Kitabı oku: «Под лучами Мираса», sayfa 4
Глава 5 «Сапфирово красные глаза»
Когда он очистил от пыли глаза и утёр кровь, стекающую с рассечённой брови, он осознал, что лишь тьма вокруг него, и такая плотная, что сковала по швам его руки, казалось, будто он завяз в некого рода чёрной массе.
Вокруг тишина, отсутствуют признаки света, даже на нижних уровнях всегда был некий его отблеск, – хотя-бы неоновых ламп, – когда внизу был густой чёрный цвет, словно слепота, окутавшая его. Воздух тяжёлый, чувствовалось, что он почти совсем не попадает вниз, от чего у Тоджо даже заболела голова.
С получаса он совсем не двигался, спиною к стене он ждал, когда его глаза хоть немного привыкнут к отсутствию света. Когда он хоть немного начал ощущать темноту, пространство начало очерчиваться, он по-прежнему ничего не видел, но начинал различать оттенки чёрного; он двинулся (он знает, что находится на нижнем уровне и боится, что провалится в какой-нибудь недорытый тоннель или заброшенную шахту) он сделал два неловких шага вперёд и резко остановился. Воздух сжался. Послышался шаг на встречу. Ничего не видно, но шаг ступил достаточно близко, – «Или это отозвалось моё эхо?». Ещё один шаг. Появился силуэт, очерченный темнотой. Затем опять тишина. «Или это со мной играет воображение» – подумал Тоджо и наполовину вздохнул, сделав несколько резких рывков, сбивающихся разогнанным пульсом.
В секунду он почувствовал, как что-то едва коснулось шеи, прикоснулось лишь краем ногтя, который еле щекочущим движение прошёлся под его кадыком… Не успев до конца набрать воздуха, – всё происходило очень быстро, но из-за повышенного адреналина время для Тоджо замедлилось: он ощущал обычно умещающиеся в миллисекунду, незаметные движения своего тела, поток воздуха уходящий в лёгкие, и движения волос в носу при вдохе, – щелчок камня под ногой, – но он не сделал и шага, – захват, и чья-то мощная рука сжалась вокруг шеи, обхватив её почти полностью, чьи-то пальцы едва не сомкнулись на затылке. Он почувствовал, как его шея в чьей-то руке превратилась в игрушку, хват стальной, он даже не подумал попробовать его разжать, да и страх не давал двигаться, и ноги, безвольно, немного приподнялись над землёю.
– Ну…привет, – сказал незнакомый голос из тьмы, тихим, протяжным голосом, в котором звучали гедонические нотки – щёлк – и один шейный позвонок сместился.
– Упс, – снова прозвучал голос и хватка слегка ослабла, а ноги приспустились носками на землю, – только не умирать, – всё также, предвкушающим, немного ругающим голосом добавил незнакомец и сам засмеялся от своих слов, всё тем-же гедоническим от наслаждения смехом, словно он получает извращённое удовольствие от своего же голоса и от своих же слов.
В тот момент Тоджо подумал, что перестал дёргаться (хотя сам он и не ощущал этого, но ноги извивались сами без его команды поскольку доступ к кислороду перекрылся настолько, что пока незнакомец не приспустил хват, глаза у Тоджо начали закрываться). Его пульс опустился с двух ста двадцати ударов в минуту до ста шестидесяти. Дыхание хоть и было частое, но более контролируемое, он начал воспринимать происходящее вокруг, он вспомнил где находится. Первое, что он увидел в этой тьме так два острых, сапфирово красных глаза, ярко переливающихся, почти горящих во тьме и смотрящих на него сверху.
– Ты пахнешь страхом и слабостью. А знаешь, что такое запах страха и слабости? – Это запах протухшей рыбы, которая коптилась под открытым солнцем весь день. Ты очень боишься… – (захлёбывающийся смех) – есть еда? – неожиданно и резко переключился он, словно всё предыдущее было неловкой прелюдией.
Тоджо запаниковал, он не знал, что делать. И вроде-бы нужно было ответить на вопрос, но внутренний порыв направлял его в бегство, он начал вырываться, но хват незнакомца не ослаблялся, а лишь усиливался. Тоджо затрясся, его тело извивалось, но это только доставляло ему лишь больше боли – паническая атака охватила его; он хотел закричать, хоть это и было бессмысленно, но рука, сдавливающая шею, позволила издать только слегка слышный хрип. – Я плохо слышу. Так что ты сказал?
