Kitabı oku: «Kill-Devil. И всюду кровь», sayfa 2

Глава 3

«Господи…» Кажется, успокоительное, которое выдал ей врач «скорой помощи», работало примерно на десять процентов, либо действовало настолько медленно, что более-менее внятного эффекта можно будет дождаться разве что к Рождеству.

Билли бесшумно выдохнула, наблюдая отстраненным взглядом за входом в здание, где суетились какие-то люди. Едва ли она понимала в тот момент, что это не полиция, а самые настоящие агенты ФБР, пока ее мысли вращались вокруг квартиры на втором этаже.

То, что она обнаружила наверху, не просто ненормально – это выходит за границы добра и зла и не поддается никакому описанию. Да кто вообще способен на такое зверство?

Роберт Андерсон? Серьезно?

Билли нахмурилась и задумчиво покусала нижнюю губу. Проще поверить в существование единорогов, чем в то, что избалованный финансовый аналитик способен превратить снятое им жилье в зарисовку к «Сиянию» Кубрика¹¹.

«Я… я ведь… да как это… как он…»

Мысли спотыкались, запинались друг о друга, путались и никак не хотели выстраиваться в единое целое, разбиваясь об один и тот же вопрос: как это вообще возможно? Билли ведь изучила все об этом человеке, раскопала о нем такую информацию, которой в принципе не делятся с окружающими, даже с самыми близкими людьми. И не важно, каким образом были добыты эти сведения, факт налицо: Роберт Андерсон не тянет на роль Джека Потрошителя. Вообще ничем. Ни одной строчкой в своей не самой законопослушной биографии, иначе Билли ни за что не взялась бы за эту работу. Да, Роб не был святым и занимался такими вещами, о которых не принято говорить в приличном обществе, и тем не менее…

Он не подходит на роль маньяка-садиста.

Но как тогда объяснить все увиденное?

Билли подняла взгляд на окна квартиры, которая явно станет главным местом действия ее ночных кошмаров на ближайшую пару недель, если не дольше.

«…пять минут погоды не сделают».

Искренне желая своему внутреннему голосу заткнуться и не раздувать огонь совести (она и сама справится с этим, спасибо), Билли опустила взгляд на свои ладони в бурых пятнах.

Странно, но ей совершенно не хотелось звонить Дэну. Раньше она обязательно набрала бы его номер и позволила бы себе выговориться, чтобы сбросить напряжение, с которым была неотрывно связана вся ее деятельность. И не важно, что Дэн выслушал бы ее вполуха – не прерывая и ничего не комментируя, будто не слушал вовсе. Билли не нуждалась в его замечаниях, ей было достаточно просто выпустить пар. Но сейчас…

Ничего. Никакой тяги набрать его номер.

И дело вовсе не в ее поступке, который накладывал негласный запрет на их прежнее общение, а, скорее, в отсутствии потребности звонить кому-либо в принципе, словно это внезапно потеряло весь смысл.

Но куда больше Билли интересовал другой вопрос, который ставил под сомнение ее профпригодность: «Какого черта, Роберт? Что ты натворил?…»

О том, что в квартире нашли не его тело, она узнала случайно, краем уха перехватив разговор полицейских, поэтому вопрос о роли Андерсона в этой истории приобретал неожиданный поворот и довольно неприятный привкус.

– Мисс Сэлинджер…

Нет, это какой-то бред. За время своей работы Билли еще никогда настолько не ошибалась в тех, кого искала (и, само собой, находила), иначе при таком подходе вся ее деятельность накрылась бы известным местом в самом начале карьеры.

– Мисс Сэлинджер?…

Когда ее имя прозвучало во второй раз, Билли, стряхнув оцепенение, перевела озадаченный взгляд на незнакомого мужчину в строгом костюме.

– Адам Миддлтон, специальный агент Криминального следственного отдела ФБР. – Он продемонстрировал ей удостоверение, которое она смогла бы прочитать разве что завтра, когда буквы и строчки перестанут плыть, залезая друг на друга, под действием принятого препарата. – Я должен задать вам несколько вопросов.

