Kitabı oku: «Преступивший», sayfa 5
Глава 9. Конфликт
– Знаешь, – вдруг заявил Георг, приподнимая бровь и нарочно более пристально разглядывая Юлю, – Ты не в моём вкусе. Совсем. Мне другие женщины нравятся. Рослые, крупные, бойкие. А ты не такая. Худая. Запуганная какая-то. Всего боишься. И некрасивая, на мой взгляд.
Сочувственно покрутил бессовестной головой, звонко поцокал языком – жалко-то как. Вокруг глаз собрались хитрые морщинки.
Юля просияла. Она явно обрадовалась! Даже безотчётно опустила покрывало, обнажая охраняемый от насильственного поцелуя рот, и с надеждой воззрилась на Георгия.
Чего-то ждала? Плотно сжатые губы приоткрылись и безмолвно шевельнулись. Будто договаривала незаконченную фразу.
Мужчина озадаченно посмотрел на взбодрившуюся собеседницу: «Что понравилось в сказанном? Почти что дурнушкой назвал. Должна бы по-другому отреагировать. Хотя бы обидеться, расстроиться. Нет. Лежит себе, ликует… О-ох… Ненормальная…»
Он соврал.
Девушка была очень привлекательной. Георгий с трудом отводил взгляд от её живого симпатичного личика.
Одни глазищи чего стоили! Огромные, выразительные. Опушённые длинными трепетными ресницами под взлетевшими, как крылья большой птицы, тёмными бровями.
За ней хотелось зачарованно наблюдать. Слушать и тонуть в сочно отражающем все оттенки настроения голосе.
Не пропустить момент, когда чувственные губки снова коснётся тень улыбки, преобразит и украсит эмоциональную физиономию.
Редкостная строптивость вкупе с отчаянно скрываемой робостью волновала, будоражила, беспощадно перемешивая все чувства. Поднимая то восхищение и сентиментальность, то злость и желание согнуть.
Георг едва сдерживался, чтобы напрямую не прикоснуться к её упругой коже и ощутить тепло до боли влекущего тела.
С разочарованием понял завершение бессловесной фразы: Юля расценила критику как то, что он пошёл на попятную и собрался уходить.
Даже нетерпеливо откинула непокорную прядку, освобождая ухо от помех, мешающих вслушиваться. И беззвучно проговорила за Георгия слова, которые он должен бы сказать на прощание и отступиться от неё.
Он недовольно хмыкнул. Едва уловимо кольнула обида: «Ну уж нет… Рано радуешься, недотрога. Игра ещё не окончена. Игра в самом разгаре».
Игра, которая нравилась ему всё больше и больше.
Он специально напоил и уговорил захмелевшего Сергея пойти в номер к сёстрам, убедив, что хотел попросить прощения.
На самом деле не только для извинений.
Больше всего хотелось увидеть обиженную девушку в спокойной обстановке. Объясниться. Доказать, что он не первобытный дикарь, бьющий женщин. Избавиться от измучившего чувства вины и разойтись с миром.
А ещё, в противовес благородным позывам, ему не давал покоя презрительный, уничтожающий взгляд и слова, которыми Юля прилюдно одарила при случайной встрече.
Нельзя так смотреть и разговаривать! Он никому не позволяет так относиться к себе. Ни мужчине, ни женщине. И она посмотрит по-другому.
Направляясь в номер, изначально не решил, как вести себя. Это определится по ходу развития событий. Зависело от того, как станет держаться девушка.
Но мелкая упрямица не шла контакт и расстраивала всё больше. Диалог не развивался и не поворачивал в нужное русло.
Поперечным поведением подписывала свой приговор, и наказание продолжалось. Наказание страхом.
Георгий готовился к дружескому разговору и небольшому сближению. Тайно надеялся на скоротечную интрижку.
Ну и что таково, что начало знакомства было более чем неудачным? Случается. Он ведь уже искренне извинился. Объяснил, раскаялся. Показал открытость для общения, стремление искупить вину любым способом.
Вроде всё правильно сделал. Так?
