Kitabı oku: «(Не)желанный брак. Невеста Каменного Герцога», sayfa 2

Глава 3

– Не спорь с мужем, не показывай недовольства, терпи…

Гиневьева фон Арнет цедила слова сквозь зубы, а Бекки разглядывала дымившуюся на столике чашку с отваром. Такой предлагают каждой новобрачной. Кто-то соглашается, а кто-то нет… Но ей бы еще порцию. Чтобы просто уснуть. Спрятаться от самой жуткой части кошмара в сновидениях, а на утро притвориться, что боль между ног и алые пятна на простыне – это просто случайность.

Как же так? Красивый мужчина не должен вызывать отторжения. Любая девушка обрадовалась бы такому мужу… Бекки точно знала, что тяга к противоположному полу ей не чужда. Старший сын лорда Джонатана стал ее первой любовью.

Обаятельная улыбка Альберта кружила голову, а за нежный взгляд прозрачно-зеленых глаз маленькая Бекки готова была отдать лучшие рисунки. Отец в шутку называл их женихом и невестой, и юноша не спешил возражать. Он каждый раз являлся в их замок с цветами или конфетами, а еще сколько угодно раскачивал ее на качелях саду, не пытаясь улизнуть от этого скучного для подростка занятия. Однажды девочка услышала, как родители толкуют насчет объединения земель, называют союз удачным… Ах, как это было чудесно! От одной мысли, что высокий, похожий на сказочного эльфа юноша станет ее мужем, щеки горели румянцем, а внутри становилось так сладко и горячо…

– Да слушай же меня! – Геневьева с силой дернула за распущенные волосы, и в мясистых пальцах остался клок.

Женщина подавилась ругательством. Вскочила на ноги и подбежала к пылавшему камину. Жадное пламя мигом сожрало белесые паутинки. На мгновение желтые языки превратились в ядовито-зеленые, но Бекки не успела и рта раскрыть.

– Сама разберешься, – выплюнула Геневьева. – Твое дело – держать ноги раздвинутыми, а рот закрытым.

Подобрав богатые юбки, вышла прочь, а Бекки вздохнула с облегчением. Теперь можно выпить отвар дурмана. Но сначала надеть отвратительную ночную рубашку. Ее покажут гостям как доказательство того, что невеста сохранила целомудрие.

Медленно поднявшись с кресла, девушка по кругу, как опасное животное, обошла кровать. Это не ее комната. Одна из многочисленных в замке, прибранная от пыли и готовая к приему гостей, которых оказалось не так чтобы много.

За две недели торжество не организуешь, но герцог спешил. Почему? Она не знала и знать не хотела. Все происходило будто не с ней. За что Создатель послал еще и замужество? Будто мало довелось испытать горя…

Пытаясь отвлечься, Бекки взглянула на висевшую над камином картину. Босоногая девушка бежала по тропинке, вившейся около цветущих яблонь, а следом неслась гроза. Черная, беспощадная… Ветер трепал белокурые пряди крестьянки, а платье липло к телу, любовно обрисовывая каждый изгиб.

Но девушке было весело. Бекки нарочно изобразила и лукавый блеск синих глаз, и легкую полуулыбку. Впереди крестьянку ждал дом. Крепкие стены и надежная крыша, а еще чашка горячего молока. Кажется, в детстве Бекки тоже любила молоко. И булочки с корицей.

С трудом оторвавшись от картины, она все же заставила себя подойти к расстеленной на кровати рубашке. Тонкий шелк выглядел едва ли лучше сплетенного из терновника рубища. Говорят, в такие наряды одевали ведьм перед костром…

Пальцы нервно дернули завязки на горловине платья. Как же не хватало Хельги! Но служанку не допустили к госпоже. Мачеха постаралась испоганить все, что можно.

