Kitabı oku: «Перешагнуть через барьер (сборник)», sayfa 2
А пока я шел и уничтожал «сосуды». И опять был бой. И мне удалось уложить еще одного Кощея. Я натыкался на барьеры, возведенные неизвестно из чего и как. Преодолевал их, выстреливая из трубки, и снова устремлялся вперед. Не знаю, сколько времени прошло в поисках рубки. Запомнить все ходы здесь было невозможно. Но я все-таки нашел ее. У входа стоял наготове Кощей. Он ждал меня. Его я уложил сразу, пока он поднимал свою трубку. Другой сидел в пилотском кресле без оружия. Увидев меня, он задрожал и попытался встать. Я пощекотал его концом трубки, и он из серого стал фиолетовым.
На экране совсем близко проплывала Земля. Краем глаза я видел клочки облаков, синие океаны и ржавые пустыни. Так видит Землю космонавт с орбиты в 300 километров.
– Ну – сказал я Кощею. – Что мне с тобой делать?
Он протянул мне какой-то предмет вроде портсигара с глазком посередине.
Я с недоумением взял. Что он хотел этим сказать?
– Что это? – машинально спросил я.
Из портсигара послышался хриплый голос с металлическим тембром. Он говорил на моем языке:
– Это переводчик. Что вы хотите?
– Вы летите на Землю?
– Да, но…
– Хватит болтать! Немедленно разоружиться – и на посадку. Если хочешь, конечно. Или я продырявлю корпус, и вы все сдохнете тут…
– Меня будут презирать…
– Живого, а не мертвого.
В рубку ввалился еще один Кощей с трубкой в руках. Вид у него был ужасен. Изо рта валил дым. Челюсти щелкали, словно от голода. Хвост бился об пол с каким-то деревянным стуком. И опять я опередил. Все-таки есть еще сноровка разведчика. Не всегда же я работал каботажником. Бывали времена…
Он остался лежать у порога рядом со своим соплеменником. Мой визави наклонился над панелью, защелкал кнопками. Засветились индикаторы. Что-то зашуршало за экраном. Земля стремительно понеслась на нас…
* * *
Пресс-конференция в Академии наук. Журналистов – битком. Сверкают без конца фотовспышки. Микрофоны на штоках протянулись, как пики, в сторону президиума, за которым восседают ученые. Солидный академик объясняет:
– Это был космический корабль инопланетян. Установлено, что целью их полета являлась Земля. По расчетам их полет продолжался пять тысяч лет. Они уже почти достигли орбиты Луны, как совершенно неожиданно изменили курс и удалились в сторону соседних звезд.
Посыпались вопросы:
– Сколько же поколений должно было смениться за время полета?
– Нисколько.
– Чушь собачья! Жизнь любого органического существа не может длиться тысячи лет. Бессмертия, как известно, не существует.
– Бессмертие невозможно. Но как вам такое предположение? Просто звездолет был необитаем. Он может лететь миллионы лет. Автоматика защитит его от всех превратностей столь долгого полета. Но вот цель достигнута. Корабль выходит на орбиту. Автоматика дает сигнал сложному устройству. Включается техника абиогенного синтеза. По информационной модели реального космонавта начинает строиться его биологическая копия. Оригинал давно уже сгинул во времени, а его точный двойник воскрес здесь за миллионы парсек от дома. Его психика возрождена блоками памяти компьютера. Эмбрион развивается точно по матрице. Нам эта технология еще незнакома.
– Но, если их цель – Земля, что могло заставить их изменить курс?
– Об этом мы можем только гадать. В настоящее время звездолет уже преодолел границу Солнечной системы.
В логове ритиянцев
Николай вошел в лес. Солнце уже село за верхушки деревьев, и наступила вечерняя прохлада. В лесу еще более сгустились вечерние сумерки. Птицы уже не пели. И вообще царила сплошная неуютная тишина, настоянная на остром запахе прошлогодней листвы и лесных цветов. На душе было тревожно.
