Детские воспоминания иногда скрываются на самом дне нашей памяти. Но они всегда начеку и ждут своего часа, потому что в них всегда столько любви, тепла и светлой грусти. Пробуждая их, мы позволяем себе стать на время теми счастливыми, озорными, непосредственными людьми и проще воспринимать своё настоящее.

Все истории, которые описаны в книге, происходили в городе Свердловске (Екатеринбурге) и в посёлке Батурино Томской области и охватывают период с 1954-го по 1964 год. Основаны они на детских воспоминаниях о событиях и людях, живших рядом, а подкреплены фотографиями из семейного архива.

Изменились названия города и улиц. Но не изменилось отношение и любовь к ним. Своё детство я вспоминаю с необычайным трепетом в душе и теплотой в сердце. Это самая счастливая и беззаботная пора, когда рядом мама и папа, любимые брат и тётя Маша, бабушки и много двоюродных сестёр и братьев, когда вся семья вместе. И проблемы решаются сами собой, а все желания непременно сбываются, благодаря всем сердцем любящим тебя родителям.

В это неповторимое время ты безоговорочно веришь, что жизнь – подарок и удовольствие, а ты в ней главный герой. Только в детстве можешь позволить себе такую непосредственность и естественность, открытость и изобретательность. Только в детстве ты не боишься перемен и чужого мнения. И можешь быть восхитительно неправильным для окружающих и уверенно счастливым для себя.

Детская память избирательна. Но из отдельных историй, подкреплённых фотографиями, как из пазлов, можно сложить целую картину. Картину под названием Счастье.

Алёнка

Город Свердловск, дача городского головы (1954—1960 гг.)

Немного о себе

Все события, которые описаны в этой главе, происходили очень давно, когда прошлое ещё было настоящим, в городе Свердловске (сейчас – Екатеринбург) на улице Жданова, 23 (теперь ул. Мельковская) с 1954-го по 1960 год в дачном доме бывшего головы города Екатеринбурга купца Ильи Ивановича Симанова

1956 год. Тётя Маша, Алёнка, папа, брат Лёня, мама

Алёнка

Я – Лена, семья и соседи зовут Алёнка, мне три года. Две руки, две ноги, посередине нос. На нём конопушки с барского солнечного плеча. Ещё есть уши и щёки с ямочками. У меня уже прошёл тот период жизни, когда я обнаружила, что пальцы как-то нелепо смотрятся на моей руке. Совершенно не к лицу мне эти пальцы. Избавление от немодных аксессуаров я планомерно выполняла прищемляя их дверями и шкафами. Теперь я взрослая. Пальцы оказались совсем не лишними. Но я ещё в том возрасте, когда можно ненавязчиво задрать юбку, если на твоих трусах, в районе попы, самый красивый цветочек. Живешь исключительно настоящим, а отсутствие переднего зуба совершенно не влияет на твою самооценку. Мама с папой считают, что я красавица. Своё всегда лучше, чем у соседей.

Когда в октябре 1954 года я появилась на свет, то так всё вокруг меня сильно удивило и вызвало такой щенячий восторг, что я целый год не могла говорить. Но зато потом уже было не остановить.

У меня хороший характер, недостатков нет. Я застенчивая, весёлая, добрая, общительная, работящая, жизнерадостная, хозяйственная. У кого-то есть возражения? А ещё я заботливая. Вот только вчера вечером помогала брату Лёне, который старше меня на один год и один месяц, искать конфету, которую съела ещё утром. С лёгкостью организую беспорядок любого вашего дня. При помощи Лёни без труда захламлю всю квартиру. И вообще, мы с ним самые главные мамины помогальщики. Мне очень неловко публично себя хвалить. Но кто другой если не я? Как вы сможете меня тогда полюбить?

Иногда мы с братом выясняем отношения на кулаках. Драться с Лёней можно только тогда, когда не видят мама с папой. А возникают военные конфликты из-за того, что у нас с ним всегда на всё один взгляд. И этот взгляд – мой!

