Kitabı oku: «Ничья», sayfa 13
– Ещё не поздно вам поступить так, как я предлагал.
– Твоё предложение убогое. Я не люблю ждать. Руби!
Топор резко опустился, срезав руку чуть выше кисти, и вонзился глубоко в пень, словно и не было перед ним никакой преграды. Кровь хлынула из руки струёй. Охранник, сидевший на полу, яростно закричал и рухнул на спину, унося с собой на пол остаток окровавленной руки. Александр вздрогнул.
Вопли и завывания, издаваемые охранником, вскоре стали постепенно стихать, переходя в глухие хриплые звуки, и через пару минут окончательно исчезли. Наступила напряжённая тишина, в которой слышны были лишь слабые стоны висевшего на цепи Друга. Люди в масках стояли в ожидании распоряжений. Человек в кресле сосредоточенно смотрел на упавшего охранника, для этого он даже привстал с кресла.
– Глянь, что с ним? – кивнул он одному из подчинённых.
Тот склонился над охранником, пристально посмотрел на него и сказал:
– Похоже, отдал концы.
Человек в кресле задумался.
– Что с женщиной? – спросил он.
Мужчина, который уносил жену охранника в подсобное помещение, красноречивым жестом показал, что с ней всё кончено.
– Тогда надо идти к сейфу.
– Что с этими делать? – спросил мужчина в маске, указывая сначала на Александра, потом на Друга, который, болтаясь на цепи, дёргался и тихо стонал.
– От них толку нет, кончайте обоих и пошли.
Ледяной холод пробежал по спине Александра. Человек в маске взял кинжал, подошел к висевшему вниз головой Другу и абсолютно хладнокровно вонзил острый клинок ему в сердце. Кровь медленно выступила у него на груди. Друг даже не пикнул, просто обмяк и бездыханно повис. Другой тем временем достал пистолет и, навинчивая на него глушитель, подошёл к клетке. Александр, прижавшись к углу ниши, с ужасом наблюдал за происходящим. Пот выступил у него на лбу, сердце учащенно билось. «Неужели это конец?! Так мало пожить! – мысли путались в голове Александра. – Как просто и обыденно! Господи, за что? – вдруг перед его глазами мелькнули лица матери, жены, дочки… – Проклятый город! Да пусть они режут друг друга! Но, в конце концов, при чём здесь я?! Надо что-то делать, что-то сказать, надо остановить…»
– Посмотрите охранника! – неожиданно громко прозвучал голос человека в кресле, – он вроде дёргается.
Люди в масках подошли к лежачему охраннику.
– Да, – сказал один из них, – очухался, но такой, полумёртвый.
В эту минуту мужчина с пистолетом поднял оружие. У Александра холодная капля покатилась между лопатками, губы дрожали. Но прежде чем он успел открыть рот, чтобы что-то выкрикнуть, человек в кресле скомандовал:
– Стой! Сначала надо кончить охранника, – и обратился к Александру: – У меня возникла идея. Ты мне показался резвым. Я дам тебе шанс остаться в живых. Тебе дадут пистолет с одним патроном, ты выстрелишь в голову охранника и пойдёшь с нами. Будем дружить. Что скажешь?
Александр молчал.
– Или тебя прикончат. Судьба, как я уже тебе объяснил, в твоих руках.
Александр ещё с минуту продолжал молчать, затем тихо произнёс:
– Хорошо.
– Дайте ему пистолет с одним патроном.
Человек в маске достал из пистолета магазин, высыпал в карман содержимое, оставив в нём один патрон, и вставил магазин обратно. Двое других открыли клетку, вывели Александра и развязали ему руки. Затем мужчина с пистолетом подвёл его к окровавленному охраннику и вложил в руку оружие. Александр в шоковом состоянии стоял и каким-то отсутствующим, невидящим взглядом смотрел на измождённого и жестоко изувеченного, почти угасшего человека. Тот, лёжа на спине, слегка повернул голову в сторону Александра и вдруг еле слышно прошептал:
– Стреляй.
Александр вздрогнул. Почти минуту он пребывал в оцепенении, словно оглушённый.
– Ну! – раздался сзади нетерпеливый возглас.
