Kitabı oku: «Приключения в Африке», sayfa 15
Глава XXVI
Охота за жирафами. Предполагаемое отступление. Предательства Предательские замыслы разрушены. План Омра. Надежды на воду. Разочарование.
Ночью не случилось ничего, за исключением того, что к лагерю подошли три льва и разбудили грикуа. Утром впрягли быков, оседлали лошадей и приготовились к охоте. Но в продолжение почти всего дня встречалось очень много разных животных, и не было видно ни одной жирафы. После полудня, проезжая мимо группы мимоз, охотники напали на носорога, который едва не погубил лучшую лошадь Александра, но грикуа уложили его залпом из своих ружей. Это было громадное животное, но не из черных свирепых носорогов, а из тех, которых называют белыми. За последние два дня охотники встречали также гну не той породы, которую они видели до сих пор. Суинтон назвал их пятнистыми гну. К вечеру сопровождавший их воин матабили указал на мимозу в отдалении, делая знаки, что там есть жирафа.
– Я ничего не вижу, – сказал майор. – Может быть, вы видите, Александр? Он указывает на мимозу, рядом с которой стоит пень и больше ничего. А, теперь я начинаю различать. То, что я принимал за пень, двигается. Это должно быть шея жирафа. Спустите собак, Сваневельд! – вскричал майор и поскакал к мимозе, сопровождаемый Александром и Омра на запасной лошади. Через минуту или две жирафа была видна совершенно ясно около мимозы, и затем она припустилась бежать неуклюжим, тяжелым галопом. Однако этот неуклюжий галоп скоро оставил позади лошадь майора. Животное мчалось с поразительной быстротой, его длинная лебединая шея наклонялась к ногам, а черный хвост крутился над спиной.
– Вперед, Александр! – кричал майор. – Если существуют на свете семимильные сапоги, то у этой бестии их две пары. Он летит, как ветер. Но долго он такой скачки не выдержит, будьте покойны, наши лошади в лучших условиях, чем он.
Александр и майор ехали рядом полным галопом. Но вдруг лошадь майора споткнулась и упала через страуса, который сидел на гнезде. Лошадь Александра тоже споткнулась и последовала примеру товарки. Таким образом, лошади и всадники очутились на земле среди страусовых яиц, а страус удирал со всех ног за жирафой.
Встав на ноги и взяв под уздцы лошадей, охотники оглянулись кругом, но жирафы уже и след простыл, и на всем пространстве ничего не было видно, кроме мимоз. Между тем Омра подбирал ружья и хохотал самым непочтительным образом. Майору и Александру не оставалось ничего больше делать, как присоединиться к его компании. Ни седоки, ни лошади не потерпели никаких повреждений при падении.
– Ваш первый опыт охоты за жирафой был очень удачен, – сказал, смеясь, Суинтон, когда они, несколько сконфуженные, вернулись в лагерь.
– Да, мы оба сделали хороший прыжок, – сказал Александр. – Во всяком случае у нас есть хоть страусовые яйца на ужин, все же лучше, чем ничего. Скоро стемнеет, и нам надо приготовляться к ночи, не правда ли?
– Я хотел это предложить, – сказал Суинтон.
– Приходилось вам когда-нибудь охотиться за жирафами, Суинтон? – спросил Александр во время приготовления ужина из страусовых яиц.
– Никогда, – возразил Суинтон. – Я встречал их довольно часто в стране намана, но не убил ни одной. Но все-таки я припоминаю одну историю, рассказанную мне о жирафе. Я, может быть, не поверил бы ей, если бы сам не видал останки льва. Вы ведь знаете, какие длинные и крепкие шипы у мимозы или верблюжьего дерева, как называют его голландцы за то, что жирафы питаются его листвой? И помните, что ветви этого дерева распускаются одна над другой, как зонтики? Один из начальников сообщил мне, что он был свидетелем, как лев напал на жирафу. Лев всегда вспрыгивает на голову или на шею жирафе и едет на ней верхом, пока не загрызет ее. Жирафа мечется со своим седоком, и иногда ей удается сбросить его и спастись. Я сам видел на шее убитых жираф следы зубов и когтей льва. И в этом случае лев прыгнул на жирафу, но жирафа в ту же минуту сделала крутой поворот, и лев от сильного толчка упал спиной на ветви мимозы. Ветви, конечно, не сдержали бы тяжести громадного зверя, но шипы вонзились в его тело и держали его в том положении, в каком он упал. Он не мог освободиться и издох на дереве. Мне показывали – потом его тело на ветвях мимозы как доказательство правдивости рассказа.
