Kitabı oku: «Приключения в Африке», sayfa 14
– Этакая живучая скотина, – сказал майор, – не всякой пулей прошибешь его.
– Да, большею частью пуля сплющивается о многие части его тела. Но, кстати, я вспомнил один случай, как трусливая гиена справилась с носорогом.
– В самом деле?
– Да, терпение и настойчивость помогли гиене. Носорогу трудно поворачиваться назад, потому гиена и напала на него сзади. Она прокусывала ему заднюю ногу выше связки, пока не перекусила все мускулы. Обессилевшее животное упало на землю, тогда она пожрала его заживо, перегрызая понемногу ноги. Но пока носорог потерял силы и упал, она должна была пройти несколько верст по его кровавому следу. А теперь, если вы думаете, господа, начать завтра охоту с рассветом, то пора идти спать. Доброй ночи.
На рассвете следующего утра, наскоро позавтракав, Александр и майор отправились снова в долину. Суинтон остался препарировать образцы. Когда охотники приехали к долине, над ней расстилался густой туман; пришлось сделать остановку и спуститься только через некоторое время, когда туман рассеялся. В долине, как и накануне, паслось множество разнообразных животных. Но так как главной целью сегодняшней охоты были сернобыки, то надо было высмотреть их среди движущейся массы животных. Охотники стояли некоторое время на возвышенном месте и пристально смотрели вниз. Наконец Омра, зрение которого было острее даже, чем у готтентотов, указал на три сернобыка в противоположном конце долины, под акацией. Тотчас же пришпорили лошадей и поскакали по указанному направлению, разгоняя по пути стада гну, куагг и антилоп. Земля задрожала под топотом многочисленных копыт, как будто ехала громадная кавалерия. Но намеченные животные оставались спокойны, пока охотники не подскакали к ним шагов на триста. Тогда сернобыки, несмотря на свою тяжесть и неповоротливость, пустились в галоп и быстро удалились на порядочное расстояние. Но такая скачка не могла продолжаться долго, и майор с Александром скоро были возле бедных запыхавшихся животных. Их гладкая шерсть приняла сначала голубоватый оттенок, а потом сделалась совершенно белой от пены. Они сбились вместе и стояли неподвижно, тяжело дыша и пугливо озираясь, пока выстрелы не уложили их. Охотники слезли с лошадей и подошли к добыче.
– Какое красивое животное! – воскликнул Александр.
– А они действительно очень велики, – сказал майор. – Посмотрите на этот чудный умирающий взор, разве он не говорит?
– Да, молит о сострадании.
– А ведь эти три зверя весят столько же, как полсотни антилоп, и мясо их, как вы говорите, очень вкусно.
– Ну, что же мы предпримем дальше?
– Пустим вперед лошадей и посмотрим, не набредем ли еще на какую-нибудь дичь.
– Я вижу вдали две или три антилопы, не похожие на тех, которых мы встречали. Как только придут готтентоты и займутся сернобыками, мы поедем туда.
– А вы не думаете, что Суинтону понадобится шкура одного из этих животных?
– Думаю, что нет. Они слишком громоздки. Он говорил, что мы еще много встретим их на пути. Кроме того, он не хотел обременять фургоны, пока мы не оставим Желтую реку и не направимся домой. Теперь, Бремен и Омра, отправляйтесь с нами.
Майор и Александр повернули лошадей и направились к холму, на вершине которого, среди кустарников, бродили животные, похожие на антилоп. Бремен сказал, что он тоже не знает, что это за животные, и майор горел нетерпением сделать сюрприз Суинтону. Остановившись шагах в двухстах от кустов, майор слез с лошади, передав ее Омра, и пошел пешком. Он благополучно прошел через кустарники, не напугав животных, и скрылся из глаз ожидавших его внизу. Не прошло, однако, и пяти минут, как они увидали его поспешно идущим назад.
– Что случилось? – спросил Александр.