– В самом деле, – подумал он, – нужно было выйти хотя бы на час раньше. А все Вовка: посиди да посиди. Год не виделись. Немножко подогрелись, но самую малость. Разговорились. Вспомнили одноклассников. И вот: уже вечер. От поселка до города, где он живет, – не более пяти километров. Но дорога идет через лес. Правда, лес – так себе: березовый перелесок, усадьба лесника, молодые посадки и уже почти на выходе – старый ельник.
Николай прошел уже половину леса, как вдруг налетел ветер, раскачал верхушки деревьев. Откуда-то появились тучки, закапало. Погода стремительно портилась. Быстро стало темнеть. Разрасталась безотчетная тревога. Он ускорил шаг, а потом почти побежал. Только бы скорее миновать хвойный участок, а там, на опушке – спортивная база. Там можно, в крайнем случае, от дождя спрятаться, попить, отряхнуться. База, наверное, пуста. Впрочем, иногда под вечер сюда наезжает местное начальство развлечься подальше от гласности. В основном база работает зимой – лыжи напрокат выдают.
Совсем близко оглушительно громко, как показалось Николаю, треснул сучок или сухая ветка. Он вдруг испугался чего-то, хотя трусом себя никогда не считал.
Но вот старые ели все реже и реже. Пошел подлесок. А вон виднеется и двухэтажное здание спортбазы. Дальше лес кончается, через дорогу, вдоль опушки – поле, а там уже видны электрические огни близкого города…
Во всех окнах спортбазы горел свет. Так и есть: нагрянули сюда на отдых. Могут и не впустить. Начальство это умеет. Ну что ж, можно забежать под навес. А дождик не проходит. Волосы, лицо и плечи уже мокрые. Или не стоит пережидать? Дождь, видимо, надолго. А ночью идти удовольствие небольшое. Итак – напрямую…
И тут Николай замер от неожиданности. Прямо в центре поляны перед спортбазой он увидел дискообразное сооружение на четырех опорах. В диаметре метров двадцать, не меньше. Точно две тарелки наложили друг на друга.
Что это? Неужели НЛО? У Николая от удивления округлились глаза и открылся рот. Он всегда считал «летающие тарелки» продуктом досужего трепа. Но тут сомнений быть не могло. Это оно… ни на что земное не похожее. Значит, все-таки прилетели? А где же они сами?
Позади зашлепали чьи-то босые ноги. Николай стремительно обернулся и чуть не упал от неожиданного явления. Перед ним стоял совершенно голый человек с огромным носом. Косматая грива до плеч. Хищный блеск маленьких светящихся глаз. Мохнатые кривые руки.
– Снежный человек! – пронеслось в сознании. А тот оскалил клыкастую пасть и бросился на Николая. Не успел оглянуться, как был скручен железными ручищами. Попытки вырваться ни к чему не привели. Его погнали к спортбазе. Вот и вход. Яркий свет сначала ослепил. Постепенно Николай освоился и увидел себя в помещении, где раньше выдавали напрокат лыжи. Теперь же посередине комнаты стоял грубо сколоченный стол. На нем – большие куски сырого мяса. Несколько обезьяноподобных существ сидели за столом и жадно уплетали это мясо, разрывая его руками. Кровь стекала с их вывернутых губ. Корявые пальцы тоже были в крови.
Увидев вошедших, все оставили еду и уставились на них красными зрачками.
– Пришельцы! – догадался Николай, и тут увидел нечто такое, от чего у него помутилось сознание, и он чуть не упал в обморок. На столе из груды мяса торчала мохнатая, почти человечья, нога. Неужели они жрали себе подобных?
Николай закрыл глаза. Его чуть не вырвало. Но тут же почувствовал, что его схватили крепкие руки, мгновенно скинули всю одежду и голого потащили к столу. Николай закричал от ужаса. Но его уже повалили на стол, и те же грубые, волосатые ручищи стали ощупывать со всех сторон.