Специальный… кто? Что?…

Билли молча смотрела на незнакомца секунд десять, затем перевела взгляд чуть ниже и удивленно приподняла брови. Деловой костюм без единой складки сидел на нем так, будто владелец либо родился в нем, либо был вместе с ним выточен из камня. Аккуратно постриженные короткие светлые волосы и не менее аккуратная, тщательно ухоженная щетина. Предельно сосредоточенный взгляд, словно этот человек был озадачен сразу всеми проблемами мироздания, но не выказывал по этому поводу каких-либо эмоций. И контрастное «трио» на этом строгом образе: помятое от недосыпа лицо, бордовый галстук в мелкую полоску и стакан с кофе, на котором кто-то вывел заботливой рукой маленькое сердечко.

«Мило». А Билли грешила на Андерсона с его неубедительной способностью затеряться на фоне окрестностей Остина.

После затянувшейся паузы она спросила, сознательно растягивая время для осмысления всего, что происходит:

– Откуда вы, говорите?

– Криминальный следственный отдел, – спокойно повторил Миддлтон и добавил на всякий случай: – ФБР. У меня есть к вам несколько вопросов.

Значит, не ослышалась.

Глубина ямы, в которую провалился Андерсон, росла невероятными темпами. Не нужно быть великим гением, чтобы понимать: агенты Бюро не выезжают на место преступления просто так. Да, в той квартире на втором этаже побывал далеко не любитель обчищать дамские сумки, но…

Криминальный. Следственный. Отдел ФБР. Криминальный отдел. ФБР.

«Фе-де-ра-лы, Билли. Федералы. Понимаешь, куда вляпался Андерсон? – спросила она саму себя и тут же самой себе ответила: – С трудом».

Билли очень сильно постаралась не выдать внутренний крик – даже бровью не повела – троекратное ура наконец-то подействовавшему успокоительному. Но если бы могла, запрыгнула бы прямо сейчас в свой «форд» и уехала бы отсюда, нарушив все допустимые ограничения скорости.

– М-м-м… – протянула Билли, ощущая себя сонной рыбкой в огромном аквариуме, и отлепилась от машины «скорой помощи», встав напротив Адама. – Да, конечно. Задавайте свои вопросы.

Миддлтон озадаченно притих.

Обычно люди, которые пережили серьезное потрясение, чаще всего не находили сил даже на более-менее внятный разговор, ограничиваясь кивками и односложными «да-нет», сказанными невпопад. А эта девушка взяла и встала напротив агента ФБР, смело посмотрев ему в глаза и так уверенно вздернув подбородок, будто заранее подготовила пачку убедительных аргументов, почему Адаму стоит засунуть куда подальше свой многозначительный вид и многолетний опыт работы. И при этом она была чуть ли не с головы до ног заляпана чужой кровью. Хотя, учитывая ее профессию, Билли – девушка явно не робкого десятка.

Лео был прав. Адаму уже нравится.

– Мисс Сэлинджер… – Заметив, как она нахмурила брови, всего на секунду и почти неуловимо быстро, Миддлтон внезапно для себя спросил: – Или я могу называть вас просто Билли?

Мисс Сэлинджер…

А ведь через месяц она могла быть миссис Розенберг, хотя это сочетание до сих пор звучало в ее ушах слишком вычурно и как-то… неудобно. Все равно что надеть туфли не по размеру и не по фасону, даже если выглядят они замечательно и могут быть мечтой сотен девушек.

Дэн всегда гордился фамилией своего рода – такого же древнего, как и запас бутылок вина в подвале его дома, – и хотел поделиться этой гордостью с Билли, даже не задумываясь, что это означало для нее.

«Мисс Сэлинджер». Да, пожалуй, с этим стоит походить еще некоторое время. Билли не была готова расстаться со своей фамилией и свободой, и в сложившейся ситуации собственное имя вызывало куда больший отклик, чем все остальное.

Она пожала плечами:

– Как пожелаете.

– Хорошо, Билли, – кивнул Адам, успев обложить себя стеной из вопросов (вроде, «какого хрена ты творишь, мужик?» и «ты в своем уме, Миддлтон?»). – Тогда перейдем сразу к делу, чтобы не задерживать вас здесь надолго. Мне сообщили, что вы занимаетесь…

«Если он сейчас скажет „охотой за головами“, я тресну его по колену».

– …поиском правонарушителей, которые избегают судебных заседаний.

Билли кивнула. «Неплохо».

– Расскажите, как вы оказались здесь и кого разыскивали.