Все замерли в тревожном ожидании. Александр медленно поднял пистолет, целясь в голову охранника, несколько секунд держал прицел, слыша в тишине биение своего сердца, и вдруг резко повернул оружие в сторону человека в кресле и нажал на курок. Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Не прозвучало выстрела и после второго и третьего нажатия курка. Александр растерянно смотрел на человека в кресле, который почему-то улыбался, но на сей раз без омерзительной ухмылки, которая сопровождала все его сентенции, а открытой доброжелательной улыбкой.
Вдруг зеркальная стена стала медленно двигаться. Снаружи стали слышны возгласы и аплодисменты. Чем дальше двигалась стена, тем громче раздавались аплодисменты и восклицания «браво!» Александр, совершенно ошеломлённый происходящим, смотрел, как зеркальная стена куда-то уходит, обнажая небольшой зрительный зал, который был полон народу. Он стоял на сцене того самого открытого амфитеатра, который построил триста лет назад граф Светлый. Но сегодня это был уже прекрасно отреставрированный закрытый зал с хорошей акустикой и современным оборудованием. Чего стоила одна так называемая зеркальная стена, которая со стороны зрительного зала представляла собой антибликовое стекло, позволяющее видеть всё, что происходит на ярко освещённой сцене. Оно обладало хорошей звукоизоляцией, а все диалоги на сцене воспроизводились в зрительном зале через динамики.
Человек в кресле подошёл к Александру, снял парик, обнажая лысую голову, снял накладные усы и бородку, улыбаясь, по-дружески его обнял и произнёс:
– Молодец! Ты здорово держался!
Александр, ещё не совсем понимая, что вокруг происходит, вдруг узнал в нём приятеля Друга, с которым познакомился прошлой ночью. Тогда Друг его представил как ведущего актёра драматического театра.
– Как я мог тебя не узнать?! – поразился Александр.
– Хороший грим, профессиональная игра…
– Игра?!.. – повторил Александр, медленно вникая в смысл сказанного. – Постой! А как же…
Он повернулся взглянуть на окровавленного охранника. Но тот уже стоял рядом и тоже улыбался, показывая ему левую руку, ампутированную чуть ниже локтя, чистую, не окровавленную.
– Он однорукий, – пояснил ведущий актёр театра, – а то, что рубили, – всего лишь протез.
Александр внимательно посмотрел на прибитую гвоздём ладонь и лежащий на полу кровавый обрубок руки и удивился, как он мог не заметить раньше такой кондовый протез.
– Это для спектакля, – сказал охранник, – в жизни я ношу хороший протез, максимально приближенный к естественной кисти.
– Что вы там возитесь? – послышался голос Друга.
Александр, вдруг вспомнив, что ему вонзили кинжал в сердце, подбежал к нему и увидел, что кинжал всё ещё торчит у него в груди, а самого Друга аккуратно снимают с цепи.
– Ну, ты, парень, молоток! – воскликнул Друг, улыбаясь. Когда поставили его на ноги, он боязливо спросил: – Надеюсь, не обиделся?
Александр осторожно взялся за рукоять кинжала и стал слабо тянуть.
– Тяни сильней, он на магните, а лезвие ушло в рукоятку, – объяснил Друг. – На мне сейчас под рубашкой целое хозяйство, в том числе этот магнит.
Друг снял рубашку и продемонстрировал надетый на него широкий кожаный пояс с двумя лямками через плечи. От пояса с боков отходили два тонких стальных троса, которые, как объяснил Друг, проходя через штанины брюк, крепились к цепи. Хомут всего лишь не давал ногам удаляться от цепи.
Александр кончиком пальца потрогал так называемую кровь.
– Эта жидкость легко смывается, следов не оставляет, – сказал Друг.
Подошла жена охранника, улыбнулась и поцеловала Александра в щёку:
– Вы герой! В вас можно влюбиться.
– Спасибо. Вы на самом деле его жена? – спросил Александр.
– Нет, я актриса. Мы здесь все актёры театра. Кроме него, – она показала на «мужа», – он действительно охранник музея, но, как вы имели возможность убедиться, прекрасный актёр.
