«Бесы» kitabının incelemeleri, sayfa 2

ЕСТЬ СПОЙЛЕРЫ! Я боюсь революционеров. Очень. После прочтения "Бесов",я больше не смогу спокойно слушать рассказы моего дедушки про "хороших коммунистов" и "умницу Ленина". Собственно,этот страх начался еще с предисловия,где вкратце описан нечаевский "Катехизис революционера",побудивший Достоевского взяться за роман. Еще страшнее то,что пункты этого катехизиса были воплощены в жизнь...

Наверно,если я скажу,что "Бесы" очень мрачны,то это будет банальность. Но для меня книга была похожа на дождливый вечер,переходящий в бесконечную ночь без рассвета. И вот я открываю дверь, выхожу в этот дождь (обязательно в сопровождении автора:я не хочу заблудиться) и буквально на каждом шагу встречаю людей,увязающих в грязи. Вот Ставрогин,"принц Гарри",который совсем уже пресытился жизнью и лениво подумывает о том,как бы ее оборвать. Навстречу ему идет Кириллов,чья странная теория - это,на мой взгляд,не что иное как тоска по Богу и вере... Откуда-то появляется Петр Верховенский - главный "бес",который и начал этот жуткий карнавал,описанный на страницах романа. А вот и Шатов - едва ли не единственный светлый и добрый человек среди всех героев. Но что поделать,если судьба его уже решена?! Рядом идет жена его - Марья Игнатьевна,которая,конечно же,всегда искренне любила его,несмотря ни на что... Тут же и еще одна Марья,которую все зовут Хромоножкой,а я почему-то не могу. Не могу. Потому что она человек и заслужила носить имя,а не обидное прозвище. Хотя при чем здесь это,если она не видела и не знает ничего,кроме жестокости своего брата - вечно пьяного капитана Лебядкина? Кто хоть когда-нибудь подумал о том,что эта бедная женщина чувствует?! Вдруг появляется Лиза - несчастная,несчастная девушка,которая,полюбив кого-нибудь (а полюбив ли?) мучает и себя, и того,кого любит. Кстати,читая сцену между ней и Ставрогиным,я поняла,что "Бесы" - это роман не только о нигилистах и революционерах,но и о просто людях. Отчаявшихся людях. "Сбились мы,что делать нам?"

Так я дохожу до конца романа,крепко держа за руку Достоевского (мне очень,очень не хочется остаться в этом мраке и не найти выхода). Убийство Марьи Тимофеевны и Лебядкина,гибель Лизы,смерть Шатова,выстрел Кириллова,Ставрогин в петле... Конец. Радует,впрочем,то,что все нигилисты были арестованы. Достоевский искренне надеялся,что они не вернутся больше никогда.

Надежды его не оправдались...

Самый захватывающий роман великого классика!

История о деятельности революционной ячейки в губернском городе. Молодое, горячее, беспринципное поколение пытается пошатнуть нравы местного общества, завлекая в свои сети самую разномастную публику. ⠀ Аннотация выше - лишь часть невероятно обширного произведения. Помимо политической составляющей здесь цветут сложные детско-родительские отношения, любовные коллизии, борьба авторитетов. ⠀ Самое динамичное чтение, я рвалась вперёд с какой-то одержимостью (бесовские проделки!), в то же время пыталась смаковать буквально каждый диалог и вложенные в них размышления персонажей. Я не заметила в романе стагнирующих моментов, замедляющих чтение, наоборот, за столкновениями идей наблюдать безумно увлекательно. ⠀ Как ловко автор подводит к апогею романа, заставляет познать героев, прочувствовать их мотивы, их зарождение и что стало в итоге спусковым крючком. Половина книги - завязках событий, но это самая увлекательная и насыщенная завязка из всего, что я читала! ⠀ Гениальный знаток человеческих душ, Достоевский разобрал героев до мельчайших атомов. После этого сортировать их только по категориям добра и зла неприемлемо. Да, есть откровенно скользкие типчики, самый яркий - Петр Верховенский, ловкий провокатор, постановщик событий, потрясших губернский город. ⠀ Инфернальный Николай Ставрогин, взбаламутивший половину героев, пробудив в них бесов, с трудом справлялся со своими. Неоднозначный, скандальный, порочный мужчина, за которым готовы следовать и дамы, и господа. Слава бежит впереди него, но хочет ли он подтверждать ее? Вечные противоречия снедают Ставрогина, лишь раззадоривая окружающих. Сюжетные нити от него тянутся к другим персонажам, показывая как глубоко распространилось влияние барича, осознать которое не берётся и сам Николай. ⠀ Харизматичные бесы не гнушаются приемами, ловко мешая правду с ложью, жонглируют судьбами, топчут нравственность, заливаясь дьявольским смехом. Я почти продала душу Ставрогину, который тот ещё подлец, но именно из таких дерзновенных получаются идолы, которые ведут за собой толпы увлечённых людей.

