«Когда уходит человек» kitabından alıntılar, sayfa 4
Лариса устроена так же как и большинство женщин: они думают одновременно о разном и на несколько ходов вперед. Вадима заберут на фронт, а там сразу убьют;надо искать новое жилье, потому что дом могут бомбить, вот как соседний; как назвать дочку, как жить дальше?
Кончалось страшное лето, но страшный год продолжался. Лето – это и есть год: летописцы повествовали не о смене сезонов – о годах. Лето кончалось, но утомленное солные все прощалось, прощалось с морем – и не могло проститься.
Почему-то считается, что внутренние монологи обращены в никуда, в пустоту или - в лучшем случае - адресованы вымышленному собеседнику. Будь это на самом деле так, они выдыхались бы, едва успев начаться; между тем они длятся, иногда подолгу, прерываясь и возобновляясь, потому что всегда предполагается адресат - собеседник, и монолог становится общением, то есть диалогом.
Собеседник может быть безмолвным или отсутствующим, находится рядом - или далеко, иногда в ином мире, но он всегда есть, пусть не слышно его ответов, реплик или не видно одобрительных кивков.
Интересно, что хорошие слухи тоже иногда летают, но редко сбываются, зато скверные всегда ползут, но и сбываются тоже всегда.
Я замечал много раз: если дама требует пудреницу, это знак выздоровления. В особенности красивая дама.
Кончался день, который тянется целую вечность, а Вечность могла наступить в любую минуту.
Хорошо, что сидела: падать ближе.
Теперь их надо называть девушками: "барышни" - так больше не говорят, поправила грамотейка-доска. Черная лестница горячо поддержала: конечно, не говорят, вон у молодежи спросите. А не верите - радио послушайте: девчата да девчонки. Слышите?
..Парадная дверь колебалась, легонько поскрипывая на сквозняке, и наконец дом с протяжным вздохом согласился: верно, верно, не всякую девушку барышней назовешь...
Тогда, в молодые годы, точно так же мелькали и бесследно исчезали, не запоминаясь, имена и лица ласковых подруг, оставив мозаику, где перемешались завиток волос, родинка, след помады на чашке, забытая сережка.
Между тем жизнь, помимо работы, составляется из все более коротких вечеров, а когда наконец встречаешь женщину, чья имя не можешь забыть, она живет совсем другую жизнь, где тебе нет места.
Танго он угадал еще до того, как зазвучала музыка, но угадал верно - и возник перед товарищем артисткой с первыми же тактами. Громче, настойчивей звучит томная и властная мелодия. Хорошо, что громко, подумала Леонелла, тогда не слышно, как колотится у меня сердце. Или это у него сердце стучит?.. Поворот - и его лицо оказалось совсем близко, щека коснулась щеки - и замерла на секунду. Или вечность?..
..Одно касание, но такой бездонной нежности, о которой Прекрасная Леонелла не подозревала, что она существует на свете. Чудо, которое хотелось спрятать ото всех и баюкать, как девочка баюкает любимую куклу. Или как прекрасная фраза на чужом языке, которую хочется повторять снова и снова.