– А то случилось, что я еще и теперь не могу прийти в себя от волнения. Я шаг за шагом приближался к антилопам и хотел уже стрелять, когда услыхал треск в двух-трех шагах от себя. Я посмотрел в ту сторону и увидал хвост льва, который на мое счастье был занят антилопами и не замечал меня. Конечно, я не замедлил возвратиться вспять, что вы и видели.
– Что же нам теперь делать?
– Подождите немного, я соберусь с силами. А потом я думаю ударить на льва. Здесь нет Суинтона, чтобы рассуждать об осторожности, а поохотиться на льва я уж давно собираюсь.
– От всего сердца согласен с вами, – сказал Александр. – Бремен, мы хотим напасть на льва.
– В таком случае, сэр, нам лучше будет держаться обычая, принятого на Капе. Повернем лошадей задом к льву, и пусть Омра держит их, пока мы атакуем льва. Стрелять, мне кажется, должен сначала один, чтобы иметь два выстрела в запасе.
– Вы правы, Бремен, – сказал Александр. – Пусть майор первый испробует свое ружье, а мы подождем.
С немалым трудом удалось, наконец, повернуть испуганных лошадей, пока майор выследил снова место, где лежала львица. Животное нацелилось на антилоп и собиралось сделать прыжок. Майор выстрелил, и львица вскочила со страшным ревом, а антилопы разбежались с быстротою ветра. В ответ на рев львицы послышалось глухое рычание с другой стороны кустарников, и тотчас же оттуда выскочил лев и остановился под небольшой мимозой, стоящей не более как на четверть версты от места засады охотников.
– Какое великолепное животное! – вскричал Александр. – Посмотрите-ка, грива-то почти волочится по земле и совершенно черная.
– Мы должны овладеть им! – вскричал майор, вскакивая на лошадь.
Александр, Бремен и Омра последовали его примеру и поскакали ко льву, который стоял под мимозой и как будто с гордой небрежностью смотрел на противников. Видно было, однако, что приближение их неприятно ему, или он был недоволен своею позициею, так как, чем ближе они подъезжали, тем больше он отступал назад. Наконец он остановился на вершине каменистого холма, по бокам которого росли густые колючие кусты терновника.
Охотники слезли с лошадей и приблизились к кустарникам, затем майор выстрелил. Пуля ударилась в камень возле льва, который ответил грозным рычаньем. Майор взял ружье у Омра, снова выстрелил, и снова пуля попала в камень у ног животного. Лев затряс гривой и снова заревел. По его сверкающим глазам и нетерпеливо махающему хвосту видно было, что он готовится к нападению.
– Зарядите снова ружья, – сказал Александр, – а затем предоставьте мне выстрел, майор.
Как только были заряжены ружья майора, Александр прицелился и выстрелил. Пуля перебила переднюю ногу льва, который поднялся с громовым ревом и прыгнул по направлению к охотникам.
– Теперь смелее! – крикнул майор, давая запасное ружье Александру.
Кусты трещали под натиском разъяренного зверя, подходившего все ближе и ближе. Охотники приготовились к встрече. Наконец лев выскочил из кустов, с поднятым хвостом, разметавшейся гривой и блиставшими яростью и местью глазами. Он приблизился к заду одной из лошадей, которая взвилась на дыбы, и отпрянул в сторону, отбросив на некоторое расстояние Омра. Сломанная нога льва подвернулась, и он упал. Только что он стал подниматься, готовясь ко второму прыжку, как выстрел Бремена попал ему в спину. С новым ревом он собирался прыгнуть на целившегося в него майора, но не мог поднять задних ног, так как пуля Бремена пронизала его спинной хребет и парализовала конечности. После нескольких тщетных усилий он упал на землю, и майор прострелил ему голову. Животное еще раза два пыталось подняться и скребло землю когтями здоровой ноги, но скоро вытянулось и издохло.
– Я рад, что это кончилось, Александр, – сказал майор, – здесь было больше волнения, чем удовольствия.