Люблю петь, чем громче, тем лучше. Родители не всегда одобряют мой репертуар. Например, им не очень нравится «Цыплёнок жареный». А вот в нашем детском саду трогательную историю про жареного цыплёнка, который хотел жить, знают наизусть все мои товарищи. Мы часто поём её хором в песочнице. Судьба птички всегда оставалась печальной. Почему-то её арестовывали и требовали то паспорт, то монету, а то и вовсе пиджак.

А ещё родители критично относятся к песне «Шарабан».

Прощайте, други, я уезжаю

Кому должна я, я всем прощаю..

Ах, шарабан мой, американка,

А я девчонка, я хулиганка.

Больше всего не люблю спать днём. Ведь солнце же кто-то включает с утра, чтобы можно было играть, петь, ходить в гости, копать песок, ловить бабочек, гонять голубей, «ароматиться» мамиными духами «Красная Москва», да ещё много всяких полезных дел делать. Сон – это упущенные возможности. Мне некогда спать! Детство вот-вот закончится, качели станут малы, и ноги будут касаться земли. А лежать днём в детском саду заставляют тихо, с закрытыми глазами, даже если не спишь. Была у нас одна очень хитрая воспитательница, так она всегда перед сном говорила:

– Всё, детки, дружно закрываем глазки, кто первым уснёт, тому разрешу не спать.

Вот надо же было так дезориентировать доверчивую публику! Дневной сон для слабаков, это я точно знаю. Хотя взрослые наверняка считают, что самая гадкая привычка детей – не спать. Но никак нельзя просто так два часа из жизни вычеркнуть!

1957 год. Слева швея-мотористка Алёнка

А я жизнь люблю! Я даже однажды ревела минут десять из-за того, что солнышко спать пошло и вернётся только завтра. Мне очень хотелось проковырять в тёмном небе хоть одну дырочку для него.

Бездеятельность – не мой конёк. Для меня это настоящая пытка. А что вы хотите от человека, который однажды, отбывая наказание в углу, ободрал все обои. Случайно!!! Подковырнула ногтем и всё. Дальше туман. Ничего не помню. Очнулась, когда радостный папа пришёл оповестить меня о свободе. И я выходила, безмятежно улыбаясь, вся в бумажных ошмётках. Не виновата я! Потому что спокойно постоять, полежать или посидеть – ну не моё. К сожалению в садике обоев нет, все стены краской покрашены.

Я думаю, все уже поняли, какая я классная? И скромная! Мама всегда говорит, что скромность украшает какого-то человека. Меня украшать не обязательно, я себе и так нравлюсь. Надеюсь, вы в меня уже успели влюбиться? Или мне ещё пройтись туда-сюда?

А в остальном я совсем обычная девочка. Ступаю то на правую, то на левую ногу, вылизываю миску, венчики и часть кухонной стены от остатков крема, когда мама печёт торт, немытыми руками проверяю, все ли зубы на месте. Иногда бываю не в меру любопытная, любознательная и разговорчивая, но очень надеюсь, что не порчу этим жизнь окружающих.

Папа

1956 год. Всеволод Иванович Мезенцев

Мой папа – Всеволод Иванович, врач-окулист. Для нас с братом он – герой. Всю Великую Отечественную войну он спасал раненых в госпитале. Он лечит не только глаза, но и ставит всем желающим в округе уколы. Он вообще главный доктор нашего двора! Он просто для всех нас ангел-хранитель в белом халате. Мама говорила, что папа ещё операции на глазах делает, но это уже за гранью моего понимания.

Один товарищ брата по песочнице, когда пришла его очередь колоться, заявил родителям:

– Укол разрешу делать только Лёнькиному папе. Штаны перед тёткой снимать не буду!

Вот такие в наше время целомудренные юноши.

А ещё папа ловко умеет выворачивать наизнанку глаза, когда соринки достаёт. Но это зрелище не для слабонервных. Я с мусором в глазах хожу только к маме.

