Kitabı oku: «Играя с ветром», sayfa 3
Глава 6
В машине я скинула неудобные босоножки, подобрала ноги и, уткнувшись в колени, смотрела в окно, за которым уснувшим цветком распускался рассвет. Вжималась в кресло, мечтая как можно скорее оказаться дома. Косила глаза, наблюдая за моим неожиданным таксисом-охранником, с благодарностью охала, следя за рвущейся стрелкой спидометра. Не я одна хочу прекратить эту пытку. Не могла находиться рядом с ним. Ну не могла! Когда он заезжал в гости к друзьям, я линяла на обед, в магазин, или попросту сама отвозила договора по клиентам. Эти его прозрачные глаза будто на дно меня утягивали, где не было света и воздуха. Я как рыбка открывала рот, бегая по всему офису, лишь бы не пересекаться. Но самое странное, что даже не пыталась анализировать причину своего абсолютно детского поведения. А потом привыкла. Знала распорядок, стараясь уехать до его появления. Всё прекрасно было… Пока мы не переехали в новый офис, что был недалеко от его автосалона. И теперь Его автомобильное Величество появлялось, когда ему вздумается!
– Как дела? – Лёва открыл окно, впуская свежесть ветра, что мгновенно стал трепать его длинные волосы, собранные в хвост на затылке.
Сколько его помню, он вечно шел наперекор моде: когда все носили дрэды и отращивали длинные патлы, Лёва сверкал лысой черепушкой, а теперь наоборот. Но ему шло. Я украдкой рассматривала его резкий профиль: прямой нос, широкие скулы, глубоко посаженные глаза с ярким контуром темных густых ресниц и по-мужски выразительные брови. Вот все в нем было идеально, как с картинки, оттого и девки за ним толпами гонялись всю жизнь. Он, как жук, вечно в малине был, покоряя слабый пол лучезарной улыбкой тонной медовых комплиментов и колким юмором, которого всегда было мало.
– Хорошо, – прятала улыбку, стараясь не выдавать своего странного воодушевления.
– Мы с тобой давно не разговаривали, – Доний жестом попросил разрешения закурить. Мне все равно было, потому лишь плечами подёргала. – Мне иногда кажется, что ты специально убегаешь. Я тебя обидел?
– А мы с тобой никогда не разговаривали, – отвернулась от него, чтобы прекратить это жалкое любование другом. Боже… Какого чёрта я оказалась с ним в одной машине? Уж лучше пешком брести по трассе, чем в замкнутом салоне, где всё пахло его чарующим ароматом.
– Да, и это странно, – он откинулся в кресле, медленно курил, постоянно бросал в мою сторону загадочные взгляды, а я улыбалась, наблюдая за ним теперь в отражении тонированного стекла. – Тогда поговорим сейчас. Ты замужем?
– Доний, ты сначала прилюдно облапал женщину на свадьбе друзей, а потом спрашиваешь, не прилетит ли тебе от ревнивого мужа?
– А ты вечно отшучиваешься, Сквознячок.
– А ты вечно говоришь глупости.
– Так что? Замужем? – Лева вдруг дернул меня за правую руку, на безымянном пальце которой было простое серебряное кольцо, подаренное бабушкой.
– Нет.
– Почему?
– Думала, Королёвой стану когда-нибудь, а не вышло…
– Только не говори, что ты втрескалась в своего босса! Не огорчай меня шаблонностью. Это так банально, – Лёва как-то зло усмехнулся и сам, поняв, что реакция вышла слишком яркой, отвернулся. – Или ты в него ещё со школы влюблена?
– Доний…Доний… – алкоголь делал свое дело, я ощущала внутри какую-то бурлящую смелость и непреодолимое желание высказать ему всё, что о нём думаю. – Ты упустил своё счастье ещё на школьной дискотеке, где прилюдно предпочел мне Светку Лазаревскую.
– Кого? – Лёва нахмурился, будто рылся в библиотеке своей памяти, но там уж давно все пылью поросло, потому что картотека его пассий за эти годы стала больше, чем архив НКВД. – Она хоть красивая была?