Достоевский, который выписывает в основном истерических женщин, в этот раз приятно удивил. Одна Варвара Петровна, крепкая помещица, чего стоит. Не любит мямляний, длинных пафосных речей, у неё все четко и по существу. Имеет образцово-показательное поместье, выстоявшее после отмены крепостного права. За практичным фасадом скрывается мечущаяся душа, которой стыдно признать очевидные вещи... ⠀ Дарья Павловна Шатова, воспитанница помещицы, кроткая, но цельная личность. Именно такие, как она, создают тот самый крепкий тыл, который оценит каждый мужчина. ⠀ Лизавета Николаевна, хоть и познала беса, как большинство героев, ясно и четко мыслит, даже поддаваясь страстным порывам. Я бы хотела другого будущего для героини (причём она была так к нему близка!), но разве Достоевский когда-то изменял себе? ⠀ Каждый герой - колоритная личность, которую хочется познавать глубже, смакуя нюансы. Одно удовольствие следить за их пикировками в диалогах, проникаясь тем самым мыслями великого писателя. ⠀ Роман вышел очень сатирическим. Невероятное количество остроумных моментов, подтрунивания над тогдашней действительностью. Никто не укрылся от авторских острот! ⠀ Достоевский, как полагают исследователи, напророчил орды «бесов», что сметут старые устои. Но это совсем другая история... ⠀ Увлекательный роман с блестящим исполнением, не теряющий актуальности спустя столетия. Гораздо больше, нежели политический памфлет или инструкция к действию, виртуозно проработанная книга о глубинах человеческой души.

А я бы вместо рая... взял бы девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей образованных, которые и начали бы жить-поживать по-ученому...

И это борьба за справедливость? За равенство? За счастье человека и переустройство мира к лучшему? Неужели они и вправду верили, не притворяясь перед собой?

Это очень трудно - представить, чтО движет людьми, стремящимися облагодетельствовать через насилие. Если ты не с нами - ты против нас. Не смеешь не только жить, но и умереть по своей воле. Вот Верховенский, во что верил он? Был ли уверен, до заблуждения, в своей правоте? Или просто нашел способ подчинить себе это "стадо", эти кучки ведомых, неважно, каким способом? Если бы первое, тогда его еще можно если не простить, то хоть понять. Но если второе - тогда как же мелочен это "бес", как же он низок с этим своим постоянным стремлением подавлять еще более слабые существа... А те, кто оказались сильнее - Шатов, Кириллов, Ставрогин наконец - их души он так и не получил, и оттого возненавидел их до скрежета зубовного. Впрочем, Ставрогин, единственный кто мог бы раздавить эту гадину, по-своему тоже слаб. Но его подтачивают собственные бесы. Он бы желал безмерно отдаться хоть чему-то: вере в Бога, революции или любви... Не может. По складу характера, всегда сомневающегося, байронического - он ничей, всегда ни при чем. И его внутренняя сила пожирает сама себя.

Это страшное дело - заблуждение во имя великих идей. Так можно оправдать все, что угодно. Убийства, насилие? Так надо. Победим - тогда будем жалеть. Предательство? Но ведь я нужен для высшей цели, я должен выжить. Использование в своих целях? Так они же сами не понимают, дубины, в чем их благо. А мы откроем им глаза...