Папа очень добрый. Его все любят. И он любит всех. Меня прямо разрывает на тысячу маленьких Алёнок при мысли, что именно он мой папа. Он совершенно не умеет ругаться и повышать голос. Когда он идёт по улице Свердлова, где находится его поликлиника, с ним здороваются почти все встречные. Наверное, он им всем глаза выворачивал, соринки доставал. А может быть, уколы ставил или очки выписывал.

Я тоже у него очки просила выписать, считая, что стану в них очень умной, сразу смогу читать книжки и буду знать так много всего, как знает папа. Но в очках мне было отказано. Пришлось притвориться подслеповатой и, расхаживая по комнате, сообщать ему, что ничего не вижу. Он почему-то не верил. Тогда я совсем закрыла глаза. Дело закончилось тем, что налетела на стол, или он на меня, и набила себе шишку на лбу. Об очках пришлось забыть.

Меня папа немножко побаивается, но иногда соглашается укладывать спать. Мамины колыбельные всегда про зайчиков и котиков, иногда припугнёт сереньким волчком, который кусает крайних. Папа же всегда подходит к делу основательно, по-взрослому. У него отработанный репертуар. В него входит стихотворение «Бородино» и две песни, одна из них – «Варяг». Помните слова?

Наверх вы, товарищи, все по местам,

Последний парад наступает.

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!

Я пытаюсь ему подпевать, но папа объясняет, что я путаю роли. Он должен петь, а я – спать.

На бис всегда «Казачья колыбельная» М. Ю. Лермонтова. Уснуть надо попытаться сразу после первого куплета, чтобы не слышать второго.

По камням струится Терек,

Плещет мутный вал;

Злой чечен ползёт на берег,

Точит свой кинжал.

Папа, проявив все свои артистические способности, с чистой совестью удаляется в другую комнату. А в моём окне за шторой сразу вырисовывается во весь рост силуэт этого злого чечена, который не только успешно дополз до берега, но и каким-то невероятным образом ещё и до нашего подоконника. Он и кинжал успел наточить! И теперь его клинок зловеще поблескивает в лунном свете. От ужаса волосы встают дыбом, кровь стынет в жилах, а сон надолго улетучивается. Мне приблудившиеся злые чечены за шторой, вообще, не нравятся. Но этот ведёт себя тихо, кинжалом не размахивает, усами не шевелит, папахой не трясёт. Можно было бы, конечно, рвануть штору и спросить:

– Здравствуйте, вам тут не дует?

Но я предпочитала ничего не предпринимать, а просто лежать, моргать и бояться.

Папа, конечно, не виноват. Он честно выполнял свои обязанности. На котиков, зайчиков и прочую ерунду не заморачивался. И мы с братом на всю жизнь запомнили эти чудесные стихи и песни.

1955 год. Алёнка, мама, тётя Маша, Лёня, папа

Мама

Мама – самая лучшая должность на свете! Моя мама – Августа Константиновна, заведующая отделением в механико-технологическом техникуме. Она у нас главная в доме и лучшая на планете.

Самая добрая, нежная, милая, да ещё модница и красавица. Не зря я ей себя доверила. Кроме нас с папой, маму очень любят её ученики. Мне даже приходится иногда напоминать им, что это моя, а не их мама. Она добрая и весёлая. Знает много стихов и песен.

А ещё мама очень храбрая. Однажды она встретила в Сибири, в тайге, медведя. Испугалась, конечно, немножко, но не показала ему этого. А просто решила, что им не по пути, и пошла в другую сторону. Даже корзинку с ягодами не бросила. Медведь был того же мнения и пошёл по своим делам. Чего с мамой связываться? И правильно сделал, а то бы получил по первое число.

Знакомый запах свежеиспеченных мамой на завтрак блинов всегда погружает нас в счастливые выходные. Тонкой струйкой их аромат заполняет каждый уголок нашей квартиры. А мама, небрежно поправив прядь волос, тем самым испачкав её мучной пылью, ловко управляется половником и сковородой. Она умеет всё! Варить, стряпать пироги, печь торты, стирать, шить, вышивать, вязать, петь песни, наряжать нас с братом, белить печку, кататься на лыжах, ловить рыбу и ещё много чего. Совсем недавно она всю меня огорошила, сшив за один вечер мне платье в горошек. Я сразу ей сказала:

– Ну, сейчас я такая красавица буду, что вам всем мало не покажется!