Кое-как справившись с атласом и шелком, Бекки натянула на себя рубашку и поежилась – будто изо льда сделана! Отвратительный разрез топорщился, а горловина соскальзывала на плечо. Прихватив ткань рукой, Бекки заторопилась к столу. Хоть бы отвар подействовал во всю силу! Надо просто заснуть, и тогда все будет хорошо…

Язык обожгло едкой горечью, но Бекки не подумала выплюнуть жидкость обратно. Выпила все до капли, не обращая внимания на тошноту. Голова закружилась. Краски стали невыносимо яркими, и будто каждая сама по себе.

Опасаясь упасть тут же, на ковер, Бекки метнулась к постели. Но несколько шагов превратились вдруг в длинную и утомительную дорогу. Едва успев вцепиться холодеющими пальцами в бортик, она из последних сил взобралась на ложе и неловко упала на бок. Мышцы одеревенели, а грудь сдавило шипастыми цепями.

О, Создатель, разве так быть должно? И почему головокружение вдруг исчезло, оставляя после себя невероятно острую чувствительность? Бекки чувствовала каждую складочку одеяла так, словно они были сделаны из камня. А шелк брачной рубашки превратился в жесткое рубище. Казалось, острые волокна царапали кожу до крови.

Отчаянье всколыхнулось в груди черной мутью. Наплевав на все наставления, Бекки попыталась позвать на помощь, но язык не шелохнулся. Она попросту онемела!

Паника застучала в висках огненными молоточками. Что ей такое влили?! Истерика пухла с каждым ударом сердца, но тело оставалось неподвижным. Бекки чувствовала себя вырезанной из мрамора статуей! Рассудок бился о клетку плоти, но никак не мог ее сломать. Невозможно шевельнуться, и даже взгляд застыл!

А потом пришел муж…

***

Нижнюю губу слегка пощипывало. Демонеса в бархатно-зеленом платье цапнула так, что до сих пор во рту легкий привкус крови.

– Ты мой, – шипела, прижимаясь к нему всем телом. – Мой, слышишь?

Вильгельм невольно улыбнулся. Впервые Лидия открыто показывала ревность, хотя знала – этот брак всего лишь необходимость.

Девица фон Арнет в любом случае отдаст Создателю душу, так пусть же ее жертва не будет напрасной. Король, разумеется, одобрил его выбор. Кто угодно – лишь бы наследник был. Вильгельм поморщился, вспоминая тощую и перепуганную церемонией невесту. С последней их встречи девчонка подурнела еще больше и, кажется, дышала с трудом. Ковыляла к алтарю под ручку с мачехой, а Вильгельм едва сдерживался, чтобы не послать всех и вся к демонам.

С самого детства знал, что именно ему предстоит справляться с родовым проклятьем, но смириться не хотел. И уж тем более затащить в постель тощую страхолюдину.

Пальцы так и сжимались в кулаки. Он просто зайдет в комнату, возьмет девчонку и выйдет. Но перед этим затушит камин и все лампы. Такая «красота» отобьёт охоту у любого нормального мужчины. Жаль, что брачную ночь надо провести от и до. Иначе магия родовых браслетов не начнет действовать, а ему просто необходимо, чтобы тощее тельце фон Арнет смогло выносить первенца.

И все же перед дверью нужной комнаты Вильгельм замедлился. Так и подмывало повернуть назад, к по-настоящему желанной женщине.

Лидия дерзко нарушила приказ оставаться в столице и примчалась на свадьбу. Роскошная и яркая, она приковывала мужские взгляды, но сама смотрела лишь на него.

Чертово проклятье рода! И надо было сумасшедшему пращуру жечь ту ведьму?! Теперь сад замка де Грейсторов украшен каменными статуями, а общество до сих пор судачит о произошедшем без малого четыреста лет назад. Идиот-родственник только и сумел, что немного подправить магические плетения.

Вильгельм с силой провел рукой по лицу, стирая неприятные воспоминания. Хватит. Де Грейсторы будут жить. А то, что за дверью – еще одно испытание, и только.

Толкнув дверь, мужчина стремительно вошел в комнату. На периферии зрения маячило хилое тельце на краю огромной постели, но смотреть на новоиспеченную женушку не было желания.

