Kitabı oku: «(Не)желанный брак. Невеста Каменного Герцога», sayfa 3
Глава 5
Замок был под стать хозяину. Таких не строили больше – темные стены и узкие окна-бойницы. Тяжеловесный, готовый к самой жестокой осаде, он сохранил и глубокий колодец во внутреннем дворе, и многоуровневую оранжерею-сад, с плодовыми деревьями. Страшно подумать, сколько войн и восстаний пережил этот гигант до того, как страну объединил прадед нынешнего короля – Генриха Благословенного из рода Лонрингов.
В иное время она бы схватилась за кисть, но и этого ей не оставили. Прощальная пакость сестер или мачехи – мастерская оказалась пуста. Ни единого самого завалящего холста и краски – змеи утащили все.
Бессильная злость жгла так невыносимо, что воздух с трудом попадал в легкие. Бекки сжимала кулаки и зубы, но смогла наскрести в себе сил на бездушную маску. Никакой горечи! Пусть захлебнуться своим ядом – главного они отнять не в силах. Дар рисовать не убить мелочной подлостью.
Только в карете она позволила себе минуту слез. Торопливых и горьких. О, если бы рядом была Хельга…
Бекки крепко сжала под горлом плащ. Нельзя плакать. Сколько бы ни выпало испытаний, она выдержит их достойно. А перстень, что удалось спрятать от жадных лап сестер, поможет Хельге купить землю и домик. Нянюшка не хотела брать, но потом все же спрятала ободок белого золота на груди.
– Никому не отдам, – заявила решительно. – От вас забрала вам и верну, моя голубушка. А пока вот, возьмите и вы от старой Хельги.
Сунула в руки мешочек сухих трав.
– Чудный сбор, – прошептала доверительно. – Только уж заварите сами, не отдавайте на кухню. На чашу кипятка три полных щепоти и ждать, когда настой посветлеет…
Нарушая все приличия, женщина обняла ее, быстро и крепко, а потом подхватила скромную поклажу.
– …Хорошо все будет, – заявила громко. – Мне сон вещий снился! Вы там здоровенькая и резвая, чисто зайка беленькая.
Зайка, да. Под лапой черного дракона… Бекки беспокойно оглянулась в сторону конюшни, где скрылся вороной жеребец и его хозяин. За несколько дней пути она не обмолвилась с герцогом и словом. Ночевали они в гостиных дворах по разным комнатам, а утром мужчина предпочитал одиночную езду далеко впереди. Ни ветер, ни дождь не могли загнать де Грейстора в карету. И хвала Создателю.
Кошмарные воспоминания о первой ночи тлели в груди, не давая отрешиться от прошлого. Она, правда, старалась не думать. Считала деревья, представляла образы новых картин, пыталась взяться за книгу… Все тщетно! Сон сбежал, а если удавалось задремать – тут же нападали кошмары. Жесткая, словно камень, кровать, и она сама тоже каменная…Ни пошевелится, ни вздохнуть. А еще боль… Бездонный океан боли, от которой хотелось выть и кричать до хрипа. А лучше – исчезнуть. Растворится в воздухе. Ничего не чувствовать и не помнить.
Дрожащей рукой Бекки стерла с лица липкую паутину воспоминаний.
А сердце опять билось тяжело и трудно, не давая воздуху просочится в грудь.
– …госпожа? – прозвучал рядом тонкий голос.
Под локтем почувствовалась чья-то рука.
– Госпожа, вам дурно?
Бекки с трудом заставила себя перевести взгляд на молоденькую девушку – почти девочку – в платье служанки, что так и норовила заглянуть в лицо. Хорошенькая… Курносый носик и россыпь веснушек. Глаза, как два голубых озера, в которых мелькает тень тревоги.
– Н-нет, – шепнула пересохшими губами. – Я… Все хорошо.
Ложь. Ничего не хорошо, и тесная комната в родовом замке желаннее самых богатых покоев.