Раздался грозный рык. Кто-то сдернул его со стола и поставил на пол. Николай очнулся и увидел, что один невообразимо уродливый пришелец внимательно изучает его тело, особенно причинное место. Ему стало стыдно своей наготы, и он попытался загородиться ладонями, как это делают все мужики. Что их заинтересовало? Сами-то они – в чем мать-природа создала. Все подряд – мужики. Или самцы? Все признаки налицо.
Урод-пришелец откинул его руки и стал изучать гениталии. И тут Николай не выдержал. Собрав все силы и смелость, он ударил эту гориллу прямо в зубы. Тот отлетел назад в толпу своих сородичей. Все заорали что-то по-своему и надвинулись на него. Николай рванул к первой попавшейся двери, вылетел на лестничную площадку и помчался наверх через две ступеньки. За ним с диким воем неслась орда людоедов.
Николай влетел в кабинет завбазой и захлопнул за собой дверь. Замок щелкнул, и он перевел дух. Здесь он на какое-то время в безопасности.
– Милости просим, – раздался чей-то голос за спиной.
Николай нервно подскочил и увидел, что кабинет превращен в некое подобие химической лаборатории, а за рабочим столом стоит интеллигентного вида пришелец в халате и, что удивительно, в очках. В обыкновенных земных очках. Только в лице было что-то неземное. Очкастый пришелец подошел к нему и на вполне русском языке сказал:
– Ну, располагайтесь, что ли. Вы уж извините за такую встречу. Предполагалось совершенно иное. Так уже вышло. При входе в зону вы не испытали никаких неудобств?
– Какую еще «зону»? – еле выговорил Николай. – Я шел домой. Увидел «тарелку». А тут на меня напали и…
– Поверьте, это произошло совершенно случайно. Мой подопечный вышел в зону и принял вас за свою добычу.
– Я вижу, Вы гуманоид. Но кто бы вы ни были, ради бога, спасите! Меня хотели съесть ваши… товарищи.
– Это не товарищи. Это синтетические Вины. Они созданы мною, но неудачно. Каннибализм отвратителен. Но другого выхода у меня нет. Они не имеют права на жизнь. Им и так удается время от времени удирать от меня. Они уходят в малонаселенные места и избегают контактов с людьми, в страхе быть съеденными или переработанными. Но зато они охотятся друг на друга. Другой пищи они просто не знают. Вы зовете их «снежными людьми». Кстати, вы не биолог?
– Строитель. Но какое это имеет значение…
– Имеет, имеет, – заверил цивилизованный пришелец. – Но присядьте. Я должен посвятить вас в наши проблемы. Тем более что без меня уйти отсюда вы все равно не сможете. Да, я специально отключил защиту зоны, как только увидел вас на входе в лес. Иначе вы ничего бы не заметили. Прошли бы мимо и остались в полном неведении о приземлении «тарелки», как и многие ваши сородичи, гуляющие в этом лесу. Наверное, удивляются: куда это делась спортбаза? Но дело не в этом. У меня к вам, как вы догадываетесь, деловое предложение.
– Итак, – осмелел Николай, поняв, что съедать его здесь не будут, – я хочу домой. Уже темнеет. А мне еще до города топать и топать. Меня ждет жена… дети.
– Жена? Дети? Очень интересно! У вас, у людей два пола: мужской и женский. Очень просто. У нас же, у ритиянцев все сложнее. Кстати, Рития – это третья планета звездной системы Бетельгейзе. Так вот. Мы прилетели на Землю три года назад. Но именно в этот лес – второй день всего.
– Все это чертовски интересно, – воскликнул Николай. – Но не будете же вы держать меня здесь до самой ночи?
– Зовите меня Бэк, – неожиданно предложил пришелец. – Я еще не закончил. Итак, нас осталось только двое натуральных ритиянцев – последних потомков переселенцев. Чтобы род наш не исчез, мы синтезируем себе подобных, но – увы… Вы скажете: зачем? Дело в том, что у нас не два, а три рода: воки, вины и гуты. Гуту должны сначала оплодотворить вины, а потом воки. Только тогда гута родит нормального ритиянца. Я – вок. Со мной – гута. Но не сохранилось ни одного вина. А без него я бессилен. У нас с гутой не будет детей. Поэтому мы синтезируем именно винов. Но они получаются бесплодными. Что делать! Наша наука тоже не всесильна. Когда я увидел вас… Блестящая идея! Нет, я не отдам вас на съедение. Я предложу… Впрочем, пройдемте в соседнюю комнату.