Магические лампы послушно выключились, повинуясь щелчку пальцев, а вот камин надо притушить.. На кой демон его вообще разожгли? Еще и картину навесили… Хм…

Вильгельм придирчиво осмотрел огромное полотно. Деревенская девушка бежала по тропинке между цветущих яблонь, а следом надвигалась черная гроза. Белые лепестки сыпались под ноги крестьянки, ветер рвал платье, но ее глаза блестели весельем. Надо же! Хоть что-то стоящее в этой комнате. Наверняка куплено в столице у одного из именитых художников. Казалось, что женщина сейчас выпрыгнет из картины и пронесется мимо, обдавая запахом цветущего сада. От полотна так и веяло тонкими ароматами свежести и спелых яблок… Его любимого фрукта.

Поганое настроение слегка улучшилось. Еще раз оглядев легконогую деву, Вильгельм подхватил заслонку и накрыл камин. Комната погрузилась в плотный мрак. Вот так гораздо лучше!

Пальцы пробежались по пуговицам, и камзол полетел в кресло, туда же отправился шейный платок. Нет смысла раздеваться полностью – оставаться Вильгельм не хотел, да и незачем.

– Вы готовы, леди?

Девица молчала. Что ж, значит, отвар подействовал, и мыслями тощая фон Арнет где угодно, но не в этой комнате.

Скинув сапоги, Вильгельм подошел к кровати и перебросил девчонку – даже сейчас он не мог назвать ее женой – подальше от края. Притушить свет было отличной идеей! На ощупь девица напоминала скрученную из тряпья куклу. Безвольная и легкая.

Герцог выдохнул, призывая на помощь все свое воображение. Перед ним Лидия. Опьяненная сладким вином и утомленная ночью близости. Роскошная женщина с шикарной грудью и покатыми бедрами. Широкая волна локонов струится по подушкам темным водопадом, а орехово-карие глаза блестят страстью.

В пах толкнулась горячая волна, наполняя плоть желанием. Картинки близости сменяли одна другую, и Вильгельм рывком устроился между ног девчонки. Пальцы расправили шелковую ткань, открывая доступ к девственной плоти. Пора с этим заканчивать! И герцог толкнулся вперед.

***

Слезы текли одним бесконечным потоком. Внутри все кричало, выло и билось в надсадной агонии, но горло свело спазмом, а тело по-прежнему оставалось каменным. Боль была повсюду. Она взрывалась перед глазами снопом огненных искр и разрывала на части саму душу. Каждый вздох – пытка, ощущение себя – хуже ощущения грязи.

Лучше бы ее убили! Разорвали на дыбе, разрубили на куски, и это было бы в сотню, тысячу раз милосерднее!

Бекки пыталась не думать. Усилием воли потерять сознание, но проклятый отвар держал рассудок ясным. Растягивал каждую секунду в невыносимо долгий кошмар, наполненный тьмой и мучительно острыми ударами сердца.

Мольба, чтобы это поскорее закончилось, тонула в мысленном крике о помощи. Она не выдержит больше, просто не сумеет! Сойдет с ума и, как только обретет власть над собой – выбросится из окна!

Как же низко! Гадко! Стыдно!

Мужчина давно ушел, забрав с собой только брачную рубашку, как доказательство исполненного долга, но тело равно пульсировало болью. Она резала на части, кипела внутри едкой жижей, и каждый кусок тела мерещился испоганенным. Вывалянным в грязи и втоптанным в землю.

– Лекарь вас осмотрит, – эхом отдавали в ушах брошенные на прощание слова.

Они звучали издевкой! Но действие дурмана не вечно… о, да, совсем не вечно! И окно близко… Спасительная мысль о смерти дала малую толику сил. Плевать, что де Грейсторам не отказывают! На все плевать…

В какой-то момент дверь хлопнула, оставляя ее в полной темноте. Раз за разом Бекки пробовала одолеть действие пойла, что звалось дурманом, но ничего не получалось.

И лекарь все же пришел. Проскользнул в темную комнату, шурша своим балахонам и позвякивая сумкой.

