Kitabı oku: «Миллион за теорему!», sayfa 3
Глава 7
Квадрат гипотенузы
Марита причитала над каждой отрезанной прядкой.
– Да где ж это видано?! – возмущалась она, щёлкая ножницами. – Такую красоту да резать!.. Нет, увольте – не могу!
– Мариточка! Ну пожалуйста… Там же всё без меня закончится!
– Не волнуйся, деточка. Где уж им без тебя?
Марита воздела руки к потолку.
Потолок был таким низким, что её кулачищи стукнулись о деревянное перекрытие, и потолок загудел, как барабан: БУМ!
Марита с сомнением оглядела свою работу.
– Ну, пацан и пацан! Шпана в штанах! А была-то – БУМ! – такая девушка! – БУМ! – И что хозяева нам скажут? – БУМ! БУМ! БУМ!
Пока Бекки отсыпалась, Вилли провёл ревизию на чердаке хозяйского дома и вернулся с охапкой мальчишеской одежды. Чего тут только не было! Школьный пиджак и рубашки всех цветов, две куртки, ботинки и даже костюм для верховой езды. Костюм Марита сразу забраковала.
– Даже и не думай! Ты там не на лошади скакать будешь!..
А ещё Бекки понравилась форменная лицейская курточка с накладными карманами и бриджи до колен. Курточка была вельветовая, тёмно-зелёного цвета и по размеру подходила.
Марита критически осмотрела Бекки с ног до головы, ещё раз провела щёткой по тёмным курчавым волосам и всплеснула руками:
– Ай да парень! Пригожий да ладный! Виль, глянь на нашего молодца!
– Ну и ну!.. – развёл руками Вилли. – Такому соколу сам бог велел сражаться на турнирах. Ты, главное, не трусь. Теорему Пифагора помнишь? «Квадрат гипотенузы…»
– Дядя Вилли! Ну я же вам говорила! – засмеялась Бекки. – Со мной Гриффин с трёх лет занимался.
– Ну, тогда ладно. Я ж помочь хочу! Там первый мост – Пифагоровый. По нему все проходят. А дальше мост Дураков: на нём-то и спотыкаются.
Марита ещё раз осмотрела Бекки и осталась довольной.
– И чего только не удумают! Вот молодёжь пошла! Вилли, может, и мне на старости лет нацепить штаны да и… А что? Чем я хуже?
– Иди-иди, смеши народ, – отмахнулся Вилли. Он обнял Бекки и подтолкнул к двери: – Ну, с Богом!
…За ночь город словно переродился. Из окон свисали флаги, в небе кружили стаи воздушных змеев, фасады домов, выходящих на Торговую улицу, блестели от свежей краски. Даже мостовые поменяли цвет: их расписали геометрическими фигурами, формулами и указателями. По этим стрелкам Бекки и вышла к старту – знаменитому мосту Пифагора.
За три квартала её остановили на пропускном пункте.
– Рогатка есть? – спросил, не глядя на Бекки, полицейский. – Если есть – сдать, нет – проходи. А вы, гражданка, куда? – сурово прикрикнул он на даму в пышной юбке.
Из-за юбки испуганно выглядывал пацан лет десяти. Дама крепко держала его за руку.
– Мы – участники, – надменно объявила дама. – Мой сын – лучший математик школы. Мы специально приехали из Северного Дора.
Полицейский с сомнением посмотрел на «лучшего математика».
– Он же по возрасту не пройдёт. Мал ещё.
Дама томно улыбнулась, кокетливо повела плечом и пропела:
– Трина-адцать нам, трина-адцать… Через год будет тринадцать. Просто мы такие ма-аленькие…
Суровый страж выдержал испытание: да, ему понравилась дама, но долг превыше всего.
– Очень сожалею, но ничего не могу поделать. Приезжайте на следующий турнир – через пятнадцать лет.
– Да нам тогда будет… – Дама запнулась, но за ней выстроилась шумная очередь, и полицейский не расслышал, сколько же «им» будет лет.
А Торговая уже бурлила! Из всех пропускных пунктов сюда, на главную улицу, стекались участники. С балконов им махали платками и шляпами, а особо популярных забрасывали цветами. Для солидных болельщиков по соседству с мостами были построены деревянные трибуны. Однако многие граждане – даже те, кто мог заплатить за билет, – предпочитали вести наблюдение с крыш. По этой причине дома́ в то утро напоминали клумбы: от оборок, шляпок и лент болельщиц рябило в глазах.