К Александру по очереди подходили, снимая маски и обнажая запотевшие лица, другие актеры и жали ему руку. Он узнавал в них коллег Друга, с которыми познакомился прошлой ночью. Один из них, улыбаясь, начал нарочито дёргать рукой свой подбородок, мол, здорово ты мне врезал.
– Да!.. – произнёс Александр, начиная приходить в себя, – вот это спектакль!
– Вас ждёт публика! – сказал ведущий актёр театра.
Он подвёл Александра к краю сцены, взял его руку, поднял вверх и воскликнул:
– Браво!
Публика взорвалась оглушительными аплодисментами. Подбежал, освободившись от амуниции, Друг, взял Александра за вторую руку и тоже поднял её вверх. Александр под бурные и продолжительные аплодисменты уже улыбался и вместе с актёрами кланялся зрителям.
После завершения импровизированного зрелища вся актерская братия поехала ужинать, прихватив с собой Александра. Сидели в открытом кафе на центральной улице. Подходили новые лица, компания увеличивалась, становилось шумно и весело. Те, кто присутствовал во время представления, считали своим долгом подойти к Александру с поздравлениями. Среди них были актеры и просто зрители, попавшие в этот вечер в амфитеатр. Но как они узнали о представлении? Кто их пригласил? Конечно, думал Александр, всё организовал и привёл народ на так называемый спектакль Друг. Во всяком случае, инициатива наверняка исходила от него. Но Александра сейчас мало волновал вопрос, чья была идея его разыграть. Его теперь больше интересовало, была ли Сивилла среди зрителей?
– Послушай, Друг, – начал он, – ты, конечно, разыграл меня мастерски. Я тебя за это ругать, так и быть, не стану, но хвалить тоже не хочу.
– Почему? Ты только подумай, какие у тебя будут потом воспоминания.
– И часто вы так разыгрываете гостей?
– Нет. К этому надо подходить весьма избирательно. Согласись, не каждый может пережить такого рода стрессы. Я тебя сразу приметил. Ты подошёл по всем параметрам, но решение по твоей кандидатуре принималось коллегиально.
– Вот как? И кто же члены коллегии?
– Все они здесь присутствуют. Я ещё вчера тебя с ними познакомил, предложил твою кандидатуру. Ты прошёл единогласно! – гордо произнёс Друг.
– Да… весёлый народ живет в городе Светлом. Скажи, а зрители откуда взялись? Ты что ли всех собрал?
– Не совсем. Были в основном друзья, родственники, приятели и друзья приятелей наших актёров. Но многие пришли с моей подачи.
– Сивилла была?
– Нет, конечно.
– Почему конечно?
– Ну… как тебе сказать… – Друг лукаво улыбнулся, – знаешь, я же не слепой, вижу, как она к тебе относится. Если б Сивилла узнала, ни за что бы не позволила тебя разыграть. Слава богу, ты держался молодцом, теперь, когда ей расскажут, мне не так сильно попадёт.
Скоро, к всеобщему удовольствию, появились музыканты. Они расположились прямо на улице недалеко от столиков кафе. Сразу полились легкие джазовые импровизации. Как водится в таких случаях, заказы музыкантам не заставили себя ждать, и вскоре джазовые мотивы сменились популярными мелодиями. Народ пустился танцевать. Когда грянула известная ритмичная музыка, компания дружно вскочила, увлекая за собой Александра, и направилась трястись и дёргаться на небольшом пятачке перед оркестром.
В толпе танцующих Александр случайно увидел знакомую фигуру, вернее знакомые женские ноги, которыми он любовался сегодня утром и которые не мог не запомнить. Юбка на сей раз была на женщине чуть длиннее той, в которой она исполняла функции горничной, но лишь незначительно уменьшала панораму обзора её восхитительных ног. Утренняя история с пробуждением была настолько неожиданной и загадочной, что Александра охватило неодолимое желание выяснить, что же такое это было? Его тянуло поговорить с женщиной, и он, двигаясь в танце, приблизился к ней. Поймав её взгляд, Александр улыбнулся:
– Привет!
– Мы знакомы? – спросила она.
Он даже растерялся от такой реакции. Но быстро оправился:
– Позвольте представиться – Сокол.