Билли медленно выдохнула и отвела взгляд. Конечно. Никаких проблем. Сейчас она все расскажет. Как взяла заказ на Роберта Андерсона. Как подробно изучала всю его подноготную, обращаясь за помощью к таким источникам, за работу с которыми ее точно не погладят по голове. Как в итоге напала на след Андерсона в Остине, вошла в квартиру и поскользнулась на луже крови, а потом бежала прочь на третьей космической скорости, не разбирая дороги и довольно нелепо растянулась на тротуаре, запутавшись в собственных ногах, – если присмотреться, на той части асфальта заметны пятна крови. Как, задыхаясь от переизбытка паники и адреналина, она спряталась за свою машину, схватила телефон и раза с пятого смогла вызвать полицейских, с которыми еще пришлось поскандалить: ведь они не горели желанием ехать на вызов «полоумной девицы, тарахтящей непонятный набор слов».

Так… о чем он там спрашивал? Как она оказалась в этом месте?

«Как угодно, но только не по ошибке».

– Я занималась поисками человека, сбежавшего из-под залога, – проговорила Билли, стараясь не наговорить лишнего. – Его след привел меня в это место. Хозяин квартиры дал мне ключи, поэтому я вошла туда на законных основаниях. Тем более… – она замялась, – я слышала, что в квартире кто-то есть. Но внутри было слишком темно, и я не сразу заметила, что там… – Билли притихла и неопределенно пожала плечами. Итог этой короткой прогулки по квартире Миддлтон мог видеть своими глазами. – Я уже рассказала полиции, что сразу выбежала на улицу и спряталась за своей машиной.

Адам мог только догадываться, каково это – оказаться на ее месте, но знал наверняка, что никто не захотел бы пройти через то же самое. Однако Билли держалась молодцом – насколько это было возможно.

– И вы не видели, покидал ли кто-нибудь дом до приезда полиции? – осторожно уточнил он.

Билли отрицательно покачала головой.

– Мне как-то не очень хотелось играть в наблюдателя в тот момент.

– Это было правильное решение. Вы молодец.

«Я буду „молодец“, если не скажу слишком много, – подумала она. – Терпеть не могу эти прогулки по тонкому льду».

Как и отчитываться перед важными галстуками-в-законе, у которых только один девиз: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Билли тяжело вздохнула и внезапно замерла, широко распахнув глаза.

– Точно! – вырвалось у Билли, словно над ее головой загорелась лампочка потрясающей идеи.

Адам невольно вздрогнул, уставившись на ее указательный палец перед своим лицом. Видит бог: еще секунда, и он бы применил какой-нибудь незапланированный защитный прием, но, к счастью, успел вовремя опередить собственные рефлексы – то ли благодаря стакану с кофе, то ли потому, что Билли не внушала ему чувства угрозы. Но это был бы тот еще поворот. Вся выдержка Адама, его собранность и непоколебимый вид рухнули бы, как карточный домик на ветру, если бы он схватил Билли за руку и заломил ее за спину, приказав не двигаться. Ей никогда не говорили, что нельзя вот так внезапно выкидывать жесты перед сотрудниками правоохранительных органов?

«Спокойно. Посмотри на нее. Она в шоке после увиденного и не думала нападать».

Продолжая держать палец перед Адамом, Билли задумчиво посмотрела по сторонам и остановила взгляд на своем «мустанге».

– Одну минуточку, – пробормотала она и, стянув с себя плед и вручив его смятым комом Миддлтону, молча направилась к «форду», припаркованному между двумя домами.

Брови Адама подскочили на лоб.

«Не понял». – Он посмотрел ей вслед недоуменным взглядом, прижимая к себе плед и стакан с кофе. Ей-богу, для полного «набора» ему не хватало только сопливой песни о разбитом сердце и подоконника. Билли ведь не надумала сбежать? Вот так… откровенно-нагло.

– Билли? – окликнул он девушку после недолгой паузы.

Уже пора броситься за ней или стоит еще немного подождать?

Миддлтон покачал головой. Продолжая приглядывать краем глаза за мисс Сэлинджер, которая увлеченно искала что-то на переднем сиденье «форда», Адам отставил стакан с кофе на капот ближайшей служебной машины, расправил скомканный плед и сложил его в несколько ровных слоев аккуратным, геометрически верным квадратом.

