Ночь я спала плохо, мне снились те, кто меня вчера обидел, и вся эта братья смеялась и танцевала вокруг меня. Утром я очнулась, не выспавшись, потому что постоянно просыпалась и смотрела на окно, в надежде увидеть рассвет. Мне нужно быть уверенной, что я нашла новую работу, а пока ее нет, это сильно нервировало. Уверенности, что меня примут в пекарне, не было.
Как только небо окрасилось розовым цветом, я поднялась со своего матраса, умылась и направилась в сторону пекарни. Колокольчик оповестил всех о моем приходе. Тео выглянул и улыбнулся мне, как только он хотел скрыться за шторками, я его окликнула:
– Доброе утро, я хочу с вами поговорить.
Он внимательно на меня посмотрел и остановился.
– Тео, так получилось, что я потеряла работу и мне нужна новая.
– По какой причине вы ее потеряли?
Я смутилась, но врать не хотелось:
– Меня обвинили в воровстве.
Он посмотрел на прилавок, потом на меня:
– Если бы вы были воровка, то и меня бы ограбили, вместо помощи. Но мне вряд ли поверят на вашей работе, если я расскажу, что они ошибаются. У меня в этом городе небольшой вес, к сожалению.
– Спасибо большое, за вашу веру в меня. Но я знаю, что вам там не поверят. Я прошу о другой помощи.
– О какой? – он нахмурился.
– Взять к вам в помощники в пекарню.
Пекарь вздохнул, помолчал, посмотрел на витрины:
– Ирма, вы прекрасная девушка и я не хочу вам врать. Мои дела плохи, и мы распродадимся и уедем с Уго к моей матери. Торговля идет плохо, продавать на улице, как у вас, у меня не получается и у меня растет убыток. Скорее всего это последний месяц, когда я работаю. Заплатить аренду мне будет нечем и нас от сюда выгонят.
– Если я вам помогу продавать хлеб на улице, ваши дела наладятся?
– Вы чудо и кому-то с вами очень повезет. Я был бы очень рад, если бы вы нам помогали, но у меня нет денег платить вам зарплату.
– А едой? Я могу брать пока едой, а когда у вас все наладится, вы сможете мне заплатить.
Тео посмотрел на меня грустными глазами:
– Бедное дите. Хорошо, только не пожалейте о своем решении, что вы остались со мной, а не пошли искать работу дальше.
Я захлопала в ладоши от радости.
– Тогда если вы не против, я сбегаю за платьем, которые вы мне подарили и с сегодняшнего дня начну у вас работать.
Он согласно кивнул. Я кинулась в сторону дома, когда пробегала мимо комнаты хозяйки дома, услышала сильный кашель за дверью. На минуту остановилась, постучала в деревянную створку.
– Убирайтесь! – услышала я скрипучий голос, испугалась, что в дверь полетит что-то тяжелое, поэтому быстренько скрылась за дверью своей комнаты. Матушка уже не спала и сидела на кровати. Я ей рассказала свои новости и быстро переоделась в платье. Она любовалась нарядом:
– Какая ты красивая, Ирма. Жаль отец не дожил до этого дня. Боюсь даже дотронуться до этого платья, ты как королева в нем.
Я поцеловала старушку и направилась к выходу. Проходя мимо комнаты пиратки, прислушалась, там стояла тишина. Тихонько, чтобы не шуметь своими башмаками, пошла к лестнице.
Уго сидел на высоком деревянном стуле и болтал ногой. Он мне улыбнулся, когда я открыла дверь. На колокольчик выглянул Тео:
– Доброе утро, мадам. Ой, Ирма, я вас не узнал. Вы красавица.
– Спасибо вам за комплимент, а теперь давайте приступим к делу. Когда обычно у вас покупатели в магазине?
– Обычно все проходят до обеда, потом уже никого нет. Очень редко, кто заходит вечером, но в последнее время практически никого нет.
– Хорошо. Хлеб уже готов, вы что-то еще в течение дня печете?
– Нет, обычно хватает только того, что напек с утра. Еще одна партия будет готова через час.
– Тогда давайте я сейчас отправлюсь на проспект и попробую там продать, а вы продаете тем редким покупателям, кто заглянет к вам сюда. Согласны.