– Это действительно больше похоже на чудо, – заметил майор, – но раз вы видели, значит, так и было. Я надеюсь, что завтра мы будем счастливее в нашей охоте.
– Я получил некоторые известия от Сваневельда, – сказал Суинтон, – которые очень обеспокоили меня. И теперь я думаю, что чем скорее мы отсюда уедем, тем будет лучше. Дело в том, что король матабилей не предполагал, что в нашем караване находятся грикуа, и еще менее предполагал, что грикуа осмелятся вместе с нами войти в его владения. Вам может быть неизвестно, что Мозелекатзи смертельный враг грикуа, с которыми у него было несколько серьезных столкновений. Вследствие всего этого наше положение здесь далеко не безопасно.
– Почему же грикуа не предупредили нас? – спросил Александр.
– Потому что они не особенно заботятся о матабили и были, вероятно, даже очень довольны попасть в их страну. Но, будьте уверены, как только король узнает о том, что они здесь, то сочтет нас всех за шпионов и пошлет войско, чтобы перерезать.
– Говорили вы с грикуа?
– Да, но они смеются и говорят, что не побоятся пойти даже в столицу матабили к самому королю Мозелекатзи.
– Да, они очень смелы и прекрасные товарищи в путешествии, но мы-то вовсе не желаем сражаться с дикарями, – заметил майор. – Но знает ли наш проводник матабили о том, что с нами грикуа?
– Нет. Он считает их за капских жителей, которых мы привели с собой. Но я предполагаю, что он только притворяется, что не знает; готтентоты, вероятно, уж рассказали ему все. Сваневельд говорит, что первого матабили, которого мы встретили, он послал, конечно, гонцом к королю. Поэтому нам нужно отсюда убираться, как можно скорее.
– Я вполне согласен с вами, Суинтон, – сказал Александр. – Завтра мы еще поохотимся за жирафами и, если майору удастся наконец убить хотя одну, навострим лыжи домой. Ведь если король пошлет на нас свои полчища, мы не долго выдержим атаку. А теперь пора спать.
На следующее утро путешественники встали очень рано, оставили фургоны на месте, сели на лошадей и отправились на поиски жирафов. Верст пять или шесть проехали они по низменной равнине и, наконец, увидали стадо жираф, столпившееся около мимозы и обрывающее ее листья. Они сделали большой обход, чтобы повернуть животных и выгнать на равнину. Жирафы пустились бежать сначала с обычной быстротой, но скоро стали замедлять ход, потому что в стаде были маленькие отстававшие и задерживавшие все стадо. Пробежав около трех верст, животные стали бежать заметно медленнее, и охотники скоро догнали их. Александр выстрелил и ранил самку, которая была позади. Майор гнался с собаками за большим самцом, который, наконец, остановился под мимозой, с яростью лягая собак. Майор прицелился и уложил его с одного выстрела. Однако, он встал еще и прошел несколько шагов, но потом снова упал и больше уж не двигался. Самка, раненная Александром, тоже была добита вторым выстрелом.
– Я убил жирафу, – сказал майор, стоя около мертвого самца. – Я сделал для этого, может быть, слишком большое путешествие и прошел через большие опасности, но, в конце концов, исполнил свое желание. Что делать, каждый из нас склонен делать безумства и часто из-за пустяков рискует жизнью. Во всяком случае мое желание исполнилось, цель моего путешествия достигнута, я убил жирафу, и теперь мне все равно, когда возвращаться домой.
– Вам не придется хвастаться передо мной, – сказал, смеясь, Александр, – потому что я тоже могу сказать, вернувшись в Англию, что я убил жирафу. Но, по расчетам Суинтона, нам придется еще убить и матабили, если мы замедлим с отъездом отсюда, а этого я уж вовсе не жажду. Поэтому мы все заинтересованы теперь скорейшим возвращением на Кап.