– Билли тут, – оповестила она, вернувшись спустя пару минут, и, не заметив стараний Адама, забрала плед из его рук, вручив вместо него папку с документами.

Миддлтон не успел прокомментировать эту ловкую рокировку и задержал взгляд на пледе, который Билли скинула в открытую дверь фургона «скорой помощи».

Все слова так и застряли в районе горла. «Пресвятая. Дева. Мария! – внутренний перфекционист Адама издал беззвучный крик боли при виде смятой ткани, которая стараниями мисс Сэлинджер превратилась в подобие творчества Сальвадора Дали. – Спокойно, Адам. Спокойно. Пусть полежит так, это не страшно».

А что касается Билли – она явно не осознавала всю серьезность происходящего, из-за шока или по любой другой возможной причине.

И все же под треснувшей маской невозмутимости Адама распирало любопытство – как человека, который впервые столкнулся с тем, чего никогда не существовало в его системе координат. Необычным. Непривычным. Контрастным. И в случае с Билли совершенно непредсказуемым.

Да, работа Адама напрямую связана с людьми, и бóльшая часть реагирует на его появление не очень-то радостно, а иногда и угрожающе. Да, он научился и со временем даже привык не реагировать на внешние раздражители, манипуляции и попытки задавить себя напором эмоций. Но действия Билли не были направлены против него.

– В этой папке вся информация на… – Она запнулась и обреченно выдохнула. – В общем, его зовут Роб Андерсон. То есть Роберт. Роберт Андерсон. Финансовый аналитик в «Мокинджей Кэпитал Групп»¹². Около месяца назад засветился в истории с нелегальным переводом денежных средств компании, был выпущен под залог и на заседание суда так и не явился. Мне удалось выйти на человека, который сдал Андерсону эту квартиру. И, по его словам, Роб… – Билли вздохнула, мельком взглянув на злополучное здание с адской квартирой на втором этаже, – должен был остаться здесь еще минимум на неделю. Я собиралась перехватить его этим утром и убедиться, что он никуда не денется до приезда полиции. Но… – Она пожала плечами и притихла.

Адам быстро переварил полученную информацию и посмотрел на папку в своих руках, которая внезапно приобрела ощутимый вес и значимость, как некий сакральный артефакт, способный дать ответы на все интересующие вопросы. Либо на один – самый главный.

Первая страница собранного Билли досье содержала основные факты личности беглеца (пол, возраст, род деятельности, семейное положение, прочую базовую информацию) и самое главное – фотографию Роберта.

Миддлтон внимательно вгляделся в изображение, пытаясь отыскать в нем любые сходства с условным портретом человека, которого разыскивают за совершение серии жестоких убийств.

Итак, Роберт Андерсон. Выглядит на тридцать пять, по факту – сорок три. Голливудская улыбка, созданная одним из лучших стоматологов города, карие глаза с дьявольским прищуром, короткие русые волосы, уложенные в духе тенденций современной моды, и вид абсолютного победителя, непоколебимо уверенного в собственном превосходстве. Такие люди всегда знают, чего хотят, и умеют этого добиваться.

Мог ли Роберт перейти черту и заняться чем-то, помимо финансовых преступлений?

Адам пробежался взглядом по тексту рядом с фотографией. Рост – 186 сантиметров (на 11 больше, чем у самой высокой из убитых жертв). Спортивное телосложение – результат регулярных занятий в тренажерном зале, трижды в неделю, если верить написанному.

Крепкое здоровье – никаких вам серьезных заболеваний, наследственных отклонений, аллергий или непереносимости лактозы, которая, наравне с глютеном, уже давно находится на пике популярности как один из главных врагов человечества. Отсутствие каких-либо заметных психических отклонений или нездоровых зависимостей, разве что любовь к дорогим машинам и красивой жизни, которая не всегда соответствовала его аппетитам даже при довольно неплохой зарплате. Не женат, детей или близких родственников нет, кроме бывшей жены, с которой он развелся семь месяцев назад.

Адам бегло просмотрел остальные распечатки, которые содержали сведения о работе и личной жизни Роберта, маршрут его вероятных перемещений и несколько скелетов, любезно вытащенных из шкафа с легкой подачи мисс Сэлинджер, а затем вернулся к фотографии на первой странице.

И да, и нет. Общее сходство имеется, но для каких-то конкретных выводов понадобятся более убедительные доказательства.

