Kitabı oku: «Свет колдовства», sayfa 4
Чтобы обуздать страх, он гневно выпалил:
– Хочешь узнать, какова жизнь по правде? Мои родители оставили меня в картонной коробке на автозаправке. Внутри коробка была застелена газетами, как для щеночка. А всё потому, что на меня нельзя было надеть подгузник – во время первичного превращения я застрял на полпути, остался младенцем с ушами кошки и хвостом. Наверное, поэтому они бросили меня, но правду я никогда не узнаю. Единственное, что досталось мне от них, – записка, которая лежала в коробке. Я до сих пор храню её.
Коннор сунул руку в карман костюма. Он никому не собирался показывать эту записку, тем более особе, с которой познакомился всего сутки назад. Но ему хотелось шокировать Галию, навсегда оттолкнуть её. Его портмоне было почти плоским – ни одного фото, лишь деньги и удостоверение личности. Он вытащил из портмоне свёрнутый листок бумаги, потёртый на сгибах. Чернила на нём выцвели, стали бледно-лиловыми. Очевидно, лист разорвали пополам, правая половина исчезла, но текст на левой было легко прочитать.
– Вот их завещание, – усмехнулся Коннор. – Они рассказали мне правду о жизни, которую знали сами.
Галия взяла листок бумаги осторожно, как раненую птицу. Коннор видел, как её взгляд заскользил по строкам. Конечно, он знал эти слова наизусть, но теперь они опять звучали в его ушах.
Записка была короткой, – родители Коннора отличались тем, что умели изъясняться кратко:
Смертны люди…
Красота увядает…
Любовь изменяет всё…
И ты навсегда будешь один.
По тому, как испуганно распахнулись глаза Галии, Коннор понял, что она прочла всё до конца. Он снова усмехнулся и забрал у неё бумагу. Галия перевела взгляд на Коннора, и в нём было столько эмоций, что это поразило его. И вдруг она шагнула вперёд.
– Ты в это не веришь! – гневно произнесла Галия и схватила его за плечи.
Коннор оторопел. Ведь она видела, на что он способен. Почему же так вцепилась в него? Похоже, Галия не подозревала о опасности, грозившей ей.
В её поступках чувствовались решительность и готовность к любым неожиданностям. Она смотрела на Коннора с горестной нежностью, будто только что узнала о его смертельном заболевании. Казалось, она пытается утешить его, согреть теплом своей души.
– Я не позволю тебе так думать, – резко произнесла она. – Не позволю!..
– Но это правда. Приняв её, ты выживешь. Что бы ни произошло, ты вынесешь любое испытание.
– Никакая это не правда. Если ты веришь в неё, почему же работаешь на Круг Рассвета?
– Они вырастили меня. Выкрали из родильного отделения больницы, когда прочли обо мне в газетах. Они узнали, кто я такой, и сразу поняли, что люди не сумеют позаботиться обо мне. Вот почему я работаю на них – чтобы отплатить за добро. Это мой долг.
– Но эта причина не единственная. Я ведь видела, как ты работаешь, Коннор.
По его плечам расплывалось тепло её рук. Коннор стряхнул их и выпрямился.
Лёд в его душе ещё не успел растаять, и он сумел собраться.
– Пойми меня правильно, – сказал он. – Я спасаю людей не так, как альтруист. Я рискую жизнью не ради всех, а лишь ради тех, за кого мне платят.
– Значит, если бы опасность грозила младшей сестре Ила, ты не стал бы спасать её? Просто стоял бы и смотрел, как она сгорает заживо или тонет?
Сердце Коннора дрогнуло.
Резко вздёрнув голову, он заявил:
– Вот именно. Если бы ради её спасения мне пришлось рисковать своей жизнью, я бы не двинулся с места.
Галия уверенно возразила:
– Нет. Ты врёшь. Я видела тебя в минуту опасности. Вчера ночью я говорила с Нисом и Уиллом. И потом, я читала твои мысли. Для тебя это не просто работа. Ты берёшься за неё потому, что считаешь такую работу необходимой и правильной. И ты… – Она помедлила, подбирая слова, а затем многозначительно произнесла: – Ты – воплощённое благородство.
“А ты – сумасшедшая”, – мысленно отозвался Коннор.