Лампы вспыхнули.

– Го-госпожа? Вы позволите? – просипел испуганно и слабо.

Язык не шелохнулся. Она так и лежала на кровати. Смятая, с раздвинутыми ногами и застывшим взглядом.

Лекарь что-то забормотал. Звон стекла и тихие причитания били по ушам, а кожа все еще леденела от ощущения близости герцога. Бекки не могла назвать его мужем. Он. Ей. Не. Муж!

– Вот, выпейте немного… Ох, Создатель… Как же так… Глупец, трус…

В зубы стукнуло стекло. Опять зелья… Лучше бы яд!

Но вместо горечи на этот раз по языку скатилась легкая кислинка. Онемение начало отступать. Бекки тихо всхлипнула и посмотрела на суетившегося лекаря.

– Вам нельзя вставать, – бормотал, вытирая бедра чем-то мягким. – Простите меня, я сейчас, немножко потерпите… Создатель, прости… Жалкий грешник…

Речь старика становилась все путаней. Он то костерил герцога, то принимался извиняться перед Создателем и бормотать молитву.

Но Бекки сейчас просто не могла и не хотела ни о чем спрашивать. Каменные тиски треснули, даруя долгожданную свободу. Животный скулеж оцарапал горло, и девушка скрутилась в клубок, из последних сил стискивая бедра.

– Еще один глоток! – переполошился лекарь. – Прошу, умоляю… добрая леди…

Но зубы впились в губу, и разжать их Бекки не могла. Или не хотела.

– Вы уснете. Станет легче!

Нет! Никакого сна! Только окно… Высоты достаточно, а внизу твердые и острые камни. Но злой старик крепко зажал ей нос, и против воли рот раскрылся за новым вдохом. Вместе с воздухом в горло ринулась еще одна порция зелья. Бекки очень хотела выплюнуть. Оттолкнуть слабого лекаря в сторону и броситься прочь, но силы на сопротивление исчезли. А спустя мгновение сверху рухнула тьма.

***

– Все было настолько прекрасно, что ты решил игнорировать меня, Виг?!

Когда Лидия злилась, ее мурлыкающий голосок превращалось в визг базарной бабы. Неплохо было бы заткнуть любовницу поцелуем, а лучше прижать к стенке и взять так, чтобы говорить потом не могла, но Вильгельм сосредоточенно рассматривал пляску языков пламени на хрустальных гранях бокала.

– Виг!

Взметнув юбками, Лидия встала между ним и камином. Высокая грудь рвала плен корсета, волосы растрёпаны, а в глазах огонь в сотню раз горячее, чем пылавший за ее спиной.

– Хочешь оказаться на ее месте? – процедил сквозь зубы.

Их связи было уже много лет, но наглости Вильгельм терпеть не мог. Женщина сразу сдулась.

– Ты мог хотя бы заглянуть ко мне, – произнесла уже тише. – Это… это больно!

Да кто бы говорил!

– Не ты ли так рьяно поддержала меня в затее отсрочить проклятье, м?

Красавица совершенно сникла. Огромные глаза заблестели слезами.

– Да, поддержала! А что оставалось делать?! Но не думай, что мне приятно…

– Никому не приятно, – отсек еще жестче.

Много радости кувыркаться с одурманенной до бессознанки девицей? Фон Арнет даже не шевелилась! Лежала как… как кусок камня!

Подобрав атласный подол, Лидия присела на ручку кресла. Изящная, как всегда.

– Позволь хотя бы немного скрасить дурную ночь, – мурлыкнула, протягивая руку к его бокалу.

Витой перстень блеснул россыпью изумрудов. Его подарок… А перед глазами вдруг мелькнули другие пальцы. Безжизненные, будто сухие веточки. Окаменевшие… Вильгельм нахмурился.

