Kitabı oku: «Любовь и сгущенка. 1 том», sayfa 2
2 глава.
Коридорчик закончился небольшим залом с аркой, за которой находилась точно такая же комната по размеру. В этой слева у стены был пристроен невысокий прилавок, на нем в плетеных корзинах, застеленных накрахмаленными кружевными салфетками, красовались булки и кренделя, посыпанные сахарной пудрой. Тут же с краю стояла высокая стеклянная колба с маленьким краником, наполовину наполненная коричневой жидкостью.
Полный мужчина в полосатых штанах, белой рубахе и черной жилетке, улыбался красивой даме, которая протягивала монетку ему. Круглое лицо с тёмно-рыжими волосами, усами и короткой бородой такого же цвета стало еще больше от того, когда он разглядел, какую деньгу ему дали. Торговец ловко спрятал ее в карман и из деревянной шкатулки отсчитал сдачу. Дама кивнула и пошла к выходу, накрыв корзинку салфеткой. За ней вслед посеменила маленькая девчушка в чепчике, светло-голубом платье с белыми кружевами, которые выглядывали из-под юбки, доходящей до лодыжек. Я смотрела на ребенка, она неуклюже переставляли крепенькими ножками, но при этом очень быстро шла. Проводив их до двери, я уткнулась взглядом в мадам Жу-жу, у которой брови медленно сдвигались навстречу друг другу, увидев меня:
– Иррррма! Что ты встала? Тебе работы мало? – Протянула она. Показала мне перстом на стену, где была сделана деревянная решетка и крючки, по-видимому, для кружек.
Я быстро развесила кружки и скрылась в коридорчике. Все что я успела заметить в зале – это столы и деревянные стулья, а вдоль стен стояли лавки со спинками. Тут явно кушали люди, у которых были деньги. Не могла понять, почему они не едят дома? Скорее всего у них есть слуги, и они им приготовят лучше, чем здесь. В соседнем зале я успела увидеть нескольких людей за столами, там были уже не стулья, а кресла с тканью. Скорее всего заведение разделялась по сословиям.
Возвращаясь назад, я проходила мимо корзины с яйцами, которая стояла на краю стола. Убедилась, что на меня никто не смотрит и ловко выхватила два штуки. Голод делал свое дело, я превратилась в воровку.
Осмотрев свою комнату, заметила на полке тканевые мешки, которые стопкой лежали. Наверно в них когда-то была крупа. Я в один такой положила яйца и припрятала его. Мне принесли еще посуду, я решила, что пора заменить воду и пошла опять за водой, предварительно в другом тазу, замочив тарелки, чтобы не пришлось их долго тереть в холодной воде.
Руки озябли, так как солнце не попадало в этот проулок и там было промозгло. Мне, как коту, хотелось вытянуться на солнышке и погреться.
Дедуля рубил хворост и складывал в корзину.
– Где вы берете хворост?
– Мадам покупает его у мальчишек для печки.
– А вот эти поломанные корзины, что вы будете с ними делать?
– Сожгу в печке вечером.
– Я могу одну взять себе?
– Ирма, я ее припрячу для тебя.
– Спасибо вам. Скажите, как вас зовут?
Мужчина покачал головой:
– Меня зовут Рин, но никто здесь по имени меня не называет.
– Вы давно тут работаете?
– С детства. Я не помню своих родителей и сначала я работал у мадам Жу -жу дома, потом она пристроила в это кафе, которое открыл ее муж. Пока был молод, работал на кухни, помогал повару. Потом уже отправили сюда.
– А живете вы где?
– За печкой сплю, там и все мои вещи.
– Вам платят за вашу работу?
Он удивленно посмотрел на меня.
– Ирма, здесь никому не платят. Вечером мы получим суп – это вся наша плата.
Я задумалась, ведь на одном супе далеко не уйдешь. Поэтому девочка, в тело которой я попала, была такая голодная и худая. Свою порцию она, по-видимому, относила своей матери, а сама оставалась голодной. “ Нужно что-то предпринять и где-то найти более оплачиваемую работу, иначе так можно здесь и умереть. “ – раздумывала я, когда домывала посуду.
Когда я вернулась из зала с очередной горой грязной посуды, я посмотрела на корзину с овощами и решила, что нужно за свою работу брать плату, раз мне не платят. Я не знаю, как здесь относятся к воровству и скорее всего меня казнят, но что-то нужно делать. Сегодня у меня есть два яйца, в этот же мешок я накидала морковки и лук.