И он повел бледного Николая в другое помещение, где раньше была комната отдыха. Там все оставалось по-прежнему: диваны, кресла, телевизор, ковры, люстры. Навстречу им поднялась женщина почти земного облика с довольно изящными формами и чистым, даже привлекательным лицом. Но какие мохнатые руки и ноги… И совершенно обнаженная. Никаких признаков одежды.
Бэк заговорил с ней, отчаянно жестикулируя. Та внимательно посмотрела на Николая, и ему показалось, что она улыбнулась. Николай поежился, прикрылся и отступил к дверям. Гута легла на диван в соблазнительной позе. Бэк обратился к Николаю:
– Не будете ли вы любезны совершить с ней соответствующий биологический акт. Это очень важно. Вы должны заменить нам недостающее звено – вина. Поймите: речь идет о спасении целой цивилизации. Разумная жизнь так редка во Вселенной.
Николай вспыхнул от сложного чувства стыда, обиды и возмущения:
– Неужели вы рассчитывали на мое согласие?
– У вас нет другого выхода.
– Иначе вы меня не отпустите? Так? Но это же насилие! Если вы – гуманоид…
– Вы не поняли, – возразил Бэк. – Речь идет о спасении цивилизации. Все средства для достижения этой цели являются с нашей точки зрения гуманными и морально оправданными. Вы же не хотите быть съеденным? Или чтобы из-за вас погибла цивилизация? Это было бы действительно негуманно.
– Я требую, чтобы меня отпустили. Не для того встретились два разума, чтобы меня насильно скрестили с этой…
– Не упрямьтесь, – настаивал Бэк. – Я вам предлагаю не развлечение. Это жестокая необходимость.
– А я протестую! – возопил Николай, пятясь к дверям.
Но Бэк вцепился в него и потащил к дивану. Николаю удалось вырваться. Он подскочил к окну и, не раздумывая, разбил кулаком стекло и вынырнул наружу. Осколки брызнули во все стороны и остро полоснули плечо.
И вот он уже на траве, голый и взвинченный. Руки-ноги целы, а на порезы и ушибы можно не обращать внимания. Теперь – как вырваться из «зоны»?
Почти стемнело. Дождь все моросит. Ветер раскачивает макушки старых елей, и те издают противные скрипы. Он устремился к опушке.
В доме послышались крики, захлопали двери. Толпа ритиянцев выбежала на поляну. Николай попятился за «тарелку», но преследователи разбились на несколько групп и замелькали по всей поляне. В вечерней тишине отчетливо слышались их хриплые нечленораздельные выкрики, рычания и топот голых ступней.
Николай быстро, как только мог, поспешил в промежуток между силуэтами инопланетян прямо к опушке, намереваясь выскочить из леса в заросли вико-овсяной смеси, которой было засеяно колхозное поле от леса до самого города. Он совсем забыл о существовании силового барьера, окружавшего поляну с «тарелкой» и спортбазой.
Но ритиянцы словно видели его в полумраке и быстро догоняли. И тут Николай уперся спиной в эластичную прозрачную стену. Она сжалась от напора тела и, как батут, отшвырнула Николая назад. Он ударился лбом о ствол ели, и в его глазах вспыхнули искры. А ритиянцы – вот они. Их черные сутулые силуэты с расставленными в поиске руками-крюками были совсем близко.
Тогда он ухватился за нижнюю колючую ветвь и полез по сырому и скользкому стволу, обдирая локти и колени. Ель завибрировала. С верхних веток упали капли воды. Но он упорно лез вверх и остановился только тогда, когда ствол стал совсем тонким и согнулся под тяжестью человека.