– Позвольте проводить вас, – защебетала девушка. – Меня Лорианой звать. Лорой то есть. Я к вам приставлена… Вы, должно быть, голодны с дороги.
Нисколько. Аппетит пропал вместе со сном, и по вечерам Бекки едва могла осилить пару ложек бульона.
– Мне бы просто… помыться.
Смыть с себя ощущение присутствия герцога. Притвориться перед собой, что все это ненастоящее и пропадет с первыми лучами солнца.
– О, разумеется! – живо отозвалась Лора. – Ваши покои – такая прелесть! Есть уборная. Наш хозяин обустроил водопровод, представляете? И вода сама нагревается, нет нужды тяжелые ведра таскать… И кухню переделал, да. Бадья сама стирает – вот диво. Раньше-то служанки на пруду пальцы били. Рубин ведь напитать магией непросто. Твердый камешек. Но герцог…
– Лора, милая, очень болит голова, – выдавила Бекки.
От хвалебной стрекотни сводило зубы. И мыться уже не хотелось – только не в чудесных ваннах от де Грейстора, чтоб он подавился своими изобретениями.
Девушка тут же замолкла. И стало стыдно. Никто не запрещает прислуге обожать своего господина. А ее чувства – только ее проблемы.
– Не сердись, – Бекки изобразила улыбку. – Дорога была трудной.
– Как я могу сердиться? – кажется, Лора была удивлена. – Ведь я ваша прислуга.
Железный аргумент. Но на дальнейшую беседу не было ни сил, ни желания. Как и восторга от внутреннего убранства замка. В каком-то отупении Бекки осмотрела тяжелую парадную лестницу целиком из белого дуба, мазнула взглядом по бархатным гобеленам и картинам на стенах, едва повернула голову в сторону камина, с какими-то блестящими статуэтками или, может, механизмами, но на этом все. Строгая роскошь не могла избавить от ощущения плена. Какая разница, чем украшены прутья клетки? Ни одна самая густая позолота не сделает ее желанной.
– Пойдем, Лора, – попросила застывшую явно с умыслом служанку. – Я осмотрю… потом.
Или никогда.
***
Кухарка постаралась на славу. Рагу просто таяло во рту, но вместо того, чтобы опустошать тарелку, Вильгельм разглядывал пляску огня в камине.
– Совсем ничего не ела, ваша милость, – тоненький голосок Лоры звучал тревожно. – Отговорилась головной болью, но неправда это, уж простите. А худенькая, Создатель убереги. Все ребрышки видно.
Не только ребра – через живот позвоночник просмотреть можно. Ходячий скелет.
Вильгельм задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Брачный браслет не даст болезни развиться, но только на некоторое время. Даже его род не научился обманывать смерть – рано или поздно Ребекка фон Арнет сляжет в могилу. И все же минимум год у него имеется. Но аппетит должен бы уже вернуться.
Проклятье! Ему бы все закончить скорее, но дело оказалось хуже, чем выглядело изначально. С другой стороны, месяцем больше или меньше – какая разница? Слуги лишнего не сболтнут. Недаром отбирал самых верных и понятливых – посторонним сюда ходу не было. Только те, кто умеет не сунуть нос в хозяйские дела, и просто исполнять свою работу.
Понемногу хорошая пища и уход дадут свои плоды, и скелет превратится в женщину, способную зачать дитя. А тем временем…
Вильгельм коснулся фигуры ворона, застывшего на ветке-подставке. Тонкий механизм пришел в движение, и железная птица склонила голову, готовая слушать приказ.
– Получатель: Лидия Рихтерберг. Жди меня в ближайшее время. Отправитель: Вильгельм де Грейстор.
Янтарные глаза птицы вспыхнули и погасли. Бесшумно взмахнув крыльями, ворон устремился прямо к приоткрытому окну.
Отлично!
Теперь же следует дать несколько распоряжений. В том числе и насчет питания одной особы.