Забирая тарелки в очередной раз, я заметила на одной не тронутую краюшку хлеба и припрятала ее в очередной мешочек. Душу грело, что я потихоньку наберу еды для женщины, которая осталась одна дома.
После обеда нас всех позвали на суп. Слугам в миски налили жидкую похлебку, в которой лежали только овощи, они очень сильно разварились и практически превратились в пюре. Кто где пристроился со своей миской. Некоторые покрошили хлеб, которые лежал нарезанный тут же в тарелки. Рочел покрошила себе вареное яйцо, а повар и его помощник даже кинули себе по кусочку вареного мяса. Я протянула руку к варенным яйцам, но меня ударила девчонка, которая ранее вырывала кружку из рук:
– Тебе не положено! Тут только нам.
Я потерла руку и пошла к хлебу, взяла себе три куска, пока никто не видит. Два завернула в подол, чтобы никто их не видел, а с одним принялась есть. В желудке от горячей еды разлилось тепло, и я почувствовала, как согрелась. Даже не заметила, как похлебка исчезла с моей тарелки, но я чувствовала себя сытой и меня начало клонить в сон. Осмотрелась, никто не обращал внимания на меня. Кто поел, занялся своими делами, сгрузив для меня на стол свои грязные миски, остальные доедали припрятанную еду, по-видимому, они ее тоже воровали или еще каким-то способом получали. Я подошла к котлу с супом и налила себе еще одну миску, прикрыла и отнесла в свою комнату. К сожалению, я не знала, дают ли тут вечером еду, поэтому нужно запастись.
До вечера мыла посуда, не разгибая спину, потом нам раздали хлеб и яйца, а мне выдали две моркови, сказав, что хлеб я еще не отработала. Теперь вырисовывалась картинка, как тут кормят слуг. Я собрала всю добытую еду в сломанную корзину, туда же разместила миску с супом и пошла в сторону дома, вспоминая, где мы обитаем.
Добралась до дома уже в сумраке, потому что солнце опускалось очень быстро. Наощупь нашла дверь в комнату, открыла ее и позвала женщину. Я очень боюсь покойников и надеялась, что мне не придется ее хоронить.
– Ирма, я уже боялась, что ты не придешь.
– Я принесла вам суп. Вот хлеб и овощи.
– Как же к тебе щедра мадам Жу-жу! – восхищалась женщина. – Раньше она овощи и хлеб не давала, а яиц я уже не видела с того момента, как мы с тобой переехали с поселка сюда.
“ Значит девчонка довольствовалась только двумя морковками, а суп приносила матери. Понятно все теперь.”
– Зачем мы переехали из поселка, ведь там у нас лучше жизнь была.
– Ах, Ирма, ты все забыла. После смерти отца мы с тобой остались одни. Корову у нас отняли, потому что мы не смогли заплатить аренду земли с тобой, а потом и дом наш сожгли. Это все, что у нас с тобой осталось.
Женщина показала на узелок в углу, который освещала луна.
После ужина, оставшиеся овощи, я положила в мешочек на стол:
– Вот здесь они будут лежать, и вы сможете дотянуться и позавтракать, пока меня не будет. Вам нужно набираться сил и вставать. Если вы будете лежать, то не выздоровеете и я останусь тут совсем одна.
– Детка, спасибо тебе. Конечно, как только я встану, смогу тебе помочь.
Я спустилась вниз, вылила ведро помойное и в другое набрала из такой же колонки воды. Налила в таз чуть-чуть и кувшин, чтобы можно было попить. Посуду помыла и решила оставить тут, пусть это будет моя зарплата, раз мне ничего не платят. Помытые овощи и яйца, а они оказались вареные, сложила в посуду на столе. Хлеб мы весь съели, поэтому я сытая легла на свой матрас спать. Было холодно, и я накрылась платком.
Сон не шел, я не могла понять, куда я попала и за что меня сюда отправили.
Не заметила, как задремала. Во сне я вернулась домой. Все было как прежде: работа, интернет, моя квартирка, мои подписчики. Поэтому разлепив утром глаза, я горько пожалела, что вот эта жизнь теперь не сон, а явь. А прошлая осталась там.
Солнце поднималось и начинало освещать комнату. Я поднялась, оторвала небольшой кусочек ткани, обтерла холодной водой тело. Душ здесь не принять, теплой воды нет, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. Переоделась, а свое грязное платье замочила в оставшейся воде. За дверью слышались чьи-то шаги. Я замерла и прислушалась. Кто-то тяжелыми шагами прошел мимо комнаты. Потом раздались шаркающие шаги, где-то закричал младенец.