1956 год. Мезенцева Августа Константиновна

Мама всегда интересовалась, чем нас кормили в детском саду, и всё ли нам нравиться. Меня устраивало всё кроме винегрета. Я честно призналась, что не ем его никогда. На это мама ответила, что она на моём месте от него бы никогда не отказалась. В очередной раз, когда за обедом появилась тарелочка с этим блюдом, я вспомнила мамины слова. Решение пришло мгновенно. Винегрет тут же оказался у меня в кармане платья. Второй карман заполнила порция соседа по столу. Не важно, что ещё с утра эти карманы были заполнены песком из песочницы. Его я перед обедом успела вытряхнуть. Зато как обрадуется мама! Она была немного потрясена, но объявив мне благодарность, почему-то попросила больше так не делать. А что не так то? Неужели разлюбила винегрет?

Случались у нас с мамой и недоразумения. Однажды она нарядила меня в садик в новое, необычайно красивое светлое платье в кружевах. Детсадовский коллектив по достоинству оценил обновку. Воспитатели охали и ахали, подружки раскрыли рты от зависти. Ни дать ни взять настоящая принцесса! Я гордо дефилировала по группе, демонстрируя свой наряд. На прогулке выяснилось, что в садик завезли новый песок. Туда-то я и бросилась с головой, руками, ногами и остальными частями тела. Принцесса подождёт! Мы строили замки, рыли норки, присыпали себя песочком из ведра, стряпали пирожки. Платье несколько утратило былой лоск, но это для меня не было так важно в тот момент. Мама, забирая меня вечером, так не думала. Ей явно не понравился выпачканный наряд. Она стала стыдить меня за безответственное отношение к новым вещам и пообещала, что больше не разрешит мне ходить в обновках в садик.

На следующий день пришлось надеть чистенькое, но уже не новое платье. Но я решила порадовать маму. Мне обязательно понадобились подвиг и награда. Хотелось спасать утопающих, переводить через дорогу беспомощных старушек, тушить дом. Но никто поблизости не тонул, не горел и, вообще, не просил о помощи. Спасать, к сожалению, было некого. Весь день на прогулке просидела на скамеечке, наблюдая как в песочнице копошится молодёжь в белых панамках. Давалось мне это с большим трудом. Очень хотелось присоединиться к общей тусовке. Но я собрала всю силу воли в кулак и терпела, не позволив ни одной мухе приблизиться к моему платью. Грудь уже грела долгожданная награда.

1959 год. Алёнка с мамой и братом во дворе дома на Жданова 23

Вечером, увидев меня чистенькой и аккуратненькой, мама почему-то снова рассердилась. По её взгляду я поняла, что речь, вероятно, пойдёт не о медали. Она решила, что я издеваюсь над ней.

– Ты что специально пачкаешь новые вещи, а старые бережёшь?! – возмущалась она. Вот и пойми этих взрослых!

В нашей семье есть специальная женщина, которая занимается нашим с Лёней воспитанием, в том смысле, если возникает необходимость нам в углу постоять. Эта женщина – мама. Как думаете, кто угол изучил лучше – Лёня или я?

Папа всегда при слове «угол» начинает нервничать. Мне кажется, он сам готов в нём постоять вместо нас. Поэтому затея ставить нас по углам ему самому в голову не приходит никогда. Затейница в нашей семье – мама. Но она не виновата, просто вынуждена это делать, потому что у неё очень слабое терпение, которое иногда лопается. А новое когда ещё надуется? Мы с Лёней это понимаем, сочувствуем маме, бережём её и от угла никогда не отказываемся.

Мама наполняет нас котлетами, компотами, витаминами, стихами, сказками, разговорами, шутками и любовью. Когда за тобой мама, такое ощущение, что позади целая армия. Она всегда рядом, даже когда её нет поблизости. Спасибо, любимая, что именно ты наша мама.