Несмотря на то, что секунду назад, когда он приземлился, он чувствовал себя абсолютно сдавшимся своей судьбе, но что-то внутри думало иначе. Он всем телом презирал этот образ в темноте, ненавидел и хотел причинить ему вред, хотел убить, что было не свойственно его мыслям, и убежать – из страха – он не хотел опять быть жертвой, но его руки дрожали и он не мог нанести первый удар. «А что если я не попаду, а что если это будет недостаточно и только разозлит его?» – «А если он ударит сильнее, а если меня убьет?» – «А если не буду сопротивляться, получит то что хотел и отпустит!». Эти и тысяча других мыслей уместились в паре секунд. Он, уже весь вымокший, задыхающийся, сжал и так зажмуренные от страха глаза и ударил несжатым из-за нехватки кислорода кулаком.
От удара послышалось костное эхо. Рука, державшая шею, разжалась. И Тоджо резко вздохнув, словно выбрался из-под воды, припав на колени сразу подпрыгнул и побежал. Но глаза, не привыкшие видеть во тьме, не дали ему реализовать эту возможность. Глухой звук – Тоджо встретился с первой же стеной.
– Забавно, – спокойным и совсем не разочарованным голосом, сказал силуэт из-за спины, сказать более, в его голосе прозвучала нотка любопытства.
– Интересный экземпляр, я бы сказал: очень много запахов, – (смеясь). К запаху страха теперь ещё и добавился запах отчаянья и безрассудства, вот только что это за запах, я совсем забыл… Ты не помнишь? – спросил он, немного приподняв Тоджо за волосы, – совсем немного, лишь на несколько сантиметров приподняв подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза. – Какой ты забавный, – сказал он и отпустил волосы – хлопок. – Упс, забыл сказать, что отпускаю.
Тишина. Слышно только дыхание и как кто-то своим носом, принюхиваясь, втягивает воздух. В этот момент Тоджо почувствовал это на своей коже. Затем удар. Ещё удар: нога, живот, грудь, нога, опять грудь, живот…
– Увидимся, – сказал уже мягкий смех, удаляющийся вглубь. – Какой забавный экземпляр, – после этого силуэт плавно удалился и быстро пропал в непросматриваемой тишине.
Тоджо еле поднялся, сразу нащупал стену. Аккуратно пробираясь сквозь тьму, придерживаясь за неё, он пару раз повернул и вышел на место где было хоть какое-то освещение, судя по всему уже затухающая диодная лампа, которая слабым зеленоватым мерцанием освещала притёртую стену. Ему показалось, что незнакомец бил его совсем не сильно, хотя в его силе Тоджо не сомневался, отчего он даже удивился. Затем, не став циркулировать эту мысль, он присел.
Почувствовав что-то в заднем кармане, он суну туда руку и радостно достал сухую корку хлеба, которую у него на удивление забыли отобрать, – на вкус она напоминала чем-то угль. Не успев откусить и кусочка, бесшумно из темноты, вырвалась рука и лишь на мгновение сверкнув под зелёным светом забрала кусок. Послышалось жадное чавканье.
– Я же тебя вроде понятно спросил: «Есть ли еда?». Я так вижу, мне всё же стоит научить тебя сразу отвечать на вопросы… а этот кусок достаточно вкусный, давно не ел такого деликатеса; то что нам сюда спускают раз в пару недель через вентиляционный выход сплошные помои, словно какой-то дохляк как ты их уже пару раз переработал через себя, – сказал он и снова немного засмеялся. Но в этот раз этот смех показался Тоджо безумным, словно говорящий был лишён здравого рассудка. – Дааа и таким мусором меня тут кормят. Конечно бывают дни, когда поймаешь какую-нибудь живность, но она сюда так редко добирается сверху, либо мы уже всех давно съели! Но в целом еды не хватает, людей есть конечно я ещё не начал, никакой голод меня до этого не опустит… Ну ничего, – добавил он с наслаждением, – мне нужно только один раз выбраться и всё – уумммм какой чудесный день будет – согласен? – спросил он и высунув руку на свет подёргал Тоджо за щёку. Тоджо обратил внимание насколько рука мощная и насколько её кожа плотна, но при этом её не назвать такой уж и грубой. Он ещё раз оттянул и отпустил его истощенную кожу. Из темноты, откуда-то с противоположной стороны, послышался ленивый, но уверенный голос.
– Оставь его уже. Мне надоело смотреть как ты играешься с ним. Я уверен он настолько боится, что даже не слышит тебя. Какой вообще в этом толк?