– Ах, вот ты о чём! Не обольщайся. Будить особо почётных клиентов гостиницы входит в обязанности горничной.
– Именно в той форме, в которой вы изволили будить меня утром?
– Я не отклонилась от письменных инструкций.
– На это есть письменные инструкции?
– Ты можешь прочесть их в рекламных буклетах нашей гостиницы.
– Я непременно это сделаю.
Неожиданно музыка прервалась, и танцующие стали расходиться. Горничная повернулась, чтобы уйти, Александру решил её задержать:
– Может, дождёмся следующего танца?
– Не стоит. Моему жениху это может не понравиться.
– В вашем городе девочкам назначают женихов с рождения?
– Нет, в день зачатия, – она рассмеялась и удалилась.
«Здорово меня отбрили!» – подумал Александр, возвращаясь за свой столик. Следующий танец, когда опять все вскочили и пошли дёргаться, он пропустил. Сидел, медленно потягивая виски, и наблюдал, как грациозно двигается в танце горничная. После того как музыка закончилась, Александр отвёл от девушки взгляд, не желая давать ей повода думать, что она могла ему понравиться. Краем глаза он видел, что горничная направилась в его сторону, хотя в прошлый раз она прошла к своему столику коротким путём. Проходя мимо Александра, она неожиданно наклонилась и прошептала ему на ухо: «Завтра утром тебе, возможно, удастся увидеть мои трусики». Сказав это, она быстро удалилась, оставив Александра в полном недоумении. «Да!.. – думал он в изумлении, – женщины – существа непостижимые. Поди их пойми. Говорят, чего хочет женщина – того хочет Бог! Поэтому столько споров о Боге, что никто о нём толком ничего не знает».
Ближе к одиннадцати вечера, в самый разгар пирушки, когда градус принятого алкоголя, раскрепостив актёров, усилил их тягу к самовыражению в виде коротких реприз и всякого рода баек и анекдотов, появилась Сивилла. Она была в чёрном вечернем платье и туфлях на высоком каблуке. Золотая цепочка с кулоном на её шее сочеталась с небольшими золотыми серёжками и тонким браслетом на руке. При появлении Сивиллы шум приутих. Она приковала к себе внимание присутствующих, и не только мужчин. Ею любовались. Сивилла была не просто красива, от неё исходил физически ощутимый поток обаяния. Она быстро подошла к Александру, улыбаясь, протянула ему руку, поцеловала в щёку и произнесла шёпотом: «Спрячь». Александр почувствовал в руке клочок бумаги и после рукопожатия смял его в кулаке.
– Ты так прекрасна! – сказал он, – от тебя невозможно оторвать глаз.
– Мне рассказали, что сегодня было в амфитеатре. Я горжусь тобой! – Сивилла с нежностью посмотрела ему в глаза, затем повернулась к Другу: – А ты подлец!
– Сивилла, – заулыбался Друг, – всё замечательно, он ничуть не обиделся.
– Я тебе этого не прощу.
– Не суди его строго, – заступился за Друга Александр, – он труп, ему вонзили в сердце кинжал.
– Сивилла, не сердись на него, – подключился ведущий актёр театра, – это было наше решение. Всё действительно прошло замечательно. Главное – Александр был на высоте.
– Все вы хороши.
– Садись лучше с нами, сегодня у нас весело.
– Спасибо, но я не могу. – Она снова обратилась к Александру: – Я звонила тебе днём, но твой телефон был выключен.
– Да, мы с Другом ездили к механику в сервисный центр, а телефон… разрядился.
– Я сейчас спешу. Извини, увидимся позже.
– До встречи!
Когда Сивилла ушла, Александру не терпелось прочитать записку. Он поднялся со стула и случайно поймал на себе взгляд горничной с дальнего столика. Она смотрела на него, чуть приподняв левую бровь, с едва уловимой улыбкой, в которой присутствовал оттенок сожаления. Её взгляд будто говорил: «Ах, вот ты с кем, оказывается, шашни крутишь!»