Ему не терпелось выйти из комнаты. Тяжесть на сердце сменилась страшной слабостью, охватившей всё тело. И хотя Коннор понимал, что Галия несёт явную чушь, не слушать её он не мог.
– Ты всегда одет в маску, – продолжала Галия, – но по правде ты отважен, благороден и добропорядочен. У тебя есть свой кодекс чести, который ты никогда не нарушаешь. Об этом известно каждому, кто знаком с тобой. Неужели ты не знаешь, как относятся к тебе члены твоей команды? Видел бы ты их лица – и даже лицо Ила, – когда они подумали, что ты погиб под обломками дома! Твоя душа чиста и пряма, как меч, ты благороднее всех, с кем мне доводилось встречаться.
Её глаза приобрели оттенок первых весенних листьев, просвеченных солнцем.
Будучи хищником, Коннор редко обращал внимание на цветы и другую растительность, но теперь вдруг вспомнил строку из стихотворения:
“И первой зелени янтарь…”
Так вот о каком цвете писала поэтесса! В таких глазах было немудрено утонуть. Галия взяла его за руки. Она не могла удержаться от прикосновения, будто боялась навсегда потерять его.
– Тебе жилось несладко. Ты заслуживаешь награды, теперь в твоей жизни должно быть много хорошего. Как бы я хотела… – Она замолчала, по её лицу прошла дрожь.
“Нет, – мысленно возразил Коннор. – Я не позволю тебе сделать меня слабым. Не стану слушать твоё враньё”.
Но суть была в том, что Галия не обманывала. Она принадлежала к тем глупышкам-идеалисткам, которые говорят то, во что свято верят. Коннору не следовало бы выяснять, каковы её убеждения, но он ничего не мог с собой поделать. Он хотел их узнать. Галия уже молча смотрела на него. В её блестящих глазах застыли слёзы. Что-то изменилось в Конноре и вокруг него. Поначалу он не мог понять, что происходит, осознавал только, что теряет себя. Лишается своей брони, жёсткости, всего, что необходимо ему для выживания. Что-то внутри него таяло, и его душа тянулась к Галии. Он попытался взять себя в руки, но тщётно. Пути назад уже не было. Коннор чувствовал, что куда-то летит, но ему было уже безразлично… Кто-то подхватил его. Он знал тепло этих рук и уже не боялся их. Наоборот, он опирался на них, позволяя Галии поддерживать его обмякшее тело. Как тепло… В один миг Коннора захватил ураган эмоций. Наверное, от избытка тепла его стала колотить дрожь. Но это не было ознобом. Ощущение новое, незнакомое и неназываемое – наслаждение. Но лишь гораздо сильнее и ярче. Именно в это мгновение между ними проскочила искра, соединив их души. За ней последовала ошеломляющая вспышка взаимопроникновения.
Сердце Коннора едва не разорвалось.
“Это ты, – звучал в его голове голос – тот самый голос, который он слышал вчера, в минуты битвы с драконшей. Он наполнил его радостным удивлением. – Это ты… Тот самый, которого я искала. Ты – единственный…”
Коннор больше не хотел возражать – он желал лишь бесконечно слушать Галию. Казалось, он вдруг увидел прямо перед собой заветную мечту.
Человека, которого он чувствовал, как самого себя.
“Я знаю тебя, – отозвался голос Галии у него в голове. – Мы так похожи…”
“Нет”, – подумал Коннор, но протест прозвучал довольно слабо.
Цепляться за ярость и презрение казалось теперь ему бессмысленным делом.
“Мы принадлежим друг другу, – просто объяснила Галия. – Вот так”.
Волны тепла… Коннор воспринимал её любовь как яркий свет, льющийся на него, и больше не мог сопротивляться. Он обнял Галию. Слегка повернул голову, и, поскольку они были почти одного роста, их губы оказались совсем рядом. Поцелуй был трепетным, блажённым и сладостным. После бесконечного плавного парения в серебристой дымке Коннор вдруг вздрогнул от внезапных мыслей:
“Есть что-то, что я должен помнить…”
“Я люблю тебя”, – ответила Галия.
“Да, но я о чём-то забыл…”
“Мы вместе, – напомнила она. – Я не хочу, чтобы ты думал о чём-то ещё”.
И на этот раз она сказала правду. Коннор был согласен с ней. Кто бы смог добровольно отказаться от этого тепла, близости и тихой радости? Но они о чём-то говорили – целая вечность прошла с тех пор, тогда он ещё был один.