“Значит на чердаке живет кто-то еще, а не только мы.” – подумала я. Осмотрелась, воровать то у нас нечего. Корзину припрятала под кровать, чтобы не стянули.
Радовало, что голова уже меньше кружилось и я не уставала так сильно после каждого движения. Почистила себе яйцо, позавтракала им. Матушка спала, в комнате было слышно ее дыхание. Кувшин с водой поставила на стол, ближе к ней.
Посмотрела в окно, солнце уже потихоньку поднималось и мне нужно было идти в кафе на работу. Мешочки я прихватила с собой. На одном была длинная тесемка, если что, то его можно спрятать под платье, привязав на шею. Вдруг там обыски делают и не всегда получится принести еды.
Потом пришью себе карман, можно даже сшить передник с карманами. Очень удобно такой иметь, и одежда не пачкается.
Я шла по дорожке на работу и разглядывала город, прохожих. Здесь все дома были прилеплены к друг другу, образуя арки или проулки между друг другом. На первых этажах располагались лавки, но не везде. Мне попалась пекарня, в которую я уже заходила, шляпный магазин, швейная мастерская. Далее, я увидела цирюльню, в которой заметила сидящего мужчину, его брили опасной бритвой.
По дорогам с большой скоростью проносились лошади. Некоторые ехали верхом, но больше всего – это был разный транспорт. Кареты и повозки отличались убранством. Пару раз мне попадались очень красивые, с украшенными золотом деталями из дерева с большими колесами и с кучерами, стоящими сзади на подножке. Один раз я увидела красивую открытую коляску и там ехала одинокая девушка в темно синем костюме и черной шляпке с белым пером. Когда она посмотрела на меня, это напомнило мне картину “Незнакомка”, которая висела у моего дедушки над кроватью.
Я очень часто рассматривала ее, когда была в гостях. Мне она очень нравилась, и я представляла себя на ее месте. Я замерла посередине улицы с открытым ртом. В этот момент меня кто-то толкнул в спину, и я упала на проезжую часть и с ужасом увидела, как на меня несется конь.
3 глава.
Я сжалась, закрыла голову руками, зажмурилась и стала ожидать, что сейчас будет что-то страшное, прислушиваясь к приближающемуся топоту копыт. Меня в следующее мгновение кто-то дернул за руку, и я взлетела с земли, впечатавшись лицом в благородного мужчину. Высокий красавец, темная короткая аккуратная бородка, пронзительный взгляд, который осмотрел меня с ног до головы. Я смотрела на него во все глаза, открыв рот и тяжело дыша, он улыбнулся:
– Замарашка, тебе надоело жить? Решила помереть? С такими глазами можно еще пойти на улицу падших и найти себе любовника.
Он меня отпустил, струсил кусочки сена со своей куртки и зашагал дальше по улице, постукивая тростью по мостовой. Прокрутила в голове слова незнакомца и растолковала их так, что скорее всего он предлагал мне пойти работать проституткой. Меня передернуло от отвращения, и я пошла быстрее в кафе, вспоминая в голове весь этот момент.
“ Нужно быть осторожнее в такие моменты, – повторяла я себе, – не хочется остаться здесь инвалидом. Потому что тут никто с тобой возиться не будет и ты будешь вынуждена медленно умирать у себя на лежанке или в канаве, куда оттащат твое тело.”
Приближаясь к кафе, заметила, как из дверей показалось платье мадам Жу-жу, поэтому я шустро прошмыгнула в проулок, сразу за кафе, к задней двери.
День прошел без каких-либо потрясений, все было, как и вчера. На меня меньше обращали внимания, поэтому я присмотрела себе брошенный чугунок, который приставила в печи с краю, чтобы подогреть воды.
Я наслаждалась теплой водой, когда мыла посуду. Руки не немели от холода и мне это доставляло удовольствие. Так же удалось урвать у прачки несколько чистых полотенец, а тряпку ту, что мне ранее досталась, я вечером простирнула и повесила сушиться на палку.
Яиц удалось в этот раз стянуть побольше, потому что вечером и в обед мне ничего не досталось, как и накануне.