Он кивнул в ответ. Я нашла корзину, которой в прошлый раз пользовалась и устелила ее кружевной салфеткой, чтобы все выглядело красиво. Уложила несколько длинных батонов, три круглые булки и вышла на улицу. Солнышко припекало, чувствовалось, что скоро наступит лето и будет совсем тепло. Я улыбалась прохожим, особенно порадовал джентльмен, который склонил голову в приветствии, я сразу ему предложила приобрести хлеб. Он удивился, но не отказался, а наоборот купил длинный хрустящий багет.
“Первый покупатель мужчина – это хорошо. Значит все у нас получится!” – радовалась я про себя, —“ Тео скорее всего со своим строгим лицом просто распугал всех покупателей. Нужно улыбаться и дела наладятся.”
На душе стало тепло и уютно. Мир мне радовался и все шло хорошо. Я по проспекту не захотела идти в сторону кафе мадам Жу-жу и направилась в другую противоположную сторону. Там возле магазина с овощами и фруктами я пристроилась с хлебом. Строгая полная женщина в годах, которая протирала витрину, насупила брови и хмуро на меня посмотрела.
– Доброе утро, мадам. Если вы не против, то я возле вас продам свой хлеб и люди, которые будут возле меня останавливаться, возможно заглянут и в вашу лавку.
– Хорошо, продавай. Может ты и права, посмотрим.
Хлеб у меня раскупили очень быстро, поэтому я вернулась в пекарню за добавкой, высыпав монетки на стол хозяину. Тот пересчитал их:
– Ирма, вы опять продавали хлеб дороже, чем в лавке он стоит.
Я покачала головой:
– Я продавала хлеб не дороже, а за его цену. Это вы продаете меньше, чем тратите на его изготовление, поэтому и разоряетесь.
– Хорошо, может вы и правы. До этого моя жена вела весь учет финансов, а как ее не стало, мне совсем туго пришлось. Сыном никто не занимается, я думал, что смогу заработать деньги и устроить Уго в колледж, но дела пошли только хуже.
– Думаю, что все у вас наладится и Уго еще пойдет учиться, и научится читать и писать там.
Тем временем в магазин зашла молодая девушка и я принялась ее обслуживать, рассказывая какой вкусный хлеб у нас.
– Если из него сделать сухарики и потом натереть их чесноком, то можно добавить в похлебку и будет очень вкусно. – Спасибо вам, мадам. Не знала, что можно так делать, попробую дома. Дайте мне тогда две булки хлеба, думаю, что сегодня все будут просить добавки.
Тео с удивлением наблюдал, как я освоилась в магазине, и продукция тает на глазах, он кинулся к печи, замесить еще порцию теста из оставшейся муки.
Как только посетители закончились, я сложила свежий, только что вынутый из печи хлеб в корзину и отправилась к своему месту торговли. В этот раз круглолицая продавщица вышла из магазина поговорить, как только заметила меня сквозь стекло витрины.
– Я еще ни разу не видела, чтобы так предлагали хлеб.
“ Жить захочешь, не так раскорячишься.” * – про себя подумала я.
– Да, захочешь жить и не такое придумаешь.
– Ты мне нравишься, молодец. Меня Адели зовут.
– Ирма. Очень приятно познакомиться. Свежий хлебушек не нужен? Только из печи.
Та расхохоталась на всю улицу:
– Мне нравятся такие бойкие, как ты. Думаю, что мы с тобой подружимся. Конечно нужен, пошли отдам деньги за булку.
После моего возвращения в пекарню, оказалось, что хлеб закончился, а новый еще не успел испечься.
Мужчина с удивлением смотрел на пустые полки:
– Ирма, вы волшебница. Такой продажи у меня давно не было.
В этот момент звякнула дверь и в магазин зашла сухонькая старушка.
– Мадам Жаклин, добрый день. – обратился к ней пекарь, – К сожалению, хлеб закончился, а свежий еще не готов.
– Ах, как плохо. Мне идти до следующей булочной очень далеко.
– А где вы живете, мадам? Я смогла бы вам принести хлеб домой, как только он будет готов. – нашлась я.
– Ох, как же вы добры, детка. На той стороне улицы дом со львами на входе. Там у консьержа спросите, он покажет вам мою комнату. Буду очень благодарна вам за суету.