– Надо сознаться, что временами мне становилось жутко, – сказал Александр. – Какой громадный зверь! Я никогда не видал такой великолепной шкуры.
– Она ваша по праву, – сказал майор.
– Нет, потому что вы сделали выстрел, прикончивший льва.
– Так, но если бы вы не переломили ему ногу, он мог бы прикончить кого-нибудь из нас прежде, чем мы прикончили бы его. Нет, нет, шкура ваша. Однако, лошади разбежались, и мы не можем послать за готтентотами. Надо еще освободить из кустарников Омра.
– Люди поймают лошадей и приведут их, будьте покойны, господа, – сказал Бремен.
– А знаете, майор, когда я получил шкуру льва, то мне захотелось получить также шкуру львицы. Мы хорошо кончили бы день, если бы соединили супругов.
– Что же, я не прочь.
– Только надо подождать, господа, пока приведут лошадей, – сказал Бремен. – Трех ружей слишком мало для нападения на льва. Очень опасная охота.
– Бремен прав, Александр, нам не следует рисковать второй раз. Будьте покойны, если бы у льва не была переломлена нога, мы не отделались бы так легко. Посидим здесь, пока не придут готтентоты.
Готтентоты, действительно, увидев бегущих лошадей, догадались, что случилось что-нибудь особенное, поймали их и привели по следам охотников. Они немало дивились смелости, с какой трое человек решились напасть на льва и даже одолели его. Предстоящая охота на львицу очень обрадовала их. Спустив собак, охотники отправились на прежнее место, где майор стрелял в львицу. Но в кустарниках львицы не оказалось, очевидно, она ушла куда-нибудь в другое место. Сваневельд, опытный охотник на львов, выразил мнение, что ее надо искать поблизости от того места, где был убит лев. Пошли по тому направлению и нашли ее в зарослях около мимозы, куда отступил в первый раз лев. Испытанный уже способ с лошадьми пришлось оставить, так как животные были так напуганы, что никакими силами не было возможности повернуть их. Пришлось положиться на себя и на помощь готтентотов. Охотники окружили заросли и пустили в них собак, возвращавшихся оттуда одна за другой с жалобным видом и поджатым хвостом. Готтентоты выстрелили в кусты наудачу, и в ответ на залп оттуда раздался рев. Но львица все-таки не показывалась еще с полчаса.
Наконец, Сваневельд заметил ее по другую сторону зарослей. Он выстрелил и, должно быть, удачно, потому что львица заревела и выскочила с видимым намерением скрыться от противников. Грянул новый залп, и один выстрел ранил ее, вероятно, тяжело, так как она упала на землю, потом поползла к кустам и скрылась.
– На этот раз она получила серьезный удар, – сказал майор.
– Да, сэр, – подтвердил Бремен. – Этот выстрел был для нее смертелен. Но она еще не умерла и может доставить нам много хлопот.
Они поспешно направились к кустам с собаками. Львица продолжала реветь и оставалась на прежнем месте, очевидно, тяжело раненная. Александр и майор берегли выстрелы, приближаясь осторожно к зарослям. Когда они были шагах в двадцати от них, послышался снова рев, и вдруг тело львицы рухнуло из кустов на площадку, почти возле них. Львица сделала последнее усилие подняться, но опять упала и на этот раз осталась неподвижна. Майор и Александр опустили ружья, которые держали наготове.
– Да, – сказал майор, – я больше боялся, когда увидел ее хвост в тех кустах, чем теперь, когда она намеревалась прыгнуть на меня. Я был тогда слишком мало подготовлен к встрече с ней.
– Я в этом не сомневаюсь. Она тоже громадная и будет под пару своему супругу. Если будем живы и приедем в Лондон, я хотел бы набить их обоих и посадить в одну клетку.
– Так и сделайте, а я приду посмотреть, – сказал майор.