– Тебе какое дело?
– Я конечно могу вечно смотреть, как ты играешься со своими жертвами. Но! Если он и умрёт, то не от твоей руки точно. И вообще, с каких это пор ты убиваешь падаль? Иди найди кого-нибудь поинтереснее. Тут десятки животных, которые заслуживают зачистки, а еды у нас и так нету – а теперь вот ещё один…
– Тебе он зачем? Он воняет тухлой рыбой. У тебя и так целая банда отбросов. Которые только бестолку мозолят глаза каждый день. Да ещё и воняют грязью. Будет на одного меньше.
– У вас у санитов, какие- то проблемы с носом, вы определённо чувствуете что-то не то. По-моему, он воняет грязью и, возможно, немного мочой. Как ты смог унюхать что-то съедобное? Рыба ты сказал?
– Ты мне не ответил на мой вопрос и как всегда слишком много говоришь, – уже достаточно спокойно сказал он, в его голосе почувствовалась затянутая нотка раздражения.
– Да, да, да! Я совсем забыл, что ты не любишь, когда не отвечают на твои вопросы. Знаешь – это комплексы. – Ладно, ладно! Я уже чувствую, как ты зубы сжимаешь. – Я устал. Хочу поговорить с кем-то, давно не слышал историй с поверхности, может что изменилось: зима в пустыне началась, мирас позеленел. А то мозг уже скучает по информации, поэтому… айй да кому я..! – переждав пару секунд. – Просто отвали от него, а!
Послышалось как голос поднялся и приблизился.
– Эй, а ты мне оставил чего, а?! – обиженно прозвучал всё тот же голос. – Я тоже между прочим пришёл на звук открывшейся двери, думал поем чего. А тут ты. Опять ты всё забираешь себе. Вас санитов делиться не учат?!
В ответ лишь чавканье, а потом звук проглоченной корки и довольный выдох, как обычно делает любой после плотного обеда. – Чего ты так долго ешь? Там много?
Ответа не последовало. Затем, шаги начали отдаляться, но пока они окончательно не пропали, неизвестный голос холодно сказал, совсем уже другим тембром: грубая, издевающаяся манера, которую сменила раздражённость снова поменяла оттенок и перешла на безразлично спокойную и пропитанную убеждённостью в своих словах:
– Я тебе ещё раз повторю: будешь много говорить, я и тебя убью, несмотря на то, что ты тут главный шут. Смотри, ты ходишь по тонкой линии. Ещё один случай, и я не посмотрю на то, что у нас уговор.
На что второй голос ничего не ответил, а в темноте, с его стороны, лишь послышался звук похожий на имитируемое почавкивание. Незнакомец с красными глазами лишь фыркнул и звуки с его стороны пропали также неожиданно, как и появились.
Тоджо почувствовал, как спокойствие начало потихоньку овладевать им, он понимал, что его сейчас никто не убьёт. И вот к маленькому клочку света, под которым он стоял, начал приближаться новый опасный незнакомец – «А опасный ли?» Пока только слышались медленные, неторопливые шаги. И вот из темноты начал проявляться силуэт. Смуглое лицо. Свисающие почти по плечи волосы, заплетённые в мощные грязно-коричневые дреды. На ушах старые, грязно-белые, не работающие наушники. А одежда – не что иное, как растянутая жёлтая кофта и изорванные чёрные шорты. Это был парень, возрастом чуть старше, чем Тоджо, буквально на несколько лет. Лицо его выражало беззаботность, а жёлто-орехового цвета глаза неугасающую любопытность. Его мощное, поджарое тело, в свою очередь, было проявлением оружия, которое позволяло ему излучать эту беззаботность. Он вышел зевая, словно недавно проснулся и ему пару секунд назад совсем не угрожали.
– Ты слышал, как он мне угрожал?! У меня аж желудок сжался – или это от голода (?) Я до сих пор не могу разгадать, что с ним не так, когда я его впервые увидел: он медленно, словно вытаскивал из консервной банки оставшуюся рыбью слизь, выковыривал двумя передними пальцами чей-то носовой хрящ – прямо из ноздрей. Самое интересно, зачем он ему сдался? Я как-то нашёл уже окоченевшее тело тут ну и решил проверить; поковырялся я в носу и честно скажу, ничего похожего на съедобное и тем более увлекательное я там не нашел. Когда он так довольно вытаскивал его… и этот смех… У меня до сих пор мурашки от этой мысли – во смотри, – сказал он и вытянул перед ним крепкие руки, чтобы тот потрогал, а затем также неожиданно сказал, – привет, меня зовут Марко, – и лениво, но уверенно, повернул руку. Тоджо пожал её в ответ. Он очень сильно удивился как тот быстро переключился, словно то, что случилось, совсем перестало стоить его внимания.