Я нагрела себе воды к вечеру небольшую бадью, отгородила тряпками уголок у себя, и быстренько обмылась теплой водой. Это было блаженство, ощущать себя чистой, поэтому домой я уже не шла, а летела. Это конечно образно, потому что сил у меня не прибавилось за это время так сильно, как хотелось.
Вечером поужинав, я довольная собой, легла спать, укутавшись в платок.
Утром я почувствовала, что сил у меня прибавилось и я стала попроворнее, чем накануне. Видно, из-за того, что я стала больше питаться, чем несчастная девочка в этом теле до меня. Шагов было за дверью больше, но я не хотела встречаться с соседями, больше того, я боялась, что вдруг меня кто-то знает и начнет что-то спрашивать, поэтому ждала, когда они затихнут и выходила на работу.
Утро было прекрасным, я старалась идти по солнечной стороне улицы, чтобы согреться под лучами дневного светила.
Когда я приблизилась к булочной, заметила на лестнице мальчишку с кучерявой головой. Он держал булочку и довольный рассматривал прохожих. Когда удивленный взгляд карих глаз встретился со мной, я улыбнулась. Он обрадовался и подбежал ко мне, протягивая покусанную сдобу. Я остановилась от удивления и немного растерялась. Всегда хотела себе сына, но не получалось. Мой бывший постоянно мне твердил, что еще рано и нужно встать на ноги, прежде чем заводить друзей. А потом уже не получалось, я все откладывала этот момент и боялась, что придется растить ребенка одной.
Я присела перед карапузом, на вид ему было около трех лет, может больше, я плохо разбиралась в их возрасте:
– Малыш, спасибо большое, но тебе нужно самому кушать, чтобы вырасти большим!
Я подняла руку, чтобы показать, до куда ему нужно расти. Он засмеялся и неожиданно обнял меня:
– Ты хорошая.
– Убери руки от ребенка! – раздался визгливый возглас. Я подняла глаза и меня буравила свирепым взглядом та блондинка, с которой мы уже встречались здесь. Она подбежала, дернула ребенка за руку и потащила к двери.
С этой особой у меня не сложилось с самого начала. Может я и не королевских кровей, но не сильно от нее далеко ушла и поэтому никто не давал ей такого права: относиться ко мне с пренебрежением. Я посмотрела ей вслед, так хотелось плюнуть в спину, но не стала опускаться до нее, а продолжила свой путь в кафе.
День прошел без приключений, не считая того, что Рочел вылила помои ко мне в таз, где я мыла посуду, и пришлось заменить воду.
Вечером я шла довольная домой, удалось урвать несколько веток для печки. Я, как все советские люди, искала на своей работе, что можно принести домой. Это наверно передалось генетически от родителей, которые пытались хоть как-то выжить в непростые времена.
Конечно, это удручало, но другого выхода у меня не было. Да, я не была рабыней, но оплата, как у работника, меня напрягала. Она была не справедливой по моему мнению.
На следующий день, я стала присматриваться, может есть возможность, где-то помочь на кухне. Потому что другого пути, чтобы подняться по служебной лестнице здесь не предвиделось.
Пока у меня не было грязной посуды, я наносила воду и предложила одной женщине помочь почистить яйца. Она с радостью согласилась, что я и принялась делать, чтобы меня заметили. Я не успела среагировать на эту дерзость. Меня грубо схватили за волосы, дернули назад, я упала на спину и увидела рассвирепевшее лицо Рочел над собой.
– Как ты посмела, у меня забирать мою работу? Иди к своим мискам и кружкам, нищебродка!
Я чуть не задохнулась от злости, дернула ее за щиколотку, и та завалилась на бок. Пока я пыталась подняться, девчонка ловко вскочила на меня верхом, схватила за волосы и начала бить головой об пол. Я впилась ногтями в ее руки, и она взвыла. Вокруг нас собрались слуги и наблюдали за потасовкой, но никто не вмешивался.
В какой-то момент кто-то дернул соперницу, и она взлетела с меня, я поднялась с пола и встретила хмурый взгляд повара. Арно осмотрел меня с ног до головы, толкнул Рочел в сторону печки:
– Кишки почисти. – потом обернулся ко мне, – А ты что тут делаешь? Если увижу хоть одну грязную тарелку, останешься без обеда.
Он направился в мой закуток, там царил порядок. Я все вымыла, развесила и разложила. В ведрах стояла чистая вода и ждала, когда освободится чугунок в печке, где я грела воду, чтобы занять место там.