«Надо будет внимательно изучить все эти… 700 тысяч страниц, фигурально выражаясь».

Миддлтон закрыл папку и покрутил ее в руках, оценивая толщину всей стопки листов. Все-таки способность мисс Сэлинджер собирать информацию приятно удивляет. И немного настораживает. Адам поднял взгляд на Билли, задумчиво разглядывающую испачканные в крови пальцы: спросить у нее сейчас, где она накопала столько материала на финансового аналитика крупной инвестиционной компании, с которой у него заключен договор о неразглашении, перекрывающий доступ ко многим фактам, или подождать официального допроса в офисе?

Внезапно за спиной Адама раздался грохот: один из криминалистов по неосторожности уронил металлический чемоданчик, к счастью, без улик или хрупких предметов внутри, заставив Билли испуганно вздрогнуть, а Миддлтона – резко обернуться и неодобрительно покачать головой (похоже, кого-то сегодня ждет профилактический выговор).

Билли прилипла взглядом к сотруднику лаборатории с небольшим чемоданчиком в руках – она не моргала до тех пор, пока мужчина не скрылся в здании, откуда уже скоро начнут выносить все, что было найдено на месте преступления.

«Там кто-то был… когда я вошла в квартиру, кто-то находился внутри, и…»

И неизвестно, чем все могло закончиться, если бы не удалось убежать?

Билли провела пальцами по волосам – от затылка до шеи (старая привычка, которая всегда помогала сосредоточиться) – и вновь посмотрела на окна второго этажа.

«Нет. Стоп. Не верю. – Она едва заметно напряглась. – Я… я не верю. Это какой-то бред. Он не мог сделать это. Роб не мог никого убить, он ведь…»

Кто? Невинный агнец, по ошибке обвиненный в ужасном преступлении? Человек, который оказался втянут в это дело по чистой случайности – просто потому, что так совпали звезды?

Вот только два дня назад владелец квартиры выдал ключи именно Роберту – он подтвердил это лично, когда увидел его фотографию, которую ему показала Билли. Значит, никаких случайностей. Роб действительно арендовал эту «обитель зла».

История с потерей ключей тоже не работает, потому что еще пять часов назад Андерсон был здесь, но вряд ли Билли сможет объяснить агентам ФБР, каким образом Роберт выдал себя и откуда у нее эта информация. Придется придумать очень убедительную версию, которая не заставит раскрывать ее источники и методы работы.

«А если… все произошло, пока его не было в квартире? Что, если он вернулся поздно ночью, обнаружил в квартире кровавое побоище и… просто сбежал?»

Это бы многое объяснило – кроме одного: почему квартира была заперта? Кто решит тратить на это время, унося ноги в панике? Билли ведь не стала – взяла и вылетела пулей из дома. А Роберту и вовсе не было смысла задерживаться ради дополнительных манипулияций. Это ведь чужое жилье, снятое за наличные деньги и без документов. Никаких записей, никаких имен – беги хоть на все четыре стороны, и пусть с этим логовом Джека Потрошителя разбираются полиция и ФБР.

«Нет, все не так, неправильно, картинка не складывается. Внутри ведь кто-то был. – Билли зажмурилась, стирая с воображаемой доски все сделанные „записи“. – Я не могла настолько сильно ошибиться, – непробиваемо упрямая мысль вращалась в ее голове, как в невидимой центрифуге. Еще несколько тысяч оборотов, и ее затошнит на самом деле. – Я что-то упускаю, либо…»

Либо Роберт действительно сделал это.

– Билли?

Голос Адама вырвал ее из этой карусели безумия, будто он внезапно нажал на кнопку «стоп», и ее выкинуло резким рывком обратно в реальность. Нахмурившись, Билли обвела недовольным взглядом людей, здание, машины и остановилась на Миддлтоне, которому почти доставала макушкой до уровня подбородка. «Тоже мне скандинавский бог грома и молний в галстуке», – мысленно фыркнула она.

– Все хорошо? – поинтересовался Адам, очень внимательно наблюдая за ней с высоты своего роста. – Понимаю, вопрос не самый удачный. – Он пожал плечами и посмотрел на Билли с таким участием, что она едва не ущипнула себя за руку. – Но, если вы хотите поделиться чем-то еще, можете рассказать мне. Да, я для вас посторонний человек, однако именно тот, кто может вам помочь в данной ситуации. Просто скажите как.