Воистину – дурная ночь. Гложет что-то под ребрами, а что – никак не разобрать. Сунув в руки любовницы бокал, Вильгельм поднялся и подошел к камину. Над ним тоже красовалось полотно. Интересно, где вдова фон Арнет нашла такого искусника? Раздув белоснежные паруса, по морю мчался корабль. Волны легко несли гордое судно, а на палубе виднелась фигурка капитана. Почему-то казалось – это женщина, пусть и в мужском платье. Но образ был слишком мал, к тому же художник уделил гораздо больше внимания переливам воды, будто нарочно отвлекая зрителя. Брызги пены так и сверкали на солнце, того и гляди море с шумом выплеснется через раму.

Вильгельм склонил голову, и волны заиграли новыми красками. Совсем как живые. Наверняка у художника есть Дар. Или его отец обладал силой… Все одаренные Создателем имели склонность к искусству.

За спиной послышалось недовольное шуршание юбок. С Лидии станется разбить бокал о стену, но женщина отлично знала, когда стоит с улыбкой прожевать и проглотить недовольство. Горячность крови уравновешивалась практичностью в суждениях.

– Ваш напиток, герцог, – погладила по плечу.

Один щелчок пальцами, и кремовое платье рухнет на пол, оставляя хозяйку в безумно дорогом белье. К демонам!

Отхлебнув приличный глоток, Вильгельм круто развернулся и запустил руку в роскошную гриву. Столкнув губы в жестком поцелуе, выпил его до дна, наслаждаясь живой отзывчивостью любовницы. Пока любовницы…

– Возвращайся к себе, Лидия, – так же резко оторвался от сладкого и готового не только на поцелуй рта. – У нас еще будет время.

Карие глаза потемнели от гнева, но, покорно склонив голову, женщина удалилась. А Вильгельм вновь подошел к камину. Нет, определенно, капитан – женщина.

Глава 4

– Госпожа моя, вставайте. Уже утро…

Нежное прикосновение к руке вышвырнуло Бекки из спасительного ничто безжалостным ударом. Воздух острым клинком прошил легкие, а из-под зажмуренных глаз брызнули слезы.

– Ну полно, полно, – заохала над ней нянюшка. – Ванна уже готова, чай ваш любимый, я и пирожков напекла… все как вы любите… Не плачьте только… Ох, без ножа режете.

Без ножа… Ей бы этот нож вчера! Вскрыла бы себе вены, не раздумывая!

От макушки до кончиков пальцев Бекки мерещилась себе грязной. Прошлая ночь въелась в кожу и мысли. Скрутила сердце ядовитыми лозами, запуская в кровь лютый страх. Страх перед собственным мужем.

– Он мне не муж, – простучала зубами. – Ненавижу…

Кажется, Хельга  забормотала молитву. Но Бекки не хотела даже слышать обращение к Создателю. Дрожащей рукой скинула с себя одеяло, но вместо того чтобы броситься к окну, позволила нянюшке отвести себя в ванную.

– Доля такая женская, – бормотала та, ловко освобождая от сорочки.

Обычной – брачную забрал с собой герцог… От отвращения по коже разбежалась липкая дрожь. Ей просто не хотелось думать о произошедшем, но не думать Бекки не могла. Она не переживет еще одной ночи…

Взгляд метнулся к окну, но внутри малодушно дрогнуло. Трусиха! Беспомощная размазня! Надо было покончить со всем этим еще вчера, но лекарь влил в нее какую-то дрянь. Если бы не сон, она бы наверняка решилась! А сейчас…

Нянюшка мягко подтолкнула ее к ванне. Бекки только зубы стиснула, когда горячая вода неприятно защипала между ног.

Мочалка мягко коснулась кожи, стирая неприятные ощущения онемения. Тонкий запах трав щекотал ноздри, но ни мята, ни валерьяна не могли заглушить тихой истерики.

Бекки вздрагивала и прикрывала глаза, но с ужасом понимала, что сейчас у нее просто не хватит сил распахнуть окно или перерезать вены. Глубоко внутри зародился протест. Тоненький, как паутинка… Откуда он взялся?!

На голову обрушился поток воды, и рефлекторно девушка закрыла ладонями лицо. Левое запястье непривычно тяжелое… Демонов брачный браслет! Его надо снять! А камни еще больше посинели… и черные лозы из серебра будто стали светлее по краям.

