«Тайна замка Вержи» kitabından alıntılar, sayfa 3
Венсан злился, что случалось с ним крайне редко. Что может быть прискорбнее для ученого, чем невежество дурака? Только невежество умного!
Любопытство – физически ощутимое, вязкое, как грязь, – сгустилось вокруг него. С притворным равнодушием все ждали, что будет сказано дальше. В эту грязь, в благодарный жирный замес из любопытства, страха, жадности до чужих тайн, упоения от причастности к постыдным секретам – в эту грязь должно было упасть слово и прорасти вездесущими сорняками слухов. Выдирай их потом сколько влезет, выпалывай, пока не помутнеет в глазах, – все напрасно: они появятся снова, неистребимые, как гидра.
В ответ младшая сестра лишь вздохнула. Обе знали, что Алиса де Вержи была прекрасной женой графу. Настолько прекрасной, что для хорошей матери в ней не оставалось места.
Не бойся смерти, бойся грехов
Но куда приятнее оплакивать воображаемого человека, чем настоящего
Бешенство и злоба - удел проигравших.
Когда говорят, что время сильнее всего, ошибаются. Сильнее всего одиночество, ибо только оно способно проделывать с временем удивительные фокусы: растягивать его, скручивать в узлы, выворачивать наизнанку. Но подобным действием обладает лишь истинное одиночество - то, над которым ты не властен.
Чудо всегда рождается из отчаяния [...] А во мне давно уже его нет.
Ад от рая отличается не тем, что в первом тебя ждут муки, а в другом счастье [...]. Просто из ада нельзя выбраться. А если даже из очень паршивого места можно выбраться, то это не ад.
глупость, помноженная на добродетельность, дает жестокость