Но дерзкая девушка снова отталкивала и воротила нос!
После неудачной попытки улучшить отношения его накрыло раздражение, и родилось злое желание нервировать отвергающую усилия недотрогу. Пресмыкаться и заискивать перед женщиной – ниже мужского достоинства.
Нарочито плотоядным голосом прошептал, низко склоняясь над лежащей:
– Я пошутил. Ты мне нравишься. Ты очень красивая. Люблю стройных девушек. И таких с характером, непокорных. Гордых. Раздразниваешь, возбуждаешь аппетит.
Томно скользнул похотливым взглядом вниз. Через ткань покрывала указательным пальцем волнообразно провёл по её ноге, медленно поднимаясь от колена.
Усиливая развратный нажим, остановился в верхней части бедра:
– Так и тянет попробовать… Твой самый недоступный и лакомый кусочек…
Георгий с удовольствием и любопытством фиксировал, как по телу жертвы будто прошел электрический разряд. Всю передёрнуло.
Усмехнулся, убрал руку. Надо же, насколько ясно читались эмоции.
Наверное, ей бывает сложно притворяться. Переживания быстро и честно отражаются в мимике. Как на неискушённой физиономии ребёнка.
Её тихая радость мгновенно погасла после недвусмысленного намёка и пошлого движения.
Она испуганно взмахнула ресницами, снова ярко покраснела и откровенно приуныла.
Георг испытывал обиду, что привлекательная девушка настолько враждебно настроена к нему. Почему-то с первой минуты воспринимала только как заклятого врага.
Страх накрывал её полностью, блокировал иные чувства и здравые доводы.
Не допускала мысли, что он мог оказаться совсем не таким, каким себе нарисовала.
Вздохнул: «Ещё и удар этот… Испортил всё окончательно».
Но если внушила себе и сходу, не разбираясь, навесила незнакомому человеку ярлык мерзавца, не снизойдя к тому, чтобы постараться разглядеть иное, не то что услужливо подсказало первоначальное впечатление, зачем переубеждать?
Досадно, да.
Попытку делал? Делал. Не помогло. Все добрые намерения были с пренебрежением отвергнуты.
Надежда на проявление симпатии тоже оказалась напрасной.
А раз усилия затрачены впустую, оставалось только показывать, будто это нисколько не цепляло.
Гордость не позволяла прогибаться.
«Что терять, если я уже злодей в её глазах? Без шанса на реабилитацию. Хорошо. Принимаю. Надеваю образ и отыгрываю его. Пусть вкушает по полной. Сама выбрала мне позорную роль. И зачем усложнять задачу? Напрягаться ради случайного знакомства. Через неделю мы оба забудем и имена, и лица друг друга. А вот сегодня ты, вредина, в моей власти. И из этого щекотливого обстоятельства я выжму по максиму: по упрямую макушку обмакну тебя в последствия несдержанного гонора. Будь по-твоему. Да я подонок. И веду себя соответственно».
Её ужас, перемешанный с брезгливостью, одновременно и раздражал, и смешил. И отчасти возбуждал. Как охотника.
Существенную роль играли гуляющие по крови Георга градусы выпитого перед визитом алкоголя.
Специально выводя на эмоции, одним пальцем прикасался к её телу и тут же быстро отдёргивал. Делая вид, будто она может покусать.
Понимал насколько это глупо. Игра, более подходящая несмышлёному дошкольнику, не казалась ему остроумной, но хотелось взбесить Юлю, сравнивая её со вздорной собакой.
Иногда он склонялся над девушкой, упираясь ладонями в подушку. Приближал лицо в упор. Лоб в лоб, глаза в глаза. Почти касаясь.
Юля чувствовала, как Георг задерживал дыхание, опускал ресницы и полной грудью медленно втягивал запах, который источала её кожа. Его взгляд опасно чернел, становился жгуче-выжидающим.
Казалось, он провоцировал и караулил неверное действие, дерзкую фразу. Искал оправдывающий повод, чтобы дать волю желаниям и заграбастать её.