У моста Пифагора очереди не было. Это был чисто «формальный» мост: прокторы пропускали на него всех подряд, стоило лишь пробормотать начало знаменитой теоремы.
– Квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов длин катетов…
– Пр-роходи!
– Квадрат гипотенузы равен…
– Пр-роходи!
– Катар гипотенузы…
– Следующий!
– Квадрат… Квадрат… Катетов…
Веснушчатый верзила – явно не из столицы – растерянно хлопал белыми ресницами:
– Квадрат… этого… как его…
Он дважды повторил магическое слово «квадрат», но несчастная «гипотенуза» застряла у него в горле.
– Пр-роходи, не толпись! – не слушая, махнул рукой проктор.
Следующей была Бекки. Моста Пифагора она не боялась, но на проктора смотрела с опаской. Ей казалось, что вот сейчас он схватит её за руку и рявкнет: «А ты куда, девочка? А ну, ступай отсюда!»
– Квадрат длины гипотенузы…
– Пр-роходи… – буркнул постовой, и Бекки скользнула на горбатый мост.
– СТО-ОЙ! – закричали ей в спину. – Назад!
Не оглядываясь, она перебежала на другую сторону рва. Никто за ней не гнался. Кричали не ей, а малолетке в коротких штанишках, который, просочившись сквозь посты, нелегально пролез на мост. И не просто так «пролез», а с рогаткой! Рогатка была больше малолетки! Прищурив один глаз, нарушитель торопливо натянул резинку с камнем и прицелился в воздушный шар с корзиной болельщиков, зависший над мостом…
Глава 8
Осторожно: ноль!!!
Ничто – кружочек
В колечке дыма,
Бесцветный нолик
На голой стене;
Ничто непонятно
И неуловимо,
Ничто исчезает
В открытом окне5.
– Главное, остерегайся ноля! Помнишь, что говорил на консультации этот… как его?.. «Где ноль – там анархия».
– Ага. Quod erat demonstrandum!
Знакомый голос… Бекки оглянулась. Ну конечно, та самая парочка из Волочка: похожий на весло гимназист и его приятель – бывший оппонент. Гимназист прибавил шаг и почти налетел на Бекки, но не узнал её.
– Нам бы только через этот дурацкий мост проскочить… – заныл бывший оппонент. – Тридцать секунд на вопрос – это же издевательство!
– Можно немножко схитрить… У них такое правило: если кто неправильно ответил, тот же вопрос задают следующему. То есть у следующего будет лишнее время.
– Откуда я знаю, кто ответит неправильно?
– А ты не вставай за теми, которые в шарфах!
Кто-то дёрнул Бекки за руку.
– Привет! Ты тоже… Тьфу! Обознался!
На парне была такая же, как у Бекки, тёмно-зелёная куртка и пилотка с золотыми буквами «Н-Лицей».
– Ты вроде из наших, из лицейских? Что-то я тебя не помню. Из какого класса?
– М-м-м… Из этого…
– Из восьмого? А я в девятом. Ты с каким репетитором занимался? Я с Кевином. Не знаешь Кевина? Ха! Ну ты даёшь!.. Кевин – это класс! Самый дорогой в Ньютоне. К нему попасть вообще невозможно! Только по рекомендации!
Парень говорил без умолку, а у Бекки испортилось настроение. Какие-то репетиторы… Тридцать секунд на вопрос…
– А это правда, что на вопрос дают тридцать секунд? А если не успеешь? – спросила она.
– Не успеешь – каюк!
Парень добродушно хлопнул Бекки по плечу:
– Да ты не переживай! Подумаешь! Если хочешь знать, через этот мост Дураков пропустят процентов десять, не больше. В основном тех, у кого репетиторы.
– Дон! Давай к нам! – закричали из толпы.
Парень свистнул, как Соловей-разбойник, и рванул к своим.
– Ты того, не тушуйся! – крикнул он Бекки. – Встретимся на том берегу-у-у-у…
…Бегу-у-у-у-у… реку-у-у… кукареку-у-у-у-у… Крик-шум-свист!.. Они что, не могут нормально разговаривать?.. А свистеть она совсем не умеет… Почему он так уверен, что перейдёт через мост Дураков? Какое дурацкое название – мост Дураков…
МОСТ ДУРАКОВ
Мост Дураков оказался подвесным. Два проктора с песочными часами караулили вход. У одного в руках были медные тарелки, на груди у другого висел барабан.
