Kitabı oku: «И умылись все…», sayfa 4
Уже перед выходом на площадь, показалась пятерка стражников, возглавляла которую пара, стоящая на воротах. Тот, что говорил с Сергеем, указал на него рукой и что-то заговорил остальным, те заржали, глядя на приближающегося хранителя и вальяжно направились навстречу, но с каждым шагом, улыбки на их лицах все больше приобретали сначала оскалы, а потом, растерянность и недоумение, вперемешку со страхом. Подойдя вплотную к остановившимся стражникам, Сергей наклонился немного вперед к тому, что взимал с него плату за вход.
– Я же говорил, что запомню твою «щедрость»? – Едва слышно прошипел он ему в лицо, от чего одутловатое лицо вояки резко побледнело. – Поэтому, я тебя не убью. – Легкий подшаг вперед впечатывая локоть в нос и отправляя незадачливого взяточника в краткий, но красочный полет. Остальные вояки переглянулись и уже было потянулись к висевшим на поясе коротким клинкам, – Не советую, если не хотите сдохнуть, – покачал пальцем им Сергей. И непонятно, что больше подействовало на них, угрожающий вид хранителя, тело их товарища, заливающее улицу кровью из сломанного носа и челюсти, или распространяемая аура Сергея. Но, подхватив товарища, быстро скрылись в ближайшем переулке.
Часть торговцев и покупателей на площади, видя краткую заварушку и то, что представители правопорядка слиняли, ничего не сделав чужаку, тоже, начали разбегаться, кто куда, лишь бы не вставать на пути этих странных людей. Двери магистрата, при их приближении со скрипом и грохотом закрылись, вызывая у Сергея злобную улыбку. Ну да ладно, не они его цель, а храм, стоящий на противоположной стороне.
Как оказалось, в храм попасть не так и просто: высокий частокол, толстые ворота, по углам вышки с лучниками. Не храм, а армейская база, подумал Сергей, формируя сразу несколько печатей вокруг себя, но его придержали за плечо.
– Позволь мне, дядь Сереж. – Тихо проговорил Михаил, выходя немного вперед и формируя черную печать «распада». В надвратных башенках засуетились стрелки, из угловых вышек уже летели стрелы, периодически постукивая по уже давно накинутым «латам», не причиняя ни малейшего вреда. Печать ушла вперед, исчезая из видимого спектра и превращаясь в структурированную энергию, что сейчас разрывала молекулярные связи и превращала в мельчайшие частицы все, чего касалось. Песком осыпались ворота, башенки, люди в них, часть стены, истошные крики от храма и призывы на помощь а так же выкрики командиров слилось в едином гомоне.
Двор перед храмом начал быстро заполняться воинами. Глядя на них, Сергей чуть не рассмеялся: кожаная броня больше для виду, нежели для реального боя, остроконечные кожаные шлемы, чем-то напоминали шутовские колпаки, короткие изогнутые клинки, похожие на монгольские или турецкие сабли, у многих были впервые вытащены из ножен за долгое время, следы ржавчины на лезвии об этом ярко свидетельствовали. Лучники из боковых вышек не прекращали стрелять, даже периодически попадая, безрезультатно, но это их не останавливало, и вокруг Сергея с Михаилом уже образовался маленький частокол из стрел. Придержав парня за плечо, Сергей сделал шаг вперед, вглядываясь в испуганные лица.
– Те, кто не был запачкан в казнях, могут сложить оружие и уходить. Остальные, кто останется, будет передан на суд Хранителя. Служители, будут так же переданы на суд Хранителя. Ваш бог, будет призван к ответу, на суд Хранителя. – Громко и с угрозой в голосе выдвинул ультиматум Сергей. – Оказывающие сопротивление, умрут.
Толпа загомонила, а это была именно толпа, не те воины, с которыми приходилось сталкиваться в Зарии, не те войска, захватившие Ангстрем, это была именно толпа, бывшие крестьяне, торговцы, что в какой-то момент захотели или легких денег, или власти, или… Несколько человек, бросив оружие ломанулись вперед, через брешь в стене, скрываясь в ближайших переулках, увидев это, многие начали пытаться поступить так же, но вперед вышли жрецы, которые легко узнавались по белым балахонам с золотой оторочкой и знаком солнца на спинах. Один из них, с золотым колпаком вышел вперед, опираясь на посох.