В такие опасные моменты Юля сжималась от страха. Смыкала веки и старалась не шевелиться. Втягивала шею в плечи, отворачивалась. Только сердце неистово колотилось, готовое выскочить из груди.
В голове звенела одна мысль: терпеть. Ни усугубить, ни двигаться, не отталкивать. Замереть.
Георгий тихо злорадствовал и не терзался угрызениями совести, куражась над капризной особой.
Но всё же свербело желание изменить ситуацию: растормошить, встряхнуть её.
Может быть, не всё потеряно и произойдёт чудо? Она скинет напряжённую маску, воспримет происходящее как идиотскую, но безобидную шутку и просто рассмеётся.
Тогда сработал бы основной вариант. Желанный. Более вкусный, чем варварский позыв наказать.
Пофлиртовать, закрутить короткий необременительный роман. Незатейливо кайфуя, провести время, пошалить.
«Ух и злюка! Ершистая, симпатичная злюка. На подлёте отстреливает любую попытку подружиться. Тем сильней зудит подмять под себя. Жаль, не познакомились немного раньше. Это было бы ново и зажигательно. Чуть-чуть побольше времени и, несмотря ни на что, я бы укротил тебя, царапающаяся пантерка», – был убеждён Георгий.
Часики тикали. Тёмная южная ночь неспешно катилась к спасительному рассвету. Казалось, двое тихо и дружелюбно беседовали, перешептывались.
Сергей сделал вывод, что примирение произошло. У конфликтной парочки наметились сладкие отношения. И больше не прислушивался к их воркованию.
Энтузиазм мучителя не угасал. Георгий ни на минуту не отступался от жертвы. Прижимался плотней, если та отодвигалась. Поддразнивая, время от времени проводил по чувствительной коже подушечками пальцев и глумливо наблюдал, насколько нервно Юля реагировала на каждое соприкосновение.
Насмешливо качал головой и с досадой громко вздыхал. Подчёркивая, что её поведение не укладывалось в привычный шаблон.
Увлёкшись манипуляциями с поглаживаниями и тесными приближениями, незаметно для себя вошёл в раж и постепенно подзабыл о благих целях визита. Задвинул подальше обиду, обмозгованные планы, всё вытеснило раздраконенное влечение плоти. Упёрто желал одного: добиться противящейся девушки.
Со странной улыбкой, нарочито интимным, рокочущим голосом обжигающе дышал в ухо:
– Уже? Уже можно? Поцеловать можно? Или хочешь, чтобы я остался до утра? Останусь? Меня хочешь?
Юля, стараясь, чтобы не дрогнул ни один мускул на лице, холодно отворачивалась.
– Зря ты так себя ведёшь, – вспомнил про действенный, но ещё неопробованный аргумент, – Я великодушный и благодарный человек. Красиво и щедро награждаю тех женщин, которые оценили моё доброе сердце и были ласковыми со мной.
Девушка осторожно взглянула в горящие напряжением глаза. Внутренне затрепетала, но не удержалась, съязвила:
– Вот и хорошо! Рада, что всё-таки находите женщин, которые одаривают вас лаской и… любовью. За… э-э… награду. Когда есть покупатель, находится и товар. Только ко мне это не имеет отношения. Я не ласковая, собой не торгую, наградами не интересуюсь.
Георгий набрал воздух для возражения. Но вдруг передумал спорить и оскорбляться на колючую реплику.
Было не до того. Вымученно, невпопад рассмеялся и глубоко задумался, прислушавшись к собственному до предела заведённому организму. С каждой минутой ему становилось всё более некомфортно физически. Ёрзал, переваливался с боку на бок, приподнимался, раскачивался. Поправлял тесные джинсы. Возбуждение нарастало.
Кисло покосился на виновницу недомогания.
– Можно вас спросить? – устало чиркнув взглядом по загадочно примолкшему мучителю, тихо поинтересовалась Юля.
– Спрашивай, – обрадованно кивнул он, не скрывая любопытства.
И заволновался, ожидая продолжения. Сердце застучало с надеждой, даже настроение улучшилось. Первый раз колючка проявила инициативу и захотела что-то узнать.
