колумбией, Альбертой, Саскичеваном и Манитобой. Это около тысячи девятисот километров, на которых оборудовано тридцать шесть пограничных переходов.

– Это по пятьдесят четыре тысячи беженцев на переход, – быстро подсчитал Локарт. – Ерунда. При хорошей организации, день работы.

– Можно еще минуту внимания, а потом мы поделимся друг с другом соображениями, – Карсон увеличил масштаб карты, чтобы она подробнее показывала границу США и Канады. – Самая большая проблема не в том, как перейти границу, а где разместить беженцев. По нашим данным, канадцы уже приняли около полумиллиона американцев и расселили их в небольших городках в стокилометровой зоне вдоль границы. Думаю, их ресурсы в плане размещения тоже не безграничны. Ведь мы говорим о десяти миллионах, а это эквивалентно почти сорока процентам их собственного населения.

– Мы пока не обсуждаем экономические или политические аспекты размещения наших беженцев. На данный момент меня интересуют лишь технические возможности, – вежливо прервала директора FEMA президент. – Что вы еще можете добавить? Как бы вы поступили, если бы у вас была возможность переместить людей в Канаду?

– В принципе, ничего нового, – секунду подумав, ответил Карсон. – Для размещения десяти миллионов придется использовать все, что у них есть, на глубину километров в триста. Дальше идти бесполезно. Там через месяц будет слишком холодно, да и городов больших нет. В приграничной зоне есть несколько городов, которые можно было бы использовать: Виннипег, Калгари, Ванкувер. Думаю, если мы займем все площади, как мы действуем у нас, мы сможем там разместить около пяти миллионов. Остальных можно расселить по оставшимся более мелким городам. Но канадцы на это не пойдут.

– То есть вы считаете, что если у нас будет возможность разместить на юге Канады десять миллионов американцев, то сделать это вполне реально? – Лэйсон проигнорировала последнее замечание руководителя FEMA.

– Да, мэм, – коротко ответил тот, но было заметно, что он не совсем понимает ход ее мыслей.

– Раз уж мы рассматриваем возможности размещения беженцев у наших соседей, давайте поговорим и о Мексике, – пришел на выручку своему подчиненному Коэн.

– Думаю, Мексику пока не стоит даже обсуждать, – сказал уверенным тоном Локарт. – Там царит полный хаос. После удара цунами миллионы беженцев расползлись по стране и сбились в стихийные многотысячные лагеря. Кругом болезни, антисанитария, бандитизм и мародерство. Правительство практически не контролирует ситуацию. Там и до катастрофы местные банды творили, что хотели, а сейчас вне городов вообще полный беспредел. Из-за всего этого поток беженцев идет как раз в нашу сторону. Я, если честно, думаю полностью блокировать границу войсками, чтобы мексиканцы даже не думали двигаться на север.

– Тогда вопрос закрыт, – согласно кивнул Коэн.

– Меня вот еще что интересует, – президент налила себе чашку кофе и уселась в скромное рабочее кресло. – Наступает вулканическая зима. По прогнозам у нас будет значительное падение температур. А что будет в Канаде, ведь они севернее?

– На севере наверняка будет более сильное похолодание, – ответил Коэн, глядя на карту. – Но здесь температуры не главное. Главное то, что энергосистема Канады почти не пострадала. Все атомные станции запущены, а для отопления они уже давно используют природный газ. Это значит, в домах будет свет и тепло, значит, вулканическую зиму пережить можно будет вполне комфортно.

– Это хорошо, – Лэйсон встала с кресла и снова склонилась над картой. – Так вы говорите достаточно трехсоткилометровой зоны? А доставка людей до пунктов перехода? Ведь половина из них лежит севернее зоны пепла. Придется делать огромный крюк, объезжая Йеллоустон с запада.

– Не вижу в этом проблемы, – Локарт движением пальцев по экрану увеличил карту. – С запада на восток вдоль границы идет трасса номер два, достаточно широкая, чтобы пропустить колонны с беженцами. От нее на север к переходам через каждые сто пятьдесят-двести километров идут довольно сносные дороги, так что, если не возникнет заторов на пограничных переходах, перемещение будет довольно легким. Конечно, по маршруту надо будет организовать пункты питания, обогрева и медпомощи. Да и времени на перемещение понадобится немало.

– А переходы? Как они оборудованы с канадской стороны? – спросила президент министра обороны.

– Граница практически открыта. Контрольной полосы и заградительной стены, как с Мексикой, конечно, нет, но на крупных дорогах с канадской и нашей сторон стоят стационарные пункты пограничного контроля с капитальными строениями и десятком офицеров в каждом. На более мелких дорогах дежурят патрули на автомобилях. В общем все достаточно прозрачно. Союзники все-таки.

– Спасибо за брифинг, господа, я услышала все, что мне надо, – Лэйсон кивком головы поблагодарила присутствующих. – Мы вернемся к Канаде в ближайшее время, как только я закончу консультации, а сейчас мне надо лететь в Денвер. У меня там встреча с беженцами в лагере временного размещения.

После совещания директор FEMA пригласил Коэна в свой кабинет, где их уже ждали несколько специалистов из рабочей группы по техногенным загрязнениям в зонах бедствия, но не успели они начать доклад, как пришел звонок от президента.

– Патрик, сразу после Денвера я лечу в Санта-Фе. Если у вас нет ничего экстраординарного, я вас жду сегодня вечером у себя. Обсудим Канаду. Втроем.

Последнее время «втроем» означало – Лэйсон, Коэн и Кроуфорд, который как-то незаметно стал ее основным, пусть и неофициальным, советником. С одной стороны, Коэну льстило, что он входит в узкий круг особо доверенных людей президента, с другой – это означало, что она может выдернуть его на совещание в любое время дня и ночи. В последнее время это случалось довольно часто, так как Лэйсон приходили в голову самые необычные идеи. Похоже, у президента медленно, но уверенно начинала развиваться легкая паранойя на почве непреодолимого желания спасти американскую нацию.

Всю дорогу в Сана-Фе, на несколько минут расслабившись в кресле своего самолета, он пытался понять, что задумала президент в отношении северного соседа.