Внизу пыхтели и ворчали недоделанные вины. Они пытались взобраться на ель, но не умели этого делать и соскальзывали вниз, обдирая руки и вопя. Потом сразу все стихло. В шуршащей и моросящей тишине раздался просительный голос Бэка:
– Человек, подумай. Не спеши. Из зоны тебе не уйти. Но я выпущу тебя с одним условием. Если сексуальный опыт окажется удачным… Ты понимаешь? Две великие цивилизации сольются в родственных объятьях и дадут новое потомство, которое ждет великое космическое будущее. У нас есть что передать вам, у вас – нам.
Нагой, озябший и промокший насквозь Николай откликнулся:
– Почему бы вам не объявить землянам о своем прибытии? Вместе мы что-нибудь придумали бы. Без насильственного спаривания. Вы подумали о моих чувствах, о нравственности, о биологической совместимости наконец? Я же не кролик, а человек.
После недолгой паузы Бэк ответил с грустью:
– А Вы подумали о моем положении? Я последний вок Ритии. Во всей Вселенной – последний. Я занесен в красную космическую книгу. О совместимости? Но ты же видишь, что я не отличаюсь от тебя ничем. У нас с тобой одни и те же белки, клетки, органы, физиология. У нас красная одинаковая кровь. Я знаю это точно. За три года я много изучал землян. Особенно близки вы именно к винам. Я долго колебался, прежде чем начать этот эксперимент. Я не сомневаюсь в успехе. Время настало. Я мог бы применить и насилие. У меня есть методы. Но это в самом крайнем случае. Это не в моих правилах. Мы должны договориться…
Николай в отчаянии возразил:
– Наши ученые обязательно придумают способ продления вашего рода.
– Но мы не можем открывать свое присутствие на Земле. Еще не пришло время. Нас могут неправильно понять.
Чтобы его лучше было слышно, Николай стал спускаться ниже, и вдруг нога скользнула по мокрой поверхности разлапистой ветки, и он полетел вниз, ударяясь о сучья. Упал и остался лежать недвижимо, боясь пошевелиться или издать звук. Его колотила нервная дрожь. Он был готов ко всему.
– Все, конец, – подумал он.
И, правда, раздался торжествующий вой людоедов, и они бросились к нему. Бэк сказал что-то громкое и резкое. И стадо замерло. Бэк подошел к Николаю.
– Хорошо, – сказал он. – Я отпущу тебя. Мы полетим на Луну. Мне остается жить немного. За это время я должен создать настоящего вина. А ваши ученые? У меня есть причины не доверять им. Это вы-то гуманоиды? С вашими атомными бомбами, отвратительной экологией, беспрерывными войнами и распрями? Это у вас мораль? Да ваше общество еще не вышло из варварства. Я не верю вашим ученым, да и в общественный разум тоже. Прощай! И забудь обо всем.
Он что-то поднес к лицу Николая, и тот почувствовал приторный запах. И потерял сознание.
* * *
…Спортбазы он не увидел и подумал, что вышел из леса правее. Дождик все сеялся. Почти стемнело. Он перешел дорогу и по узкой тропинке поспешил через вико-овсяную смесь к близким городским огням.
– Хорошо, – подумал он, – что прошел лес без приключений. Правда, рубашка вся промокла. К десяти, наверное, дома буду. Заждались мои, небось…
* * *
Бэк ласково погладил мохнатую руку Гуты.
– Ну вот и свершилось. Не волнуйся. Я думаю, что его сперму мне удалось ввести в твое лоно удачно. Он, конечно, ничего не помнит. А теперь и мы можем с легким сердцем и надеждой исполнить свой долг.
Двое на острове
1
– Что это за земля там, почти у горизонта? – спросила Анна.
– Кажется, остров, – ответил Рон, сощурив глаза и пристально всматриваясь в морскую даль, залитую солнечным светом.
– Это необитаемый остров, – сказал Бриг.
– Как интересно, – загорелась Анна, и глаза ее цвета темного пива лихорадочно заблестели.
– Анна, – сдержанно заметил Рон, – наш отпуск только начался. Мы здесь всего третий день. Все впереди.