– Не старайтесь госпожа, не выйдет, – вздохнула Хельга, наблюдая за ее тщетными попытками освободить руку. – Де Грейсторы, гори они в преисподней, сильный род. И магия их сильна… От того король и держит своего советника ближе прочих. Пусть попыток занять престол не было, но ходят слухи, что ваш… Кхм, что герцог сильнее, чем законный монарх. Ему подвластен любой металл и драгоценные камни. Самоходная карета короля – его рук дело…

– Хватит,  – скрипнула зубами Бекки, – мне все равно!

– Конечно, госпожа. Как скажете.

И Хельга протянула руку, чтобы помочь подняться. Но Бекки сама вскочила на ноги под удивленное оханье служанки.

Сквозь запах трав пробился влекущий аромат ягодных пирожков, и в животе заурчало.

– Кушать хотите! – радостно вздохнула служанка. – Это правильно. Хорошее дело… Пышки на славу удались, лучше быть не может…

Хельга отвлекала ее. Стрекотала сущие пустяки, а сама нет-нет, да и взглянет – как иглой уколет.  Но после ванны действительно полегчало. На малую толику, но Бекки хотя бы могла заставить себя дышать спокойнее.

Накинув халат, девушка проскользнула обратно в спальню. На кровать не смотрела – сосредоточилась на тарелочке с пирожками.

– Настойки вот выпейте, –  служанка хлопотала пестрой наседкой, – сама заварила, все травы как для себя выбирала. Нужным днем, да ночью лунной… Не то что горькая лекарская дрянь.

Бекки так и вздрогнула. Брачная настойка тоже была горькой. До тошноты.

Наплевав на достойное поведение, девушка схватила пирожок и затолкала в рот почти половину. Ну и пусть ее вывернет! Хотя бы так перебьет воспоминание об этой гадости!

Рот наполнила сладость, и желудок сжался. Но вместо привкуса желчи в горло хлынула слюна. Бекки чуть не поперхнулась. Растерялась лишь на мгновение… Голод? Да она уже и забыла это чувство… Но тут же вцепилась в добычу, чуть не прокусив язык от жадности.

Хельга, кажется, не шевелилась вовсе. Так и застыла, наблюдая за каждым движением. Руки напряжены, плечи развернуты… Беки и сама не ожидала от себя такой прыти. Но Создателю не было угодно подарить ей хотя бы полчаса отдыха.

Дверь с грохотом распахнулась, и, шурша атласными юбками, в комнату заползли две змеи.

– Доброе утро, сестренка, – оскалили клыки Маргарет и Клэрис.

Одинаково блестящие, в дорогих платьях и гарнитурах, они старательно растягивали губы, но темные глаза горели ненавистью.

– Принесло лихо, – пробормотала Хельга.

Кобры тут же раздули капюшон.

– Закрой рот! – зашипели хором.  – Язык с чернью будешь распускать, деревенщина!

Хельга воинственно вздернула подбородок:

– Я принадлежу госпоже! – грудной голос дрожал от ярости. – Ни вы, ни ваша маменька…  – выплюнула как ругательство, – не имеете надо мной власти.

Ох, да… Перед самой кончиной отец хотел дать Хельге вольную, но та взмолилась оставить ее при госпоже. Еще и бумагу затребовала, чтобы по правилам все. А потом так же прытко отнесла документ отцу Эдмунду на хранение.

– Мы не имеем, – хихикнула Клэрис, а у Бекки по спине озноб прошелся. Слишком хорошо она знала этот тон. Подлость так и сочилась из него дурно пахнущей кислятиной. – Мы не имеем… А вот герцог де Грейстор – другое дело!

– Собирайся, деревенщина! – рявкнула  Маргарет. – С этого дня ты свободна!

Пальцы дрогнули, и недоеденный кусочек упал на колени, пачкая халат красными пятнами. Бекки попыталась сделать вдох, но вместо воздуха грудь наполнил кипящий жар и лютая стужа. О нет, только не это…

***

– Мне, право, жаль, герцог, что вы не погостите с нами хотя бы несколько дней.