– Ты кто такой, колдун, чтобы требовать повиновения и суда от служителей церкви бога нашего, пресветлого Касториуса?! Твое место на костре, вместе со своим… Щенком! – последнее слово, было выплюнуто с таким презрением, что прониклись даже вояки, стоящие за его спиной и немного воодушевились.
– Имя мое, Сергей из рода Нарышкиных, я и есть, Хранитель мира Алия. – Ухмыльнулся глядя в глаза этого, еще не старого мужчины. Глаза старого прожженного интригана. Убийцы. – Даю вам последний шанс. Сложите оружие, сдайтесь для справедливого суда и возможно, вы сохраните свои жизни.
– Ты лжешь! – Потрясая посохом и явно играя на публику начал вещать главный, а со всех сторон все подтягивались жрецы и воины. – Хранитель оставил этот мир сотни лет назад и наш бог занял его по праву…
– По какому праву? Праву вора? В глазах Создателя, он вор. И, я о-очень хочу с ним пообщаться. – Сзади послышались робкие шаги, обернувшись, увидел подходящего Кабана, сжимающего в руках палку, видимо когда-то бывшую табуретом, за ним несмело подошел долговязый мужик с мясницким топором в руках, из дальней палатки выглянул торговец, у которого Сергей спрашивал дорогу в таверну, скрылся на секунду и вышел, держа в руках большой нож, больше напоминающий мачете. Отвернулся, больше не обращая внимания на собирающуюся толпу. Жрец хмуро смотрел Сергею за спину.
– Еретики! Вы все еретики! Касториус вас всех покарает, но для начала, я преподам вам урок послушания! – Воздев посох к небу, начал что-то говорить. Почувствовав движение силы, Сергей вытянул обе руки вперед, быстро формируя две больших печати щитов в правую земли, в левую воды, выстраивая их одну за другой и растягивая на несколько десятков метров, прикрывая собирающихся людей. Не то, чтобы он сильно опасался, но посмотреть на работу и активацию этого артефакта хотел. Особенно, учитывая то, что возможно он был создан, этим самым Касториусом. В глубине памяти что-то шевельнулось, но отбросив лишние мысли, Сергей просто наблюдал за тем, как жрец речитативом что-то читает, подняв посох вверх. Прошла минута, две, три, но ничего не происходило. Сергей обернулся, Михаил демонстративно зевнул, толпа уже насчитывала человек пятьдесят, все были вооружены, кто чем, и народ все подтягивался и прибывал. Даже из открытых дверей магистрата показались люди, и, кажется, один из чиновников, судя по одеянию и большому животу. Жрец наконец-таки закончил читать, еще выше поднял посох, Сергей напрягся, удерживая щиты, Михаил накинул дополнительно «кольчугу» поверх «лат», стоящие сзади люди умолкли и напряглись, и тогда жрец с силой впечатал посох в брусчатку двора.
Ветвистая молния проскочила от посоха в сторону Сергея, ударилась о щит, с гулом облизнула его и пропала. Сергей недоуменно посмотрел на Михаила, тот ответил ему примерно таким же взглядом. Обернулся назад, оглядывая собравшихся, недоуменно пожал плечами, сделав непонимающее лицо, от чего из толпы послышался смех.
– Миша, я так думаю, пора заканчивать этот фарс. Давай «деструкцию материала» упор на железо. Не хочу бессмысленной резни. – Михаил понятливо кивнул, широко улыбнулся, картинным щелчком пальцев вызывая печать, потом сделал вид, будто дунул эту печать в сторону жрецов и воинов, те отступили на шаг, плотнее сбивая строй. Печать растворилась, секунду ничего не происходило, а потом, все металлические вещи начали рассыпаться: клинки, заклепки, пряжки на ремнях, скрепы храма, гвозди. Все, в чем присутствовало железо. Воины с недоумением сжимали в руках кожаные оплетки рукоятей мечей, некоторые держали топорища без топоров. И только жрецы, сбились в клин, острием которого выступал их главный. – Так, повеселились и хватит. Больше не буду предлагать. Сдавайтесь. Незачем плодить смерть на ровном месте.