Александр прошёл в мужскую комнату, расправил скомканный в кулаке клочок бумаги и прочёл: «Жду тебя у памятника графу в половине первого ночи». У него застучало сердце. Он смотрел в зеркало, как бы спрашивая себя: «Ну что, доволен?» – и не знал, что ответить. Александр несколько минут постоял в раздумье возле зеркала, ещё раз прочитал записку, затем порвал её и бросил в ёмкость для мусора. Он испытывал двойственное чувство: радостное и в то же время тревожное. Его неудержимо влекло к Сивилле, но Александр понимал, что это свидание может иметь серьёзные последствия, и прежде всего для неё. Конечно, нельзя не отдать должное смелой девушке. Но ведь у неё жених. Расстроить свадьбу и уехать навсегда из этого города было бы подло, рассуждал Александр. Он чувствовал, что может резко и не в лучшую сторону изменить судьбу этой изумительной женщины. Ему этого не хотелось. Он искренне желал Сивилле счастья.
Но он не мог знать, что есть счастье для Сивиллы, которая влюбилась, и влюбилась впервые. Он не мог знать, как пела её душа, как она была им наполнена, какие несбыточные мечты возникали в её прекрасной головке. Он не мог знать, с какими думами она легла вчера спать, к чему привели эти думы и на что она решилась.
В начале первого Александр стал прощаться с актёрами, ссылаясь на усталость. Все очень тепло с ним расставались, женщины целовали, мужчины жали руку с пожеланиями счастливой дороги на тот случай, если завтра не получится его увидеть до отъезда.
– Я с тобой пока не прощаюсь, – сказал Друг.
Александр направился в сторону городского парка. В полночь освещение в парке выключали. Он изначально был создан для прогулок и отдыха без каких-либо питейных и увеселительных заведений. Здесь были только дорожки, скамейки и детские площадки. Городскими властями пресекались все попытки построить в парке кафе и рестораны. Поэтому по вечерам он пустел. А после полуночи здесь, как правило, никого не было. Иногда оставались на скамейках влюбленные пары, но сегодня и скамейки были пусты. Александр в темноте не сразу нашел прямую дорогу к памятнику, но он помнил, что надо идти к середине парка, и вскоре вышел на место встречи за пять минут до половины первого. Сивилла, увидев его, ускорила шаг. Она была всё в том же чёрном платье и, видимо, поэтому Александр не сразу её заметил в темноте. Увидел только, когда она уже побежала и бросилась ему в объятия. Сивилла обвила руками шею Александра, стала часто-часто целовать его и шептать:
– Милый… милый… У меня сердце разрывается от нежности к тебе…
Александр вдруг почувствовал, что теряет рассудок. Мгновенно улетучились мысли и слова, которые он собирался произнести. Слова о том, что он очень хочет, чтобы она была счастлива, и что надо им быть благоразумнее и не совершать поступков, которые могут омрачить… Но что сейчас говорить о словах, утонувших в потоке нахлынувших чувств и уже потерявших всякий смысл?! Объятый её пьянящим ароматом, чувствуя тепло её прикосновений, он стал целовать её нежно, долго, жадно…
Когда губы разомкнулись, она сказала:
– Я хочу, чтобы ты сейчас пришёл ко мне, – и продолжила, не дожидаясь ответа, – ты пойдешь минут через десять, после того как уйду я.
Она быстро объяснила Александру, как найти её дом, затем ещё раз поцеловала его и ушла. Скоро её фигура исчезла за густо растущими деревьями. Александр подождал минут пять и пошёл в том направлении, куда ушла Сивилла. Но не успел он сделать и десяти шагов, как откуда-то из темноты вдруг возникла и преградила ему дорогу огромная фигура Самсона. Он схватил Александра и мгновенно скрутил ему руки за спину.
– Ах! – только успел вскрикнуть Александр.
– Не дёргайся! Не то переломаю твои косточки, – грозно прозвучало над его ухом.
Самсон, сжимая одной рукой, словно пассатижами, руки Александра, от чего тот глухо застонал, легко и быстро снял свой ремень и туго завязал их ремнём.
– Я так и знал, сучара подлый, что у тебя на уме, – сквозь зубы басил Самсон. Отпустив связанные сзади руки Александра, он взял его левой рукой за шею. – На кого ты позарился, гнида?! На невесту моего брата?! Это тебе не спектакль, я тебя, суку, не пощажу.