Голос фон Арнет звенел от напряжения. С чего бы вдовушке так трястись? Губы белые, пухлое лицо осунулось, и даже румяна не скроют бледность щек. Дурная ночь была не только у него…

Но вместо того чтобы посмотреть на женщину, Вильгельм мазнул взглядом по худой кисти. Ребекка он Арнет – он не мог назвать ее женой даже мысленно – сжимала вилку так сильно, что жухлая кожа костяшек побелела. Напряженная и молчаливая, девчонка явилась к завтраку все в том же бедном платье и, не поднимая глаз, выцедила приветствие. А от самой так и веет холодом. Ах, это убогое смирение и добродетель! Его пращур – Вильгельм де Грейстор – оценил бы.

– Много дел в столице, – отсек жёстким тоном.

Вдова поджала тонкие губы, и ее дочурки последовали примеру маменьки. Правильно, молчание красит женщину. Не то чтобы Вильгельм был согласен со всеми утверждениями своего далекого предка, но сейчас хотелось тишины. А еще засунуть девчонку в одну из башен родового замка и забыть до следующего ночного посещения.

– Благодарю за трапезу, – встал из-за стола, не заботясь насколько грубо это будет выглядеть. – Час на сборы, – это уже девчонке.

Не пошевелилась даже! Как сидела тощей статуей, так и осталась, только острые  плечи будто напряглись. Проклятье! Надо будет навестить Лидию по возвращению. Еще одно неудобство – выселять из замка любовницу обратно в столицу. Временно, но сам факт. Общество – жадная до сплетен тварь, но как бы ни подмывало плюнуть на приличия, пачкать свой род досужей болтовнёй он не позволит.

Ничего, все это временные трудности. Через год в саду станет на одну статую больше, а Лидия вернется в замок на правах законной невесты.

Круто развернувшись, Вильгельм покинул кабинет. Надо бы проверить, как подковали Бандита. Трястись с девчонкой в одной карете не было ни малейшего желания.

***

Мужчина исчез, но озноб никуда не делся. Выкручивал кости, острыми льдинами напряжения рвал мышцы.  Холодок отвращения гулял по спине с той самой секунды, когда Бекки увидела темную фигуру палача.

А на тыльной стороне ладони до сих пор жжется мимолетное касание мужских губ. Поцелуй вежливости… схватить бы салфетку и оттереть его до содранной кожи!

– Вчера герцога приехала поздравить двоюродная сестренка, –  издевательски протянула Маргарет, – такая милая девушка… Роскошные темные волосы, персиковая кожа… Говорят, и не сестра вовсе. Ты ее видела, Бекки? Сидела в церкви в первом ряду.

Перед глазами колыхнулся образ бархатной красавицы. Той самой, что позволила себе оскорбление. Любовница, значит… О, Создатель, только бы она была на самом деле интересна де Грейстору! А лучше – пусть забирает его с потрохами! Бекки согласна на все, лишь бы вообще не встречаться с мужчиной до самой смерти.

– Да, она гостила в родовом замке де Грейсторов, – подхватила Клэрис. – Я слышала…

– Замолчите обе!

Бекки впервые оторвала взгляд от тарелки. Мачеха прикрикнула на своих обожаемых дочурок?! Это точно не мираж?

– Замолчите, – повторила, кидая вилку на стол. – Уважаемый герцог не любит пустых толков.

И посмотрела почему-то на нее. За хищным прищуром мелькнуло беспокойство. Гиневьева нервничает? Быть такого не может!

– А ты ступай, – еще больше нахмурилась мачеха.  – Чтобы до полудня…

Осеклась вдруг и, не желая продолжать разговор, вышла. Будто сбежала. Не успели сестры ляпнуть очередную гадость, как в кабинет просочилась Хельга.

– Пойдемте, госпожа, – бережно подхватила под локоток. – Помогу вам, не беспокойтесь.