– Я надеюсь, что придете, дорогой товарищ. Я рад, что мы убили зверей в отсутствие Суинтона, он непременно убедил бы нас не трогать их.
– И был бы, отчасти, прав, – сказал майор. – Мы с вами очень уж увлекаемся, дружище.
– Пора теперь домой, на сегодня мы сделали, кажется, достаточно.
– Еще бы, – сказал майор, садясь на лошадь, – хватит разговоров на всю жизнь. Теперь поспешим домой и не скажем ничего Суинтону, пока готтентоты не принесут нашу добычу в лагерь.
Глава XXV
Изумление Суинтона. Разговор. Материнская любовь. Смятение. Встреча с грикусами. Посольство к Мозелекатзи. Пожар. Король Матабили. Ожидания.
– Ну, какова была охота? – спросил Суинтон, когда увидал майора и Александра.
– Очень удачна, – ответил майор. – Мы видели каких-то новых антилоп, очень хотели пристрелить несколько штук, но помешала неожиданная встреча с львицей.
Майор рассказал, как испугался хвоста львицы и поспешил ретироваться.
– Очень рад, что вы были так осторожны, майор. Было бы прямо безумие нападать на львицу с тремя ружьями. А антилоп добыли?
– Да, только эландов, которые, как вы говорите, очень вкусны. Останемся мы здесь на некоторое время или будем продолжать путь вверх по реке?
– Это пусть решает Уильмот, – ответил Суинтон.
– Как хотите, – сказал Александр, – но ведь говорят, что чем дальше идти к северу, тем больше будет попадаться разных диких зверей?
– Да, и мы еще должны встретиться с жирафой, – сказал майор, – которая является теперь главным предметом моих желаний. Я убил носорога и слона, теперь должен убить жирафу. Первых двух можно убить и в Индии, но эту там не найдешь.
– А вам хочется сказать вашим друзьям в Индии, что вы убили животное, которого они не могут убить?
– Разумеется. Зачем же было и ехать так далеко, коли нечем будет похвастаться. Если я скажу, что охотился на носорога и слона и убил их, они ответят: «Это и мы делали». Но если я прибавлю к этому жирафу, то они замолчат. Но вот идут готтентоты с нашей добычей. Идите, Суинтон, оставьте вашу препаровку ненадолго и посмотрите на результаты нашей охоты.
Суинтон отложил шкуру сасаби, которую чистил, и пошел с товарищами к добыче, около которой уж собрался весь караван. Он очень удивился, увидев шкуры и клыки льва и львицы. Но еще больше поразил его майор рассказом о том, как были убиты звери.
– Вы действительно страшно рисковали, – сказал он, – и я рад, что дело кончилось так успешно. Вы правы, что я отговаривал бы вас от такой попытки. Вы, точно два мальчика, воспользовались отсутствием учителя, чтобы напроказить. Но, во всяком случае, хорошо, что это уж сделано, и я надеюсь, что ваше желание убить льва удовлетворено, так что вы не будете больше рисковать без необходимости.
– Конечно, – сказал Александр. – Мы исполнили свое желание, подвергаясь большой опасности, и будем осторожнее на будущее время.
– Прошу вас об этом, – сказал Суинтон. – Подумайте, какое будет несчастье, если мы не все трое вернемся невредимыми на Кап. Но мне никогда не приходилось видеть такой красивой львиной шкуры. Поручите обе мне, я довезу их в порядке до места.
По обыкновению полдень был посвящен готтентотами еде, и они наелись так, что едва могли дышать. Мясо антилоп было признано чрезвычайно вкусным, и его было так много, что уничтожить его сразу было невозможно. Готтентоты унесли в лагерь столько, сколько могли захватить. Вечером скот загнали с пастбища, зажгли костры, и ночь прошла совершенно спокойно.