Коннор вспомнил, что в той жизни что-то безмерно печалило его.
“Я не позволю тебе печалиться. И ты больше не будешь один”, – возразила она молча.
Галия провела по его волосам ладонью. Только и всего, но этот жест едва не лишил Коннора способности размышлять. Но этого не случилось.
“Один… Теперь я вспомнил”.
Записка его родителей.
“Ты навсегда будешь один”.
Кольцо рук Галии сжалось.
“Не смей! Не думай об этом. Мы вместе. Я люблю тебя…”
“Нет!..”
Коннор резко вырвался из её объятий. И обнаружил, что они всё ещё стоят посреди библиотеки. Посмотрел на Галию в упор. Она выглядела изумлённой, потрясённой, будто её силой выкинули из превосходного сна.
– Коннор…
– Нет! – выпалил он. – Не трогай!
– Не стану. Но уйти я тебе не позволю. Ведь я люблю тебя.
– Любовь – это слабость, – отрезал Коннор. Заметив на полу обронённую записку родителей, он подхватил её. – А меня никто не заставит стать сентиментальным и слабым! Никто!
Уже за дверью он стал искать себе оправдание: Галия не вправе любить его.
Это немыслимо. Ей предначертано выйти замуж за ведьмака. От этого зависит судьба целого мира.
Глава 8
Коннор хотел проверить защиту дома, но он понимал, что это ни к чему. К тому же он был недостаточно чувствителен к энергии ведьмаков. Защиту установил дедушка Харман вместе с Уиллом, а на их опыт можно положиться. Защита была устроена так, что в дом могли проникнуть лишь члены семьи Доминго и обычные люди. Но всем обитателям Ночного Мира доступ внутрь был закрыт – исключая Ниса, Уилла, Коннора и Галию. Коннор мрачно усмехнулся, сообразив, что если какие-либо дальние родственники отца Ила придут в гости, их ждёт сюрприз. Незримая стена помешает им шагнуть через порог. До тех пор, пока защиту не разрушит кто-то изнутри, дом будет надёжнее и безопаснее, чем Форт-Нокс. Коннор узнал, что дедушка Харман уехал на лимузине. Ночью кто-то заменил его неприметным “фордом”, припаркованным возле бордюра. Ключи в конверте кинули в почтовый ящик вместе с планом универа, в котором учился Ил. Агенты Круга Рассвета знали своё дело.
– Я не успел привести себя в порядок, – пожаловался Ил, пока Нис волочил его к тачке. – Даже не расчесался!
– Ты выглядишь нормально, – заверил его Уилл.
Уилл сказал правду. Золотистые волосы Ила не нуждались в ежедневном расчёсывании. Они были красивы в любом виде – хоть лохматые, хоть немытые, хоть какие.
“По-моему, этому маленькому дураку незачем их вообще расчёсывать, – подумал Коннор. – Его волосы и так не путаются”.
– И я забыл шарф…
– Он здесь. – Коннор накинул шарф на шею Ила.
Шарф был дурацким, тёплым, блёклого оттенка с металлическим отливом и в клеточку. Ил едва не задохнулся, когда Коннор пару раз туго обмотал шарф вокруг его шеи.
– С чего это ты нынче такой агрессивный? – спросил Уилл, помогая задыхающемуся Илу ослабить шарф.
– Боюсь, как бы не опоздать, – коротко отозвался Коннор, чувствуя на себе подозрительный взгляд Ниса.
Галия вышла из дома последней. Коннор успел заметить, что она бледна и серьёзна, и тут же отвёл глаза. На пороге появился отец Ила с малышкой на руках.
– Попрощайся с друзьями братишки. Скажи им “пока”.
– Ке-е! – позвала малышка. – Ke-e!
– Помаши ей, – шёпотом подсказал Уилл.
Коннор стиснул зубы. Он неловко помахал рукой, продолжая настороженно озираться вокруг в поисках опасности.
Малышка протянула к нему ручки:
– Каи-ая!
– Пора драпать отсюда! – Коннор почти впихнул Ила на заднее сиденье.