Помявшись, спешно подбирая слова и опасаясь оскорбить вспыльчивого собеседника неудачном выражением, она какое-то время обдумывала и формулировала вопрос.
Наконец нерешительно произнесла:
– Зачем вы это делаете? Почему так развязно ведёте себя со мной? Чего хотите добиться?
Вам не понравилось, как я вела себя в прошлый вечер. Наказываете за это?
Ваше поведение тоже не на высоте. Куражитесь над тем, кто слабей. Хотите испугать? Наверное понимаете, что уже испугали. С самого первого вечера боюсь вас. Я пытаюсь, но из-за страха мне никак не удаётся вести себя корректно. И изменить это не получится. Я признала свою вину и попросила прощение. Что ещё мне нужно сделать?
Несколько секунд Георг с посветлевшим лицом мечтательно изучал её. И, став серьёзным, мягко отозвался:
– Не надо меня бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого и ничего против твоей воли. Уже сказал и повторю: ты мне нравишься. Хочу, чтобы мы стали друзьями. Предлагаю познакомиться поближе.
Примиряюще улыбнулся. Положил ладонь на вздрогнувшие пальцы Юли, осторожно погладил их.
Она поморщилась, но не рискнула отдёрнуть руку. Покачала головой:
– Но я не хочу. Знакомиться ближе.
– Я тебе не нравлюсь?
– Дело даже не в том, нравитесь или нет. Просто не хочу. Знакомства и отношений. В чужом городе, где больше не планирую появляться. Моё желание в этом случае имеет значение?
– Имеет. Но знакомство ни к чему не обязывает. Мы немного пообщаемся. Возможно, тебе будет со мной интересно. Ты отвергаешь с ходу, почему-то воспринимаешь меня как личного врага. Это несправедливо и неприятно. Мне это не нравится. Хочется, чтобы изменила мнение, узнала лучше. Сделала шаг навстречу, – произнёс он убеждающим доброжелательным тоном.
Юля с недовольным рыком вздохнула. Демонстративно закатив глаза, досадливо скривилась.
С высокомерным и назидательным видом опрометчиво выдала:
– Вы меня не слышите. Не представляю, о чём мы можем говорить. Для чего мне общение с вами? Не все хотелки подлежат удовлетворению, – по слогам громко заключила: – Не-на-ви-жу людей, которые навязываются!
Теперь вздрогнул и покраснел Георгий. Не от стыда. Ответ и презрительный прищур вывел из равновесия, уязвил и разбудил демона бешенства.
Георг опустил веки. Раздул ноздри, втягивая воздух и отодвинулся. Дико захотелось выпороть её. Скрипнул зубами, мускулы на руках напряглись и заиграли.
Едва сохраняя самообладание, процедил:
– И всё-таки ты безнадёжная хамка!
– Да, я далеко не ангел, – колюче подтвердила норовистая девушка, – Уверена, если бы узнали меня получше, то поняли, насколько сильно ошибаетесь в представлениях обо мне. И были бы очень разочарованы.
Исподлобья с неприязнью уставилась в мрачно потемневшие глаза. Задним умом сожалея, что не сдержалась. И опять оказалась рискованно балансирующей между животным ужасом и сумасшедшим желанием грубить агрессивному недругу.
Условия для проявления характера не те. Можно было договориться и обойтись без обострения ситуации. Он явно был готов пойти на уступки.
Время для Юли тянулось бесконечно долго и страшно.
Наконец, устало зевающий Сергей подошёл ближе, поймал её затравленный взгляд. Удивился. Догадался, что не всё так радужно, как казалось, и дружески положил руку на плечо Георга:
– Пойдём уже отсюда.
Разозлённый великан, не поворачиваясь, резким движением недовольно смахнул руку товарища и упрямо рявкнул:
– Нет! Я сказал, что не уйду, пока не поцелую.
Он был активен, разозлён и не планировал так просто отступать. Самолюбие не принимало проигрыша.