В этот момент из одного проулка показался небольшой отряд, неплохо вооруженных людей, с противоположной стороны, показались еще воины, потом еще и еще. Собравшуюся толпу быстро окружили, выставляя щиты и копья. Главный жрец с превосходством посмотрел на Сергея, и, потрясая посохом заорал.
– Сдавайтесь на суд бога нашего Касториуса! – Жрецы приободрились, стоящие за ними воины сбились более плотной, хоть и безоружной толпой. Сергей же, широко улыбнулся, подмигивая Михаилу.
– На тебе щиты, на мне все остальное, – окинул взглядом ощетинившихся копьями воинов. – Зря вы влезли в это, ой зря. – Хищно улыбнулся, смотря на угрюмых вояк, от чего те начинали морщиться. – Аюра, приходи, намечается войнушка. Да и Толксу будет весело. – Хлопнул в ладоши, для пущего эффекта, создавая защитный купол над людьми, что решили его поддержать, и перекидывая управление на Михаила, сам же, вышел за его пределы, обнажая фалькату. – А теперь, танцы!
Глава 8
Десятки печатей одновременно закружились в воздухе, перехватил фалькату обратным хватом, в левой начала формироваться любимая ледяная плеть. Строй солдат дрогнул, из глубины строя послышался голос.
– Братцы, эти твари у меня брата забрали, а мы их защищать будем? – Воины загалдели, командиры начали призывать к дисциплине, выкрики разделились на два лагеря, защитников и тех, кто хотел сам прибить жрецов. Перебранка внутри строя начала развиваться лавинообразно, сначала крики, переходящие в ругань, потом кто-то зарычал, а его оппонент захрипел, став спусковым крючком.
Сформированные печати полетели в строй, разнося в щепки щиты, пробивая легкую кожаную броню и корежа тела. Ледяная плеть сделала круг, ударив по другой стороне оцепления, превращая людей в ледяные статуи. Раздались крики боли, страха, отчаянья. Сергей же, не желая убивать невинных, начал стараться концентрировать урон на конечностях. Ледяная плеть развеялась, вместо нее, появилась огненная.
Чье-то копье пролетело мимо, фальката скользнула вдоль древка, обрезая пальцы, что его держали. Присев, крутанул плеть, обугливая ноги ближайших людей, всё, не бойцы. Десяток «серпов» в воинов, что стучат по защитному куполу с разгневанными жителями. Опять плеть, и превратившийся в угли щит в руках, не дает воину больше держать оружие.
Чье-то копье толкнуло в «латы» на спине, разворот и движение фалькаты по диагонали снизу вверх, разрубая тело вместе с кожаной броней. С другого бока купола завязался бой между самими воинами, десяток «водяных кос» быстро решает проблему поддерживающих народ солдат.
Оббитый железом щит бьет сзади по голове принимаемый «латами», неприятно, но не сбивает концентрацию, поэтому присесть с разворотом, подрубывая ноги, встать, крутануться, рубануть, раскрутить плеть, подпалить ноги. Продвинуться немного вперед, уклониться, ударить со всей силы прямо в щит, раскалывая тот на половины, вместе с рукой. Отклониться чуть в сторону, сделать шаг вперед и ребром ботинка сломать неприкрытое колено противника. Еще…
Остановился, осмотрелся. А еще и нет. Все, закончились. Только псевдо-вояки со жрецами стоят и те, кто решил не защищать храмовников. Площадь покрыта телами, в большинстве своем воющим от боли, баюкающими конечности, ожоги, пытающимися собрать обратно вывалившиеся кишки.
Жрец, еще недавно с ухмылкой и превосходством смотрящий на Сергея, засуетился, пытаясь понять, в какую сторону бежать. Сергей же, повернулся к Михаилу, что так и держал до сих пор купол, многозначительно кивнул, тот отпустил печать, развеивая остатки силы.