Нис сел за руль, Галия – возле него. Уилл обежал вокруг авто и примостился по другую сторону от Ила. Пока машина выезжала на шоссе, Коннор впервые увидел дом снаружи. Он оказался красивым двухэтажным особняком в постколониальном стиле, с мансардой, обшит белой вагонкой. Вдоль тихой улицы в два ряда росли кусты, которые, наверное, особенно красивы в пору цветения. Жители таких улиц весной посиживают на верандах в качалках, кто-то из них наверняка держит пчелиные ульи в боковом дворе.
“А ведь и я мог бы вырасти в таком доме. Если бы родители не бросили меня… Презираю ли я Ила? – вдруг задумался Коннор. – Нет, не могу. Он ни в чём не виноват”.
“Да, не виноват, – подтвердил его внутренний голос. – Не его вина, что он так красив и мил, что родители любят его, что в нём живёт синий огонь и что рано или поздно, скорее всего, его уговорят жениться на Галии – неважно, хочет он этого или нет…”
“И это не моё дело”, – прервал свои размышления Коннор.
Он поражался самому себе. С каких это пор чувства стали мешать ему в работе? Он позволил себе отвлечься, расслабиться, хотя знал, что на карту поставлена судьба целого мира.
“Больше такое не повторится”, – поклялся он себе и решил, что отныне будет думать лишь о своём задании.
Долгие годы учёбы помогли ему: он сумел отмахнуться от посторонних мыслей и всецело сосредоточиться на основном деле.
– …и поезд остановился, – услышал он обрывок фразы Уилла.
– Да? – в голосе Ила чувствовалось любопытство.
“Наконец-то он прекратил базарить о своих волосах”, – облегчённо подумал Коннор.
– Да. На рельсах оказалось два мальчика, и Неукротимая Сила остановила поезд в последний миг. Вот что может синий огонь.
– А я ничего такого не умею, – равнодушно откликнулся Ил. – Значит, я вовсе не та Неукротимая Сила. Или как там это называется, – спешно добавил он.
Нис бесстрастно продолжал беседу, начатую Уиллом:
– А ты когда-либо пробовал остановить поезд?
Ил задумался, потирая подбородок.
Уилл опять заговорил:
– Знаешь, я уверен – тебе такое под силу. Сначала сделай так, чтобы у тебя потекла кровь, затем сосредоточься. Но не надейся, что всё получится с первого раза.
– Если хочешь потренироваться, – подхватил Нис, – мы можем помочь.
Ила передёрнуло.
– Нет уж, благодарю. При виде крови мне становится плохо. И потом, я не ведьмак.
– Очень жаль, – пробормотал Нис. – Сегодня нам не помешал бы союзник, владеющий синим огнём.
Они подъехали к элегантному старинному зданию универа, сложенному из серого кирпича. Ни Галия, ни Коннор за всю поездку не проронили ни слова.
Но теперь Коннор наклонился к Нису:
– Проезжай мимо. Сначала нужно изучить обстановку.
Машина свернула на дорогу, ведущую мимо широких дверей универа и огибающую всё здание. Коннор смотрел по сторонам, отмечая каждую мелочь. Он видел, что и Уилл занят тем же самым, и Галия тоже. Она сосредоточила своё внимание на тех же опасных местах, которые отмечал Коннор. Очевидно, она всё же была наделена инстинктом воина.
– Прокатись вокруг квартала и возвращайся к универу, – велел Коннор.
Ил заёрзал:
– А мне казалось, ты боишься опоздать…
– Гораздо больше я беспокоюсь о том, как бы тебя не убили, – перебил Коннор. – И что скажешь, Нис?
– Боковая дверь обращена на восток. Можно подъехать к ней почти вплотную, вокруг нет кустов, где можно устроить засаду.
– И я считаю, что это самое удобное место. Итак, слушайте все. У боковой двери Нис сбросит скорость – лишь сбросит, а не остановится. По моему сигналу все выскакивают из тачки и сразу бегут в универ. Никому не останавливаться и не отрываться от остальных. Ил, ты меня слушаешь? С этой минуты не смей отходить от нас с Уиллом ни на шаг.
– А Галия? – напомнил Ил.
Коннор про себя выругался. Он ещё не привык работать вчетвером.
– Она пойдёт следом за нами… Да, Галия? – Он заставил себя взглянуть на неё.
– Как скажешь… – В её голосе не было и намёка на иронию.
Галия, абсолютно серьёзная, была печальна и насторожена.