Тётя Маша

1959 год. Алёнка, Мария Константиновна, Лёня во дворе дома

Ещё у нас есть любимая тётя Маша – мамина младшая сестра. Мы живём все вместе. Для нас она – лучшая подружка и просто Маша. Она тоже не отстаёт от мамы по всяким умениям, а ещё читает нам книжки, поёт песни, учит с нами стихи, обнимается и разрешает кататься на подушке с широкой парадной лестницы. Мне кажется, что ей самой очень хочется с нами скатиться, но она просто стесняется. А может, и делает это, когда никто не видит.

1959 год. Тётя Маша и Алёнка

Она всегда лечит нам все ссадины и ушибы без лекарств, не отвлекая по пустякам папу. А лечит она их заговорами и заклинаниями:

– У вороны заболи, у сороки заболи, а у Леночки (Лёнички) заживи.

И это всегда помогает! Боль сразу утихает, только ворону и сороку очень жалко. Маша легко может убаюкать все наши слёзы и зашептать все разочарования.

Тётя всегда с нами играет. Потому что папе некогда, он читает свои медицинские книги и журналы. А мама – барыня какая, как только надо играть, стирать быстренько начинает. Тётя всегда на низком старте: готова раскачивать качели и если нужно – планету нам на радость.

Иногда по вечерам у нас с Машей возникает спор: нужно ли мыть ноги. Я – против, тётя – за. Я предлагаю компромисс:

– Давай помоем только одну!

И пытаюсь выяснить, какая грязнее. В итоге, по результатам считалки, получается, что самая грязная нога у Маши. Она отказывается признать поражение, и мне приходится мыть обе ноги.

У Маши много подруг. Хотя они уже взрослые, но мы с Лёней с ними тоже очень дружим. Одна из них, Эмма, научила нас с братом играть в шашки, а мы её – лепить пельмени. Она очень удивлялась, что мы такие маленькие, а уже большие мастера в этом деле. А что тут удивляться? У нас в семье так заведено: научился есть пельмени – научись их лепить. Вот мы и научились. Я – быстро, Лёня – красиво.

Летняя резиденция купца Симанова

У нас в квартире две комнаты. Три окна наблюдают за огромными железобетонными колоннами элеватора, а одно любуется Верх-Исетским прудом.

Конец XIX века. Летняя дача головы города Екатеринбурга И. Симанова. Второй этаж, левое окно – наша спальня

У меня есть своя кровать. Но я подозреваю, что до меня её опробовал Лёня. Удобнее всего, конечно, спать с мамой, скинув на пол папу. Но об этом даже мечтать нельзя. Тут же нарисуется братец, и маму придётся делить.

В каждой комнате есть печка. На одной мама с Машей готовят, а у второй даже имя мудрёное есть – голландка. Она круглая, высокая, обита железом и покрашена в чёрный цвет. В общем, вся такая важная фифа, воображала!

А ещё у нас в деревянной кадке растёт большой модный фикус с огромными листьями. Я его не люблю. Ну сами посудите: лазить по нему нельзя, с обезьянами и попугаями катастрофически напряженно, а по ночам его листья, как огромные страшные птицы, кружатся недалеко от моей кровати. Нет, это определённо не мой ботанический герой.

Однажды я попыталась исправить положение, уговорив соседскую кошку стать, хотя бы на время, шимпанзе. Я подробно объяснила ей глубину образа и ознакомила со сценарием. Сказать, что она была счастлива, было бы сильным преувеличением. Сначала она упиралась, показывая, что ей не по пути с новоявленным режиссёром. А потом, когда за хорошую работу ей была обещана свежая сметана, и не возражала вовсе. Но как только с помощью меня и табуретки она оказалась на верхушке фикуса, то сразу забыла свою роль и наш уговор. Бездарная актриса, не успев перекреститься, с выпученными глазами и с истошным криком бросилась на меня сверху шерстяным торнадо, повалив на пол. Она пробежала по потолку, опрокинула герань и повисла на шторе. Лицо моё и руки от такого броска были немножко подпорчены. А вся так тщательно продуманная и спланированная операция по разведению обезьян в домашних условиях с треском провалилась. Не обнаружив в комнате пятого угла, киса подняла хвост и на четырёх негнущихся средствах передвижения бочком проследовала к выходу. Дыбом у актрисы стояли даже брови. После этого при каждой нашей встрече во дворе, эта дикарка всем своим видом сигналила: «Всем держаться подальше от этой любительницы шимпанзе!» Видимо, кошка какая-то неправильная попалась.