– Схватите их! – Обратился Хранитель к молчащим до этого горожанам, указывая фалькатой на жрецов и их охрану. Дважды повторять народу не пришлось. Толпа врубилась в пытающихся убежать охранников храма и жрецов. Замелькали дубины, топоры, ножи. Толстый чиновник повалил одного из жрецов на землю и сейчас неистово тыкал в него маленьким ножиком, при этом что-то пискляво выкрикивая. Безоружные храмовники, сбились толпой и решили проложить себе путь наружу кулаками, но после первых двух поверженных горожан, путь им преградил долговязый мужик с мясницким топором, начавший профессионально разделывать уже безоружных вояк. Вакханалия продолжалась буквально пару минут, пока Сергей не решил, что пора заканчивать. – Хватит! – Рявкнул он, усиливая голос при помощи печати «Глас» из аспекта стихии воздуха. Народ резко остановился. Развеяв печать, уже обычным тоном приказал. – Всех живых связать, судить будем. Мертвых похоронить, или как у вас тут полагается, может сжечь.
За всем случившимся, никто не обратил внимания на маленькую девочку в веселом рыжем платьице до колен, гольфиках и сандаликах, весело перепрыгивающую через трупы и напевающую песенку.
– А кого-то сжечь, а кого и закопать, будет мама плакать, будет бабушка рыдать, души будем собирать…
Первыми очнулись от увиденного солдаты, пошедшие против своих командиров. Страх отразился на их лицах, и неосознанно они стали сбиваться в строй, прикрываясь щитами. Но девчушка, лишь мельком взглянула на них своими черными без белков глазами, напевая песенку, перепрыгнула через мужчину, что до этого пытался засунуть кишки обратно в живот, резко остановилась, повернулась к застывшему с маской ужаса на лице воину, чуть наклонилась к нему.
– Ай-яй-яй, дяденька, нельзя быть таким плохим! Фу! Плохой дядя, плохой! – Воин же, застыл, забыв про то, что он делал, прикипев глазами к лицу милой девочки. – Хранитель! – Громко позвала Сергея она. – А можно я вот этого пока на нижние планы отправлю, до вашего суда?
Сергей обернулся на выкрик, как и все, кто присутствовал на площади. В наступившей тишине, голос Сергея казался громом.
– Насколько он грешен?
– Ой, этот дяденька убил свою маму, а потом изнасиловал сестру, а чтобы младший брат его не выдал, он перерезал ему горло, а труп отдал свиньям. – Не отрывая взгляда от лежащего, начала перечислять она. – А чуть позже, на постоялом дворе, он изнасиловал дочку владельца, а труп скинул в болото, а недавно, он переломал руки и ноги мальчику, который облил его пивом в таверне, а потом повесил на столбе, после того, как во-он тот дяденька, сказал, что мальчик еретик, а еще…
– Хватит Аюра, мы тебя услышали! – Прервал перечисление грехов Сергей.
– Это был МОЙ СЫН!!! – Мужской срывающийся в плач крик разнесся по площади, тот самый палаточник, у которого Сергей спрашивал дорогу в трактир, выскочил из толпы, что до этого вязала храмовников и жрецов, подбежал к лежащему на земле, схватил его за волосы и не обращая внимания, что топчется по его же кишкам, начал бить лицом о брусчатку. Мужик подвывал, рычал, харкал, захлебываясь кровью, а когда первый гнев сошел, палаточник засунул руку в разрезанный живот, проталкивая руку все глубже и глубже, потом уперевшись в лежащего ногой резко выдернул руку, сжимая в руках конвульсивно сокращающиеся остатки сердца. – Я! Вырвал ТВОЕ! Сердце! Смотри! – Тыкал он уже трупу окровавленную тряпочку мышц. – Я вырвал твое сердце! Я вырвал твое сердце… – Упав на колени мужчина громко и горько зарыдал. Аюра, стоящая рядом, вытянула руку, что скрылась в пустоте а когда вернулась обратно, в руке трепыхался отдаленно похожий образ человека.