– А ты, Нис, припаркуешь авто и тоже присоединишься к нам. В каком кабинете у тебя первая пара, Ил?
– В двести тридцать пятом, – уныло отозвался Ил. – История Америки, преподавательница – мисс Уонамейкерс. Когда-то она жила в Нью-Йорке и училась на актрису, но заболела – наверное, оттого, что неправильно питалась. И ей пришлось вернуться. Обычно она строгая, но если уговорить её изобразить кого-нибудь…
– Довольно, – перебил Коннор. – Мы подъезжаем к двери.
– …она очень смешно показывает…
– Выходим! – скомандовал Коннор и выпихнул Ила из машины вслед за Уиллом.
Из авто они выскочили благополучно, если не считать того, что Ил вскрикнул от неожиданности. Коннор схватил парня за локоть и поволок его к дверям.
– Обычно я вхожу в универ через другую дверь!
– Если хочешь, можем выйти и вернуться домой, – предложил Коннор, и Ил умолк.
Галия шагала следом за ними, молчаливая и сосредоточенная. Обычно, когда команда шла от тачки, замыкающим был Нис, и Коннор не мог не заметить разницы. Ему не нравилось, что за его спиной идёт человек, не столь надёжный, как напарник. Конечно, враги ещё не знают, что Галия – важная особа, но когда узнают, она станет их мишенью.
“Весь этот план – катастрофа, нарушение всех правил безопасности, – подумал Коннор. – Неудивительно, если с нами произойдет самое страшное”.
Его нервы были на пределе – он мог сорваться от малейшего шороха.
Они проводили Ила к его шкафчику, а затем – вверх по лестнице на второй этаж. В коридорах было почти пусто, на что и рассчитывал Коннор. Но в то же время это означало, что они опоздали на пару. Нис догнал их возле самой двери кабинета. Они вошли вместе, и учительница уставилась на них, умолкнув на полуслове. Все учащиеся обернулись к двери и вопросительно смотрели на Ила. Коннор позволил себе еле заметно усмехнуться. Да, для жителей маленького города такое зрелище было серьёзным потрясением: перед ними предстали четверо обитателей Ночного Мира – точнее, бывших его обитателей. Ведьмак ростом с Ила, с тёмными волосами и проказливым лицом. Вампир, воплощённое совершенство, точно модель со страниц глянцевого журнала, с длинными волосами и странным пронизывающим взглядом. Девушка-оборотень, точь-в-точь принцесса из волшебной сказки, с тёмными волосами и классическими чертами лица. И конечно, пантера.
Правда, в это мгновение он стоял на двух ногах и был в облике рослого парня с напряжённым лицом и короткими тёмными волосами, скрывающими его глаза. А посреди них – Ил, точно принц из сказки. В наступившей тишине вошедшие и сидящие в кабинете глядели друг на друга. Наконец учительница громко захлопнула книгу и пошла к ним. Коннор приготовился к самому худшему. Лицо учительницы, с аккуратным макияжем на лице, исказила злость. Но Ил перехватил инициативу. Он вышел вперёд, прежде чем Коннор успел заговорить.
– Мисс Уонамейкерс, это мои родственники! Не все, конечно… Они из Калифорнии. Из Голливуда! Приехали сюда готовиться к…
– Мы просто приехали в гости, – вставил Коннор.
– …готовиться к съёмкам нового сериала про университет. Не такого, как другие, более правдивого…
– Мы в гостях, – упрямо повторил Коннор.
– Но твой папа же – известный продюсер, – возразил Ил и доверительно добавил, обращаясь к учительнице: – Знаете, как тот, другой…
Все взгляды, в том числе и взгляд мисс Уонамейкерс, сосредоточились на Конноре.
– Да, верно, – пришлось подтвердить Коннору. Он заставил себя улыбнуться. – Но тут мы просто в гостях. – И он пихнул Уилла локтём в бок, но в этом не было необходимости.
Уилл уже смотрел в глаза учительницы, околдовывая её. Мисс Уонамейкерс заморгала. Взяла книгу. Посмотрела на неё, затем на Уилла и опять моргнула.
Наконец, она неопределённо пожала плечами и перевела взгляд на потолок:
– Хорошо. Так и быть. Садитесь. Вон там есть свободные места. Но я всё же отмечу, что вы опоздали.