Мужчина хмыкнул, развернулся, внимательно посмотрел и сказал мне:
– Если все успеваешь, то можешь помогать на кухне. За это тебе будут давать яйца на обед и ужин.
Я довольная кивнула, от счастья готова была ему руки целовать. Статус мой вырос, значит можно рассчитывать на улучшение моего положения. Пришлось немного ускориться, чтобы чаще помогать на кухне и не терять своих бонусов.
За несколько дней я приноровилась и успевала уже больше. Рочел стала за мной наблюдать, поэтому продукты стало сложнее воровать и прятать. Я так же следила за ней и не упускала момента, если она отсутствовала.
В одно утро мне попался тот же малыш, он сидел и грустил на лесенке возле магазина. Я ему подмигнула, чем его рассмешила. Такой искренний и славный смех поднял мне настроение.
– Привет. Как дела?
– Привет. А я тут сижу и жду отца.
– Молодец, подрастешь, будешь ему помогать.
Я потрепала его по макушке и побежала дальше на работу.
В этот раз нам сильно повезло, потому что сегодня кафе закрыли раньше. У мадам Жу-жу был какой-то важный гость и всех распустили вскоре после обеда, раздав ужин.
Я засветло возвращалась домой, довольная собой, потому что за работу удалось получить фартук с карманами, что меня очень сильно радовало.
Агас, наша прачка, обещала попозже дать еще один на смену, но стирать я их должна сама. Она занималась стиркой и штопкой скатертей, одеждой тех, кто работал в зале, потому что мадам очень строго следила за их внешним видом.
А еще ей удавалось бывать в доме у госпожи и там она отвечала за постельное белье. Ей за эту работу платили монетки, что увеличивало статус среди нас, работающих за похлебку. Но даже несмотря на это, она относилась ко мне по-доброму.
С ее слов, я напоминала ее дочь, которая сгорела от чахотки в прошлом году. Мне было ее искренне жаль, потому что потерять единственного ребенка очень страшно.
Когда она приходила на кухню, всегда подходила ко мне и мы с ней разговаривали, что очень сильно злило Рочел, потому что она считала, что я не достойна этого внимания.
Я в прекрасном настроении подходила к пекарне, прямо передо мной распахнулась дверь со звоном колокольчика, и знакомая блондинка выскочила на улицу. Вслед вышел высокий темноволосый мужчина:
– Лоиз, вернись, прошу тебя.
– Тео, я помогаю с ребенком, в пекарне, но не заслужила получить небольшую шляпку с пером?
Мужчина опустил руки:
– Ты же понимаешь, что продаж сегодня не было, а деньги нужны, чтобы платить аренду за помещение. Как только мы все продадим, я дам тебе на шляпку в конце этого квартала.
– Я ухожу! Я устала ждать от тебя, когда ты сможешь мне купить хоть что-то. Найду кого-нибудь пощедрее и побогаче.
Румяная девушка развернулась и пошагала по улице, не оборачиваясь. Мужчина обреченно вздохнул, повернулся ко мне и опустив голову, зашел в пекарню. Я двинулась вслед. Не знаю, чем я смогу помочь, это было мимолетное решение.
Наверно мне просто понравился этот грустный пекарь. Его глубокий, задумчивый взгляд из-под опущенных ресниц, как магнит меня притягивал.
На звон колокольчика у двери хозяин магазина обернулся и с надеждой посмотрел на меня. Потом оценив мой внешний вид, произнес:
– К сожалению, я милостыню не подаю. Вы зря сюда зашли, милая девушка.
– Господин, я не за милостыней. Услышала, что у вас проблемы с продажами и решила помочь.
Он удивленно приподнял бровь, посмотрел на меня снизу вверх:
– Хм, чем вы можете мне помочь? Мои посетители, увидев вас, покинут меня навсегда, и я тем более ничего не продам.
Несмотря на его слова, я все равно была полна желания и решимости что-нибудь сделать.
– У вас все равно нет продаж. Что вы потеряете, если воспользуетесь моей помощью? Если у меня получится продать ваш хлеб, вы получите деньги. Если не получится, то для вас ничего не изменится.
Он подумал недолго, опустил глаза, вздохнул и согласно кивнул. В этот момент вышел из-за прилавка ребенок. Я обрадовалась, увидев его:
– Привет, малыш.
Ребенок с радостью подбежал ко мне на встречу и обнял за юбку. Я посмотрела на мужчину:
– Мы знакомы с вашим сыном. Он хотел меня как-то угостить булочкой, с тех пор мы дружим.