Изначально эта позиция - расшатать, сломить, взорвать старые устои, должна быть противна нормальному человеку, как противно насилие вообще. Но сколько же находится таких, которые находят в этом удовольствие. Не ради блага человечества, нет. Просто таким образом они "кормят" своих собственных бесов, свое внутренне зло, страсть к разрушению, трусость и стремление "нагадить", прикрываясь высокими целями - как Липутин, Федька Каторжный, Лямшин, Шигалев, а более всех, конечно Верховенский. Не верится в их "идейность". А Виргинский, Эркель, Шатов - ну что ж, они и правда заблуждались. Во всех случаях террора были те, кто бросался туда с головой, до тех пор, пока оставался в неведении... А с Эркелем - еще одно преступление на совести Верховенского. Да, так и должно быть, что он ушел невредимым. Этот бес пока силен и почти неуязвим... Сколько еще сил понадобиться, чтобы справиться с ним!

Да неужто ты себя, такого как есть, людям взамен Христа предложить желаешь!

Роман читался долго - из-за этой концентрированной истеричности, мрака, противоречивых поступков, душераздирающих сцен... Но все равно в финале наступает очищение - через боль, через потери этот путь первым проходит Верховенский-старший. После стольких лет притворства, кривляния и "ломания", безделья физического и умственного он выстрадал мужественный и светлый конец. Он первый из всех бесновавшихся исцелился, пришел к Иисусу и сел у Его ног.

В рамках виртуального книжного клуба "Борцы с долгостроем"

Нечаевым, вероятно, я бы не мог сделаться никогда, но нечаевцем, не ручаюсь, может, и мог бы... во дни моей юности... Ф.М.Достоевский

Главное открытие Достоевского в том, что русская революция - это феномен не политический, а религиозный. Н.А.Бердяев

Потрясающе...до самых основ, до самых тёмных, пыльных и позабытых закоулков души. Так я и осталась замершей над последней страницей романа глубокой летней ночью на даче вдали от цивилизации. Так до сих пор и кружатся вокруг бесы и загубленные ими души погибших героев романа. Даже робею писать, боюсь заблудиться в этом многоэтажном и многоподъездном здании Русской Трагедии, возведённом Достоевским. Сколько же там комнат, комнатёнок и чуланчиков, наполненных страданием, болью, страхом и одиночеством. Как жаль, что критики девятнадцого столетия не захотели открыть все двери, обозвали роман пасквилем и освистали ФМ, и какое счастье, что двадцатый век взял огромную связку ключей и снова открыл двери подъездов...