На рассвете скот пустили еще на два часа на траву, затем впрягли быков и продолжали путешествие, держась, насколько возможно, ближе к реке. Путешественники видели гиппопотамов, с фырканьем вылезающих из воды, но проезжали мимо, не стреляя, чтобы не распугать других животных. Роскошный луг с самыми разнообразными и яркими цветами расстилался перед ними.
– Не правда ли, майор, эта равнина точно покрыта турецким ковром? – спросил Александр. – Какое разнообразие красок!
– Да, но никакого аромата, – возразил майор. – Все эти цветы очень ярки и красивы, но, по моему, одна скромная английская фиалка стоит их всех.
– Согласен с вами, – сказал Суинтон. – Но, все-таки, вы должны признать, что эта страна неописуемо прекрасна. Эти сочные луга, испещренные цветами и сменяющиеся чудными рощами и лесами! Посмотрите на эти алоэ, покрытые коралловыми пучками цветов, что дали бы за них в Англии? А малиновые и лиловые оттенки маков и лилий, перемешанных между собой? Разве это не великолепно? И относительно аромата вы не вполне правы. Ползучие растения, обвивающие те громадные деревья, пахнут очень хорошо. А как живописен виноград, обвивший мимозу! Я не думаю, чтобы райский сад был прекраснее.
– С ним есть сходство и в другом отношении, – смеясь, сказал майор. – Здесь, конечно, водятся змеи.
– Несомненно, – сказал Суинтон.
– Ну, я чувствую истинное удовольствие только в полной безопасности. Если я должен быть все время настороже и смотреть во все стороны, чтобы не наступить на ехидну или избежать нападения кобры, мне не доставляют особенного удовольствия богатые оттенки цветов, скрывающих все эти опасности. И повторяю, дайте мне лучше фиалку и розу Англии, ароматом которых я буду наслаждаться без всякой опасности.
– Я согласен с вами, майор, – сказал Александр, смеясь, – но мы должны сделать уступку Суинтону как естествоиспытателю. Ехидна мила ему, потому что он может увеличить ею свои коллекции. На все эти цветы он смотрит взором ботаника, жаждущего пополнить свой гербарий или набрать луковиц и нагрузить ими свой фургон. Вы также будете удивляться землепашцу, который наслаждается богатой жатвой.
– Или самому себе, наслаждающемуся разнообразием и многочисленностью животных, убитых собственным выстрелом, – прибавил Суинтон, улыбаясь. – Теперь я вас поймал, майор.
– Признаю свое поражение. Но что там такое на реке, позади гиппопотамов?
– Я думаю, что это слон. Но тростник так высок, что трудно различить. Вероятно, стадо слонов купается в реке.
– Остановим караван. Скрип колес разгонит кого угодно, – сказал майор. – Поедем вперед посмотреть, что там такое. Здесь не больше полверсты расстояния.
– Хорошо, – сказал Суинтон. – Омра, принеси ружья и позови Бремена. Что же, майор, это будет настоящая охота или только постреляем мимоходом? Я теперь ясно вижу, что это слоны.
– Думаю, что лучше пострелять мимоходом, потому что для настоящей охоты нужно будет посылать отряд на тот берег, а это выйдет длинная история.
– Я тоже полагаю, лучше пострелять мимоходом, чтобы попугать и рассеять стадо, – сказал Суинтон.
Подъехав ближе к реке, путешественники увидели купающихся слонов, но скоро тростник закрыл их, и было слышно только плесканье. Но, поднявшись немного выше, они ясно различили в реке самок слона с детенышами по обе стороны. Они играли с ними, обливали их водой из хобота и толкали в воду, чтобы научить плавать. Охотники некоторое время молча любовались картиной.
– У меня не хватит духу стрелять в этих бедных животных, – прервал наконец молчание майор. – Материнская заботливость самок и неуклюжие прыжки детенышей так трогательны. Мяса у нас достаточно, а нарушать это семейное счастье из-за одного удовольствия было бы жестоко.
– Рад слышать такие речи, – сказал Суинтон. – Выстрелим в воздух и попугаем их.