Юля выводила из равновесия, бесила. Вызывающе брошенная фраза оскорбила и всколыхнула ненависть. Больше из принципа хотелось победить строптивую. Всем существом жаждал смены эмоций и зверел, что не мог этого добиться.
– Георг! – требовательно прикрикнул трезвеющий Сергей. – Время уже много. Идём. Спать хочу. Девчатам отдохнуть надо. Ты тоже собирался рано вставать.
Тот недовольно, с клокотом вздохнул. С сожалением обозрел влекущую и до кипения раздражающую упрямицу. Резко наклонился к осмелевшей Юле и угрожающе прошипел в ухо:
– Я ухожу. Но будь уверена – это не последняя наша встреча. Теперь бойся меня по-настоящему.
Ты опять разозлила. Думаешь, можешь так вести себя и остаться безнаказанной? Что ж, буду переучивать. Гордишься своим упрямством? Но и я настырный. Добьюсь своего, чего бы это не стоило. Из принципа. Даже если ты этого не хочешь. Помни: в наших краях девушек крадут. И не всегда потом находят. Иногда они исчезают бесследно.
Её сердце оборвалось и покатилось в пятки.
Георгий зло, с силой навалился на хрупкое, непокорное тело мощью своей большой туши.
Вдавил Юлю в пружинистую кровать. Полностью прилёг сверху, не сводя ненавидящего взора с нахмуренного лица. Расплющил, перекатился, вжал.
Дождался, пока она задохнулась и тихо застонала от боли. И тут же быстро поднялся. Губы раздвинула удовлетворённая ухмылка.
Взялся за ручку двери, угрюмо сверкнув глазами на хватающую воздух девушку. Хищно раздул ноздри и мрачно, с угрозой повторил:
– То ли ещё будет, когда вернусь. И мы продолжим разговор.
Недобро улыбнулся и они ушли.
Глава 10. Преступление
Сестры, боясь спугнуть удачу и поверить в освобождение, несколько минут сидели молча.
Затаив дыхание, не рискуя шелохнуться. До звона в ушах вслушивались в стихающие шаги, сердито сотрясающие металлическую лестницу.
Через пару минут обнадёживающе мёртвой тишины неуверенно переглянулись. Выдохнули.
И с радостно-чумными лицами бросились закрывать хлипкую дверь и окна комнаты на все запоры. Для большей безопасности подпёрли вход громоздким креслом.
Юля вдруг смертельно замёрзла. Нервно растирала руки и горячо дула в похолодевшие ладони, пытаясь согреться. Её колотило нездоровой дрожью.
Натянула на себя всё, что нашлось тёплого, и лихорадочно металась по номеру как попало швыряя скомканную одежду в сумку:
– Страшно! Срочно, быстро бежать! Ни одного часа, ни минуты здесь не останусь. Хочу домой.
Притормозила, в упор уставилась на сестру:
– Ну что, Машенька? Вот и скатались с мужичками на море. Блин… Говорила ведь сразу! Не-е-ет! Скучно нам в отеле. Зато теперь отлично повеселились. Ага. Обхохочешься. Нашли приключений на пятую точку. Что ты смотришь? Не хлопай глазами. Доставай чемодан. Собирайся! Уезжаем. Прямо сейчас.
– Юля! Успокойся! Возьми себя в руки, – прикрикнула более хладнокровная младшая сестра, – Ночь. Сейчас но-о-очь! Куда ты помчалась среди ночи? Мало приключений? Они ушли. Ушли! И уже не вернутся. Подожди рассвет. Да, согласна, теперь и правда лучше уехать. Первым поездом, самолётом. Междугородним автобусом. Любым способом выбираться отсюда. Но только тебе одной. Я улечу позже. Не сегодня. В наш город нет ежедневных рейсов.
– Одной? – ужаснулась старшая.– Не боишься остаться? Давай вместе через Москву.
– Не-не-не… Не нужна мне маета с пересадками, – наотрез отказалась Маша, – Тем более билет назад уже купила. И деньги впритык остались.
Паника и спешка – плохие советчики.