Да, роман, несомненно, политический, кровоточащий от болезней того времени, но это не всё... Он невероятно актуален и сейчас. Он вечен, и герои его вечны. Николай Всеволодович Ставрогин. Завладел всеми моими мыслями. Потряс своим расколом, метаниями, своей "теплотой" ("Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих" - читает ему Тихон из "Апокалипсиса", с ходу угадав его трагедию). Не могу я уложить в себе, сколько внутренней смелости, а может равнодушия нужно, чтобы совершать то, на что ОТ СКУКИ(!) решался Ставрогин. Нет, любой человек грешен, негармоничен, вечно мечется, ищет логики в себе и в окружающих, но чтобы так, как Николай. В нём столько харизмы... Он - "барчук", красив, умён, бесстаршен, горд... В него влюблено столько женщин... Не в этом же причина? Не поверю! Стать для некоторых чуть не идолом, но говорить им совершенно противоположные вещи (ты верь в Бога, а ты отрицай, например). "Пользоваться" несколькими женщинами, с наслаждением их обманывая, да ещё и желать их столкнуть, чтоб побольнее было им, а ему...для пробы. Для той же пробы совершить страшную гнусность, о которой и говорить не буду (кто читал - поймёт). Для того же странного удовольствия такая женитьба. И прочее, и прочее. Там у ФМ ещё много про Ставрогина припасено... Выбросить жизнь свою на ветер и быть смыслом жизни для такого количества людей. Парадокс! Не зря Достоевский хотел всю жизнь написать произведение "Житие великого грешника"... Вот и родился он у него в "Бесах". И, что удивительно и даже ужасно, мне глубоко симпатичен Николай Всеволодович, мне жаль его, и страшно встретить такого ставрогина на своём жизненном пути. Не знаю, кем я стала бы для такого - Лизой или Дашей, а может Марьей Шатовой? Избави... Пётр Степанович Верховенский. Исторический Сергей Геннадьевич Нечаев собственной персоной. Нигилист, революционер, лидер "Народной Расправы" 19 столетия. Человек, ещё с уроков истории в школе заинтересовавший меня. И вот он здесь. Циничный, изворотливый, злой, безжалостный, бесчувственный. Готовый и совершающий тот страшний поступок, которым так известен Нечаев. И много разных других поступков, всё в романе... Он - откровенно противен, страшен, потому что практик, в отличие от Ставрогина. Хотя, по логике, Ставрогин должен быть страшнее. Но не получается. Женские образы. Как всегда у Достоевского, он верен себе. Они разные, но они такие женщины, каждая из которых поражает. Импульсивная красавица Лизавета Николаевна (наидостойнейшая партия Ставрогину, кабы не...), тихая Даша, готовая к "мармеладовщине", обе Марьи... И все для Ставрогина. Не говорю уж о его матери генеральше Варваре Петровне, в итоге оказавшейся тоже обыкновенной женщиной (меня умилили эти сцены в конце). Старики-либералы . Они выглядят самыми карикатурными, но они - слепок эпохи, на мой взгляд. Изнеженный, экзальтированный, живущий прошлыми "подвигами" приживальщик Верховенский - льдина, дрейфующая по морю современности и вызывающая смех и презрение. Хотя в итоге все ж истинно пришёл к Богу и "правде" с Ней. Ну а Кармазинов, конечно, прототип самого Ивана Сергеевича Тургенева, о взаимоотношениях которого с Достоевским не известно только ленивому. Всё, что в романе связано в революцией, у меня вызывет ужас своей бесовщиной. Тот же ужас, который истпытываю, когда вспоминаю о прошедшем столетии. То же смятение от мысли, что так смогли растоптать всё, что создали до... Говорить об этом можно много, тем более больное, но выдержусь в рамках. А в целом, весь роман проникнут мыслью о том, что бесы покинут людей, войдут в свиней, и свиньи прыгнут в пучину вод со скалы. Вот только кто будет, а может уже кто-то был, этими свиньями? Может, такие как Пётр Верховенский, которого Достоевский всё же отпускает (????) в романе? Наверно, для того и отпускает... А люди сядут у ног Иисусовых. Всё как в эпиграфе к роману. В этом весь человеколюбец Достоевский, показавший всё смятение души человеческой, способность этой души к выбору. А раз душа способна выбрать, то невозможно Злу навечно закабалить её! Вот так-то!

P.S. И у меня снова очень удачное уничтожение долгостроя!!!

«Всё художественное хорошо; даже то, что плохо – тоже хорошо» «Зит» С. Парра, песнь XXVII, трибьют Кириллову

Писать рецензию на Достоевского это значит повторять то, что уже было не раз сказано. Нельзя сказать, что не понравилось, ибо «классика же», наше всё; сказать, что понравилось – ничего не сказать, пошло как-то. С другой стороны такая мрачная атмосфера не должна нравиться людям – слово «нравится» в отношении таких книг не уместно; а сказать «не нравится» - это попытка откреститься от своих грехов. Сказать что-либо новое – обвинят в неканоничности.

Мне «Бесы» попались как всегда вовремя, ну, или я истолковал текст так, что он мне показался своевременным. «Пашенька, хватит уже читать пьяным! Хватит читать в состоянии крайней усталости! Хватит читать ночами и ранними утрами! Хватит читать в состоянии расстроенной психики! Ты видишь кроликов там, где их нет!» — заговорили наперебой бесы С. П. и А. П. внутри меня.