– Согласен, – сказал майор, – это переполошит их. И он выстрелил в воздух. Поднялся невообразимый шум и суматоха. Рев и крики слонов, плеск воды, треск кустарников – все соединилось в один хаотический гул звуков. Через несколько секунд все стадо вылезло из воды и взбиралось на противоположный берег, тяжело шлепая по сырой грязи, скользя, падая, наталкиваясь друг на друга в диком смятении. Кустарник так и трещал, ложась под ноги громадных животных, а некоторые кусты летели в воздух, вырванные с корнями хоботами. Среди целого стада самок с детенышами выделялись два громадных самца. Еще несколько минут, и вся беспорядочно двигающаяся масса скрылась в ближайшем лесу, и только треск ломающихся деревьев и кустарников свидетельствовал о том, что стадо еще бежало, стараясь укрыться как можно дальше от невидимого врага.
– Это была великолепная сцена, – сказал Александр.
– Да, живая панорама, которую можно видеть только в Африке.
– Я думаю, что никогда не сделаюсь настоящим охотником на слонов, – сказал майор. – Мне как-то тяжело убивать такое разумное животное, и я чувствую укоры совести, когда вижу его смерть от моей руки. И вместе с тем, мне кажется, что охота за слоном не представляет особенной опасности, если привыкнуть и присмотреться к тому разрушению, которое слон производит вокруг себя своими тяжелыми и неуклюжими движениями.
– Да, если охотники опытны и хладнокровны. Среди голландских фермеров есть несколько знаменитых охотников на слонов. Я знал одного, который, вернувшись с одной удачной охоты, бился об заклад, что он подойдет к дикому слону и вырвет восемь волосков из его хвоста. И он выиграл пари, потому что слон не может видеть, кто идет позади него и с трудом поворачивается. Однако через некоторое время он вздумал повторить попытку, ободренный успехом, но животное случайно повернулось очень быстро и затоптало его до смерти.
Во время разговора подошел Бремен и сказал, что по направлению к востоку видны люди и, по-видимому, тоже с фургонами. При помощи телескопов путешественники убедились в верности сообщения и повернули в ту сторону лошадей, оставив караван идти по берегу реки. Проехав около часу, они приблизились к неизвестным людям, в которых Суинтон тотчас же узнал грикуа, или смешанное племя европейцев с готтентотами. Без сомнения встреча была чрезвычайно дружеская. Грикуа рассказали, что они охотятся здесь за слонами, кваггами и другими животными, за первыми – для добыванья слоновой кости, за последними – для мяса. Их старый фургон был нагружен мясом, нарезанным длинными ломтями и развешанным для просушки. Кроме того, они везли с собой громадное количество слоновой кости, которое уже набрали. Когда путешественники сказали им, по какому направлению идет их караван, грикуа выразили желание привезти к вечеру свой фургон и раскинуть лагерь вместе. После этого путешественники вернулись к своему каравану.
К вечеру грикуа приехали, и оба каравана соединились. Партия грикуа состояла из шестнадцати статных молодцов, вооруженных длинными ружьями, которые были в употреблении среди голландских буров. Грикуа сказали, что они уже два месяца охотятся в этих местах и скоро собираются домой, так как фургон их почти полон. Майор сообщил им о своем намерении поохотиться за жирафами. На это грикуа сообщили, что к югу от Желтой реки жирафы почти не бывают, а чтобы найти их, следует пробраться во владения короля бечуанской страны Мозелекатзи, к северу от реки. Вместе с тем, они не советовали делать этой попытки, не заручившись предварительно позволением короля. Даже и при получении этого позволения поездка в эти места может быть небезопасна.
– Знаете вы что-нибудь об этой особе, Суинтон?
– Да, я слыхал о нем, но не знал, что он распространил так далеко свои завоевания и подобрался к реке.
– Кто он такой?