– А это уже неважно, – мы как раз подъехали к моему подъезду, поэтому я с облегчением надела босоножки и хотела забрать с заднего сиденья сумку, когда буквально впечаталась в его губы… Сухая теплая мужская ладонь легла на лицо, он большим пальцем обласкал кожу, прижавшись губами. Не шевелился, не пытался углубить поцелуй, просто так и сидел, закрыв глаза.
Внезапные картинки закружилась в моем мозгу, а по телу заструился ручеёк раскаленной лавы. Щеки вспыхнули, сердце заколотилось, а уже знакомое бесконтрольное бурление стало биться внизу живота электрическими разрядами. Внутри будто пазл складывался из ощущений, что током пробивали меня и вчера, и сейчас. Я, как оголённый провод, телепалась в луже, отчаянно прося помощи или просто глоток свежего воздуха, чтобы мозг включить, потому что пробки мои явно повыбивало. Меня будто перезагрузило, и вспышки воспоминаний стали метаться в мозгу бестолковыми обрывками комикса.
– Сука! – зашипела я, вспоминая и те постыдные конкурсы на сцене клуба, и его наглую моську, высунувшуюся из моего платья, и горячие губы, что, не стесняясь невольных зрителей, истязали грудь! Недолго думая, я вновь саданула его по щеке и выскочила из машины.
Слезы ручьем побежали из глаз то ли от обиды, то ли от ощущения несправедливости. Подъездная дверь открылась, выпуская соседа со сворой собак на поводке, а я и рада была, желая скрыться из виду как можно скорее. Вбежала по лестнице, кинулась к родной двери и только тогда осознала, что сумку оставила на «месте преступления».
Обида, боль, разочарование и жалость к самой себе захлестнули меня волной, я скатилась по холодной стене прямо на пол, заочно извиняясь перед дорогим костюмом. Зарыдала от бессилия. Меня будто в ловушку поймали, подразнивая ароматным кусочком сыра. Рыдала, как ненормальная, решительно не желая возвращаться к нему.
– Может, всё же к врачу? – тихий голос разорвал тишину лестничной площадки. Я распахнула глаза, уставившись на Лёвку, размахивающего связкой ключей от квартиры и моей сумочкой. – Вставай, простудишься.
Он не стал дожидаться членораздельного ответа и подхватил меня, прижав к себе, пока второй рукой открывал дверь.
Ну почему со мной все это происходит? Где я нагрешила? Почему все сразу должно свалиться на мою голову? Нельзя ли порциями выдавать тот позор, что припасен для меня? Ау! Я ещё планирую лет пятьдесят прожить, может, на старость немного оставить?
– Какого хера? – Лёва заорал и стал отчаянно шарить ладонью по стене. – Мать твою, Ника, где у тебя тут свет врубается?
Но лучше бы он этого не делал…
Иногда лучше не знать. Не видеть…
Как только свет вспыхнул, я сползла по стене, наблюдая, как с потолка свисает огромная «сиська» натяжного потолка, а по дорогущим обоям хлещет вода прямо на новенький паркет, который уже и не видно было, лишь мои туфли, что я примеряла перед выходом и не стала убирать обратно в стеллаж, сиротливо плавали каблуками вверх. Им не хватало только пиратского флага, как знамение, что моя милая квартирка, доставшаяся от бабушки, захвачена.
– Сидеть! – Лёва сбросил меня на пуфик, вручил сумку и стал метаться по квартире, осматривая масштаб бедствия. Кричал что-то в телефон, сыпал хлёстким матом, а потом и вовсе выскочил на площадку.
Возможно, я бы так и просидела в полной прострации, глотая слёзы, если бы мне на голову не полилась вода! Ледяной поток смыл укладку, застилая плотным занавесом волос глаза. Я завизжала и, задыхаясь от неожиданности, стала метаться по квартире, утопая в воде по щиколотку.
– Черт! – захныкала я, сбрасывая шелковые брюки и туфли, чтобы и их не угробить. Мои боссы-тираны все же не настолько много мне платят, чтобы сменить весь гардероб, угробленный за сутки.