Дзи-и-инь! – звонко хлопали друг о друга тарелки, если ответ был верен.
Бу-у-ух! – басом сообщал об ошибке барабан.
Бекки вспомнила совет гимназиста и пристроилась за парнем в серой школьной куртке без нашивок и лицейских символов.
Очередь двигалась быстро:
Бух!..
Бух!..
Бу-ух!.. Бу-ух!.. Бу-у-ух!..
…Ещё три человека. Судя по одежде, все они из обычных школ. А вопрос и правда повторяется…
– Сколько получится, если сложить все последовательные числа от минус двадцати двух до двадцати четырёх включительно? – нараспев в шестой раз повторил проктор и перевернул песочные часы.
Песок стремительно потёк из верхней части колбы в нижнюю.
«Минус двадцать два прибавить минус двадцать один – получим минус сорок три, к этому прибавим ещё минус двадцать… Так можно до ста лет считать! Это же мост Дураков, тут какая-то ловуш…»
Бу-ух!.. – прогудел барабан, и очередь продвинулась ещё на шаг.
– Сколько получится, если сложить все последовательные числа… – скороговоркой повторил проктор, и песок снова неумолимо начал отсчёт секунд.
Бекки представила числовую прямую с вереницей отрицательных и положительных чисел. Между ними расположился ноль…
—22 —21 —20… —4 —3 —2 —1 0 1 2 3 4 … 20 21 22 23 24
А что, если сложить по парам числа с противоположными знаками? К минус одному прибавить плюс один – получим ноль! К минус двум прибавить плюс два – получим ноль! И так далее… Минус двадцать два плюс двадцать два – тоже НОЛЬ! Ура! Все числа от минус двадцати двух до двадцати двух, если их сложить, дадут в сумме ноль! Тот самый ноль, о котором говорил…
БУ-У-УХ! – по-совиному ухнул барабан. Следующий!
– Сколько-получится-если-сложить…
Парень в серой куртке застыл перед грозными стражами с песочными часами.
Если он ответит неверно, она проскочит. Ответ почти готов. Если сложить все числа от минус двадцати двух до двадцати двух, будет ноль. А нужно сосчитать до двадцати четырёх. Следом за двадцатью двумя идут ещё два числа: двадцать три и двадцать четыре. Прибавим их к нулю и получим… получим…
– Сорок семь! – выкрикнул парень в серой школьной куртке.
ДЗИ-И-ИНЬ! – ликующе зазвенели тарелки, и сверху, из гондолы с болельщиками, полетели розы. Парень прыгнул на подвесной мост, оглянулся и помахал кому-то рукой.
Только сейчас Бекки узнала его – это был Арон Кросс. Тот самый Арон Кросс – голова подсолнухом, который три недели назад приезжал с учителем в Горные Выселки к Гриффину.
Проктор с барабаном на груди деловито достал из ящика карточку с новым заданием. На Бекки он даже не взглянул.
– Найти произведение множителей (х – а) · (х – б) · (х – в) · (х – г) · (х – д)… (х – э) · (х – ю) · (х – я).
Второй проктор резко перевернул песочные часы. Время потекло.
…Что?! Перемножить ЭТО за тридцать секунд? В уме? Да тут жизни не хватит! Получится икс в какой-то огромной степени. В какой именно? Сколько букв в алфавите? Кажется, тридцать три… Тридцать три раза умножаем… Стоп! Это тупик. Осталось секунд пятнадцать. Это мост Дураков… Это мост Дураков… Думай! Думай…
Бекки смотрела на карточку с буквами. Перемножать бесполезно, значит…
…должна быть какая-то хитрость. Если бы одна из скобок оказалась нолём… Тогда бы всё было просто. Ноль заглатывает всех. Любое число, умноженное на ноль, даёт ноль – это каждый первоклассник знает! Думай же, думай!.. Икс минус «а», икс минус «б», и так далее – до «я»… Но ведь х – это не только «икс», но и буква. Обычная буква алфавита. И такая же буква обязательно встретится, если перебрать алфавит до конца…
…(х – у) · (х – ф) · (х – х)…
УРА! От х отнять х получим НОЛЬ!
Проктор поднял колотушку.
– НОЛЬ!!! – крикнула Бекки. – Произведение равно нулю!