Коннор заметил, что держится она неестественно прямо. Он с укором посмотрел на Ила, стараясь не привлечь внимания окружающих.
– Известный продюсер? – прошипел он сквозь зубы.
– И что? Так было интереснее, чем просто сказать, что вы мои друзья.
“Куда уж интереснее! Вот глупый”, – подумал Коннор, но больше не стал говорить об этом.
Скоро, даже чересчур скоро, выяснилось одно обстоятельство, удивившее его: буквально все одногруппники обожали Ила. Это было странно. Коннор привык к знакам внимания девушек и давно научился не замечать их. Нис и Уилл тоже умели отпугивать поклонниц. Но сейчас, хотя ребята украдкой поглядывали на Ниса, Уилла и Коннора, их взгляды неизменно возвращались к Илу. На перемене его окружила толпа – одногруппники слетелись к нему, как пчёлы к цветку. И не только девушки, но и парни. Похоже, у каждого имелось что сообщить ему, а те, кому было нечего сказать, просто надеялись увидеть его улыбку. Сущий кошмар для телохранителя.
“Что они нашли в нём? – изумлялся Коннор, едва сдерживая раздражение и стараясь оттеснить толпу от Ила. – Да, он хорош собой. Но неужели его любят лишь за красивую внешность?”
Но нет, не только. Далеко не все одногруппники назначали свидания Илу.
– Ил, моей бабушке так понравилась твоя поздравительная открытка!
– Илс, в этом году ты будешь повязывать банты рождественским медведям? Такие мизерные банты больше никому не завязать…
– Ил, я не знаю, что делать! У Багиры пятеро котят, родители не разрешили оставить их в доме. Надо побыстрее найти им хозяев…
– Ил, мне нужна помощь…
– Постой, Ил, я лишь хотела спросить…
Но почему всем нужен именно он? Коннору наконец удалось вырвать парня из плотного кольца обожательниц и увлечь за собой в коридор.
“Не может быть, чтобы он отличался умением решать проблемы!”
Но одну из девушек, похоже, привлекла именно внешность Ила. Коннор почувствовал неприязнь к ней с первого взгляда. Она была симпатичной, даже холёной, с жидкими рыжими волосами, светло-голубыми глазами и очень белыми зубами. Одета она была модно и дорого и постоянно улыбалась – но только Илу.
– А, Бри! – воскликнул Ил, когда она заговорила с ним в коридоре.
Бритта Эш-Хьюс – одна из богатых близнецов, которые в субботу устраивают вечеринку по случаю дня рождения.
Сообразив, кем была эта девушка, Коннор ещё больше возненавидел её – особенно после того, как она окинула его холодным оценивающим взглядом и тут же, забыв о нём, повернулась к Илу:
– Привет, брюнет. Так ты придёшь в субботу, как обещал?
Ил засмеялся. Коннор подавил желание что-либо разбить.
– Да, приду. Такую вечеринку я ни за что не пропущу.
– Ты ведь знаешь, как огорчится Джеймс, если ты не появишься у нас. Мы приглашаем немногих, нам отдадут всё восточное крыло дома. Сможем даже потанцевать в бальном зале.
Взгляд Ила стал легкомысленным и загадочным.
– Как романтично! Я всю жизнь мечтал потанцевать в старинном бальном зале. Наверное, я почувствую себя настоящим принцем!
“Нет, – разозлился Коннор, – нет и нет! На вечеринку он не пойдёт. Ил должен отправиться на церемонию Солнцестояния, где соберутся оборотни и ведьмаки, – даже если мне придётся волочить его туда силой”.
Поймав взгляд Ниса, Коннор понял, что и Нис думает о том же. Галия и Уилл наблюдали за Бри, их лица были встревоженными.
– Да, а я буду выглядеть как принцесса, – отозвалась Бри. – К тому же у нас есть крытый бассейн с подогревом. Когда тебе надоест играть в принца, сможешь побыть русалом.
– Как чудесно! Передай Джеймсу, что я обязательно приду.
Уилл прикусил губу. Коннор вцепился в локоть Ила и потащил его прочь.
– Так ты обещаешь? – крикнула им вслед Бритта.
Коннор сильно стиснул ему локоть.
– Да, только… ай! – Ил ухитрился одновременно улыбнуться и поморщиться, его локоть свело от боли. – Только знаешь что, Бри… у меня сейчас гости – мой двоюродный брат и его друзья.