Заметила форму, что бросила на комод после пробежки, сняла пиджак и натянула безразмерную белую футболку на себя. Отнесла вещи в спальню и побежала в ванную. Достала все тазы и стала выгребать воду, понимая, что это бессмысленно! Я вычерпывала воду медленнее, чем она лилась с потолка. Бегала с тазом, щурясь от ужаса каждый раз, проскальзывая под свисающей глыбой, что могла рвануть в любой момент смертоносной гранатой!
– Я тебе сказал сидеть! – грохнул Лёва, вбегая в квартиру. И я выдохнула… Не ушел… Не бросил.
– Да мою квартиру сейчас волной вынесет из этого дома, а я сидеть должна? – орала и одновременно плакала, вылавливая проплывающую мимо обувь. И даже не заметила, что шум воды прекратился, а по стенам больше не льётся.
– Стояк… – как-то нелепо замычал Доний, пялясь на меня так, будто я голая была.
– Что?
– Стояк перекрыли, – он вырвал из моих рук тазик и, как робот, стал вычерпывать воду. – Умоляю, прикройся, а то второй стояк прорвёт…
И только сейчас я опустила голову. Тонкий намокший хлопок слился с кожей, превращая меня в обнажённую мокрую статуэтку посреди всемирного потопа. Ткань даже не думала что-то скрывать, казалось, даже наоборот, она старательно подчеркивала грудь, темные бусины сосков и даже татуировка, тянущаяся по ребрам, была настолько отчетливо видна, что я оцепенела.
Лёва выгребал воду, повернувшись ко мне спиной, чтобы не видеть, позволив мне откровенно пялиться на шикарный вид сзади… Его белая рубашка точно так же намокла, демонстрируя резкий ход напряженных мышц плеч, извилистый рисунок татуировки, узкую талию и упругие ягодицы. Меня будто вновь водой окатило… Стала задыхаться, хватаясь за стену, лишь бы не рухнуть к его ногам. Из этого странного морока меня вывели громкие крики и мужские голоса с лестничной клетки.
– Боже, Ника, прикройся! – зашипел он, выпрямляясь, но не успел. В квартиру уже ввалились мужчины в резиновых сапогах. Отступать было некуда, поэтому мне пришлось прижаться к Левке, чтобы не светить своими прелестями перед посторонними. Уткнулась лбом в его спину и разрыдалась.
– Ох, ни хрена себе, – крякнул мужичок, осматривая образовавшийся сталактит посреди прихожей. – Нехило рвануло, Петрович… Точно стояк.
– Так, мужики, любоваться потом будем, пора исправлять, пока нас всех не смыло.
Лёва бросил тазик, завёл руки за спину, накрыв ими мои ягодицы, и стал по стеночке двигаться мимо сантехников в сторону открытых дверей в спальню.
– Спасибо, – еле выдавила я, проскользнула в комнату, а он с горьким вздохом захлопнул дверь, скрывая меня ото всех.
Запрыгнула на кровать, стянула мокрую футболку и взвыла волчицей! Меня точно прокляли! Я всегда смеялась над нелепостями, что случались с Люськой, грозясь написать роман о её бесконечных «удачных» замужествах и коротких «леваках», очевидно, что судьба решила отомстить мне. Но почему так жестоко-то???
– Ника, а где у тебя…? – дверь распахнулась, и в пороге застыл Лёвка, рассматривая меня уже без всяких там преград. Он широко распахнул глаза и в каком-то животном жесте облизал губы, шаря по мне обжигающим взглядом. – Тебя точно продуло!
Он вошёл, быстро укутал меня в одеяло, смотря одним глазом, и сел на кровать, прижимая к себе.
– Меня не продуло, а прокляли! Лёва! Сначала ты со своими конкурсами, потом потеря памяти, потоп. Дальше что? Извержение вулкана???
– Вероника, я тебе обещаю извержение вулкана, если ты не прекратишь светить титьками, – он резко встал и, не поворачиваясь в мою сторону, прохрипел: – Звони соседям снизу, их нет дома. И ещё, у тебя есть страховка?