ДЗИ-И-ИНЬ! – звонко обрадовались тарелки. На трибунах затрубили в рожки и замахали шляпами, на крышах засвистели. Кричали громко и с удовольствием, как будто зрители заключили пари, кто громче крикнет.
Глава 9
Согласие и понимание
Пока участники штурмовали мосты, за толстыми стенами академии ничто не нарушало вязкой тишины. В пустом лекционном зале с рядами скамей, расположенных амфитеатром, застыли каменные изваяния Архимеда, Пифагора, Ньютона, Декарта. На доске ещё видны обрывки вчерашней теоремы. Даже воздух казался тяжёлым и густым – как будто остановилось время.
Дзяк!..
Выпавшая из кармана расчёска стукнулась об пол. Звук отразился от стен, разбудил часы на стене, большая стрелка нервно дёрнулась – и раздался бой:
Бом!.. Бом!.. Бом!..
– В этом зале чудовищная акустика.
От стены отделилась фигура человека в сером костюме. Он говорил тихо, почти шёпотом, но слова долетели до последнего ряда.
– Да. Здесь когда-то звучала органная музыка, – вполголоса ответил невидимый собеседник.
Скрипнула скамья, и с верхнего яруса по проходу медленно спустился высокий человек в мантии с нашитыми на рукавах ректорскими шевронами.
– Я получил вашу записку, Ричард, – сказал он. – Объясните, чем вызвана такая спешность и конфиденциальность? Надеюсь, мосты не обвалились, академию не спалили и все живы-здоровы?
– Я рад видеть вас в весёлом расположении духа, Луис. Нет, проблема не в организации турнира, а…
Человек в сером костюме замялся:
– Дело несколько щепетильное… Одним словом…
– Надеюсь, наш банк не сгорел? Ну, не тяните же, чёрт побери! Что на этот раз? Кризис? Обвал? Наводнение?
– Вы сами заметили: здесь очень хорошая акустика…
Собеседники обменялись понимающими взглядами, и тот, кого назвали Луисом, распахнул тяжёлую резную дверь, ведущую в коридор, вымощенный мраморными плитами.
– Кабинет ректора вас устроит?
– Вполне. Хотя… – Человек в сером неопределённо помахал рукой. – Здесь душно, вам не кажется? Поднимемся на колоннаду.
Тёплый ветер с удовольствием надул широкие рукава ректорской мантии. Меж тёмных колонн нарисованными казались пенные облака.
Ректор поднёс к глазам бинокль.
– Вот, взгляните на тех, в шарфах. Это наши, из матшколы. Пятнадцать… шестнадцать… Семнадцать уже перешли через последний мост. Но я уверен и в остальных.
– Кто из них может претендовать на победу? – с притворным равнодушием спросил человек в сером костюме. Прислонившись к колонне, он слишком внимательно рассматривал оскаленную морду каменного крокодила, торчащую из стены.
– Эти гаргульи остались от Средневековья, – пояснил ректор. – Странная прихоть готической архитектуры. Их тут много, на галерее. Полулюди-полузвери, летающие черти, львы, кентавры…
Человек в сером костюме поднял голову.
– У меня неприятные новости, Луис. В связи с кризисом клиенты в массовом порядке изымают вклады. Наш банк на грани краха. Я не хотел говорить об этом во время турнира, но сейчас каждый час проволочки грозит катастрофой!
– Ещё один из наших перешёл по мосту, – не отрываясь от бинокля, прокомментировал собеседник. Казалось, он не расслышал или не понял…
– Лу! Ну пойми же…
Лицо ректора оставалось спокойным.
– Мы знакомы не первый год, Ричард, – медленно произнёс он. – Двадцать лет, если память меня не подводит, мы оставались партнёрами и друзьями. Вернее, друзьями и партнёрами! Я понимаю серьёзность положения, но могу предположить, что ты пришёл с предложением. Я готов выслушать его и сделать всё, что в моих силах.
Человек в сером глубоко вздохнул.
– Вчера у меня была встреча с доверенным главы попечительского совета. Риган, как известно, очень богат. Он выразил желание стать нашим клиентом и тем самым спасти банковский дом от финансового краха. Более того, он пообещал оплатить все расходы по организации турнира. А это немалая сумма.
– Условия?