***
За окном медленно занимался рассвет. Бекки не чаяла его дождаться… Протряслась в огромной кровати всю ночь, умирая от страха, что в комнату заявится герцог. Глупость, конечно. Если бы мужчина тяготел к полуживым девицам, то взял бы свое еще в дороге. Но тревога не желала униматься, растягивая минуты в бесконечность. Красные угли в камине мерещились алыми искрами драконьих глаз, а в темных углах колыхались огромные тени, похожие на черные крылья.
Это было тяжелее, чем пережить смерть матери, а потом и отца. Тогда рядом осталась хотя бы Хельга, а сейчас… Бекки едва дышала. То жмурилась до кругов перед глазами, вымаливая хотя бы несколько минут сна, то бессмысленно разглядывала воздушный балдахин.
На убранство тут не скупились… Мягкий ковер, обтянутая атласом резная мебель, огромный камин и картины по стенам. Рядом – уборная. Нет нужды идти в купальню, под носом не хуже. Но, видит Создатель, Бекки отдала бы все на свете, чтобы очутиться как можно дальше отсюда. От одной мысли, что все это принадлежит герцогу, становилось тошно.
Откинув край пышного и холодного, как сугроб, одеяла, девушка соскользнула с неприлично-огромной постели. Но не успела сделать и нескольких шагов, как в дверь осторожно стукнули.
– Доброе утро, госпожа. Вы так рано проснулись, – проворковала Лора, просачиваясь в комнату с подносом. – И правильно, кто рано встает – тому Создатель подает.
Бекки молча сглотнула. От супницы струился удивительный запах. Даже голова закружилась.
– Добро… утро, – постаралась не подавиться слюной.
Девушка лукаво улыбнулась и подплыла к столу.
– Наша Нинель – не хуже мастериц дворцовой кухни. Воистину золотые руки и тонкий вкус. Этот суп – любимое блюдо короля. Он часто тут бывает.
– Король?!
Монарх слыл тяжелым нравом и не любил различного рода поезди. А после одного из покушений, в котором погибла молодая королева, а он сам получил увечье – мужчина и вовсе закрылся.
– Ну да, – продолжила щебетать Лора, ловко расставляя посуду. – Замок де Грейсторов окружает прелестнейший заказник. Тут водится даже голубь-горлан! Нежнейшее мясо, редкое. А роща с белым дубом – до чего прелестнейшее место!
Бекки нахмурилась. Целая роща? Но не за этим ли герцог решил жениться? Зачем ему еще, если у самого хватает? Впрочем, разве денег бывает много? Мачеха и сестры живое подтверждение, что сколько бы драгоценностей ни сверкало в ларцах, а местечко для еще одного гарнитура всегда найдется.
– И часто король, кхм, посещает замок?
Лора и бровью не повела. Расправив белый передничек, осмотрела идеально расставленные приборы и рассеяно ответила:
– Не так чтобы. Вот месяц назад охотился. А теперь, должно быть, вдвое больше не покажется. Со дня на день должны явиться послы из Полташ, Гернавии, а так же союзных островов Руссин. Опять невест притащат… Вот и хозяин уехал. У них с королем на этих прилипал большие планы.
Уехал! Бекки едва на ногах устояла. Облегчение обрушилось девятым валом, раскрашивая сумрак утра подобием радости. Уехал… Хоть бы надолго! А после пусть катится к своей любовнице – это будет таким счастьем!
– Присаживайтесь, госпожа, – как-то очень пристально посмотрела на нее Лора. – А я чай пока заварю.
Бекки воспользовалась предложением незамедлительно. Пусть думает, что хочет. Наверное, стоило бы выдержать лицо, но известие было слишком желанно.
Первой ложки супа она не почувствовала. Зато вторую… Ох, ее любимая Хельга наверняка приревновала бы, увидев мелькающий серебряной рыбкой прибор. Да таким супом и Создателю угодить можно! Что за дивные травы? А эти мягкие овощи и густой бульон… Но, ополовинив тарелку, Бекки все-таки сдулась. Жадность требовала еще хотя бы капельку, и все же девушка аккуратно положила ложку на салфетку. Хватит. Очень обидно будет расстаться со съеденным из-за собственной алчности.