Она развернулась и пошла к выходу, а Тео открыл рот от удивления. Как только закрылась дверь за бабулей, я произнесла:
– Нельзя терять покупателей. Если нужно, то доставка домой увеличит число почитателей вашего хлеба и не нужно держать большой магазин для этого. Помните, кто первый предложит такие условия, тот больше заработает.
Я пропустила повозку и перешла на другую сторону улицы. Здесь попадались небольшие деревца, огражденные небольшими маленькими заборчиками. Тротуар был шире или мне это казалось, я осмотрела дом, увитый вьющимся растением, на котором набухли почки, и скоро сухая ветвистая стена покроется светло зелеными листиками. Сразу за ним находился тот дом со львами у парадного входа, в который я направлялась. Строгий дяденька открыл мне дверь и нахмурив брови, спросил:
– К кому пожаловали?
– К мадам Жаклин, она заказала хлеб. Вот принесла ей. – показала корзины с двумя батонами и круглой буханкой. Конечно, я не рассчитывала, что старушка все у меня заберет, но надеялась, что она сделает рекламу своим соседкам и мы сюда будем доставлять хлеб большими партиями.
Он кивнул и пропустил меня внутрь. Моему взору открылась большая кованая лестница с широким основанием и сужающаяся к верху. Я ступила на каменную ступеньку и оглянулась на старика.
– Первый пролет, вторая дверь направо.
– Спасибо, милый господин. – улыбнулась я и устремилась наверх.
Ухоженный коридор уходил вглубь и в конце у высокого окна в горшке стоял цветок. Меня встретила деревянная дверь с отделкой. Я постучалась, но в ответ тишина. Прислушалась, никто никаких звуков не издавал за стеной. Сомнения закрались в душу, что я ошиблась. “Может меня плохо слышно.” – подумала я и стала колотить в дверь.
– Чего стучишь? – раздалось за спиной.
Я обернулась, на меня смотрела высокая женщина в пышной юбке, что делало ее еще тоньше. Она поджала тонкие губы и нетерпеливо стучала башмачком.
– Простите, мадам. Я принесла хлеб для вашей соседки, но не могу до нее достучаться.
– Еще бы, Жаклин днем и пушкой не разбудишь.
– А что же мне теперь делать? Я ей пообещала свежий хлеб принести, как только его вынут из печи.
Женщина поводила носом, потому что запах хлеба наполнял помещение и проникал везде, вызывая желание вцепиться в свежую хрустящую корочку.
Соседка приподнялась на носочки, чтобы заглянуть ко мне в корзину:
– Это что она столько хлеба заказала?
– Нет, конечно. Это я принесла, что может кто-то еще захочет свежего хлеба в этом доме.
– Хорошо, деточка. Значит мы поступим с тобой так: я забираю у тебя весь хлеб, а завтра ты принесешь столько же сюда, чтобы я не бегала по булочным. Желательно с утра, к завтраку. Успеешь?
– Конечно, мадам. Все сделаю.
Мы направились к ее комнате, она открыла дверь, запустила меня внутрь. Мы находились в маленькой комнате, в ней на тонком коврике стояла пара домашних туфель и высокие мужские сапоги, тут же висел большой темный плащ и стоял небольшой комод. Женщина показала мне жестом, что я должна остаться тут. Она вынесла мне монеты и высыпала их в ладонь.
– А когда проснется мадам Жаклин? Ведь она ждет, что я хлеб принесу ей домой.
– Я передам ей булку, ведь она моя тетушка.
– Спасибо большое. Я очень вам благодарна и рада, что вы будете теперь покупать у нас хлеб. Она закрыла за мной дверь, а я довольная чуть ли не поскакала в сторону пекарни. Тео купил муку и ждал меня с обедом. Он налил овощную похлебку в миску и отрезал большой ломоть хлеба.
Я села за стол, пекарь пододвинул мне еду:
– Ирма, кушайте, пожалуйста. Вы сегодня сделали больше, чем я за все то время, пока вас не было.
– Спасибо большое. Тео, мне неудобно вас просить, но можно я свою тарелку с супом отнесу домой?
– Зачем? Вы можете съесть его здесь. У вас никто ничего не отнимет, вам нечего бояться.