– Нет… – всхлипнула я, представляя всю степень беды.
– Понятно, – вздохнул Лёва и снова вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Примерно час по моей квартире ходили незнакомые люди, слышала голоса, крики и забористый мат. Я все же собрала все силы в кулак и надела плотную толстовку с начёсом, чтоб уж наверняка, джинсовые шорты, чтобы не смущать друга, вернее, самой не смущаться от его колючего взгляда.
Сначала было так неудобно, что пока я тут трусливо отсиживаюсь, зализывая обиду, Донию приходится решать проблемы, которые его не должны волновать. Но потом даже расслабилась и выползла на балкон, растянувшись в кресле. Солнце уже взошло окончательно, припекая своими шаловливыми лучиками прозябшую от воды кожу.
– Можно? – поскрёбся в дверь Лёва, когда голоса стихли.
– Да.
– Стояк перекрыт до сих пор, акт составлен, воду вычерпали. Сантехники пыхтят, обещают к вечеру заменить трубы, – отрапортовал, падая в соседнее кресло. Он закурил и устало откинул голову. – Я могу рассчитывать на кофе?
– Левушка, ты можешь рассчитывать даже на завтрак! – бросилась ему на шею, обняла крепко-крепко, утопая в густоте лесной древесины. – Я просто не представляю, что бы я делала одна!
– Гони завтрак, Сквознячок. Скоро привезут осушители, – Лёва шел за мной следом, пока я, зажав ладонью рот, осматривала масштаб катастрофы. Как ни странно, паркет не вскрылся, плашки, выложенные ёлочкой, конечно, в некоторых местах разбухли, но не критично. Правда, обои под замену, да и сморщенное полотно натяжного потолка больше походило на сдувшуюся женскую грудь.
– Не бэбай, детка, – Лёва нагло подтолкнул меня в кухню. – Я тебе оставлю номер мастера, он приедет к вечеру, чтобы оценить фронт работы. Нет, лучше я сам ему наберу.
– Зачем тебе всё это? – я включила кофемашину и замерла у столешницы от внезапной мысли.
– А ты прям вот таким меня ублюдком считаешь, да? Я должен был бросить тебя?
– Не должен был, но мог, – развернулась, сложив руки на груди.
– Не мог, – Лёва снял мокрую рубашку, повесил её на спинку стула и с сожалением осматривал свои лоферы, а потом скинул и их.
– Снимай штаны, сейчас в сушилку заброшу. Ты торопишься?
– На самолет я уже опоздал, – он задумался, бросил взгляд на часы, а потом вытряхнул из карманов ключи, телефон и портмоне, стянул брюки и вручил мне. – Начнут мои друзьяшки пить, устраивать разврат и веселье без меня.
– Организую я тебе самолёт, это моя работа, Лёвушка, – шептала, искоса поглядывая на огромного мужика на моей крохотной кухоньке. Он пил кофе, задумчиво просматривая почту в телефоне, а я глаз не могла оторвать от его профиля, красивой шеи и извилистых штрихов татуировки, утекающих прямо на спину, где был набит огромный орёл с распахнутыми крыльями. Я хапнула воздух, ощущая вернувшийся жар и странную дрожь. Держалась за стойку пальцами, чтобы не взорваться от гнева, когда заметила алые полосы царапин на его спине. Сука!
Готовила омлет рваными движениями, специально брякала вилкой по стеклянной миске, желая хоть как-то выплеснуть злость. Всё думала-думала… Уж не у Леночки ли он ночевал? Или новую дурёху в баре склеил? Кстати, какого хера его туда занесло? Лёва будто мысли мои читал, откровенно посмеивался и благодарил и за брошенную на стол вилку, и за омлет, что прилетел на стол инопланетной летающей тарелкой. И пока сушилось белье, я демонстративно села искать билет, а он сходу прыгнул в мою кровать, укрылся одеялом и уже через минуту тихо захрапел.
– Вот так номер…
Хотелось заорать, что-нибудь разбить, чтобы он не спал тут в моей мягенькой кроватке! Но прикусив язык, вновь вернулась к ноутбуку, понимая, что отблагодарить его могу только так. Пусть берёт моё «спасибо» и проваливает к своим Леночкам, Танечкам и прочим бабам!