Немного остыв от потрясения, перетрусившие девушки пришли к оптимальному решению: дождаться утра и Юле ехать в аэропорт одной. С первым попавшимся самолётом возвращаться в Москву.
Маше, казалось, ничего не угрожало. Её поклонник – адекватный, рассудительный человек. Не участвовал в ночном беспределе и вряд ли одобрит своих пьяных приятелей, когда узнает о хамском вваливании в номер.
При всём желании ей не на чем уехать. Поэтому оставалась. А через три дня вернётся запланированным рейсом в свой город.
Удивительно, но Юля смогла немного поспать.
С первыми проблесками рассвета подскочила, наспех побросала оставшиеся вещи в сумку. Вспомнила, что на улице с вечера сохнут пляжные принадлежности.
Вылетела во двор, не выпуская из ладони сотовый телефон. Искала подходящий рейс на самолет и тыкалась в экран всеми способами. Даже носом листала страницы из-за занятости второй руки.
Потянулась за купальником, висящим высоко на верёвке.
И неловко зажатый мобильник кротко скользнул по груди. Прощально сверкнув экраном, тихо булькнул в глубокую бочку, полную воды.
– А-ах! – вырвалось разочарованно.
Юля погрузила растопыренную пятерню в чёрную бездну. Пошевелила бледными, размытыми колыхающейся жидкостью пальцами. Пугающе голубоватыми. Будто из потустороннего мира.
Быстро выдернула мокрую кисть.
Покружила вокруг ёмкости, печально наблюдая за расходящимися кругами, вздохнула: «Не дотянуться. Всё… Сотовый безнадёжно погублен. Какой смысл его выуживать? Попусту терять время. Надо срочно бежать».
Казалось, нельзя медлить, мужчины с минуты на минуту могли вернуться и помешать уехать.
«Ладно, что поделать. Вперёд. Куплю новый в Москве. Сразу, как прилечу. Один день обойдусь без телефона. Главное – быстрей исчезнуть».
Предупредила сестру, чтобы та не волновалась оттого, что Юля какое-то время будет не в сети.
– Поговорим сразу, как восстановлю сим-карту и куплю сотовый.
Обнялись, попрощались.
– Созвонимся! Через день, другой выходим на связь. Вспомним приключения, поболтаем всласть и посмеёмся, когда будем в безопасности. На приличном расстоянии и со временем всё покажется пикантным отпускным курьёзом.
– Пока!
Юля быстро и сердито шагала по пустынному из-за раннего часа переулку. Думала о том, как плохо начался день. Об ужасной ночи, которую не получится забыть.
Воспоминания об отдыхе были безнадёжно испорчены и накрепко связались с удручающим происшествием.
«Ну, ничего. Всё хорошо, что хорошо кончается. Если трезво подумать, то повезло. Могло быть намного хуже. Чудо, что инцидент завершился благополучно и всё страшное позади. Гибель дорогого мобильника – последняя жертва, заключительный штрих к проблемам ненормального тура. Лимит неприятностей, заготовленный вселенной для сегодняшнего дня, достигнут. Теперь одна задача: купить билет! – в такт стремительным шагам размышляла она. – И хватит накручивать себя. Пора переключиться, настроиться на приятное. Через несколько часов, задолго до ночи, я буду дома. В привычном, дорогом мире. Всё плохое забудется, растворится за бортом самолёта. Останется здесь. В этом сложном городе».
Юля торопилась. Ещё пара поворотов и покажется центральное шоссе. Метров через пятьсот автобусная остановка. На ней дождётся первого маршрута и уедет в аэропорт. Или поймает такси.
Большая дорожная сумка на колёсиках неуклюже бултыхалась сзади.
Противно цеплялась и переворачивалась на каждой неровности, сильно тормозя движение. Грохотала на камнях и беспардонно нарушала рассветную тишину.
«Сверну с переулка на дорогу побольше. Там хорошее покрытие и будет удобно катить багаж», – решила девушка.
На дороге тоже сонная пустота. Ни автомобилей, ни прохожих.