Жизнь знает о моей страсти к лёгким проявлениям экстремального и поэтому иногда подкидывает крутых виражей. Нет ничего экстремальнее вовремя прочитанной книги, она как гололёд на повороте – заносит в кюветы. В нужное время нужная книга усиливает эффект, если эта книга своей волной цепляет текущую волну настроения. В итоге резонанс усиливается в разы и тебя так нешуточно колбасит. Это не вопрос впечатления, а скорее проблема важности и способности осмысления происходящего и читаемого. Впрочем, всё это не важно, как сказал бы господин Кириллов.

Бесы подкрадываются незаметно, по одному — прийди они целой армией с явной войной, то их бы заметили и дали бы отпор сплошным огнём серебряных пуль из пулемёта. А так сами, наверное, знаете, что Бесы приходят в нашу жизнь тихо и незаметно, иногда мы их даже пускаем или сами бесом прокрадываемся в чужую жизнь. Бесы скапливаются внутри, а потом прорывают наружу целые легионы свиней. Бесы тоже тонут, между прочим, вместе со свиньями; но это возмездие уже не имеет значения.

Первый бес. Все потуги стать человекобогом (или богочеловеком?) заканчиваются простой смертью. Причём, после неё нет ни человека, ни бога, ни человекобога, ни богочеловека. А может и есть – никто не знает же. Парадоксальная реакция смешивания ингредиентов, когда обратно их уже не получить из готового продукта. И наоборот - сколько не мешай дым и воду, полено обратно не получишь. Человек всегда будет человеком и никем выше, но, возможно, только ниже; но не выше. Застрелился; богом не стал.

Самый трагичный герой все русской литературы – Николай Ставрогин. Люди, у которых есть сила, красота, таланты, богатство, власть, харизма - всегда несчастны. Сильный человек лишён возможности быть слабым, главного убежища любого человечка. Сильные люди беззащитны, им приходиться противостоять против всех окружающих, которые постоянно до них домогаются, окружают и ждут – такой напор со временем ломает любого. Вода точит камень, мы сами пассивно убиваем сильных. Повесился; не нашёл счастья, но обрёл (вечный) покой.

Седьмой бес. Три основных вопроса девятнадцатого столетия: «что делать?», «кто виноват?» и «кому на руси жить хорошо?» - шутка, конечно, но крайне близка к правде. В двадцатом веке главный вопрос нам задал Серёжа Бодров в одном из своих немногих фильмов: «В чём сила, брат?» Если в девятнадцатом веке на те три вопроса ответы могли немного варьироваться, то на вопрос двадцатого века можно ответить однозначно – сила в словах. Все арсеналы мира ничто перед потоками информации; слова всё шевелят. Бегает Липутин, там сям подслушает, туда-сюда передаст, и бегает дальше, собирает фидбэк, мутит, пылит и шорох наводит. Потом ещё разочек веслом взмахнёт, воду смутит и дальше бегать туда-сюда собирать и распространять. А потом в дело включается Великий Организатор Пётр Верховенский и начинается настоящая Валпургиева ночь в стакане воды.

Девятый бес. Слабохарактерность. Извечная проблема, кстати. От неё проблем возникает больше, чем от дураков, дорог и алкоголизма. Впрочем, все эти три проблемы, а с ними и ещё сотенка других, возникают как раз из-за неё родимой. У одних нет характера сделать как надо, у других характера слишком много, чтобы заставлять слабые характеры делать не то. Отправился на прогулку; сбрендил и умер.

Тринадцатый бес. Сильнохарактерность. Вся суть любой оппозиции: «Они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия как-нибудь вдруг перестроилась, хоть бы даже на их лад, и как-нибудь вдруг стала безмерно богата и счастлива». Этим бесом я не одержим, о нём писать не буду. Скажу за героя: Намутил и убежал; не пострадал.