– Да сущий пустяк! – Человек в сером костюме рассеянно погладил по морде каменного крокодила и пожал плечами. – Не о чем говорить… Одним словом, у этого Ригана есть сын. Ну, вы его знаете – из вашей маткоманды.
– Карл Риган? Конечно, знаю, – перебил ректор. – Блестящий ученик, одарённый математик. Один из двух кандидатов в победители!
– Вот именно: «один из двух». А должен быть один. Наверняка. Так хочет его отец сэр Мелвин Риган. Точка. Если мы не примем его условие, уже послезавтра на фондовой бирже начнётся паника. И один бог знает, чем всё это кончится!
– Но… Это невозможно! Карл достоин победы, но не таким же образом!.. История турнира – наша гордость! Имена победителей вошли в учебники математики, и… Мы не вправе нарушить славные традиции и превратить честный поединок в клоунаду!
Обычная невозмутимость слетела с ректора, он размахивал широкими рукавами, пытаясь доказать… объяснить… Его собеседник печально кивал, дожидаясь, когда иссякнет поток слов.
– Неужели дела настолько плохи, Ричард? – не услышав возражений, тихо спросил ректор. – И у нас нет выбора?
– Ну почему же? Выбор есть: полное банкротство.
Ректор сделал ещё одну безнадёжную попытку:
– И всё-таки я не понимаю… Этот сэр Мелвин Риган купается в роскоши! Он напоминает орла, владеющего небом! Зачем ему эта мелочная игра в славу?
– Он напоминает орла, похожего на курицу! – усмехнулся Ричард. – Именно этой мелочи ему и не хватает. Вы разве не в курсе, что когда-то он сам участвовал в турнире? Как видите, поражение не забылось. Пусть хотя бы сын…
Ветер донёс до колоннады ликующие крики болельщиков: «Карл! Карл! Ри-ган! Ри-ган!..»
– А вот и он! – Человек в сером костюме жестом попросил бинокль. – Надеюсь, не срежется на… Браво! Решил с ходу, секунд за десять. Так что не стоит волноваться: этот парень заслуживает награды. А от нас нужна… всего лишь небольшая помощь. Ну пойми же, Лу!.. Турнир – это лотерея! Просто игра, карнавал, цирк! А мы – взрослые люди, и у нас семьи! Подумай об этом.
– Что конкретно требуется от меня? – не глядя на собеседника, спросил ректор.
– Пока – только согласие и понимание, – торопливо заверил Ричард. – Два первых тура пусть всё идёт своим путём. Эти мосты и вся шумиха вокруг них… Срезать Мартина Краммера нужно на письменной работе перед выходом в финал – не раньше.
Глава 10
Ни пуха ни пера!
Мост Гигантских чисел напоминал пирамиду. Он был перекинут через ров, но не изгибался дугой, а состоял из ступенек: семь ступенек с одной стороны и семь с другой. Два проктора поджидали внизу, а посередине, на ровной площадке, ещё один страж караулил спуск.
– Я же говорил, что встретимся!
Бекки оглянулась. Перед ней стоял Дон – тот самый парень из лицея, с которым она познакомилась у моста Дураков.
– А я стоял почти за тобой. Услышал вопрос – ну, думаю, тебе каюк! Я бы точно погорел! Даже Кевин – ну, мой репетитор! – вряд ли такое предвидел. Мы с ним много чего разбирали, мне пустяк достался – тоже про ноль, кстати. А твой репетитор…
– Да не было у меня никакого репетитора! – не выдержала Бекки.
– Конечно, сам сообразил! За тридцать секунд!.. – ухмыльнулся Дон. – Я тоже сам – ха-ха!
Дон добродушно заулыбался и замахал кому-то руками.
– Из наших ещё только трое уцелели. Я всем говорил: нужно было к Кевину идти!
Впятером они подошли к третьему рву. Дон болтал без умолку. Его приятели из лицея хмурились и на вопросы отвечали односложно. На Бекки они едва взглянули.
– Кевин говорил, что третий мост – ерунда! – тараторил Дон. – Вот только вопросов будет много – по одному на ступеньку. И считать нужно быстро. Мы с Кевином тренировались…
Числа Бекки любила. Особенно большие, гигантские! Числа завораживали, они казались живыми, как люди, – с характером и настроением. Одни числа были послушными: они охотно делились на множители. А встречались и упрямцы, сопротивляющиеся любой попытке разбить их на части.