– Чего решил к нам???
– Я как-то не просил, они сами решили.
– Значит, как и мы все. Как там наверху? Что нового?
– Да… не сказал бы что что-то сильно изменилось за последние месяцы.
– Месяцы!!!! – восхитился он, что дало намек, что он уже достаточно давно находится внизу.
– Хлеба не осталось?
– Неа.
– И больше ничего нет?
– Ничего нет.
– Ах, жалко. Придётся опять сидеть на водной диете… Но ты уверен?
– Теперь точно ничего не осталось…
Обстановка на нулевом уровне была запредельно проста. Там не нужно было работать, нужно было только выживать. Еды было мало. Скидывали её туда только раз в неделю, а то и две вместе с водой. И так там сразу разворачивалась бойня за провиант: кто-то побеждал, кто-то делил, а кто-то проигрывал. Но самое обидное было в конце: что всё равно нужно было обратно закидывать бутылки, которые поднимали наверх, где снова заливали их водой. Это была обязанность тех, кто эти бутылки взял. Вообще жившие внизу старались приходить к консенсусу и делить пищу, хотя словно по умолчанию начинали с драки. Но любая война заканчивается миром и стороны начинают договариваться. Их всех объединяло одно, общее желание выбраться наружу, поэтому они понимали это и старались лишний раз не рисковать, в любом случае, если каким-то случайным образом им удастся вырваться, или появится возможность, им понадобится поддержка, чтобы противостоять тем, кто сверху.
Почему их кормили? если они совсем не работали. Им нужен был постоянный показательный пример, что в случае неповиновения, лёгкой смерти не будет. Да и психологически наверху, даже самому угнетаемому, достаточно сносно, если он будет знать, что есть кто-то в условиях намного худших чем он: человеческая порода может вынести всё, главное чувствовать себя хоть немного выше, чем хоть один человек. Как уже и было сказано: на этом уровне давно не велись работы, поскольку оттуда достали всё, что могли. Ниже остались только твёрдые породы, не поддающиеся здешним инструментам. Нижний уровень, из-за особенностей пород в нём, не был выстроен по типу обычной шахты и более походил на пещеру с десятками маленьких пещер внутри. Повороты напоминают лабиринт, и только на некоторых участках сохраняется свет от давно уже старых ламп, которые в половине мест перестали совсем работать. Свет их подпитывается от главного генератора, но часто, бывают случаи, что их и вовсе отключают из-за недостатка энергии сверху, а некоторые и вовсе перестают работать из-за износа – естественно никто их не ремонтирует. Слава рабочим, кто был здесь раньше, они оставили большой запас керосиновых ламп и бутылок с керосином: их как раз нашли несколькими днями ранее в заваленной пещере и вроде бы поделили между собой. Ресурс полезный, поскольку никто не знает, сколько их тут продержат, но на памяти, этот уровень не покидал никто, даже трупы, которые разлагались всё там же. Впервые дверь туда закрылась два года назад. С тех пор ни один попавший не выходил оттуда.
Сказать, что там все были злые и жестокие? Да, в основном да. Хотя, преимущественно туда и спускали бунтовщиков – но разве плохо бунтовать против рабства? Но от природы ли они были такие? Или это выработалось? Наверное, от жизни, и от людей: ты отображение среды, которая на тебя воздействует, часто говорил Марко, немного оправдывая местные нравы. Но как было видно, на него они влияли не так сильно. Хотя в его голосе и слышалось не что иное, как безразличие. Возможно, он действительно помог ему, только чтобы себя самого избавить от скуки.
– Ты вообще откуда? – спросил он, после того, как как следует осмотрел его, пошарив по рваным карманам, пока не убедился, что у него не осталось еды. Причём делал он это так спокойно, естественно, как будто по-другому и быть не могло.
Тоджо рассказал, что он с земли, но без особых подробностей. Как он встретил незнакомца по имени Мистер Д и как тот, предложил ему попробовать новую жизнь, в которой он так нуждался. Как он удивился и обрадовался новому миру, новой жизни. О том, как незнакомец под странным именем лишил его чуда, которое он недавно обрёл. По какой-то причине, ему сильно захотелось выговорить всё то, что накопилось в нём.