Омммм, главный герой романа – Кириллов. Нет, не так – главный герой всей русской литературы – А. Н. Кириллов. Из всей толпы суетящихся героев, бегающих, страдающих, делающих глупости и пытающихся их исправить, он был единственным разумным, кто нашёл настоящий выход из всего этого и не суетился; он решил выйти, - и ведь не поспоришь! - как ещё выйти, кроме как выйти? В некотором смысле он постиг дзен. Правда, немного нестандартным способом - русским. Револьвер мне в руку, по белу свету я больше не ходок! Кириллов – первый представитель русского дзена, хуммм…

Ещё пара бесов. Безысходность и отверженность. Полное осознание неминуемого движения к пропасти даёт в некотором смысле свободу. По дороге мелькают звёзды, но они высоко, далеко и совсем не в той плоскости. Остаётся лететь к пропасти, срывая придорожные ромашки, временами перерезать глотки и напиваться. Проломили череп; в некотором смысле тоже нашёл выход.

Предпоследний бес. Иллюзия равенства. Рабы должны служить и быть рабами. Рабы должны быть рабами настолько, чтобы не понимать рабства, только тогда они будут говорить «равенство!» и это будет освещать их грязь так, что она будет выглядеть ярким морем кристально чистой воды. Отправились на каторгу; всё осталось как и прежде.

«Бесы» это как зеркало, которое показывает одни только морщины, бородавки и прыщи за которыми не видно морды. Очень мрачная книга, без проблесков. Хэппи энд: Все умерли; кто не умер сошёл с ума.

Главый бес. Зацикленность. Все перевороты и революции заканчиваются началом новых переворотов и революций. Сколько королям головы не руби, столько же будут появляться новые. Как грибы после радиоактивного дождичка. Бунты вспыхивают и угасают; история идёт дальше своим чередом.

И вот протянул я её на много дней, читая в два раза медленнее обычного. Прочитал в третий раз. Мне всегда было испытанием во время хороших книг не спиться; читая Достоевского я мечтал о бочонке чистого спирта. «Пашенька, твоя метафизика убьёт тебя быстрее цирроза!» Кажется, что когда говорят «я читал эту книгу три раза» всё понятно и с книгой, и с читавшим её — так что эта фраза и должна была стать всей рецензией.

Люди читающие рецензии на это произведение, скорее всего, делятся на два искусственных типажа:

- Первые ищут через слог рецензий суть произведения и того, что осталось ими непонятным, незамеченным, а также растворилось в бесчисленном количестве персонажей на первых пятидесяти страницах книги.

- Вторые стоят на пороге сомнений стоит ли нагружать глаза и пространства мыслительного процесса анализом огромного количества слов в этом увесистом произведении.

"Данная рецензия написана для второй категории от человека, который несколько раз стоял у обрыва возможности оказаться в указанной первой." (с)

Дебри исписанных страниц за которые далеко не щедро платили. Один глагол на несколько сотен слов. Одно, едва уловимое действие между персонажами. Много мыслей, переживаний за которые автору платили примерно сто пятьдесят рублей, а читателей обрекали на долгое чтение в поисках смены декораций и изменений мимики главных героев.

Увесистость произведения даёт обоюдный повод для гордости. Автор думает, что он изобретает нечто фундаментальное и значимое в своей приевшейся жизни, а читатель просто гордится собой, что совладал над тенью сомнений и может достать несколько козырей в диалоге. Например: "Читал я Вашего Достоевского... "Бесы...", слыхали такое название, бездари? Не впечатлил совершенно. Лишь слог, подобен отточенной бритве. Остальное выглядит также нелепо, как моя первая попытка признаться в любви. И знаете? В момент прочтения я понял, что лучше уж ходить с трёхдневной щетиной, чем восторгаться подобными книгами! Это не бритва! Насмешка в лицо нигилизма!", - бросит он в роли кости неблагодарной публике, которая предпочтёт подобным диалогам обсуждение величия своей великой страны, находясь как можно дальше от её блеклого существования, по причине боязни ненужных призывов, стать частью её несокрушимой мощи. Классический пример прочтения. Мой... Немого отличается от того, что сказано выше.

Я не испытывал восторг первые пятьдесят страниц. Я страдал и метался, словно рыба внутри рыболовной сети, распластавшись на берегу извилистой речки. Я ждал своей очереди, чтобы меня достали. Показали мир не похожий на тот, к которому привык мой измученный глаз. И я его увидел... Правда, значительно позже.