На миг Бритта заколебалась, оценивающим взглядом обводя спутников Коннора.
Затем изобразила радушную улыбку:
– И в чём же дело? Приводи с собой всех. Твои друзья – наши друзья.
– Я напоминал тебе совсем не об этом, – прошипел Коннор, когда Бри удалилась.
Ил обиженно растирал локоть.
– Тогда о чём же? Я думал, вы хотите пойти со мной…
– Что значит “о чём”? В субботу вечером ты пойдёшь на церемонию Солнцестояния. Напрасно ты дал обещание Бритте.
– Ни на какую церемонию Солнцестояния я не пойду, потому что я не тот, кого вы ищете.
Спорить было некогда. Коннор энергично тянул Ила за собой по коридору.
Создавшееся положение не радовало Коннора. Времени оставалось мало, а он так и не сумел совладать с этим наглецом – Илом.
Но вскоре и у Ила появилась причина для расстройства:
– Я привык обедать в кафешке!
– Не сегодня, – отрезал Коннор. – Мы не можем рисковать. Ты перекусишь в каком-нибудь кабинете, один, там, где мы сможем охранять тебя.
– В ахтовом зале, – подсказал Уилл. – Я видел его на плане универа, а после расспросил о нём какого-то парня. Во время большой перемены он открыт, там лишь одна дверь.
– Но я не хочу…
– У тебя нет выбора!
Очутившись в ахтовом зале, Ил надулся. Правда, дуться он не умел, и все поняли, что Ил обиделся, когда он, предложив Нису печенье, забыл протянуть ему упаковку. Коннор нервно вышагивал по коридору напротив ахтового зала. Из-за двери доносились голоса Уилла и Галии. Судя по всему, Галия тоже была рассержена и встревожена.
“Тут что-то не так… С тех пор как мы вошли в универ, меня не покидает дурное предчувствие… И оттого, что она рядом, мне не легче…”
Коннор опасался, что Галия воспользуется случаем, чтобы опять поговорить с ним. И в то же время он злился: время шло, а она не спешила воспользоваться этим случаем.
“О бог! Мне никак нельзя терять ясность мыслей. Каждая секунда, потраченная на битву с собственными чувствами, – это шанс для наших врагов…”
Мысленно он упрекал себя и так увлёкся, что не заметил, как мимо прошёл какой-то парень. Лишь развернувшись в конце коридора, Коннор сообразил, что некто проскользнул у него под носом.
– Погоди! – крикнул он в спину незнакомцу.
Парень был невысоким, со светло-рыжими волосами. Он шагал быстро и не остановился.
– Постой! Я к тебе обращаюсь! Не подходи к той двери!
Парень не обернулся и даже не замедлил шаг. Он уже подходил к двери ахтового зала.
– Стой на месте! Иначе пожалеешь!
Но незнакомец словно не слышал его. Он взялся за дверную ручку. В голове Коннора раздался тревожный сигнал.
Глава 9
Его реакция была молниеносной. Он сменил облик. На этот раз превращение случилось в прыжке. Коннор торопился, подгонял сам себя. Ему было необходимо стать пантерой уже к тому моменту, когда он прыгнет на спину незнакомцу. Но далеко не все процессы удавалось ускорять. Он почувствовал, как его тело становится текучим, почти жидким, бесформенным… Испытал прилив наслаждения, ощутил безграничную свободу оттого, что лишился какой бы то ни было физической формы. А затем началось обретение другой формы, все клетки начали стремительно меняться, разворачиваться, как крылья бабочки, чтобы влиться в новое тело.