Только одинокая заблудившаяся машина, мягко шурша шинами, приближалась с тыла. Большая, чёрная. С тонированными задними стёклами.
Поравнялась… Медленно проехала пару метров мимо неё. Притормозила, открылась передняя дверь.
Юля встретилась глазами с водителем.
Жуткий, всепоглощающий страх молнией пронзил с головы до пят. Намертво пригвоздил к месту.
«О боже… Нет! Это Георгий… Не может быть!» – она оцепенела, не поверив глазам. Забыла, как дышать. Явственно почувствовала, что от ужаса встали дыбом волосы на макушке.
Ноги приросли к земле. Пальцы разжались, сумка выпала, глухо брякнув металлической ручкой.
Взрывались мысли: «Зачем он здесь? Подкарауливал? Следил? Выполняет угрозу? Как спастись?»
Но, похоже, Георг тоже не ожидал встречи на пустынной дороге. На границе ночи и утра.
Уставился как истукан и молчал. Лицо хмурое, растерянное. Нервно постукивал пальцами по рулю.
Без энтузиазма, с изумлением и досадой рассматривал бледную девушку.
Кисло чертыхнулся: «Что ж такое – опять она!»
Глумливый случай в очередной раз свёл их вместе. Невероятно! Они никак не могли безболезненно разойтись в разные стороны.
Эта ночь его полностью вымотала. Он был зол, опустошён. Перевозбуждение и неудовлетворенность аукнулись довольно болезненным дискомфортом.
Вновь затевать бессмысленные препирания не было настроения и сил.
После расставания и незадавшегося разговора Георг, психанув, опрокинул в себя ещё пару бокалов вина. Это немного притупило бушующий огонь.
Теперь осторожно, окольными путями, пока на дорогах не появились машины и проверки, добирался домой.
Мечтал элементарно рухнуть в постель, закрыть глаза, отключить мысли и выспаться. И больше никогда не видеть стыдливую мимозу с устаревшими представлениями об отношениях взрослых людей.
И – здравствуйте! Она опять нарисовалась на его дороге. Будто высшие силы измеряли грани терпения.
Несмотря на брошенную угрозу, он не собирался возвращаться и встречаться с Юлей ещё когда-нибудь.
Мстя за гордыню, сделал так, чтобы она немного испытала боль. Воскресил затихший страх и всё.
Такое щадящее наказание строптивицы за неприкрытую грубость его вполне удовлетворяло. Больше контактировать с ней не желал. Им необходимо держаться на расстоянии друг от друга. Любое её появление приносило неприятности и разочарования.
Георгий испытал огромнейшую досаду, когда увидел знакомую фигурку, бредущую с кувыркающейся сумкой по сумрачной дороге.
Хотел спрятаться. Плотно пригнулся к рулю и трусливо проехал мимо.
Тягомотить и получать новую порцию негатива не хотелось до тошноты. Ничего хорошего от этой фифы не дождаться. Но, проклиная свой характер, затормозил: небезопасно ходить одной в это время и в этом месте.
Недовольно скривив физиономию, задумался, глядя на беглянку, которая было ни жива, ни мертва от страха: «Пошутил и хватит. Больше запугивать нельзя. Колючка на ногах едва стоит. Считает, что я здесь не случайно. Поверила, что буду преследовать. Спасается. Из-за меня прервала отпуск. Наивная дурёха! – досадливо цокнул. – Пусть валит отсюда, куда надо. Подальше только. Больше не попадётся на глаза, не будет искушения. Ого! С каким гневом зыркает. Всё же она смешная. И… красивая».
Нехотя вышел из машины. Кивнув на раздутую сумку, устало спросил:
– Сбегаешь? – не дождавшись ответа, дружелюбно посоветовал: – Зря тут одна в это время шляешься. С вещами. Нарвёшься на каких-нибудь уродов.
Снова ни звука. Она сердито сопела, смотрела исподлобья, глаза сверкали.
– Ну что ты застыла? Что ты молчишь? – прикрикнул он раздражённо.