– Благодарю, Лора. Выпьешь со мной чай? – ляпнула быстрее, чем подумала.
Голубые глаза распахнулись от удивления.
– Я?!
Бекки даже смутилась. Должно быть, девушка шокирована. Но компания к утреннему чаепитию давно уже стала необходимостью.
– Мы с Хельгой всегда пили чай вместе.
Девушка растерянно огладила белый передник. Но колебалась недолго – устроилась напротив.
– А Хельга – она…
– Моя кормилица. С самого младенчества рядом была. Добрее женщины я не знаю.
Бекки замолкла и занялась чаем. Голос начинал подрагивать, а показывать слабость перед Лорой не слишком хотелось. Но как же больно терять единственного близкого человека!
Чаепитие прошло в молчании, но скованности не было. Гораздо больше занимал вопрос – что дальше? Хорошо бы снова заснуть… И не просыпаться никогда.
– Госпожа, – вдруг подала голос девушка. – Позвольте показать вам замок. У герцога огромная библиотека и дивный сад.
Хрупкое подобие душевного равновесия разлетелось вдребезги, обнажая ядовитый клубок страха. Выйти? Ни за что! Но прошедшая ночь до сих пор давила на грудь могильной плитой. Надо отвлечься. Заставить себя не думать, и Бекки знала лишь один способ.
– Спасибо Лора, не стоит… – возразила без сожаления. – Скажи, а ты можешь найти бумагу и чернильное перо? Или уголь…
Глава 6
Король стоял перед окном и внимательно рассматривал сад. Тучи отступили под натиском Дара, и солнце уже неделю согревало землю – неслыханная роскошь для соседних стран и обыденность для Австарии. Плодовые деревья готовились к цветению, и бутоны обещали богатый урожай. Но вряд ли Генрих занимался подсчетом прибыли от продажи редких яблок с острова Тов-А, прозванных в народе «медом Создателя». Вильгельм их тоже весьма ценил, как и все другие сорта, но сейчас не до того.
Лидия не упустила возможности высказать свое «фи» переездом. И тут же аккуратно потребовать компенсацию, желательно в виде драгоценностей. Вильгельм готовился к нервам со стороны женщины, но это начинало утомлять. Пусть лучше сидит и помалкивает, если хочет дождаться брачного браслета.
Генрих тоже маялся сердечными вопросами. Железные пальцы протеза тихонько постукивали друг о друга, а неестественную напряженность плеч не прятал даже плотный черный камзол.
– В следующий раз мне подсунут ребенка, – проскрипел король. Голосовые связки тоже пострадали – в глубокий баритон закрался надтреснутый хрип. – Какого демона?
Да, в Австарии брак раньше восемнадцати не заключался. В отличие от соседней Полташ, где девочек выпихивали под венец, едва тем исполнится пятнадцать.
– Самой взрослой леди шестнадцать, ваше Величество, – напомнил без особой охоты. – К тому же остальные не сильно младше.
Железные пальцы застучали громче. Генрих чуть повернул голову, и в густых темно-русых волосах сверкнула ранняя седина.
– Демонов… долг, – выцедил сквозь зубы, и Вильгельм был с ним согласен.
Вопреки всему, королевский брак оказался даже слишком удачен. Генрих обожал свою супругу, а леди Катарина отвечала ему взаимностью. Счастье монаршей четы омрачалось лишь отсутствием наследника. Но когда королева, наконец, забеременела, случилось страшное – заговорщикам удалось совершить покушение во время одной из прогулок.
Королева погибла на месте, а король лишился руки до локтя – ее просто оторвало куском кареты. Вильгельм лично сделал протез, но что та железка Генриху! Мужчина до сих пор не простил себе смерть возлюбленной.