Билеты были только на вечер, я быстро оформила, выслала электронную копию на почту Дония и, даже не раздумывая, легла рядом. Сдвинулась на самый край, стараясь даже не дышать, но тяжелая рука внезапно опустилась на мою талию и одним рывком припечатала к груди, топя в своем волшебном облаке мужского аромата.
Голова закружилась, тело стало мягким лёгким, как пёрышко, в горле все пересохло, а сердце стало пропускать удары. Смотрела на сомкнувшиеся на моём запястье его длинные пальцы с еле заметными коростами на костяшках, будто этот шикарный мужчина ещё балуется уличными драками. Ощущала колючую щетину на макушке и щурилась от глубоких вдохов и резких выдохов. И как-то хорошо стало. Легкое ощущение, что я уже это видела, пронеслось в голове, но исчезло, как только дымка сна заволокла глаза…
Глава 7
– Японский городовой… – выругалась Люся, входя в квартиру. – Ника… Ты же недавно закончила ремонт!
– Ой, Курочкина, замолкни! – я с сожалением осматривала ободранные от старых обоев стены, снятый потолок и гору обуви, что я пыталась высушить специальными приспособлениями. – Если бы не Лёва, я бы утопилась. Честное слово! Вот прямо в той луже.
– Мужик! Я даже удивлена, – Люся с сожалением осмотрела «братскую могилу» красивых туфелек, горько хмыкнула и пошла за мной.
– И не говори, он так быстро сориентировался, будто его топят дважды в день. Я сантехника две недели ждала, чтобы новую ванну установить, а он в пять утра их поднял, заставил приехать и исправить всё, что было в их силах. А ещё, Люся, он сам поговорил с соседями снизу, избавив от долгих объяснений, что я не верблюд, – выдала подруге тапочки и махнула в сторону кухни, что пострадала меньше всего. Вот! А мама говорила, что моя идея сделать высокий подиум, чтобы выровнять уровень пола с балконом – бред. Будто знала, ей Богу! – Ещё и бандуры эти притащил…
Проснулась я после всемирного потопа в одинокой пустой постели, и лишь терпкий аромат напоминал, что я не сбрендила, и мне это вовсе не приснилось. Вскочила и стала обходить пустую квартиру, но нашла лишь гудящие коробушки, а на столе инструкцию и телефон мастера, которому нужно было позвонить. Исчез Лёва, как лёгкий эротический сон…
Я пнула агрегат, что уже вторые сутки бухтел, осушая мою квартиру. Бесил, конечно, но без него я будто жила в сауне, особенно днем, когда солнце отчаянно испаряло влажность в квартире.
– Мы точно о Лёве говорим? – Люся села на мягкий диван, подобрала ноги и нахмурилась, будто сверяя факты.
– Меня прокляли, а его вылечили? – рассмеялась я, разливая зелёный чай с мятой по чашечкам.
– Точно! Это все ваш поцелуй!
– Какой ещё поцелуй? – я напряглась, потому что Люси в машине просто быть не могло!
– Ника, да весь бар видел эту тропикану. Вы ж чуть диван к чертям не спалили, а про конкурс я вообще молчу! Чибисов аж растерялся и яйцо мне прям на груди раздавил, – Люся открыла коробку с моими любимыми эклерами из соседней кондитерской. – Слушай, Сквознячок, а чего ты его в оборот до сих пор не взяла?
– Какой оборот? Люся, ну какой оборот? Мне к врачу надо! К врачу! Я ж не помню ни хрена! Скажи, может, это опухоль? – я в тысячный раз ощупывала черепушку, каждый раз скользя по новой шишке на затылке. – Вот здесь, пощупай.
– Я тебе, че, МРТ на ножках? – шикнула смехом подруга и отвесила мне звонкий щелбан за страшную мысль, что я по слабости впустила в голову.
– Я уже устала вспоминать. Люсенька, скажи, что ты всё-всё вспомнила!