– Ах!.. что ты… ах!.. – стонал от боли Александр, когда тиски на шее периодически сжимались, – что ты собираешься делать?
– Я собираюсь тебя научить, как вести себя в чужом городе и не злоупотреблять гостеприимством хозяев. Короче, не быть грязной, неблагодарной свиньёй…
– Послушай, ах!..
– Нет, ты меня послушай, мудила столичный. Я не люблю, когда меня перебивают. Для того чтобы дошли до мозгов твоей сучьей породы мои слова и чтобы ты до конца осознал всю мерзость своего поступка, я для начала отрежу тебе яйца и пришью их к твоей заднице красными нитками.
– Но это же глупо, ах!..
– Заткнись! Будешь говорить, когда я разрешу.
Тут вдруг Самсон на несколько секунд задумался, потом схватил Александра, легко поднял, положил себе на плечо и, держа его за ноги, гигантскими шагами направился в конец парка.
– Слушай, сумасшедший, куда ты меня тащишь?
– Ща… хе-хе… – ухмылялся Самсон.
Когда они подошли к скале, Александр вздрогнул:
– Ты что, совсем спятил? Что ты собираешься делать?
Гигант ударом ноги снёс пластиковые заграждения, подошёл почти к краю скалы и поставил пленника на ноги.
– У тебя же должны быть какие-то мозги, – взбесился Александр, – ах!.. – тиски вновь зажали ему шею.
– Я же сказал, не люблю, когда меня перебивают. Тебе рассказывали, как поступал мой предок с гнидами вроде тебя? Правильно, сбрасывал вот с этого самого места прямо на скалистый склон воронам на съеденье. Я поступлю с тобой так же. Не зря во мне течёт его кровь. Думаю, ты воронам понравишься. Но это лёгкая кончина, ты не заслужил такой. Поэтому я сначала, как уже обещал, отрежу твои яйца и пришью их к твоей заднице. Может, ты этого не хочешь? Вот теперь можешь отвечать.
– Не хочу.
– Тогда ты должен прыгнуть сам. Валяй! Прыгай!
Самсон отпустил шею пленника и встал перед ним, загораживая путь к побегу.
– Я вот что тебе скажу…– начал Александр и неожиданно нырнул ему под руку, пытаясь сбежать. Но цепкие клещи гиганта схватили его и поставили на место. Рука опять взялась за шею Александра и начала сжимать её пальцами. Когда он стал кашлять и задыхаться, Самсон отпустил тиски.
– Теперь стой и заткнись. Если пикнешь, шею сверну.
Сказав это, он свободной рукой достал телефон и позвонил:
– Авель, я сейчас нахожусь с нашим гостем на краю скалы. Он оказался мерзавцем, позарился на твою невесту! Если ты хочешь сам сбросить его вниз, немедленно приходи, не то я сделаю это без тебя!.. Да, именно он… Что?.. Нет, я не шучу!
Оборвав разговор, он сунул трубку обратно в карман. Телефон сразу же стал захлёбываться звонками, однако Самсон их игнорировал. Минут пятнадцать они ждали прихода Авеля, стояли, обдуваемые свежим ветром со стороны обрыва. Александр почему-то был убеждён, что Самсон его лишь пугает, и злился на него и на себя. На него, потому что тот затеял дурацкую игру, на себя – за то, что не заметил вовремя этого циклопа и не сумел улизнуть от него. Ещё за то, что втянулся в опасную игру, которая может навредить Сивилле. Но более всего он был удручён тем, как глупо и нелепо сорвалось их свидание. А счастье было так близко, так сильно стучало его сердце в предвкушении блаженства, в которое он, позабыв обо всём на свете, готов был окунуться. И ещё Александра беспокоило то, что сейчас Сивилла с нетерпением ждёт его и не может понять, почему он не приходит.
Подошёл Авель, вернее прибежал. Возле сломанных пластиковых заграждений он остановился, с удивлением посмотрел на брата и пленённого им Александра:
– Самсон, что всё это значит?
– А то, что этот мерзавец позарился на твою невесту!