– Она сказала, что ей душно и хочется к окну, – лишь однажды обронил король. – Зачем я позволил…
Горечь и сожаление Генриха были настолько острыми, что Вильгельму стало не по себе. Не хотел бы он любить настолько сильно. Но контроль над привязанностями всегда давался ему легко, и даже Лидии Вильгельм не позволял сжать коготки на сердце слишком сильно. Да, он выбрал ее в спутницы жизни. Как подходящую для этого женщину. Красота, умение себя держать, раскованность наедине и знатный, хоть и обедневший род – а что еще надо?
– Ну, а как дела в твоем замке? – сменил тему Генрих.
Проклятье!
– Фон Арнет не доставляет хлопот.
И даже больше. Девчонка отказывалась выходить из комнаты. В его замке поселилась монашка! Ни приказов, ни капризов. Но хотя бы аппетит улучшился. К тому же фон Арнет вздумала занять себя пачканьем бумаги.
В письмах значилось, что картины восхитительны, но вряд ли девица умеет вполовину того, чему обучают живописцев. Скорее, данное определение – элемент вежливости, не больше.
На ум пришли те два холста, которые он видел в замке Арнет. До сих пор в ушах шумел прибой, а воздух хранил запахи весенней травы и яблонь. И подписи нет. Мастер пожелал остаться неизвестным. Жаль.
В серых глазах короля мелькнуло понимание.
– Предлагаю покончить с неприятными обязательствами одним махом. В честь послов я обязан устроить бал, к тому же, – тут король нахмурился, – заодно можно приурочить сие мероприятие к королевскому дню рождения.
– Еще три недели, Ваше Величество.
Но Генрих махнул рукой. Он и раньше не любил «бестолковое веселье», а после смерти жены совершенно замкнулся в себе.
– Представишь фон Арнет ко дворцу, – озвучил очевидное, – два вечера, и можешь быть свободен.
– Вы слишком щедры, Ваше Величество, – хмыкнул Вильгельм. – Надеюсь, фон Арнет выдержит.
Король опять вернулся к разглядыванию окна. Его тоже тяготило происходящее, несмотря на то, что девушка умерла бы в любом случае.
– Покойный фон Арнет обладал честью и достоинством, пока не попал в лапы новой жены. Постарайся держать себя мягче с его дочерью.
Доброе слово от короля? Ну надо же! Не Генрих ли предоставил ему списки с кандидатками? А до этого первый завел разговор о том, что тридцать пять лет – достаточный срок ожидания. Проклятье само собой не рассосется.
– Постараюсь, – поднялся на ноги.
Но обещать не стал.
***
Мазки ложились на бумагу едва заметной тенью. Одно неверное нажатие – и портрет будет испорчен, но рука легко порхала по бумаге.
Это стало ее спасением. Отдушиной, позволившей не думать ни о прошлом, ни о будущем. Осталось только настоящее. Старый замок, богатые, но чужие покои.
А еще Лора. Ее было много. В набросках и просто так… Девичья болтовня разгоняла тишину и, удивительным образом, дурные мысли.
Даже кошмары поблекли, хотя иногда все еще подкидывало. Под спиной мерещились каменные складки одеяла вместо добротной перины, а внизу живота огненными сгустками пульсировала боль.
В такие моменты Бекки сразу брала в руки кисть – Лора притащила ей плохенький, но все же инструмент, да и краски нашлись.
– Не шевелись, – произнесла, не отрывая взгляда от бумаги.
– У меня сейчас руки отвалятся! Госпожа, молю – пять минут отдыха!
Вот лиса! Руки у нее отвалятся, как же. Просто кое-кто не в меру любопытен.
– Ты же смотрела набросок полчаса назад.
– Но ведь красиво! Воистину дар Создателя!
А лесть так и брызжет.
– Была бы от него польза, – вздохнула Бекки.
Отец позволил рисовать лишь с условием, что никто не будет знать имя мастера. Раньше Бекки это было неважно, лишь бы рисовать, а теперь… Перед кем прятаться? – Ладно, отдохни.
Девушка сорвалась с места быстрее, чем последний звук растаял в воздухе.
Жадно выхватила рамку нее из рук и замерла, впившись взглядом в набросок.