– Нет, – выдохнула подруга, откинулась на спинку и стала растирать переносицу. – Надо собрать этот пазл! В бар мы пришли вместе, Мишель убежала, за ней рванул Керезь, так?
– Ага.
– Дальше я пошла к шефу, а по пути познакомилась с теми красавчиками. А когда хотела тебя пригласить за наш стол, увидела, что и без меня тебе не скучно, – не удержалась от едкого замечания Люсинда. – Хотела было вернуться в жаркую компанию мужичков, как, сука, Спиренков из досудебки, вытолкнул меня на сцену.
– А Чибисов откуда взялся? – я очень увлеклась, закидывая в рот одну шоколадную конфету за другой.
– А я не хотела со Спиренковым в конкурсе участвовать, поэтому и вытянула из зала Чибисова, – Люся сжала губы, как делала это всегда, когда начинала особенно осторожно фильтровать вылетающие слова.
– Так вы знакомы? – полушёпотом выдавила я, пытаясь не спугнуть разговорчивость подруги.
– Нет, Ветер, я первому попавшемуся дала себя помацать! – всплеснула руками Люся и отвернулась к окну. – Виделись в прокуратуре. Два раза…
Зависшую тишину взорвал наш с ней смех. Эх… Девочкам всегда нужно или посмеяться над бедой, или от всей души поплакать. Мы выбрали смех. Обнялись и гоготали во всё горло, лавируя по тонкой грани слёз. Не контролировали громкость, выплёскивая всё напряжение, в плену которого находились все эти дни.
– Приличная женщина, – выдавила я.
– И не говори, – Люся стёрла слёзы и достала из сумки ежедневник. – Значит так, я была в баре и попросила посмотреть видео с камер.
– Ой! Точно! – заверещала я и запихнула в рот целую шоколадку. – Какая же ты умная!
– Умная-то умная, вот только записи там обрываются ровно на том моменте, когда мы пересели с теми мужиками от барной стойки за столик, – Люся грызла колпачок ручки и напряженно смотрела в аккуратно воссозданную картинку на странице ежедневника. – С виду всё было так прилично. Ели, пили… Пили, ели… – шептала Люся, вновь и вновь перечитывая страницу, исписанную мелким аккуратным почерком. – А потом бах… Тот, что с татуировкой на руке, разливает по столу бокал вина, и запись обрывается.
– Это ещё почему? – я выгибала голову, пытаясь понять, что же там такого интересного написано.
– А потому что мы пропустили всё самое интересное, Ник. Оказывается, что в том баре произошла какая-то эпичная драка. Двое мудаков отлупили какую-то компанию, представляешь? Ну, а там, где одна драка, там и массовый беспредел. Кстати, бар до сих пор закрыт на ремонт, поэтому лучше бы вы с Донием сожгли его, дали бы шанс на страховку бедному владельцу, – горько вздохнула Люся, показывая мне фото когда-то шикарного бара. – И это в приличном месте, Ник. Что за придурки устроили там погром? Но этого мы не узнаем, собственно, как и имена парней, с которыми познакомились. Кстати, а ты не помнишь, как их зовут?
– Не-а, – отмахнулась я, потому что даже вспоминать их было почему-то неприятно. – А коллеги? Люсь, это же был благотворительный вечер вашей конторы! – осенило меня. – Ну не мог же никто не видеть, как нас с тобой похитили?
– Ника, к тому времени из трезвых там остались только официанты. Кого спрашивать-то? У нас пол-офиса с фингалами, как после Куликовской битвы, – Люся выругалась и перечеркнула какую-то надпись, обведенную в кружочек миллион раз.
– А Шкапчик? Ну, тот охранник на входе, помнишь? Ты еще к нему подкатывала!
– Ничего я не подкатывала! – возмутилась Люся. – Да и обиделся он за Чибисова… Не понравилось Шкапчику, что я в конкурсе участвовала, даже помочь с видеозаписями отказался. Пришлось искать телефон владельца.
– Точно! Ты же говорила, что Чибисов этот мент? Так пусть поможет? А давай ему заявление напишем? – я вскочила на ноги и стала расхаживать по кухне, то и дело поправляя широкие велюровые кресла изумрудного цвета. – Позвони ему!