Авель опустил голову, чуть призадумался и сказал:
– Брат, отпусти его, он завтра уезжает.
– Нет, я тебя позвал, чтобы ты столкнул его со скалы.
– Самсон, ну что ты несёшь?! Отпусти его!
– Нет!!! – взорвался он оглушительным басом, – ты должен это сделать! Она твоя невеста!
– Брат, прекрати этот цирк и не кричи.
– Ах, цирк? Я тебе расскажу, какой я видел цирк. Этот подонок целовал твою невесту взасос. Я их застукал возле памятника минут двадцать назад.
Авель изменился в лице. Если до этих слов он лишь мельком смотрел на Александра, то сейчас зло уставился на него, его глаза наполнились яростью. И вдруг в порыве гнева и жгучей ревности он рванул вперёд с явным намерением толкнуть соперника. Когда Авель подбежал к нему близко и протянул руки, Самсон отпустил Александра, который в следующую секунду должен был лететь вниз со скалы. Но произошло непредвиденное: в самый последний момент, когда Авель почти коснулся груди Александра, тот резко присел на корточки. Авель, споткнувшись, перекувыркнулся через него и по инерции, не удержавшись на краю обрыва, полетел со скалы вниз. Самсон заорал, упал на землю и протянул руку, пытаясь спасти брата, но не успел. Александр вскочил и, как безумный, пустился бежать. Он со связанными сзади руками перемахивал через кусты и клумбы, бежал со всех ног, не выбирая направления и не оглядываясь назад. Пару раз он падал, вставал и снова бежал. Испачканный, исцарапанный, он выбежал из парка на какую-то улицу и, пробежав по ней метров двести в жутком страхе, что Самсон его вот-вот настигнет, споткнулся обо что-то и упал. Александр в ужасе замер и стал прислушиваться. Вокруг было тихо. Он поднялся и осторожно оглянулся назад. Сзади никого не оказалось. Улица была пуста. Он постоял в тишине, чтобы немного отдышаться. Сердце сильно колотилось. Потом медленно пошёл вдоль улицы, глядя по сторонам. Ему всё казалось, что Самсон может неожиданно появиться из-за любого угла. Вдруг Александр увидел впереди полицейский участок, где побывал вместе с Другом сегодня днём. «Неужели это произошло совсем недавно?» – почему-то подумал Александр. Он остановился перед входом, с минуту поразмыслил и вошёл в ярко освещённую приёмную. Начальник полиции собирался уже уходить домой, когда неожиданно появился Александр.
– О! Это ты?! В такой час! – воскликнул начальник полиции, – решился всё-таки перебраться к нам?
Но тут он заметил испуганное лицо гостя, его неопрятный вид и, наконец, связанные сзади руки.
– Что случилось?
Александр не без волнения стал рассказывать о том, что произошла трагедия и что он является её невольным участником. Начальник полиции развязал ему руки, предложил стул и внимательно дослушал рассказ, а когда Александр его завершил, спросил:
– А всё-таки, зачем Самсон потащил тебя к скале?
– Я же говорил, он увидел меня с Сивиллой. Мы с ней встретились у памятника, общались, я ведь завтра…– тут Александр горько улыбнулся, – надеялся уехать. Не знаю, что он себе вообразил, но когда Сивилла ушла, этот циклоп набросился на меня, связал мне руки и потащил к скале. Поверьте, я не виновен в смерти Авеля, я только присел. А что мне оставалось делать? Погибнуть вместо него? Всё затеял этот проклятый циклоп!
Александр в отчаянии схватился за голову. Начальник полиции молча слушал, потом встал:
– Ладно, – сказал он и указал в сторону коридора, ведущего в комнату для задержанных, – там есть всё необходимое. Прими душ и ложись спать. Утро вечера мудренее.
– А как же… Самсон? Он будет мстить за брата.
– Ах, вот ты о чём. Спи спокойно, не беспокойся, здесь он тебя не достанет. Это я обещаю.
Александр прошёл в комнату, разделся и встал под душ. Долго стоял под струями воды, думая о том, в какую жуткую историю влип. «Но ведь нет моей вины, – успокаивал себя Александр, – в конце концов, Авель мог и не упасть, после того как я инстинктивно присел, я ведь не рассчитывал на то, что он упадёт, хотел лишь вырваться. Проклятый циклоп!».