– Вы слышали ведь о Чаке, короле залусов, завоевавшем всю страну к востоку до Порта-Наталя?
– Да, – отвечал Александр, – мы слышали о нем.
– Так Мозелекатзи, начальник двух или трех племен, вытесняемых врагами, искал защиты у Чаки и сделался одним из главных вождей его воинов. Через несколько времени он поссорился с Чакою, не поделивши завоеванный скот. Зная, что ему нечего ждать милосердия от тирана, Мозелекатзи отделился от него с громадным войском и вторгнулся в страну бечуанов. Здесь он завоевал все племена, увеличил свое войско и скоро сделался таким же страшилищем для окрестных жителей, как Чака. В распределении своих войск он следовал плану Чаки и теперь сделался могущественным властителем, и, говорят, почти таким же тираном и деспотом, каким был сам Чака. Я думаю, что грикуа вполне правы, говоря, что без его позволения было бы опасно проходить через его владения.
– Но, – сказал Александр, – мне кажется, если бы мы отправили к нему послов с подарками, это устранило бы затруднения?
– Возможно. Только бы наши караваны не возбудили его алчность, и он бы не вздумал задержать нас и овладеть им. Во всяком случае, грикуа скорее ответят на этот вопрос.
Грикуа советовали отправить послов в Матабили, столицу Мозелекатзи, чтобы получить разрешение охотиться в стране и просить короля прислать людей для получения приготовленных ему подарков. Таким образом, можно скорее рассчитывать на получение ответа. Уполномоченные короля не замедлят приехать вместе с послами, так как он заинтересуется обещанными подарками. Бремен и трое других готтентотов вызвались отправиться послами. Предложение было принято, и после полудня послы сели на лошадей и переправились через реку. По совету грикуа караван переменил место стоянки и несколько удалился от реки для большей безопасности от львов.
Погода начала меняться. Густые облака собирались и снова исчезали. На следующий день в соседних горах раздавались по временам раскаты грома, и змейки молнии пробегали по всем направлениям. Скоро на окрестных холмах начался дождь.
Сильный ветер рвал холст на фургонах, и с трудом поддерживались ночные костры. Караван стоял в большой долине, покрытой высокой сочной травой. Кругом бродило множество лосей и других видов антилоп. Путешественники пробыли здесь пять дней в ожидании ответа от короля из Матабили. Каждый день они охотились и запасали провизию. В воскресенье, после обычного богослужения, караван был сильно встревожен густым дымом, расстилавшимся по долине вокруг него.
Сваневельд сказал, что, очевидно, поблизости горят луга, и огонь может быстро распространиться, так как ветер усиливался и дул в сторону каравана. Готтентоты и грикуа принялись срывать и вычищать траву вокруг лагеря. К ночи пожар усилился, и пламя было видно из лагеря, но он уже был окружен голой и сырой полосой земли, дойдя до которой огонь должен был остановиться.
Небо было покрыто тучами, и в ночной тишине еще ярче блестело пламя пожара. Ветер с яростью разгонял пламя, и на несколько верст кругом разносился гул от треска и свиста. Все стояли настороже у каравана, следя за движением пламени. Черные тени антилоп мелькали по всем направлениям, делая картину еще более фантастичной. Вдруг разразился страшный гром, и дождь полил потоками. Ветер в ту же минуту успокоился, и после нескольких бурных раскатов грома наступила мертвая тишина, сменившая треск и свист пожара. Проливной дождь потушил последнюю искру огня.
Утро было светлое и ясное. После завтрака путешественники увидали на другом берегу реки своих послов в сопровождении местных жителей. Скоро они переправились через реку и прибыли в лагерь. Уполномоченные короля, из племени матабили, были рослые люди, могучего телосложения и с красивыми правильными лицами. Волосы их были острижены и украшены овальным кольцом, надетым на голову; в мочке левого уха было проделано большое отверстие, в котором торчала маленькая трубка, служащая табакеркой. Вместо одежды на них были пояса с длинными полосами из кошачьих шкурок; вооружены они были дротиками и копьями.