– Дяденька, ты не переживай! – Положила она руку на плечо лоточнику. – Не переживай, у меня для таких плохих дяденек, – потрясла она душу, как тряпку, – есть нижние пласты, и поверь, ему там не понравится.
Лоточник вздрогнул, подняв взгляд и встретившись глазами с богиней смерти, перевел взгляд на душу в ее руках, часто-часто закивал, Аюра втянула в себя душу, пошла дальше, лавочник, взяв свой тесак, начал медленно отрезать голову трупу. Сергей, посмотрев на это, сначала хотел его остановить, но подумав, решил, что он имеет право на месть, поэтому промолчал, повернувшись к застывшим и боящимся пошевелиться людям.
– Это богиня смерти Аюра, – представил девочку Хранитель. – И да свершится Суд. – Народ ожил, связывая служителей и охранников храма, Сергей же, усевшись на край помоста, принялся стирать с лица брызги крови куском тряпицы, что дал ему Кабан. Сам он стоял сбоку, не решаясь приблизиться. Михаил, подошел и уселся рядом, оглядывая побоище, устроенное Сергеем.
– Ну и почему было просто не поубивать их? – Раздался грубоватый мужской голос сзади.
– Потому, Толкс, что народ хочет возмездия и кары, а не простой казни или убийства. – Безмятежно отозвался тот. – Вот посмотри, видишь этого человека, его сына казнили, прибив к столбу, просто за то, что он усомнился в боге. Как думаешь, чего он жаждет? Просто смерти этому человеку? Не-ет! Он жаждет именно возмездия, возможно даже, совершенного собственными руками. Оглянись, вспомни Зарию. Там было тоже самое. Только там резали на алтарях, а здесь распекают на столбы или сжигают. Хватит. Пора брать правосудие в свои руки и руки богов пантеона. Я им всем предлагал честный суд хранителя, теперь же будет еще и суд Богов. Ты как? Поучаствуешь, или мне кого еще позвать?
Толкс хохотнул, опускаясь с другой стороны от Сергея, засунул руку в пустоту и вытащил обратно уже с бурдюком. Выдернув зубами пробку, приложился, громко булькая, а когда оторвался, протянул Сергею. Тот так же, сделал несколько глубоких глотков, крякнул, отлипнув от бурдюка, в котором оказалась интересная смесь пива с коньяком и градусами, как у водки, посмотрел на Михаила, тот взял емкость, приложился, но после первого же глотка закашлялся, а бог и хранитель дружно рассмеялись, похлопав парня по спине.
***
Михаил уже ушел спать, а Сергей сидел за столом в зале таверны и пил пиво, какую кружку по счету, уже сбился. Хмель не брал. Поставив очередную пустую кружку на стол, закурил. Маленькая, сухонькая старушка, мать жены Кабана, имя Сергей так и не удосужился узнать, увидев, что кружка пуста, подскочила, поставив наполненную, и забрав пустую, резво удалилась за стойку. Дверь в таверну открылась, вошел сам хозяин таверны, за ним долговязый мужик, что размахивал мясницким топором, следом лавочник, несколько воинов, что встали на стороне жителей, еще какие-то люди заходили и заходили, рассаживаясь за столы. Все были хмуры, у большинства черные повязки на рукавах. За пять минут таверна заполнилась и только Сергей продолжал сидеть за столиком один, потягивая пиво, пыхтя самокруткой и рассматривая входящих гостей.
Кабан сновал по залу, погрузившемуся в тягостную тишину, с огромным разносом, ставя перед каждым посетителем по кружке, маленькая женщина, похожая на старушку, что обслуживала Сергея, жена хозяина, тоже суетилась между столами, помогая мужу. Когда у всех было налито, Кабан подошел к стойке, поднял кружку, и своим высоким голосом заговорил.
– Я два года мечтал похоронить сына по-человечески, чтобы лежал в земле, а мы могли его навещать. Но, я даже мечтать не мог, что мне удастся отомстить за него, да еще и собственными руками, этим… Этим…
– … Гнидам!