Ужас, который испытывала девушка при виде его, уже не на шутку бесил Георгия:
– Не бойся, не трону! Я пошутил в гостинице. Успокойся. Не собираюсь тебя преследовать. Случайно встретились. Домой еду. Всегда здесь проезжаю.
Поднял сумку, закинул в багажник. Юля всё так же безмолвно проводила её удручённым взглядом.
– Что молчишь? Язык проглотила? – начал закипать мужчина. – Садись в машину, подвезу. Куда надо? Вокзал, аэропорт? До остановки? Куда?
– Нет! Нет, я не поеду! С тобой. Никуда. Не поеду. Отдай сумку! – звонко прорезался её злой голос.
– Началось… – взбесился Георг. – Женщина, по-хорошему советую, не зли меня больше. Садись в машину, я тебе сказал. Довезу. Почему с тобой никогда не получается по-хорошему разговаривать?
– Я тоже по-хорошему говорю. Быстро отдай сумку! – угрожающе потребовала Юля.
Подбежала к багажнику, потрясла, пытаясь открыть. Не получилось.
Сильно пнула колесо, стукнула по капоту. Развернулась и грозно стиснула кулаки.
Не удержавшись, он хохотнул:
– Побить меня собралась?
Юля покрутила головой, подыскивая что-нибудь увесистое для сопротивления: палку, камень.
Подняла с земли длинную пыльную железяку, судорожно сжала и выставила перед собой. Как меч.
Георг жалобно сморщился, всхлипнул: «Амазонка недоделанная».
На полсекунды прикрыл глаза… Открыл. Видение не исчезло.
Проныл:
– О-о… Дурдом. День открытых дверей. Ненормальные на свободе.
Шагнул, легко выдернул шероховатое оружие.
Она бессильно обозрела грязную ободранную ладонь с проступившими на ней капельками крови.
С ненавистью уставилась на Георгия.
Он ехидно усмехнулся. Размахнувшись, швырнул импровизированный меч далеко в кусты.
Тут же получил звонкую затрещину. Неверяще моргнул.
– Вот же зараза! Ну всё! Ты меня достала. Коза упрямая, – жёстко схватил за запястье и потащил к машине.
Изначально им двигала самая благородная цель: усадить непокорную на переднее сидение и подвести до людного места. Высадить возле остановки. Готов был довести до аэропорта, если бы попросила.
Благими намерениями вымощена дорога в ад? Всё пошло по-другому.
Юля вырывалась. Брыкалась, колотила по чему попало, обзывалась. Пиналась, царапалась, бодалась. Пыталась укусить и плюнуть. Кричала.
Георг, получив очередную чувствительную оплеуху, нецензурно выругался.
Зарычал, намертво сгрёб в охапку, крепко прижимая руки буянки к туловищу.
Бурная борьба, необходимость удерживать вырывающуюся девушку, её активное сопротивление, осязание молодого гибкого тела, удары, привели его в ярое исступление.
Разозлили и разбудили распирающие мужские инстинкты. Всколыхнулось и воскресло подавленное возбуждение.
Охотник дразняще ощутил живую трепыхающуюся плоть жертвы. Горячая южная кровь забурлила, тормозящие барьеры рухнули.
Роковым образом сказалась дополнительная порция алкоголя, разнёсшая свежие градусы по голодному организму.
Согнул Юлю одним рывком, резко затолкнул на заднее сиденье.
Влез сам, придавил, лишая возможности двигаться. Грубо заломил руки. Содрал джинсы, бельё.
Впился губами в шею, провёл по волосам.
Бессознательно чуть сдерживался. На первоначальном этапе чисто механически выполнял привычные действия: нечто похожее на ласку. Целуя и гладя отчаянно сопротивляющуюся девушку.
Автоматически выдыхал советы:
– Успокойся. Расслабься. Всё будет хорошо.
Потом просто тяжело навалился, полностью подминая под себя. Не обращая внимание на слёзы, визг и душераздирающую мольбу.
Щёлкнул расстегивающийся ремень, вжикнула молния брюк.
Крик, полный боли. Рыдания.