Так как они были недалеко от фургона, то быстро вернулись к нему и послали грикуа за мясом убитых животных. Суинтон отказался от шкур, так как у него был уж образец, полученный им в стране намана, и притом они были слишком тяжелы для фургона. На обратном пути путешественники разговаривали с грикуа, которые признали вполне возможным, что король матабили имеет намерение перерезать путешественников и овладеть караваном. Страха они при этом не выразили, хотя охотно согласились отправиться в обратный путь, не откладывая. Ночью приехал посол к начальнику матабилей, сопровождавшему охотников. Конечно, им не было сообщено о привезенных им известиях, вследствие чего подозрения относительно предательства усилились. Когда на следующее утро стали запрягать быков и собираться в обратный путь, начальник стал отговаривать путешественников, убеждая их пробраться дальше вглубь страны, где они встретят очень много всяких диких зверей. Он говорил также, что король будет очень недоволен, если они уедут из его владений так скоро, и что он будет очень огорчен, если не увидит их. Но путешественники не уступили и поспешно двинулись в обратный путь. Матабили немедленно отправили посла назад. Ночью он снова убеждал не возвращаться, говоря, что король будет сердиться и на него за то, что он не сумел удержать путешественников. Но так как и грикуа были убеждены теперь в предательстве матабили, обратный путь продолжался без замедления, и только по пути стреляли лосей, чтобы пополнять запасы провизии. На третий день вечером караван был уже на берегу Желтой реки. Оставалось еще не меньше двух часов до темноты, и, несмотря на уговоры матабили переночевать на этом берегу, было решено перебраться на другую сторону. До наступления ночи оба каравана уже соединились на прежнем месте.
Грикуа сказали, что из желания матабили удержать их на том берегу реки можно заключить, что войско будет здесь ночью или завтра утром, и потому необходимо быть наготове, хотя вероятно войско и не решится сделать нападение без дальнейших распоряжений, так как караван не находился больше во владениях короля. Были сделаны все приготовления: грикуа и готтентоты были в полном вооружении, костры горели и четверо часовых ходили вокруг лагеря. Когда стемнело, было замечено, что матабили скрылся, что окончательно подтвердило подозрения.
– По моему мнению, – сказал майор, – следовало бы уйти отсюда потихоньку. Наши быки настолько отдохнули, что свободно могут пройти до завтрашнего вечера. Воспользуемся темнотой и уйдем отсюда. Луна взойдет не раньше двух часов утра, а к этому времени караван будет уж верст за пятнадцать. Александр, я и Бремен останемся здесь с лошадьми, пока не взойдет луна, чтобы посмотреть, не скрываются ли где-нибудь враги. К рассвету мы догоним караван. Кроме того, мы будем поддерживать все время костры, чтобы враги думали, что караван еще здесь, и не стали преследовать.
– А также и для того, чтобы удержать на почтительном расстоянии львов, которые тоже не принадлежат к числу наших друзей, – сказал Александр.
– Мне кажется, что это прекрасный план. Только почему не оставить здесь больше людей? И у нас, и у грикуа вполне достаточно лошадей.
– Да, нужно поговорить с грикуа.
Грикуа также одобрили план. Шестеро из них решили присоединиться вместе со своими лошадьми к Александру и майору, то же сделали Сваневельд и еще двое готтентотов. Таким образом, составился отряд из двенадцати всадников в полном вооружении. Остальной караван быстро приготовился в путь и отправился под предводительством Суинтона, по направлению к югу, через пустыню, а не по берегу реки, как шел раньше.
Направление это было принято из опасения встречи с матабили, хотя, конечно, на этом пути предстояли большие трудности, вследствие недостатка воды и корма для скота. Когда караван ушел, оказалось, что Омра запасся лошадью и ружьем и остался на месте. Так как он всегда мог быть полезен, то его самовольство не вызвало никакого замечания со стороны старших. Через полчаса фургоны скрылись из виду, и шум их колес не был уже более слышен.
Привязав лошадей за кострами, оставшиеся расположились около них и все время наблюдали за берегом реки. Некоторое время ничего не было видно. Но через час показался месяц, и когда он поднялся выше, сидящие у костров заметили отряд людей, приближающийся к берегу. Луна освещала их белые щиты. Подойдя к реке, они сели на берегу, не производя никакого шума. Через некоторое время подошел второй отряд с черными щитами, и присоединился к первому.
– Наши подозрения оправдались, – сказал майор. – В этих двух отрядах не менее тысячи человек. Но что нам теперь делать? Оставаться здесь или ехать за караваном.
– Я не знаю, что будет лучше, – возразил Александр. – Посоветуемся с Бременом и грикуа.
– Если мы сейчас уедем, – сказал Бремен, – костры скоро погаснут, и у них явится подозрение, что караван ушел. Они отправят, конечно, разведчиков. Убедившись, что нас нет, они могут начать преследование и отнять фургоны. Если же мы останемся здесь и будем до рассвета поддерживать костры, фургоны успеют уйти на большое расстояние.
Грикуа держались того же мнения, и было решено оставаться здесь до рассвета.