– Вы меня не поняли. У меня есть мать и дочь. Я отнесу суп им. Мужчина поднял глаза на меня, внимательно посмотрел и встав со стула, скрылся на кухне. Он появился в дверях с котелком и половиной булкой хлеба.
– Вот это вы отнесете домой своей семье.
– Но вам тогда нечего будет кушать на ужин.
– Ирма, перестаньте. Я отлил тарелку для Уго, а вот если бы вы не взялись мне помогать, то нам точно скоро нечего было бы есть и пришлось вернуться бы в деревню. Я улыбнулась, потрепала мальчишку за волосы, и мы молча скушали свой обед.
Тео отпустил меня сегодня домой. Он взялся продать сам оставшийся хлеб, тем более там осталось несколько булок. Я довольная собой вернулась к себе в комнату.
В комнате Эльза играла с морковкой на столе, а матушка смотрела за ее игрой. Она не ожидали меня увидеть и очень обрадовалась. Пока похлебка еще была теплой, они с аппетитом съели все и девочка сидела, выставив живот и гладила его тонкой ручкой.
– Ирма, может мне тоже найдется работа в этой пекарне? Я уже могу ходить и мне хватит сил дойти до того дома.
– Нет, матушка, у вас кружится голова еще и Тео мне нечем пока платить, не то, что вам. Вот наберетесь сил, и мы что-нибудь придумаем. Например, будете в магазине продавать хлеб, а я буду его разносить по домам, так мы больше продадим и заработаем деньги.
– О, доченька, я никогда не торговала. Думаешь у меня получится?
– Конечно получится.
Я обняла ее, довольная тем, что у меня хоть кто-то тут есть и я ради них борюсь и хватаюсь за эту жизнь.
Я искала себе занятие, потому что так рано еще не возвращалась и принялась отскабливать воск от свечей с подокольника. Весь воск собрала в миску, посмотрела на него и решила, что его нужно нагреть, вставить нитку и сделать свечки. Пару штук должно получиться. Помыла окно, Эльза ходила за мной хвостиком. Я за водой, она вслед.
Потом она села играть с морковкой.
“ Бедный ребенок, у нее даже игрушки нет. Не то что у наших современных детей, которым родители не знают, что купить уже в магазине.”
Я порылась в наших тряпках и достала свои фартуки, что мне достались с прошлой работы. Ведь я не успела их вернуть, да и никто не требовал. Отрезала аккуратно кусочки ткани, свернула в кулек, протянула из ткани полоску и завязала сначала головку, а потом и ручки. Так получилась тряпочная кукла. Сделала ей косынку и одеялко, чтобы можно было завернуть. Протянула игрушку девочки, которая боялась взять в руки мое сооружение.
Я чуть не расплакалась, когда увидела, как бережно она ее берет. Счастье горело в глазах дитя.
Оставив матушку и девочку в комнате, сама направилась к комнате пиратки. Они обе были заняты новой игрушкой. Матушка показала, как нужно заворачивать ребенка в кулек и убаюкивать. Они вместе завернули куклу и разучивали колыбельную песню. Эльза оказалась смышленая и быстро всему училась. Но по-прежнему не могла вспомнить, как на самом деле ее зовут и где ее родители. Мы уже перестали спрашивать, раз наши попытки не увенчались успехом.
Я осторожно подошла к двери соседки и приложила ухо, там была тишина. Еще утром я слышала сильный кашель, который меня напугал, а сейчас тишина. Мне было страшно, что вдруг старушка умерла, а мы не знаем об этом и все будут ждать пока мы не почувствуем трупный запах. От этого я передернула плечами. Я покусала губы, борясь со страхом и постучал в дверь, но ответом мне была тишина. Я сделал это еще громче, мне показалось, что я уловила стон откуда-то издалека. Дернула дверь, она поддалась и во что-то уперлась. Я аккуратно заглянула в щель. Там увидела темную комнату, но тот свет, что просвечивался сквозь шторы, помог мне разглядеть за аркой гостиную со шкафом у стены, небольшой диванчик возле прохода в другую комнату и край стола, который явно стоял посередине помещения. Прислушалась, издалека раздались хриплые звуки. Кто-то тяжело дышал и видно, что человеку было плохо.