Путешественники приняли гостей очень любезно, поставили перед ними в большом количестве мясо антилоп и наполнили нюхательным табаком их табакерки. Когда матабили удовлетворили свой аппетит и набили ноздри табаком, то сказали через грикуа, которые понимали их язык, что пришли от великого короля Мозелекатзи. Он хотел знать, кто такие путешественники, что им от него нужно, и какие они привезли ему подарки.
Суинтон, которому было поручено вести переговоры, ответил, что они охотники, а не купцы. Приехали они сюда, чтобы посмотреть на удивительную страну, принадлежащую великому монарху и, зная, что в этой стране водятся звери, которых нет в других местах, решились просить позволения монарха поохотиться на них. По возвращении на родину они покажут своим друзьям шкуры убитых зверей и расскажут о чудесной стране и ее великом властителе. Они привезли в подарок королю бусы, медную проволоку, ножи, спички для зажигания огня и табак нюхательный и курительный. Одну часть подарков они дадут тотчас же по получении разрешения, другую, когда будут уезжать отсюда. Прекрасные подарки были разложены перед глазами послов, которые рассматривали их с видимым удовольствием и некоторым изумлением. Затем они сказали, что их повелитель будет очень обрадован, когда увидит все эти вещи, и что он поручил им сказать путешественникам, что они могут совершенно безопасно охотиться в его владениях и убивать животных, какие им понравятся. Возникал теперь вопрос о том, двигаться ли на охоту всем караваном или взять только часть его? Матабили сообщили, что жирафов можно найти в трехдневном расстоянии отсюда. Переправляться через реку со всеми фургонами они не советовали; по их мнению, нелегко будет перевезти через реку даже и один, не особенно нагруженный, фургон. Грикуа были согласны с этим мнением, и потому было решено взять на охоту фургон Александра и пятнадцать пар быков. Несколько грикуа, Сваневельд, Омра и Магомед должны были сопровождать охотников. Бремен, готтентоты и остальные грикуа оставались здесь с тремя фургонами до их возвращения.
Такое распределение вполне соответствовало желанию готтентотов. Им вовсе не улыбалась мысль идти в страну матабили, а здесь они могли прожить спокойно, обеспеченные провизией. В фургон Александра были сложены постели и все необходимое для путешествия, все остальное было перенесено в другие фургоны. Затем были отобраны лучшие быки и восемь самых быстрых лошадей. На следующее утро матабили указали лучшее место переправы через реку, и скоро охотники были на противоположном берегу.
В продолжение первого дня путешествия вид страны не менялся – кругом расстилались все те же роскошные луга, испещренные разнообразными яркими цветами. Такое же обилие встречалось всяких видов антилоп. Местные жители приставали к каравану и требовали, чтобы охотники убивали для них разных животных. Когда их требования делались слишком назойливы, матабили, сопровождавший охотников, начинал грозить им своим царем, и они тотчас же удалялись. Путешественники оделяли всех табаком и дичью и ехали довольно спокойно. Предательства матабилей они не боялись, так как были хорошо вооружены и, вместе с бравыми грикуа, могли отразить даже довольно многочисленное войско дикарей. Как бы то ни было, останавливаясь на ночь, они принимали все меры предосторожности. Фургон ставили непременно среди открытого места, чтобы избежать неожиданного нападения, и всю ночь кругом горели громадные костры.
Так проехали они уже более двух дней и к вечеру третьего дня были на обширной равнине, с несколькими развесистыми мимозами, окаймленной рядом невысоких холмов. Матабили сказал, что здесь они найдут жирафов, и майор в нетерпеливом волнении не отнимал телескопа от глаз, пока не стемнело. В надежде на интересную охоту, путешественники осмотрели ружья, зажгли костры, расставили стражу на ночь и, поручив себя воле Провидения, скоро уснули в своем фургоне.