– …сволочам!
– …свиньям!
– Так, свиней не трожь! Они хорошие! – Поправил выкрикнувшего Кабан. – Мне и грустно, и радостно одновременно. Грустно, от того, что мой сын умер, как и твоя дочь, Герб. Как и твой сын, Торен, или твоя жена Иля, как близкий каждого из нас. И радостно мне… – Тут его выдержка дала трещину и он расплакался, пытаясь скрыть слезы за рукавом рубахи, а подскочившая жена прижалась к большому животу Кабана. – Да чего уж там, сами все понимаете… – Залпом опрокинул в себя пиво, все присутствующие повторили за ним, Сергей поддержал, немного отхлебнув.
В таверну вошли еще несколько женщин, распределяясь между столами, видимо жены присутствующих. Все с траурными повязками, но никто так и не подошел к столику Сергея, давая ему возможность посмотреть на местные поминки. Вслед за Кабаном к стойке вышел тот самый мясник, тоже говорил что-то о дочери, потом солдат о брате, лавочник о сыне, женщины постепенно прибывали, рассаживаясь с мужьями, народ тихо общался, вспоминая близких, что оказались на столбах вдоль дорог. Это навевало на Сергея меланхолию, и он погрузился в свои мысли, вспоминая Айну. Когда закончил очередной выступающий, он поднялся, подошел к стойке, поставив на нее кружку, что была моментом заменена на свежую, повернулся к залу.
– Можно я тоже скажу? – Сергей окинул тяжелым взглядом притихший зал. Отпил, чтобы промочить горло. – Так случилось, что моя первая жена недавно погибла, средняя очень сильно была ранена, и только младшая жена не пострадала, спасая детей. – Сделал небольшую паузу, углубившись в воспоминания. – Убил ее один из двух богов другого дерева миров, чтобы насолить Создателю. – Помолчал. – Да, мне чертовски не хватает моей Айны, но я знаю, что с разрешения Создателя, она переродится со своей памятью в другом человеке и мы опять будем вместе. А ещё, я знаю, что души не умирают, и если они были близки в одной жизни, то и в другой они опять встретятся. Да, я грущу о своей потере, но знаю, что боги, нормальные боги, сделают всё, чтобы души оставались и перерождались здесь. Поэтому, я надеюсь, что когда доберусь до этого божка, души ваших близких вернутся к вам в новом обличии, как моя жена.
Зал молчал. Сергей залпом допил пиво, народ повторил за ним, но, погрузился в думы. Сергей же, пошёл за стол, подумывая о перекусе, когда его окликнул женский голос.
– Господин, это значит, что мой Марин… душа его не ушла на перерождение, а у этого… Касториуса?!
Сергей медленно кивнул.
– Вы видели богиню смерти, безгрешные души, вернее, души без отягощения она почти сразу отправляет на перерождение, просто стирая память, а вот те, кто грешил и сильно, отправляются ей на прокорм, так сказать. На нижние планы ее сущности, где стирается всё человеческое, через боль и страдания, через испытания, пока душа не станет абсолютно чистой, чтобы возродиться вновь.
– А вы… – начал мясник.
– Я сделаю всё, чтобы этот гад вернул всё со сторицей, в том числе и души. – Опустился на место, а в зале установилась гнетущая тишина. Каждый переваривал сказанное по своему. Разговоры возобновились через пару минут, и все обсуждали сказанное хранителем. Спор разгорелся с новой силой, пока одна женщина не встала и не вынесла вердикт.
– Вы как хотите, я больше богам не особо верю, я верю в хранителя! Я лучше ему буду молиться, чем тому, кто пожирает наши души! Уж извините, но я напишу его образ и буду в трудный час просить его прийти, чем этого… Касториуса! С меня хватит!
Остальные одобрительно загалдели, Сергей же, медленно встал, поднялся в комнату, где уже мерно сопел Михаил.
Упав на кровать, практически сразу провалился в сон. Снилась ему прекрасная девушка, с которой он лежал на песке, а теплое море ласкало его ноги, они просто лежали и наслаждались прекрасным днём, проведённым вместе.