– Это… Это правда мое будет?
Вот смешная, сколько раз уже спрашивала? И было бы чем восхищаться. Сильно Бекки не мудрила, нарисовала как есть – Лора с подносом в руках. На первый взгляд серьезная и строгая, но в голубых глазах пляшут смешинки. Даже веснушки на задорном носике улыбаются.
Егоза егозой, но работу свою знала отлично.
«С детства я тут, госпожа. Маменька еще моя работала, а потом и я… после уже. Несчастный случай»
Объяснение было неловким, и отбивающим охоту расспрашивать дальше. Впрочем, Лора находила сотни тем для разговора. Такая болтушка…
– Что будет твоим? – ударом хлыста обжег чужой голос, и Бекки замерла, чувствуя, как затягивается на горле удавка паники.
Герцог решил навестить замок. А заодно и свою жертву, то есть жену.
***
Он не знал, на что смотреть. Взгляд метался от девицы к служанке, а потом опять лип к картине. Фон Арнет… Это она – тот неизвестный мастер, чьи полотна украшали комнату. Немыслимо! Настолько живые образы просто не могли быть рождены едва живой девчонкой! Но картина в руках Лоры и слепого убедит. Проклятье!
Невольное восхищение травило кровь.
Какой дар жил в костлявых пальчиках фон Арнет! Да придворные живописцы удавятся от зависти! Но почему до сих пор ее имя не звенит на всю столицу? Демон… ему-то какое дело?!
Вильгельм нахмурился, но любопытство уже задело отравленным когтем. Почему покойный барон спрятал дар своей дочери от широкой публики? И у кого девчонка училась? Не могла же она сама… или могла? Какие точные линии! Даже отсюда видно, что служанка на картине изображена не только мастерски точно, но и с душой. Лысыми кисточками и дряной краской фон Арнет умудрилась сотворить чудо – отобразить лёгкий, как весенний ветерок, характер Лорианы.
Вильгельм шагнул вперёд, чтобы рассмотреть полотно лучше, и девчонку сдуло с кресла. Испуганным зайцем прыгнула едва ли не на середину комнаты и застыла, впиваясь в него темными глазищами. Жадность, с которой он разглядывал картину, нашла себе новую жертву.
Нарочно или нет, девушка заскочила прямо в узкий луч солнечного света. Вспыхнула в нем прозрачным туманом, такая нереально белая и тонкая, и… знакомая. Вильгельм пригляделся внимательнее.
Да будь он проклят! Перед ним вздрагивала и расправляла крылья фея из яблочного зернышка!
В горле пересохло.
Бред! Глупое чтиво забавляло его в детстве! Он был ребенком, а какой ребенок откажется от сказки на ночь? И, может, в юности, когда в голову пришла блажь оживить нарисованную фею. Ничего не получилось. Слишком мало металла и камней для крохотной фигурки. Влив в нее демонову прорву сил, он оставил свое первое изобретение пылиться на полке. Не подходил к нему больше и не вспоминал о той, что послужила причиной неудачи.
А вот сейчас в голове щелкнуло, отшвыривая в полузабытое прошлое.
Вильгельм стиснул зубы, отгоняя наваждение. Проклятье! Что на него нашло?! Плевать, на кого похожа или как хорошо рисует фон Арнет. Его это не касается!
Главное – девчонка заметно поправилась. Он и сам не ожидал. Две недели назад к алтарю ковыляла высохшая мумия, а сейчас его гипнотизировала взглядом пусть и худая, но вполне живая на вид девица. Браслет сработал в полную силу? Похоже…
– Решили подарить картину служанке? – выцедил сквозь зубы, продолжая разглядывать неожиданную художницу.
Девушка вздрогнула, будто он не вопрос задал, а ударил наотмашь.
– Да, – и, подумав, добавила. – Герцог.
Злость так и вскипела. Костлявость пропала, а нервов не прибавилось! Может, ещё в обморок упадет для полноты картины? И эту дерганную тихоню он должен тащить на бал? Гори он синим пламенем.