Я просунула руку, чтобы аккуратно нащупать, во что уперлась дверь. Это был стул, которым подперли дверь. Я наклонила его, чтобы ручка не упиралась и толкнула назад, он покачнулся и встал на четыре ножки. Это помогло мне отодвинуть дверь побольше и просунуться наполовину.
“ Ирма, чего ты боишься? Сама вон что пережила, что страшно кому-то рассказать. Примут за сумасшедшую. До сих пор не понятно, что есть сон: прошлая или настоящая жизнь?”
Я пролезла в комнату через ту щель, что образовалась. Тумба подпирала стул, который в свое время упирался в дверь. Я осмотрел комнату, которая открылась моему взору. На стене висела карта с какими-то отметками на морях. По краям написаны были какие-то координаты. У окна, занавешенного толстыми шторами, стояла подзорная труба. Напротив входа в спальню стоял большой темно-зеленый диван с потертостями в тех местах, где чаще всего сидели. Над ним висела картина с морем. Рядом стоял большой шкаф с книгами. На полу лежали пустые бутылки.
Я заглянула в проем соседней комнаты. Она была разделена на две половины. Одна представляла собой спальню, а вторая кухню. Между ними находилась печь, покрытая белыми изразцами с голубым рисунком.
В спальне возле стены печки стояла кровать, на которой и хрипела хозяйка этих апартаментов. Покрывало свисало с нее, прямо на нем на полу лежала пустая бутылка. Недалеко стояло глубокое кресло, на нем закинули скомканный платок. У окна находился стол и секретер, из дверки торчал ключ.
На небольшом узком шкафу с открытыми полками были кучей свалены крупные ракушки и стояла бутылка с песком и мелкими камушками.
В комнате царил бардак и стоял удушающий запах мочи и чего-то кислого.
– Добрый день. Это Ирма. Вы меня слышите?
В ответ мне раздалось что-то не связное. Я подошла к окну, разгребла мусор на подокольнике и открыла его, впустив в комнату свежий воздух. Подошла к старушке, глаза были закрыты, она тяжело дышала и из груди издавался хрип вместе со свистом. Потрогала лоб, она горела. – Так, все понятно.
Я прошла на кухню, свет сюда попадал из небольшого окошка под крышей. В углу аккуратно сложены дрова практически до потолка. Большой буфет находился в углу, рядом сундук-скамья и стол для готовки, над которым находились полки с разной утварью. Вдоль стены печи на крюках висели сковороды и котелки.
Я расчистила печь, разожгла ее, поставив на плиту, сделанную из толстого металлического листа медный чайник интересной формы. У него одна стена была сделана с углублением и сверху выдавлен уголок, чтобы наливать воду было удобнее. В спальне отодвинула кровать от печи, чтобы хозяйка, которая и так горела, ни перегрелась. Сложно было, но мне удалось с пятой попытки сдвинуть тяжелую деревянную кровать. Я собрала пустые бутылки, в них явно был алкоголь, только по запаху я не поняла, что это за напиток. Странный запах, чем-то отдаленно напоминал ром, который я использовала в выпечке, когда готовила для блога.
Провела ревизию запасов, в сундуке находились в мешочках разные крупы, отдельно в деревянном коробе была мука. В буфете в большой банке сушеное мясо лежало, накрытое тканью. Тут же в бумажных мешочках разные травы и кофе. Я не поверила своим глазам, когда увидела эти зерна. Руки чесались заварить его. Глаза сами нашли кофемолку и турку с деревянной ручкой.
“Боже, как же хочется кофе.”
Только те, кто его пробовал и любит его, поймет меня. Утро без чашки ароматного напитка не начиналось. Я даже соображать не могла пока ни вдохну этот безумный запах. Я мечтательно закатила глаза и подумала:
“ Ну чуть-чуть возьму, не убьют же меня. За это уберу здесь и приготовлю еду больной женщине.”
Чайник закипел, кинула в него травки, которые нашла. Врач мне не по карману, поэтому придется лечить, чем придется. Пока заваривался чай, проверила остальные запасы, хлеб превратился в большой сухарь, какая-то выпечка, накрытая тканью, покрылась плесенью и сложно было понять, что это было.