***
Утро ворвалось в комнату Михаилом, что спорил о чём-то с женщиной у приоткрой двери. Открыв глаза, Сергей посмотрел в окно, затянутое бычьим пузырём, и судя по яркому свету за ним, время ближе к обеду. Женщина, увидев, что Сергей проснулся, протиснулась в комнату, игнорируя возмущения парня.
– Господин, молю, спасите! – упала на колени перед кроватью она, схватив руку Сергея и пытаясь ее поцеловать. – Умоляю! Вы можете, я знаю! Мне богиня сказала, что вы можете!
Быстро сел на кровать, вырывая свою руку у женщины. Хотя, какая женщина, лет восемнадцать- девятнадцать, не больше. Просто одежда, растрепанные волосы, синяки под глазами прибавляли ей десяток лет. Протерев глаза, поднял девушку, усаживая ее на кровать рядом.
– Так, а теперь, всё с начала и по порядку. Какая помощь, кому, какая богиня, что именно сказала? – резко оборвал поток мольбы Сергей. Девушка часто заморгала, приводя мысли в порядок.
– Моя сестра, ей четырнадцать исполнилось, пропала неделю назад, я уж думала всё, погибла, а вчера, когда храм обыскивали, в подвале нашли ее и ещё несколько человек. – С надрывам в голосе начала излагать суть. – Они ее пытали, говорили, чтобы созналась в ереси, что она распространяла её! А сейчас лежит, еле дышит, хрипит! А я всю ночь с ней… а она…
– Успокойся, лучше скажи, кто тебя ко мне отправил?
Девушка быстро закивала, продолжила говорить.
– Меня под утро сморило, вижу, будто приходит к нам домой женщина-птица, потрогала Нату и говорит, иди к хранителю, он поможет. Я проснулась и сразу сюда побежала!
Пока девушка эмоционально рассказывала, Сергей успел одеться, завязал шнурки на берцах, закинул фалькату на пояс сзади. Из таверны вышли быстро, на корню пресекая попытки Кабана что-то сказать, следуя за спешащей девушкой. Долго плутали узкими улочками окраины городка, пока не остановились у небольшого домика с надписью на доске над дверью «пекарня». Девушка проскользнула внутрь, через своеобразный торговый зал с прилавками под хлеб, видимо раньше служивший комнатой или кухней, через покосившуюся дверь в ещё одну комнату с двумя кроватями, столом, двумя табуретками и окном, плотно закрытым ставнями. На столе догорал огарок свечи, и в его неверном свете всё казалось ещё более мрачным. На грубой кровати лежала девочка, чье дыхание периодически прерывалось, заставляя присутствующих прочувствовать серьёзность ситуации.
– Раздевай. – Коротко бросил Сергей, едва окинув взглядом тело. Девушка повиновалась, начав стягивать с девчонки лохмотья, некогда бывшие одеждой. Следы от ожогов по всему телу, но самый глубокий, под только начавшей формироваться левой грудью, продавивший ребра и прожегший часть легкого.
– Миша, смотри, запоминай: первое, анализ, – печать познания из аспекта жизни ушла в девочку, – далее, структурирование подхода, первичное и вторичное. Первично, прекращение воздействия на легкие, вторично, восстановление организма. – Средняя печать исцеления со структурой восстановления определенных фрагментов закрутилась перед руками хранителя. После поглощения печати телом, девочка выгнулась дугой, издав рык, крик, булькающие звуки, пытаясь вывернуть скопившееся из себя. Сергей повернул её на бок и поток рвоты с кровью, кусками легких исторгся организмом. – А теперь, после основного купирования, можно восстанавливать, и думаю, средней печати будет достаточно. – Перед руками закружилась зеленая печать жизни, в которую начали встраиваться иероглифы языка богов. Тело девочки впитало печать, как губка воду. Минуту была тишина, а потом… комнату наполнили крики. Суставы вставали на место, переломанные кости пытались собраться в изначальном порядке, мышцы возвращали тонус. И это было больно. – Нельзя купировать боль, иначе ее организм не будет понимать, когда нужно подавать тревожный сигнал мозгу.