– Господин, Вы же не против? – пискнула Лора, прижимая к себе рамку.
Да ему вообще плевать!
– Через неделю в королевском дворце состоится бал, – проигнорировал вопрос. – К вам прибудет модистка.
Фон Арнет и рта не раскрыла. Что там, и не шелохнулась даже. Она, вообще, поняла, о чем речь? Или её не интересует не только пища, но и наряды? Судя по безвкусному платью – так и есть. Все в том же рубище, а новые платья наверняка не тронуты. Зря только отдал распоряжение их сготовить!
Круто развернувшись, Вильгельм покинул комнату. Ему срочно нужно в мастерскую. И бокал хорошего яблочного сока.
Но настороженный и совершенно холодный взгляд фон Арнет всколыхнул задремавшее чувство тревоги. И он никак не мог понять причину.
***
Она смогла выдохнуть только после того, как тяжёлая дверь захлопнулась. От накатившей слабости чуть не села, где стояла, но кое-как доплелась до кресла.
– Госпожа, вам дурно? Ох, совсем бледненькая… Я сейчас!
Лора суетилась у стола, забыв о картине. А Бекки сосредоточенно отсчитывала дыхание. Перед глазами мелькали темные мушки, и в ушах шумело.
О, Создатель… королевский бал! С герцогом! Ей сейчас же надо сломать ногу или хотя бы палец…
– Вот, пейте. Это чай ваш любимый…
Да, травы Хельги она выдала за чай, все равно шустрая Лора нашла бы их.
Под нос сунули чашку, но руки так дрожали, что Бекки не рискнула взять – ещё расплескает.
А может, вылить и дело с концом? Отвар сработал даже слишком хорошо – появился аппетит, и по капле в тело стала возвращаться жизнь. Пальцы больше не казались худыми, сухость кожи исчезла, а вчера утром под тонкими ниточками волос показался пушок ее прежних локонов – густых и гладких.
– Госпожа, – Лора ловко втиснула в ладонь злополучный кусок фарфора, – пейте!
Рука дернулась, и Бекки сама не поняла, как залпом осушила сладковатый напиток.
– Вот и умница, вот и ладно, – забормотала девушка, – греночки Ваши…
Перед носом оказался золотистый кусочек с капелькой яблочного джема. Дикий голод скрутил желудок, и Бекки чуть не вырвала тарелку из рук служанки.
Да, надо поесть. Сосредоточится на хрустящем хлебе и нежной яблочной сладости. Ей просто померещилось. И хмурый хозяин на пороге, и пронизывающий до костей взгляд черных глаз. А дышать все ещё трудно… и кончики пальцев будто изо льда.
Лора присела напротив. По обыкновению, разгладила передник и мечтательно вздохнула.
– Я всего один раз побывала в королевском дворце. Дивное место! А какая там галерея! Покойная королева, убереги ее Создатель, ручку свою приложила. Полотна один к одному, и все то лес, то сад или вот когда еду рисуют…
– Натюрморт, – прошептала Бекки.
Ещё полтора месяца назад она бы все отдала за возможность своими глазами увидеть картины великих художников, но сейчас ей хотелось зарыться с головой в одеяло и сказаться больной. О, если бы это могло сойти за правду, но де Грейсторам не отказывают…
– Король не слишком жалует утомительные танцы, госпожа. Вам не придется много двигаться.
Ах, если бы причина была в этом! Да лучше плясать всю неделю без продыха, чем играть перед публикой роль счастливой герцогини де Грейстор. Бекки не хотела врать и находиться рядом с герцогом тоже!
Мысли бестолково метались из стороны в сторону. Бала не избежать – ее заставят туда пойти, не добром так силой. Проклятые приличия… Лучше бы дракон уволок на танцы свою любовницу!
– А завтра обязательно придет модистка, – беззаботно щебетала Лора, – надеюсь, это будет миссис Джорджина… Ах , Вы не представляете, какую красоту она шьёт!