Среди дебрей диалогов. Непроходимых зарослей слов. Среди трёх страниц, где два персонажа обсуждают одно единственное событие и успокаивают друг друга, принося автору книги необходимые деньги для счастливых минут сказочно проведённых в трате гонорара перед зелёным сукном. Внутри были скрыты гениальные мысли и строки. Переживания о судьбе страны, религии и человеческие судьбы.

До этого я лицезрел появление десятков персонажей из книги, которые выскакивали, словно черти из занюханной табакерки. Они сводили с ума и погружали в состояние транса, оставляя в памяти лишь пару имён и событий. Запасайтесь блокнотом и огромной тарелкой плотно уставленной содержимым лёгких закусок, чтобы свободно читать. Пробравшись через данные дебри, третьесортно и уже в десятый раз упомянутые мной в данной рецензии - Вас будет поджидать, воистину увлекательное чтиво, полное событий, размышлений о религии, будущем, месте человека и сущности жизни. Книга оставит множество цитат, яркие характеры персонажей и поводы думать. Она написана для тех, кто любит этот процесс и поиски второго пласта смыслов, что автор бережно вкладывал в поверхности строк. Считайте данное повторение элементом внушения для тех, кто дочитал рецензию до этого места.

Я осилил это произведение практически за день, но крайне не рекомендую повторять подобное в домашних условиях. Чревато последствиями. Как итог... Автор и читатель может гордится как объемом, так и содержанием книги. Оба могут восторгаться её содержанием, характерами главных героев и изречённых в ней мыслей. Послевкусие, сюжет и образы многих героев останутся надолго в чертогах прокуренных мыслей. Но я больше горжусь не собой, а красотой и содержанием строк. Осталось только одно. Порекомендовать стать читателем, всем тем, кто ещё не прикасался к страницам этого прекрасного произведения. И конечно...

"Читайте хорошие книги!" (с)

Ну что ж, время показало, что Достоевский все-таки "не мой" писатель.

Тяжелый слог, много размышлений, метаний самих героев, обрывки мыслей, незаконченные речи... И всё это сдобрено французским, который в то время был чуть ли не основным языком "верхушки". И сплошные слова, слова, слова. Одно дело - поговорить, а потом это всё обмусолить мысленно страниц на несколько.

И конечно же тема Бога. Без этого Достоевский никуда.

К написанию романа подтолкнуло реальное событие: Убийство студента Иванова (также «Нечаевское дело») — громкое убийство, совершённое в 1869 году революционным кружком «Народная расправа» под руководством С. Г. Нечаева.(из Википедии)

Кто же бесы? люди, конечно же! Только люди. Человек склонен всё разрушать. Без этого и прогресса не получается. Просто строить - неинтересно.

И вот странное дело, ни один герой мне не понравился. Совсем.

Роман-карикатура на современных либералов, которые могут только болтать, а чуть что случится - сразу в дорогу и подальше от любимой родины.

Если честно, мне не так было тяжело читать роман, как осознать происходящее, собраться и написать рецензию.

Достоевский настолько молодец, показав людские характеры, что диву даешься. И, если в самом начале книги было легкое недоумение, да ну, да зачем он про них, то в дальнейшем  эти мысли ушли. Постепенно чувствовалась нагнетаемая обстановка, она очень атмосферна. Бесы кружили и вертели... Бесы в романе — это те, кто ничего из себя хорошего не представляет, но представляет себя великим. И для утверждения своего величия они готовы на все. Да уже в самом начале чувствовалось, как такие, как Варвара Петровна хотят верховодить. Она так и прижимала Верховенского старшего, так и пыталась указывать как ему жить. А он, человек старой закалки, тоже пыжится что-то из себя представить, ссылаясь на старые публикации.

А вот его сын, вернувшийся из-за границы, довольно радикален. Он организует в городе молодежь, способную на бунт, на убийства ненавистной власти. Петр пытается и Николая Ставрогина вовлечь в свою деятельность. И каждая глава все более и более гнетущая. Чувствуется, что у этой ячейки нет будущего. Даже убийство Шатова их ничему не научило. Слова остаются словами.