– Не буду, – буркнула Люся и закрыла лицо ладонями.
– Стоп! – осенило меня. Какая же я ду-у-ура! Я настолько зарылась в самобичевание, что так и не спросила, где это проснулась моя Милка! – Ты что, у Чибисова проснулась, гадюка такая?
– А что это я гадюка? – вспыхнула Люся и стала ходить по кухне за мной, как хвостик. – Я хотя бы знаю своего маньяка в лицо, а ты вообще проснулась хрен знает где!
– Точно… – захныкала я, скатываясь прямо на пол. Поджала ноги, обняла колени и вновь горько расплакалась. – Мила, мне страшно.
– Не реви, Ветерок, – подруга опустилась рядом, обняла и зарылась мордочкой в моих волосах. – Зато у тебя появился защитник. Лев он, или кто?
– Мила, ты сама-то веришь в то, что говоришь? Лёва – великий пофигист и бабник! Он же ни одной юбки не пропустит.
– Это да…Но ещё несколько дней назад я была уверена, что он яйца свои сам почесать не может, не то что прекратить потоп. А тут бах… Шкатулочка-то с сюрпризиком оказалась.
– Это точно…
– Ну? А теперь скажи, что Лёвушка хороший? – подруга заговорщицки заиграла бровью. – Скажи, Сквознячок… Я помню, как ты пряталась в спортзале, наблюдая, как он с парнями в баскетбол играет.
– Скажу, если признаешься, что Чибисов тебе в душу запал, – смахнула слёзы, наблюдая, как щёки моей Милки наливаются румянцем смущения. – Кстати, как его зовут-то?
– Да не помню я, – неправдоподобно отмахнулась Люся. – Не птица, и ладно…
– Ой, Курочкина! Два тебе по орнитологии!
– В смысле? Что, оп-я-я-я-ять? – взвыла она, сползая всем телом на пол. Я хохотала так, что лёгкие горели, в то время как подруга корёжилась, извергая тонны проклятий в адрес всего животного мира, что попадался на её пути. Подруга моя была всегда влюбчивой, за это и поплатилась тремя отметками в паспорте, вот только мужья её были все, как на подбор: Козлов, Баранов и Курочкин…
– Как твой «куриц»? – Милка всегда придумывала смешные прозвища своим мужьям, над которыми мы сначала посмеивались в узком кругу, но вскоре их имена стирались из памяти, оставляя «Козликов», «Бяш» и «Кур».
– Подала заявление на развод, – хоть Милка и вздохнула горько-горько, но сверкающие азартом глаза слепили, выдавая эту шикарную брюнетку с потрохами. – А он плачет второй день у своей матушки на груди в МОЕЙ квартире. Можно я у тебя поживу пару дней? Пока он зализывает обиду, а потом я отправлюсь в отпуск, где меня ждёт море, пляж и загорелые мужчины…
– Оставайся. Мой ковчег – твой ковчег. И заметь, без кур, козлов и баранов… Я хоть покормлю тебя, – ткнула подругу, с удивлением осматривая откуда-то взявшуюся стройность. Лицо её так изумительно заострилось, подчёркивая глубину зелёных глаз, острый носик и дерзкие скулы. Люся довольно посматривала на своё отражение в зеркальной поверхности духового шкафа и не могла сдерживать улыбку. Хорошо ей было, а это не скрыть… Влюбилась, Люсинада… Ой, влюбилась…
– Сама ешь, вон, кожа да кости, – она вернула мне тычок под рёбра, а потом начала щекотать.
Мы ещё долго смеялись, пытаясь не думать о той треклятой ночи в баре, и смотрели в интернете виды птиц, чтобы моя подруга вновь не попала впросак.
И сердце вроде отпускать стало. Лёгкий перезвон счастья стал заполнять душу, вот только занозой сидела досада. Мой внезапный рыцарь не написал ни единого словечка за всё время своего отсутствия! А вдруг… Вдруг… Вдруг у меня крышу тут сорвало?