Конец XIX века. На заднем плане правого берега мельница Симанова, а правее – его дача

Конец XIX века. Вид из дома резиденции на городской пруд и парк

Воды, как и туалета, в доме нет. Воду надо носить в вёдрах с колонки. То ещё развлечение! Купают нас с Лёней в железной ванне. Её ставят на два табурета. Воду в вёдрах нагревают на печке. Можно в ней просидеть хоть час. Но воду на пол выливать не разрешают. И делать перекладину, уцепившись ногами за один край ванны, а зубами за другой – тоже нельзя. Даже нырнуть с головой в пенную пучину не всегда удаётся. Правда, кораблики пускать разрешают. И на том спасибо.

Конец XIX века. Пристань для прогулочных лодок на заднем плане дача

Дом, в котором мы живём, – замечательный деревянный двухэтажный, с высоченными потолками. На первом этаже находится наш детский садик и классы ФЗО (школа фабрично-заводского обучения). На втором этаже широкий коридор, вдоль которого располагаются двенадцать квартир преподавателей и сотрудников техникума, где работает мама. Коридор такой большой, что по нему можно даже на велосипеде гонять, если бы он у нас был.

Дом был построен в 1880 году. Раньше, до 1917 года, он назывался летней дачей городского головы Ильи Ивановича Симанова. В конце XIX века у него в Екатеринбурге была огромная территория в 54 гектара, которая занимала всю площадь будущего стадиона «Динамо».

Конец XIX века

Кроме всем известной мельницы, на участке располагался благоустроенный парк, где находились красивые беседки, пышные цветники, игровые площадки и та самая благоустроенная двухэтажная дача, в которой мы сейчас живём. Были здесь баня, купальня, кегельбан, цветочные и плодовые оранжереи, зимний сад, пальмовые, ананасовые и огуречные теплицы.

Не обошлось и без конного двора с рабочими лошадьми и выездными рысаками. Был даже лодочный причал. Дача была электрифицирована и телефонизирована, что было для Екатеринбурга тех лет настоящим чудом. В 1889 году парк был открыт для публики. Вход был бесплатным и только днём. По его дорожкам и аллеям можно было прогуляться, а на пруду – покататься на лодках.

От этой красоты и великолепия нам достался только этот деревянный дачный дом с высокими потолками и большими окнами, но уже без всяких удобств. Хотя старая кирпичная водокачка ещё стояла недалеко на берегу, напоминая о былом комфорте, но ей уже никто не пользовался.

Левое одноэтажное крыло дома было снесено. Вместо него появился забор, отделяющий наш дом от территории элеватора, строительство которого началось в 1936 году. И стал наш красавец однокрылым. Но он не сдаётся. Не считает себя инвалидом. Гордо держит свою марку. А мы его и таким любим.

Об огромном участке напоминает только небольшой кусочек парка со старыми липами и тополями рядом с мельницей.

Они наверняка ещё помнят и нарядных барышень, и их кавалеров, некогда гулявших по аллеям старинной усадьбы. Из игровых площадок чудом уцелела только одна – для игры в городки. Чурки (городки) и биты никто не убирает. Пользоваться ими могут все желающие.

Прошло время, деревья состарились, но успели познакомиться с нами, маленькими обитателями бывшей Симановской дачи. На всей остальной территории расположился замечательный стадион «Динамо». Я и сама потом, в юные годы, несколько лет наматывала круги на превосходном катке этого стадиона, занимаясь в конькобежной секции, получив звание кандидата в мастера спорта.

12 3 4 5 ...10 İz.

Алёнкины рассказы. Хроники детских фотографий

Вступление