Он вышел из душевой и стал вытираться, как вдруг услышал приближающиеся шаги в коридоре. «Самсон! – подумал Александр, – лёгок на помине!» Дрожь пробежала по телу. Он второпях завязал узлом на себе полотенце и стал нервно озираться по сторонам. На глаза попалась металлическая вешалка на стене. Он схватил её, быстро снял со стены, затем толкнул к двери стол и забрался на него. Он стоял на столе, расставив ноги, с металлической вешалкой наготове, когда в комнату вошёл начальник полиции. Увидев его, Александр облегченно вздохнул и медленно опустил вешалку.
– Да! – в изумлении протянул начальник полиции, – чего только не видела эта комната, но голого мужика на столе, вооружённого вешалкой! – такого ещё не было. Если б ты меня убил, я б тебе этого не простил. Слезай и верни предмет на место, у него другое назначение.
– Вы же ушли домой, я и подумал…
Александр спустился со стола и повесил вешалку на стену.
– Я же тебе обещал, – начальник полиции улыбался, – здесь никто тебя не тронет, поверь и успокойся. И вот ещё что… твой телефон уже в порядке, но – добавил он, когда Александр протянул руку, – ты получишь его только завтра. Он побудет у меня на всякий случай, чтобы ты не делал лишних телодвижений, потому как ты сейчас возбуждён. Несколько минут назад на твой телефон звонила Сивилла. Ты меня извини, но я поговорил с ней. Во-первых, потому что звонки были очень настойчивые и с местного номера. Во-вторых, учитывая то, что произошло, я решил выяснить, кто из местных звонит тебе в такой поздний час. Поверь, только из лучших побуждений…
– Что сказала Сивилла? – нетерпеливо перебил его Александр.
– Она придёт сюда с минуты на минуту, хочет с тобой поговорить, ужасно возмущена тем, что ты вынужден здесь прятаться от Самсона.
– Она знает?
– Нет. Мне сейчас надо уходить, но перед тем как я уйду, ты должен дать мне слово. И вот какая у меня к тебе просьба, вернее не просьба, а требование. Иначе я её к тебе не пущу.
– Какое требование?
– Я ей сказал только то, что ты здесь прячешься от Самсона, потому что он видел тебя с ней в парке. Всего остального она не знает и знать не должна. Если ты мне даёшь слово мужчины об этом ей не говорить, я её пущу к тебе.
– Но она завтра же узнает обо всём.
– Это не твоя забота. Даёшь слово?
Александр задумался. Ведь первая мысль, которая пришла ему в голову, когда он услышал, что вот-вот придёт Сивилла, и была в том, чтобы подробно рассказать ей, как всё произошло, и убедить её в своей невиновности в смерти Авеля. Как же не сказать ей об этом?
– Я жду, – напомнил начальник полиции.
«Что же делать? – думал Александр, – может, это последняя возможность встретиться с ней. Кто знает, что меня ждёт впереди и через что предстоит пройти после того, что случилось? Надеюсь, когда ей станут известны детали произошедшей трагедии, она поймёт, что я не виновен, а при случае, если появится такая возможность, я ей подробно всё объясню и ещё скажу, какой ультиматум сегодня поставил мне начальник полиции».
– Хорошо.
– Смотри, я тебе верю.
В эту минуту раздался слабый хлопок входной двери.
– Кажется, она уже здесь, – обронил начальник полиции и удалился.
Сивилла буквально ворвалась в комнату. Александр не успел даже брюки надеть, оставался с завязанным на бёдрах полотенцем. Девушка стала в тревоге ощупывать его руки, грудь. Он с удивлением смотрел на неё.
– Что этот циклоп с тобой сделал? – спросила она, – ничего не повредил?
– Нет, Сивилла, – Александр улыбнулся и обнял её. – Успокойся.
Она прижалась к нему:
– Правда? Расскажи, что произошло.
– Он наблюдал за нами. Когда ты ушла, неожиданно выскочил из темноты и… попытался схватить меня, но… мне удалось увернуться от него и сбежать сюда.