В гостиной я отодвинула шторы и ахнула, за ней оказалась дверь на небольшую площадку на крыше. Петли практически заржавели, потому что никто эту дверь давно не открывал. Я с трудом распахнула створки и вышла на террасу. Вид здесь был восхитительный. Она была завалена мусором и старой листвой. Какие-то птицы здесь сделали гнездо и почему этим никто не пользовался, непонятно. Я оставила его открытым, чтобы проветрить помещение. В комнату тихонько постучали, я приоткрыла дверь, там стояла Эльза.
– Мамочка, можно я помогу тебе?
– Хорошо, только не шуми. Соседка тяжело болеет.
Она взяла большую метлу, которая выше ее практически в два раза и начала упорно мести, то и дело поглядывая на картину с морем. Я налила в чашку, которая была тут в гостиной в высоком шкафу-горке, отвар и пошла поить старушку. Подняла ее голову, она не сопротивлялась. И потихоньку принялась вливать горячую жидкость. Та осторожно пила, это радовало. Мокрая одежда и постель не радовали. Как только я попоила старушку, принялась искать чистое белье. В сундуке я нашла аккуратно сложенное белье. Теперь нужно все это перестелить и переодеть ее.
Я нагрела воды, чтобы обмыть ее, а заодно поставила еще один котелок для бульона. Нужно ей как-то питаться, чтобы организм смог бороться с болезнью. Удалось стянуть с нее прилипшую одежду, обтереть ее тело влажной тканью и перекладывая, перекатывая пиратку с бока на бок, перестелить постельное. Мокрое белье пока сложила в корзину и вынесла на балкон, чтобы не воняло на всю комнату.
Все это мета выбило из сил и я все-таки решилась помолоть кофе и побаловать себя этим напитком, пока готовился бульон. Эльза принесла морковь из нашей комнаты для бульона, чтобы хоть что-то добавить в суп.
Я перемолола ложку зерен. Никогда не думало, что так тяжело вручную крутить мельницу. У меня вся техника была электрическая дома, и я сторонник, что нужно пользоваться всем, что изобрели. Поэтому в кофеварку просто засыпала зерно и получала на выходе уже чашку кофе. Запах из турки разнесся по всей комнате, вытесняя тот аромат, что был тут до этого. В комнате посвежела, вещи не валялись, и даже хозяйка мне казалось, что уснула крепче.
Я вышла с чашкой на балкон и рассматривая город с высоты, вдыхала запах божественного напитка. Я закрыла глаза и на какое-то мгновение, мне показалось, что я дома и сейчас услышу сирены машин на улице, вечно орущий телевизор на кухне и постоянное блимканье телефона от сообщений.
Бульон мне показался сильно жидким, поэтому я сыпнула чуть-чуть крупы и потерла морковь. Варила подольше, чтобы все разварилось и превратилось в пюре. Налила в чашку и понесла в спальню.
– Вкусно пахнет, ей понравится. – сказала Эльза, стоя у кровати.
Она держала тарелку, а я приподняла женщину и по ложке аккуратно вливала жидкость в рот, который та послушно открывала.
– Ну вот молодец. Так быстрее поднимешься на ноги. – сказала я ей, когда тарелка наполовину опустела. Больше она ни дала себя покормить.
Бульон мог закиснуть до завтра, холодильника здесь не было. Поэтому я отлила на еще одну миску, чтобы покормить соседку на ночь, а оставшееся отдала девочке, чтобы та отнесла домой, и они поели с матушкой.
Эльза скрылась за дверью, а я осмотрелась. Комната со всем содержимым напоминала берлогу холостяка и, если бы я не знала, что тут живет одна женщина, да еще и старушка, ни за что бы ни догадалась об этом. Пугала деревянная доска на стене у входа, в ней торчали вторкнутые ножи, которые явно кто-то туда метнул.
Вечером, покормив еще раз старушку и попоив отваром, я оставила ее в покое. Только компресс с холодной водой меняла у нее на голове. Эльза и матушка спрятались в своей комнате, а я подперла дверь соседки стулом, потому что не знала, от кого она тут прячется и кого боится эта суровая женщина, осталась с ней.
Расположилась на большом диване в гостиной. Ночь была беспокойная, я несколько раз вставала к ней и поила ее отваром, когда она начинала хрипеть.
Утром мне показалось, что ей стало легче.
Ücretsiz ön izlemeyi tamamladınız.