– Да, – у многих тут похожая история, – ответил с улыбкой Марко, и на удивление Тоджо совсем не восхитился местом, из которого он прибыл. – Его все называют Ди или Мистер Д. Имени никто не знает, да и о нём ничего неизвестно… Есть конечно и правда в его словах: он и действительно дал тебе новую жизнь, вот только не сказал, что она будет ещё хуже, – сказал он и усмехнулся, не зло, по-доброму, с пониманием всей ироничности судьбы.
– А ты тоже с земли?
– Все мы в какой-то степени с земли. Но я не буду тебе рассказывать ничего обо мне – и не смотри на меня так. Доживешь если, вот и узнаешь. Зачем мне душу изливать тому, кто завтра возможно умрёт, спасая меня от голода. Просто трата времени, – на что Марко засмеялся. – Расслабься, тут не едят человечину, ну по крайней мере я – и вообще: ты говоришь, а я слушаю, на это вроде я и выторговывал тебя у красноглазого. Сам я не намерен тут тебе весёлые истории из подземелья рассказывать. Хотя могу одну: тут месяц назад этот красноглазый лёг посреди прохода и заснул, а обойти никак, а еда лежит, короче тем, кто с дальней стороны, не повезло: они всё пытались его обойти, но шарахались от каждого всхрапывания. Так и не пожрали… а тот себе еды хорошенько запас.
– Знаешь, я хочу найти его, – внезапно сказал Тоджо.
На что Марко лишь взял его под руку и потянул в темноту.
– Красноглазого?! – Плохая идея. Вообще я тоже хочу убить его, иногда: ломать его пальцы, один за одним. Нет, я не жестокий, просто мысли и от них не избавиться. Иногда они просто приходят, я даже уверен, что я не особенный в этом. Мы люди, жестокость есть наша часть. – Да ладно, я прям чувствую твой испуганный взгляд, не переживай, я не такой – это я просто фантазирую. Злость меня берёт, просто не переживай, я не какой-то садист: я убью его быстро, – заключил Марко и тоннель разразился ленивым смехом, что Тоджо даже немного сжался и начал вслушиваться в тишину, ожидая услышать голос в ответ, он очень боялся, что шум привлечёт сильное внимание.
– Нет, я не про него, а про Мистера Ди…
– Понял, ты из тех, кто романтизирует месть. Такие плохо кончают. – Ну найдешь, если выберешься. И что тогда? – Он надерёт тебе задницу и убьёт, а то гляди и отправит в место похуже. Толку то с тебя, ты сюда сброшен за негодностью, ты слабак – уж точно не бунтарь – это сразу видно.
– А ты нет? – не подумав спросил Тоджо, но он не хотел иметь ввиду ничего грубого, это был просто быстрый вопрос на ответ, ведь они оба находились внизу и того также, как и его спустили сюда. Шаг Марко замедлился.
– Извини, я не хотел нагрубить, просто, если сюда скидывают всех подобных мне…
– Я бы на твоём месте был бы поскромнее с тем, кто не бьёт тебя по лицу, – начал более чётко, артикулировано говорить Марко. – Судя по нему, у тебя были только такие собеседники. Ты слабый. А значит должен держать рот закрытым и знать, что говоришь. И отвечая на твоё абсурдное предположение – Я! Нет. Я попал сюда потому, что сразу разнёс тут несколько охранников, ещё не спустившись вниз, и даже скинул одного сверху к простым смертным, а одному даже ухо откусил, – нет не ел, просто немного надкусил, что часть его осталась у меня в зубах. Ну и они, по мне, как следует прошлись электричеством и отправили сюда в номер люкс. Поэтому о том, что наверху, я знаю только истории. Кстати этот красноглазый псих, тоже наверху не был; тот, кто попал после него (уже мёртвый конечно, но кстати вроде неплохой парень был, шутил много). Он рассказывал, что красноглазого привезли уже в цепях, и сразу, ещё в безсознанке, отправили вниз. Видимо, они знали кого сюда скидывают; судя по фактам, его и не планировали отправлять работать – он тут единственный заключённый среди нас.
– Можно вопрос?
– Давай!
– Перед тем, как меня отправить сюда, меня сначала проверили на каком-то приборе, взяв кровь, а потом сказали, что я непригодный и отправили сюда.