Его спортивный костюм растворился, шерсть покрыла тело, появилась на боках, на шее от самого затылка. Ушные раковины поднялись, затвердели, стали более тонкими, округлыми, чутко подрагивающими. Позвоночник удлинился, превратился в хвост, и его округлённый кончик заметался из одной стороны в другую. В это мгновение прыжок завершился. Коннор сбил с ног парня, и они вдвоём вкатились в ахтовый зал. В ходе борьбы Коннор подмял под себя незнакомца. Убивать его Коннор не хотел, прежде следовало кое-что разузнать, а именно: к какому виду обитателей Ночного Мира он принадлежит и кто его прислал? Но, стоя на коленях, придерживая незнакомца двумя руками и смотря ему в светло-голубые глаза, Коннор, к своему ужасу, не почувствовал в нём никакого признака энергии Ночного Мира. Эту энергию оборотни чуяли острее всех. Они могли отличить человека от обитателя Ночного Мира в девяти случаях из десяти. Но этот парень не внушал подозрений. От него исходили обычные человеческие сигналы. К тому же он орал от страха. Его рот был широко раскрыт, зрачки испуганно расширились. Кожа приобрела голубой цвет, как у человека, близкого к отключке. Незнакомец был по-настоящему ошеломлён, перепуган и даже не пытался отбиваться. Сердце Коннора заныло. Но если этот парень – человек, к тому же безобидный, почему он не послушался его? Почему не остановился, услышав приказ?
– Шеф, нужно заставить его замолчать, – напомнил Уилл и поморщился от пронзительного крика незнакомца.
Как обычно, Нис не сказал ни слова, но предусмотрительно закрыл дверь кабинета изнутри. К этому времени Коннор уже достаточно оправился от шока. Он зажал рот парню рукой. Вопли смолкли. Коннор обвёл взглядом присутствующих. Они глядели на него во все глаза. Коннор почувствовал себя некомфортно. Он сидел, придавив к полу жертву своим телом – наполовину парень, наполовину пантера. Его уши и хвост были звериными, тело обросло шерстью от плеч до ботинок. Шерсть облегала его, как бархатистый тёмный спортивный костюм, оставляющий открытыми шею и ладони. Волосы на голове остались человеческими. Лицо тоже было человеческим, если не считать зрачков – узких вертикальных овалов, реагирующих на еле заметные изменения в освещении. И резцы слегка заострились, приобрели отдалённое сходство с клыками зверя. Коннор посмотрел на Галию и смутился, не зная, как истолковать выражение её лица.
Она уставилась на него в упор, её лицо исказилось, плотно сжатые губы побелели. Что это – ужас? Отвращение? В конце концов, она сама оборотень – или станет им, когда захочет. Она уже видела его в облике пантеры. Что же потрясло её теперь? Ответ пришёл к Коннору мигом откуда-то из глубин мозга.
“Всё дело в том, что я – монстр. Пантеры – часть живой природы, их нельзя винить. А я – дикая тварь, которая не в состоянии быть ни человеком, ни зверем. К тому же в таком обличье я опасен. Ни та ни другая половина не подчиняется мне полностью”.
Вряд ли это способен понять тот, кто никогда не менял своего облика. Галия шагнула к нему. Её губы были плотно сжаты. Не сводя пронзительных зелёных глаз с Коннора, она приподняла руку. Жест парламентёрши, пытающейся добиться освобождения заложника?
Галия хотела было что-то сказать, но тут Ил опомнился, оттеснил её и закричал на Коннора:
– Это Джеймс! Что ты с ним сделал? Что?
– Ты с ним знаком?
– Это Джеймс Эш-Хьюс! Брат Бритты! Мой лучший друг! А ты напал на него! Что с тобой?
Всё это он прокричал пронзительно, а затем перевёл взгляд на Джеймса.
Коннор убрал руку с губ парня. И тут же понял, что закрывать ему рот было не обязательно. Джеймс поднял свободную руку и принялся обмениваться быстрыми плавными жестами с Илом. Коннор в изумлении уставился на них, и вдруг его осенило. Он отпустил вторую руку Джеймса, и тот начал жестикулировать двумя. Чёрт! Коннор почувствовал, как его уши прижались к голове.
Взглянув пристыженно на Ила, он спросил:
– Это язык жестов?
– Он глухонемой! – яростно выпалил Ил, не переставая жестикулировать.
В отличие от Джеймса, жесты Ила были неловкими, но, судя по всему, Ил знал этот язык.
– Я не знал…
– Какая разница, слышит он или нет? – возмутился Ил. – Он мой друг! Президент старшей группы! Председатель комитета, занятого устройством Рождественского благотворительного фонда! Что он тебе сделал? Предложил купить плюшевого медведя?
Коннор вздохнул. Он подобрал хвост, почти спрятал его между ног, уши совсем прижал к голове. Едва он отпустил Джеймса, тот мигом отполз подальше, не переставая бурно, но беззвучно разговаривать с Илом.