Вообще в романе много рассуждений о Боге. Не всегда они приятны. Вот до чего договорился Кириллов. Чтобы стать Богом, надо от него отречься и тогда можно делать все что хочешь. Дикость. Больше того. Он оправдывает самоубийство. Верховенский и требует от него действий, то есть взять убийство Шатова на себя и покончить с собой. Где же божественное, где милосердное?

Конечно же, роман провидческий. В этом Достоевский гений. Описать в своем романе все, что случится, если поддерживать террор. Читать его стоит. Хотя бы продираясь сквозь что-то непонятное. Оно непонятно не посвященному. Текст же сам хороший, читается легко. Мне всегда казалось, что Достоевский писал заумно. Это не так. Классический слог достойный.

Вот я и дочитала это великое произведение! Что я могу сказать о нем? Его точно стоит читать. Здесь есть и сатира и политические рассуждения и мысли о Боге и религиозности. А еще здесь много смертей и интересных и не очень людей. Правда, большинство из них очень далеки от определения "Хороший человек". В первой половине романа я местами смеялась в голос и кивала головой. А во второй половине я ужасалась и время от времени прерывалась от чтения, для того что бы посмотреть в стену и подумать. И не смотря ни на что, книга мне понравилась. Читать советую всем, кто старше 18-20 лет, думаю, что раньше нет смысла читать эту вещь у Ф.М.Достоевского. И все таки Достоевский прекрасен в своем умении излагать мысли и чувства и создавать, по настоящему, разных героев.

В очередной раз удивляюсь тому, как Достоевский хотел показать день сегодняшний (для него), а предсказал на много лет вперед. Что мы имеем. Конец 1860-х гг., сонный провинциальный город, в котором уже много лет живет Варвара Петровна Ставрогина, вдова генерала, и её друг Степан Трофимович Верховенский. История начинается не сильно быстро (а куда торопиться-то?), автор развертывает перед нами жизнь и взгляды местных жителей. И вот наконец в город приезжает Николай Ставрогин, а вместе с ним и Петр Верховенский (дети Варвары и Степана), и с этого момента и скорость, и плотность текста увеличиваются в разы. Петр - член подпольной революционной организации, однако не до конца ясно, к чему стремиться он сам: расшатать устои общества, свергнуть правительство или что-то ещё. Ясно одно, его наркотик - это власть над людьми, именно поэтому он решил спаять свою "пятерку" кровью через убийство одного из её членов - Шатова - якобы из-за доноса в полицию. Как всегда у Достоевского герои много говорят и ещё больше спорят. Иной раз сложно понять, кто и за что выступает. Но со временем всё рельефнее проступают революционные идеи, причем никто не отправляет правительство в отставку (хотя и про социализм речь есть), а более сильно стремление "раскачать" народ на восстание. Буквально несколько слов о главных героях. Николай Ставрогин - подающий большие надежды молодой человек, но тип лишнего человека, столь характерный для русской литературы. В самом романе он мало действует, больше говорит. Ставрогин как раз из тех людей, которые не знают, что хотят в жизни, отчего и метаются в разные стороны, и самому плохо, а близким ещё хуже... Степан Трофимович Верховенский - тип либерала 1840-х гг. Говорит много, но далеко не всегда сам понимает, что говорит. Иной раз кажется, что не знает жизнь вообще, а жизнь простого народа и подавно. Но именно идеи либерализма 1840-х гг. и привели к появлению революционных элементов в 1860-70-х гг. Петр Верховенский - самый главный революционер, который не остановится ни перед чем, ради достижения своих целей (но каких?). Он говорит много, а делает ещё больше. И часто делает очень подленько. Образ его с каждой страницей становится все рельефнее и рельефнее. Если в самом начале романа Верховенский лебезит и унижается перед всем и каждый, но в конце представляет собой по истине демоническую фигуру. Мне повезло, что в электронном издании были иллюстрации М.А. Гавричкова. 1. Николай Ставрогин и его тысяча бесов 2. Петр Верховенский на балу 3. Пожар в городе