– Можно сказать, тебе повезло. У тех, у кого её не находят отправляют сюда. Прибор этот выявляет способности, которые проявляются на этой планете, хоть и не у всех – что-то наподобие супер силы – читал в каких-то земных… вы их ещё комиксами называете. Этим прибором они проверяют уровень санкти. Я не знаю, почему так называют, но звучит странно. Это какие-то частицы энергии, которые как-то попадают в кровь всем, кто находится на этой планете. Просто проблема в том, что не все организмы переносят их в достаточном количестве, ну чтобы был какой-то эффект. У людей уровень санкти очень низок, что не оказывает никакого эффекта. Соответственно и шанс найти такого человека очень маленький. Поэтому ты особо много таких не встретишь. Да и если встретишь, то они не обладают какими-то сверх выдающимися способностями: так, создают простенькие ауры энергии вокруг себя, от которой толку нету если не умеешь ей пользоваться… Кто хоть что-то может уже давно в армии федерации, но я лично ни разу не видел человека, который обладал достаточным её запасом, чтобы меня прям удивить.
– А что случается с теми, у кого высокий уровень санкти?
– Не знаю – никто не знает. Они просто пропадают: вот вчера ещё гулял по улице и никому не мешал, а послезавтра проснулся со способностями и пропал. Такое случается, поэтому почти невозможно встретить подростка, обладающего чем-либо: их, словно специально забирают, ну или родители тщательно скрывают.
– А у тебя получается, также как у меня нету способностей?
– Меня не проверяли: мне повезло, я сюда попал по огромнейшей глупости о которой я тебе не расскажу, соответственно меня никто не проверял и у меня нету официального подтверждения, мусор я или нет. Вот представь, возможно, с тобою сейчас говорит человек с самыми выдающимися способностями на планете.
– А это какие?
– В нашем случае это генерирование пищи из воздуха. И вообще, – без особой охоты говорить, – что я тебе сказал? Держи рот закрытым. Ты странный и любопытный малый, да, может от тебя и пахнет тухлой рыбой, как говорит наш общий «друг». Но в тебе есть что-то: слабые мозги, наивность; ты даже не видишь, что вопросы, которые ты задаешь, могут разозлить. Ты определённо забавный. Какой-то неприспособленный.
– А кто он, тот с красными глазами? – осторожно спросил Тоджо, затем дважды извинился, что опять задал вопрос, на что Марко лишь вздохнул и безнадёжно покачал головой. Но поскольку идти было ещё долго, он всё же решил ответить, ведь к тому же припомнил, что не каждый день отвечает на вопросы.
– Да я откуда знаю! Этого и не надо знать. Знаешь, иногда, просто полезно жить без той или иной информации. Его зовут Сид и этого достаточно. Он самый опасный хрен, которого я, когда – либо видел – это всё, что тебе полезно знать. Как-то я заметил, как он сконцентрировано сидел под лампой и выстукивал чьей-то костью какой-то раздражительный мотив, при этом так странно улыбаясь (Т, ттт Т, т тт Т) – что-то вроде того. Я до сих пор не знаю, съел он его или просто подобрал эту кость; но что скажу – он точно не музыкант. А взгляд какой… Я никогда не видел, чтобы кто-то так сильно получал удовольствие от пребывания здесь. Такое ощущение, что он и сам рад, словно наконец-то его оставили в покое, наедине со своим сумасшествием. Может, конечно и все саниты такие – не знаю – не общался ни с кем близко, да и вообще не встречал особо много. Им нету дела до людей, если дело не касается торговли или убийства. Они смотрят на нас с высоты, и я тут не говорю про их размеры – эти хрены такие здоровые, что аж жуть бросает. Для них люди это что-то жалкое и непонятное, вроде червей… Мой старик повидал их немало и рассказывал, что они невероятные воины: очень сильные, бесстрашные, но при всём при этом, на странность, не такие злобные как люди, но что он имел под злобой? Хотя на первый взгляд по нему и не скажешь. Возможно он просто выбрал самую выгодную стратегию: уж лучше прикинуться психом, чтобы тебя никто не трогал. К счастью, у нас как-то получается сильно не раздражать друг друга, по крайней мере пока для нас двоих есть в этом смысл, – сказал он, остановившись и потянувшись. – Аааа, он псих, забудь о нём, – и присел у камня в небольшом проёме; затем снова потянулся. – Нам надо отдохнуть. Время к позднему вечеру, у меня уже нету сил, а идти нам в самый конец. Не хочу никого побеспокоить и разбудить, а то тогда вообще не уснём, – договорил он и моментально засопел. Когда Тоджо ещё долго не закрывал глаза, опасаясь, что пропустит приход очередного гостя.