Потому что он вот-вот сломает голову, пытаясь прочитать ее мысли.

Но Билли молча замерла под его пристальным изучающим взглядом, словно бабочка на стекле микроскопа, недоуменно хлопая ресницами. «Это что… беспокойство? Да ну не может быть. Он же это не всерьез? Или…»

И неожиданно для самой себя, Билли набрала в грудь воздуха, собираясь вывалить на Адама все, что успела выстроить в своей голове за прошедшую минуту – и непременно сделала бы это, потому что не особо умела вовремя притормаживать, когда внутри разворачивалась очередная буря. Но в этот раз каким-то чудом у нее получилось остановиться за секунду до «На самом деле мне есть, что рассказать вам, агент Миддлтон».

Инстинкт самосохранения победил. Или, скорее, защитная реакция, сформированная довольно ярким и показательным опытом взаимодействия с представителями закона и порядка.

Защита от тех, кто призван защищать. Какая ирония.

Мимолетная вспышка слабости, которую Билли могла объяснить разве что пережитым стрессом, исчезла вместе с тихим выдохом.

«Боже, Билли. Очнись. Ты серьезно? Беспокойство? Речь идет об агенте ФБР, которого годами дрессировали вскрывать головы людей сотней самых разных способов, часть из которых должна бы заинтерсовать Международную комиссию по правам человека».

Нет, она не видела в Миддлтоне палача закона без морали и принципов. Для нее он был всего лишь частью системы, которая не дала ей ничего, кроме уверенности: спасение утопающего – дело рук самого утопающего, а бездействие больше не считается преступлением. Бездействие тех, кто взял на себя обязанность «служить и защищать», но расписался в этом договоре невидимыми чернилами.

«Я теряю здесь время», – вздохнула Билли. Сейчас этот Мистер Стильный Галстук накидает ей еще сто тысяч бесполезных вопросов или попытается окружить ее мнимой заботой, а Роберт за это время успеет добраться до границы с Канадой. Или с Мексикой. Или с Гренландией, черт бы ее побрал. Хотя даже не ее, а Роберта Андерсона со всей этой историей в придачу.

– Послушайте, агент… – «Как там его фамилия?». Взгляд Билли переместился на стакан с кофе, который Адам подхватил с капота машины. – Кэндис, – прочитала она вслух и не удержалась от тихой усмешки, которую не особо успешно спрятала за легким кашлем.

Адам с непониманием уставился на Билли: «Агент… Кэндис?»

Проследив за ее взглядом, Миддлтон развернул к себе стакан и увидел на нем выведенные маркером имя баристы и номер ее телефона, последнюю цифру в котором заменяло небольшое сердечко.

«Это так приторно-мило, что меня сейчас вытошнит». – Билли с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза, когда заметила промелькнувшую на лице агента улыбку.

– Миддлтон, Билли, – снисходительно поправил девушку Адам, вернув себе прежний сосредоточенный и предельно серьезный вид. – Агент Миддлтон. Но вы можете звать меня Адам.

– Супер. – Она кивнула без особого энтузиазма: «Делать мне больше нечего». – Но меня устроит и «агент Миддлтон».

Адам нахмурился, но сдержанно промолчал.

– Я передала вам всю известную мне информацию на Роберта Андерсона, – продолжила она. – Можете делать с этой папкой все что пожелаете: изучите вдоль и поперек, отправьте на экспертизу, сбросьте в архив, да хоть на конфетти пустите. Мне все равно. – Билли вскинула перед собой руки. – Это результат проделанной мной работы, и не думаю, что смогу помочь вам чем-то еще. А за ваше предложение выговориться спасибо, но, пожалуй, я воздержусь.

– Благодарю вас, – ответил Адам, не реагируя ни на колкости, ни на откровенный вызов в ее взгляде. Это далеко не первый человек, который пытается забросать его копьями, обозначая свою территорию, что чаще всего объясняется последствием пережитого стресса и своеобразной попыткой выразить накопившиеся эмоции. – Вы очень помогли нам. Мы обязательно изучим всю собранную вами информацию, но вынужден предупредить: вас все равно вызовут на официальный допрос, где мы более детально обсудим вашу работу, связанную с Робертом Андерсоном. Также убедительная просьба на время расследования не покидать город.