Михаил, видя происходящее, постоянно порывался вмешаться, но пару минут спустя, когда основное действо печати закончилось и организм начал восстанавливать сам себя, успокоился.
– Некоторые вещи нельзя обезболивать, как в данном случае. Как бы этого тебе не хотелось. – Михаил согласно кивнул. – Теперь, запусти печать познания стихии. – Коротко бросил парню наставник. Тот недолго думая, сформировал печать и, над телом, отливая черной дымкой закружилось отражение посланной печати.
– Она…
– Ага, чистый разум, как у тебя. Очень большая редкость, – отозвался Сергей, в задумчивости почёсывая подбородок. – Понятно, зачем Чара послала ее к нам. – Повернулся к застывшей в углу комнаты старшей сестре. – Я хотел бы забрать ее с собой, в Лебяжье. Это далеко, другой континент, но там у нас школа для таких детей. Да и Миша с этим аспектом, помог бы на первых порах. Но, решать, конечно, вам.
Девушка сжалась, как-будто в ожидании удара. Потом подняла опухшие глаза на Сергея, перевела взгляд на Михаила, на лежащую сестру, что сейчас уже ровно дышала.
– Я могу отказаться?
– Конечно, я никого никогда ни к чему не принуждаю. Не хочешь, не надо, мы просто не будем пробуждать ее дар, чтобы случайно не наворотила дел. – Как можно более спокойно отозвался Сергей. – Подумай хорошо, потому что второго шанса может не быть. – Но, взглянув в глаза девушки, где засел страх неизвестности, кивнул ей, принимая ее решение, развернулся и пошёл на выход. Михаил угрюмо топал следом.
– Дядь Серёж, почему ты не уговорил её? – прервал он тягостное молчание.
– А зачем? – спустя минуту раздумий ответил он. – Мы дали шанс изменить свою жизнь, а воспользоваться или нет, дело каждого. – Помолчал. – Когда я дал шанс вам с сестрой, вы им воспользовались, а эта девушка нет. Не суди ее строго, она всего боится, в том числе и перемен. Жизнь и заключается в свободе воли. Ладно уж, помогли человеку и хорошо. Пойдём перекусим и надо храм осмотреть.
В таверне, прямо у входа их встретил Кабан.
– Господин, беда! – С ходу начал он. – Спозаранку примчался Гашик из Кероса, говорит, что к нам жрецы с армией идут, большой армией!
Сергей нахмурился, начав прикидывать план действий.
– Так, для начала давай поедим, дальше, собери лояльных людей и воинов, нужно посоветоваться. – Сразу начал он выдавать указания. Трактирщик понятливо кивнул и убежал куда-то, а через минуту появилась его жена с подносом, на котором исходили паром тарелки с похлебкой.
Пока Сергей с Михаилом ели, в таверну набилось немало народу, и те, кто был здесь вчера, и те, кого ещё не видели. Присутствовали даже чиновники из магистрата. Сергей вышел к стойке, за которой умостился Кабан, окинул взглядом присутствующих.
– И так, новости слышали все, думается мне, и, насколько понимаю, этот Керос недалеко. Поэтому, хочу вас попросить, всех вас: чтобы не происходило за стенами, не выходите из города, пока всё не закончится. – Переводя взгляд с одного на другого, задержал на мяснике, тот медленно кивнул. – Мы с Михаилом попробуем сначала договориться, не хочу лишней крови. А вот если не получится, тогда, закрывайте ворота и не высовывайтесь. Вы нам не поможете, а отвлекаться на вашу защиту мы не сможем. – Ещё раз оглядев присутствующих. – Ваша задача, не пускать посторонних в город, пока мы не заключим.
– Ты так уверен в себе? – Подал голос один из воинов.
– Ну, если их будет меньше двух-трёх тысяч, то да, мы с Мишаней справимся. – По толпе прошел гул, в основном скептический, но вскоре смолк.– А теперь, кто сможет показать, в какой стороне этот Керос?