– Но, – спросил Александр, – уйдем ли мы раньше, чем они нас заметят, или дадим им увидеть нас?
Грикуа ответили, что будет лучше, если враги увидят их и узнают, что костры поддерживались только, чтобы обмануть их, а фургоны уехали и, вероятно, теперь уж далеко.
С этим все согласились и весь остаток ночи продолжали зорко следить за врагами. Месяц освещал тот берег и собравшихся на нем матабилей, лагерь же наших путешественников был в тени, так что враги могли видеть только пламя костров. Незадолго до рассвета было слышно, что кто-то приближается к кострам. Все взялись за ружья и приготовились уже стрелять, когда увидали Омра, который незаметным образом прокрался к реке, чтобы следить за врагами.
Едва переводя дыханье от быстрого бега, он сообщил, что несколько матабилей переправились через реку, шестеро должны были быть уже на берегу прежде, чем он успел прибежать сюда. Он указал на группу деревьев саженях в пятидесяти от них. Здесь уже были, вероятно, по его мнению, враги.
– Тогда лучше садиться на лошадей и ехать, – сказал майор. – Мы можем осторожно проехать к лесу позади лагеря и, скрывшись там, следить за ними.
Совет был принят. Все сели на лошадей, подбросив больше топлива в костры. Они скрылись в лесу, который находился на таком же расстоянии от лагеря, как группа деревьев, за которой должны были находиться матабили.
Едва успели они въехать в лес, как матабили вышли из-за деревьев и были видимо очень удивлены, не найдя фургонов в лагере. Подозревая обман, они вышли из засады. Затем они подползли на четвереньках к лагерю и, убедившись, что у костров никого нет, встали на ноги один за другим. После минутного совещания двое были посланы обратно за реку, чтобы сообщить сведения войску, а двое других стали осматривать кругом лагеря. Александр и майор со своим отрядом оставались пока в лесу, намереваясь проехать через него около четверти версты и затем уж выехать в открытое место и направиться к югу по следам каравана.
Через несколько минут совершенно рассветало, и они заметили, что все войско матабили переправилось через реку.
– Они намерены преследовать нас, – сказал Александр.
Омра указал на берег реки по тому направлению, откуда шли вагоны к лагерю, и сказал:
– Когда ехать – надо ехать прежде той дорогой – там следы фургонов, по следам фургонов.
– Мальчик прав, – сказал майор. – Когда выедем из леса, надо будет ехать по направлению реки, там, где ехали фургоны, по их следу. А когда можно будет скрыться за холмом или за деревьями, то изменить направление к югу и догонять фургоны.
– Да, – сказал Александр, – они, вероятно, пойдут по прежним следам фургонов, по берегу реки, особенно, если увидят нас на этой дороге. Но вот они уж на берегу, нам пора ехать.
– Совершенно верно, – подтвердил майор. – Теперь покажемся им, и затем давай Бог ноги.
Войско матабили было в нескольких саженях расстояния от лагеря. Было уж совершенно светло. С своими белыми и красными щитами и короткими копьями войско имело грозный вид.
Времени терять было некогда, отряд выехал из леса и показался на берегу реки, встреченный диким воем врагов, которые тотчас же бросились вдогонку. Майор распорядился, чтобы не было ни одного выстрела, так как оба они с Александром не хотели проливать ни капли крови без необходимости. Он махнул рукой, и все, повернув лошадей, помчались по берегу реки, по следам фургонов.
Проскакав с четверть версты, они придержали лошадей и оглянулись назад. Матабили преследовали их с возможной быстротой, но, конечно, отстали довольно далеко, так как были пешие. Как только они приближались немного, отряд мчался галопом и снова оставлял их далеко позади. Так проехали они около четырех или пяти верст, и матабили шли все время по следам фургонов, когда впереди показалась группа деревьев. Здесь можно было изменить направление, не будучи замеченными. Отряд снова помчался галопом вперед и скрылся за деревьями. Здесь всадники изменили направление и повернули в ту сторону, где должны были пройти ночью фургоны.
Около двух верст они проехали лесом и затем с удовольствием посмотрели на матабили, которые продолжали идти по следам фургонов на берегу реки. Подождав еще с полчаса, они выехали и поехали в противоположную сторону догонять свой караван.
– Я думаю, что мы больше уж не встретимся с ними, – сказал майор. – Они все время будут идти по следам фургонов, как совершенно верно предсказал наш маленький хитрец Омра.
– Он очень умный мальчик, – заметил Александр, – и неоценим в путешествиях по здешним странам.