Кроме них у моста топтались двое. Один нерешительно оглянулся, и Бекки узнала парня из Волочка. Он ещё всё время повторял смешную фразу по-латыни: «Quod erat…» Что-то в этом роде. А где же его приятель-гимназист? Неужели погорел на дурацком мосту?
Знакомый из Волочка подошёл к первой ступеньке. Вопрос Бекки не расслышала, но внутренне напряглась.
Парень из Волочка что-то сказал и поднялся на вторую ступеньку.
Жаль, что нельзя подслушать задание. Чтобы знать хоть примерно! А ещё этот Дон трещит над ухом…
– …вот, например, ты сможешь быстро, в уме, перемножить сорок пять на одиннадцать? За две секунды? А я могу! Получится… – Дон закрыл глаза, помахал в воздухе руками, как фокусник, и отчеканил: – Четыреста девяносто пять! Или вот ещё: семьдесят один на одиннадцать – сколько получится? Семьсот восемьдесят один.
Про этот числовой фокус Бекки не слышала.
Правда, здорово: чтобы быстро умножить любое двузначное число на одиннадцать, нужно сложить цифры этого числа и поместить результат в середине, между этими же цифрами. И – действительно! – за три секунды можно всех поразить. Например…
Она почти забыла про коварный мост. По очереди с Доном они перебирали двузначные числа и мгновенно умножали их на одиннадцать.
– Тридцать три умножить на одиннадцать?
– Так… три плюс три – получим шесть… Помещаем шестёрку между двумя тройками… Триста шестьдесят три!
– Шестьдесят один на одиннадцать?
– Шестьсот семьдесят один!
– Пятьдесят четыре на одиннадцать?
– Пятьсот девяносто четыре! Правда, здорово? Это мне Кевин показал!
– А если… – Бекки хитро прищурилась. – А если я хочу умножить на одиннадцать число с большими цифрами? Ну, например, восемьдесят девять? Куда мы денем сумму? Она двузначная… Если сунуть семнадцать в середину, между восьмёркой и девяткой, получается восемь тысяч сто семьдесят девять – слишком много!
– Я на этом тоже споткнулся, – обрадовался Дон. – Тут всё очень просто…
– Постой, не говори! – попросила Бекки. – Я сам попробую.
– Эй, вы что, Последнюю теорему Ферма́ доказываете? – поинтересовался один из лицеистов. – Нашли время…
На мосту уже никого не было. Прокторы лениво переговаривались и не смотрели в их сторону. Издалека донеслось очередное «Бух!».
– Эх, была не была!.. – Дон залихватски надвинул пилотку на глаза. – Не поминай лихом. А теорему Ферма обсудим при встрече – на том берегу!
– Ни пуха… – начала Бекки, оглянулась – и застыла с открытым ртом.
Длинный, нескладный, угловатый… То ли взрослый, то ли мальчишка… С бровями-треугольниками и смеющимися глазами…
Бекки попыталась прикрыть лицо пилоткой, подняла воротник и отступила на два шага. А может, он её не узнал?
– Кого я вижу! Вот так встреча! – развёл руками Стив. Он вовсе не был похож на профессора, несмотря на мантию, которая болталась на нём, как рубаха на огородном пугале. – Та-ак… Теперь мне кое-что понятно…
Бекки испуганно смотрела на него. Парни из лицея стояли рядом и всё слышали.
Стив провёл рукой по лицу, как будто хотел стереть несерьёзную улыбку. Так иногда поступают артисты театра, входя в новую роль.
– Ну что ж… Это даже интересно. И мост Дураков ты прошёл…
Он сказал «прошёл», а не «прошла»… Значит, никому не расскажет! И её не выгонят с позором…
Бекки благодарно кивнула. Стив смешно сморщил нос – почти незаметно, только для неё – и подмигнул.
– А звать-то тебя теперь как?
– Э-э… Арон.
Имя рыжего земляка из Выселок первым пришло ей в голову. Нужно было раньше думать, а теперь поздно что-то менять… Эти, из лицея, наверняка слышали и запомнят. Если они, конечно, перейдут через третий мост. А может, она сама не перейдёт… Кстати, где Дон? А… вон он, на верхней площадке! Значит, перешёл. Отличный парень!
– Удачи тебе, Арон, – совершенно серьёзно сказал Стив. – На том берегу не забудь получить у проктора регистрационный номер. Ну, до встречи. Ни пуха ни пера!