– И в мыслях не было, – буркнула Билли, крепко сжав в руке телефон, как эспандер. – От меня еще что-нибудь требуется или я могу идти?

Помедлив, Адам кивнул.

– Да, Билли, вы можете идти, – ответил он и заметил в стороне Лео, который, не дождавшись его наверху, теперь угрожающе шевелил бровями, красноречиво поглядывая на свои наручные часы. – С вами свяжутся мои коллеги для назначения даты проведения допроса, но прежде, чем вы уйдете… – Миддлтон достал из внутреннего кармана пиджака небольшую визитку из черного пластика и протянул ее Билли. – Здесь указан мой номер. Если вспомните что-нибудь еще, заметите нечто подозрительное или у вас появится информация о местонахождении Андерсона, сразу звоните. В любое время дня и ночи.

Кивнув, Билли отправила визитку в задний карман джинсов, молча развернулась и направилась к своему «мустангу».

Глядя ей вслед, Адам слишком крепко сжимал в руке картонный стакан, успев продавить его в нескольких местах.

– Надо приставить к ней наблюдение, – проговорил он, когда рядом появился взлохмаченный Лео.

– Думаешь, упорхнет птичка? – усмехнулся Холден, почесывая щетинистый подбородок, и скосил взгляд на смятый стакан в руке друга.

– Думаю, как бы охотник за головами сам не попал под прицел. – Как только «форд» скрылся за поворотом, Адам повернулся к Лео. – Полиция осмотрела остальные квартиры?

– Да, но процесс затянулся. – Холден пожал плечами. – Никто особо не горел желанием впускать копов. Убийца мог спокойно скрыться до того, как прибыло подкрепление.

– А Билли не заметила его, пока пряталась за машиной, – пробормотал Миддлтон и посмотрел на стакан в руке: сразу выкинуть или сначала сохранить номер?

– Вот что я называю многозадачностью, – хмыкнул Лео с хитрой улыбкой, но, когда Адам смерил его хмурым взглядом, тут же придал своему лицу самое невинное выражение. – Что? Я не осуждаю – как раз наоборот.

– Ага, – буркнул Миддлтон и сфотографировал номер вместе с именем, больше из принципа и желания доказать Холдену, что его жизнь не состоит только из работы, о чем тот регулярно проедает мозг на протяжении последних двенадцати месяцев. Вряд ли Адам на самом деле решит позвонить этой Кэндис – на это сейчас совсем нет времени.

«У тебя никогда нет на это времени», – тут же вмешался внутренний голос с подозрительным мексиканским акцентом.

Отлично, теперь осталось для полной радости еще и сойти с ума.

Взгляд Адама остановился на смятом пледе в машине «скорой помощи».

– Идем, покажешь место преступления, – сказал он после недолгой паузы и под озадаченным взглядом Лео повернулся к дому. Адам ведь не надеялся скрыть от Холдена все эти пятьдесят оттенков отсутствующего энтузиазма на грани с недовольством? Хотя бы потому, что за последние несколько месяцев единственной мало-мальски внятной эмоцией Миддлтона был его шумный вздох в ответ на внешний раздражитель в лице лучшего друга – вздох настолько тяжелый, что вполне мог бы промять под собой пикап средних размеров. Почему именно пикап и почему такие габариты, Лео не знал – просто однажды пришел к этому выводу и не собирался себя переубеждать.

– С тобой точно все в порядке? – осторожно поинтересовался Холден, зная заранее, какая последует реакция. Все это они проходили уже не раз, и вряд ли сейчас что-то изменится. Но не спросить он не мог – слишком хорошо помнил, о чем говорят все эти симптомы.

Миддлтон непонимающе на него посмотрел: ну что опять?

Только разговоров по душам не хватало.

– Она звонила?

Вопрос прозвучал в голове Адама, как разорвавшаяся петарда, без предупреждения брошенная в его лицо.

– Нет, – резко ответил Миддлтон. – И, если на этом все, давай вернемся к работе.

Холден с досадой фыркнул:

– Да и пожалуйста. Ладно, мой достопочтенный Данте. – Его взгляд переместился на здание. – Добро пожаловать на новый круг этого ада. И, кстати, – добавил Лео перед входом в подъезд, – постарайся там ничего не задевать – этот Амитивилль держится на честном слове, а я сегодня как-то не планировал уютно расположиться под обломками бетона.