– Я попрошу Суинтона уступить его мне, – сказал майор. – А замечаете вы, Александр, как изменилась здесь местность?
– Да, – ответил Александр, – чем дальше мы подвигаемся, тем бесплоднее и безжизненнее становится кругом.
– При удалении от рек исчезает здесь почти всякая растительность. Время дождей здесь очень неопределенно, по словам Суинтона. Могут лить дожди в продолжение трех месяцев, но теперь на них трудно рассчитывать. И большую часть дождей привлекают горы, а в долинах их не бывает иногда в продолжение целого года.
– Долго ли придется нам ехать без воды? – спросил Александр.
– Суинтон говорил, что вода может быть в реке, которая течет приблизительно в шестидесяти верстах от того места, где мы были прошлую ночь. Если же там не окажется, то придется идти еще около тридцати верст до другой реки. После нее мы будем пользоваться долгое время водой из озер, которые в ближайшее время года должны пополняться дождями.
Отряд проехал еще около семи или восьми верст прежде чем напал на след каравана. Тогда всадники решили дать отдых измученным лошадям и поехали легкой рысцой. К вечеру они увидали на небольшом расстоянии караван, перешедший уж через пересохшее ложе реки Соленой. Целый день лошади пробыли без корма и воды, и потому были страшно изнурены, когда отряд присоединился к каравану. Быки также были очень утомлены, так как сделали почти пятьдесят верст со вчерашнего вечера.
Местность становилась все более и более каменистой и бесплодной. Скудная растительность попадалась изредка, но ее было слишком мало, чтобы удовлетворять голод животных, воды же не было вовсе. В продолжение дня встретилось несколько зебр и страусов, все другие животные исчезли. Конечно, не было совершенно деревьев, так что не было и топлива для костров. Прежнего запаса едва хватало на то, чтобы варить пищу и зажарить двух овец, которых убили к ужину. Но не было также и львов, потому ночь прошла спокойно. Утром грикуа расстались с путешественниками под предлогом, что их быки и лошади были слишком изнурены для перехода через пустыню. Они хотели проехать прямым путем к Желтой реке и вернуться по ее берегу. Путешественники снабдили их оружием, и они запрягли быков в старый фургон и поехали к западу.
Караван держался теперь ближе к юго-западу, проходя по бесконечным равнинам, покрытым местами яркими цветами, среди которых путешественники находили мелких земных черепах. Около полудня, после девяти часов утомительного пути по жаре, они набрели, наконец, на небольшое болотце с зловонной водой, которой напоили животных и даже напились сами за неимением лучшей. Вблизи болотца они нашли нескольких диких животных и убили трех гну для пополнения запаса провизии. Небольшое количество хвороста, запасенное в фургоне, ушло на топливо для приготовления ужина.
Обильная роса выпала ночью и утром, и до восхода солнца окрестности были окутаны густым туманом. Когда туман рассеялся, путешественники заметили стада куагг по всем направлениям, но довольно далеко от каравана. Снова впрягли быков и продолжали путешествие. Равнины были покрыты травой и множеством цветов всех оттенков и походили на громадные цветущие сады.
– Как это странно! – заметил Александр. – Почва покрыта травой и цветами там, где нет ни дождей, ни воды.
– Обильные ночные росы дают им питание, – сказал Александр, – а по временам здесь бывают и дожди.
Ряды деревьев по направлению к югу заставили думать путешественников, что они приближаются к какой-нибудь безымянной речке, усталые быки ускорили шаги. Но к великому их разочарованию ложе реки совершенно пересохло, и даже в углублениях не было ни капли воды. Несчастных быков выпрягли, и они жадно вдыхали воздух и лизали влажную землю, не получая облегчения. Воды не было уже ни в одном бочонке, и не было надежды найти ее раньше, как за двадцать пять или за тридцать верст отсюда в реке Вете. Два быка пали, лица готтентотов были удрученные и мрачные. Путешественники чувствовали, что их положение становится все более и более затруднительным.
Пока они искали воды, роя землю по всем направлениям, небо стало покрываться тучами, заблестела молния, и загремел гром в отдалении. Лица всех озарились надеждой, все предвкушали наслаждение, ожидая проливного дождя, даже скот, казалось, сознавал, что близко облегчение. Весь день собирались тучи, и блистала молния. Пришла ночь, но дождя не было. Поднялся ветер и меньше чем в час разогнал тучи. Заблистали звезды на очистившемся небе, и тяжелое разочарование омрачило еще больше души путешественников.