Но Анна уже теребила Брига:
– Скажите, капитан, вы знаете, что это за остров?
Тот с готовностью разъяснил:
– Его называют островом «робинзонов». Там действительно никто не живет. Да там и негде жить. По сути дела, это всего-навсего кусок суши длиной не более трехсот метров и около ста метров в самом широком месте. В плане он похож на лист тополя. В узкой части – сплошной песчаный пляж. К центру остров повышается. Там растет трава и какие-то жалкие кустики. Зато в широкой части возвышается скала из ракушечника высотой до сорока метров. У подножья скалы – целый лес, а в лесу есть хижина. Много лет назад ее построили рыбаки. Остров пользуется дурной славой среди местных жителей, и они редко посещают его. Рыбаки, по случайности.
– Но почему, почему? – горя нетерпением, спросила Анна, изнывая от любопытства.
– Кто знает, – пожал плечами Бриг. – Я плавал каботажем в этих водах двадцать лет, и все время слышал всякие легенды о людях, побывавших на острове. То они заболевали странными болезнями, то разорялись, то умирали. Разное говорят.
– Далеко он от берега? – не отставала молодая женщина.
– От пристани Грин-хилла напрямую не более двух миль. Можно переплыть.
– О, Рон, – обратилась она к своему другу. – Я хочу побывать на нем.
Рон снисходительно улыбнулся:
– У него дурная репутация. Смотри отсюда. Там пусто и скучно.
Анна даже топнула ногой:
– Противный. Я хочу поехать на остров. Скажите, капитан, как быстро можно доплыть до него?
– Ну… Если на катере, то за несколько минут. И на яхте не более десяти минут. А вплавь не рекомендуется: течение снесет в открытое море.
– Я видела на пристани несколько яхт. Можно договориться. Мы бы заплатили.
– Яхта есть и у меня. Но это рискованно. Я уже рассказывал. Я бы не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось. Даже после того как вы уедете.
Рон положил руку на плечо Анны:
– Вот видишь, дорогая, Бриг знает что говорит.
Анна обиделась:
– Ты – трус. Да-да, трус. Ты сманил меня в Грин-хилл, обещал отличный отдых…
– Разве здесь плохо? Приличный отель. Много зелени и цветов. Совсем мало отдыхающих. Тихо и спокойно. Разве ты не мечтала о покое?
– А теперь я мечтаю об острове. Я авантюристка.
– Ну, хорошо, – сдался Рон. – Если засчитать плаванье до острова на яхте за приключение, то можно попробовать.
– Вот и отлично, – повеселела Анна. – А у капитана есть яхта.
– Анна, – остановил ее Рон. – Как можно? У Брига свои планы.
Бригу нравилась Анна с первого же дня их знакомства на пляже, куда он заходил иногда в поисках общения. Пенсионеров всегда тянет к людям. А на пляже знакомство завязывается быстро и непринужденно. И вот уже третий день они приглашают его на прогулки. Он отличный рассказчик, и молодые люди с удовольствием слушают его бесконечные морские байки.
– Нет, почему же, – после некоторого раздумья сказал Бриг. – Яхта на ходу. Троих она потянет. Но… я вас предупредил.
– Вы только подогрели наше любопытство, – сказала Анна, улыбаясь. – Я бы согласилась пробыть там весь день. А что? Захватим припасы, и утречком…
– Договорились, – пообещал Бриг, радостно поглядывая на нее. Ну как он мог отказать этой длинноногой зеленоглазой блондинке, шумной, веселой и слегка капризной. Он даже завидовал Рону. Тот, напротив, чаще всего молчал. Но тоже по-мужски красив. Баскетбольного роста, узкое волевое лицо, серые холодные глаза. Но на самом деле он добр и очень умен. Работает в каком-то научном учреждении. А она – всего-навсего манекенщица. Что их связывает? Ее красота? Его ум?
Рон подвел итог:
– Если Бриг не возражает, завтра утром мы будем готовы.
– Одно условие, – заметил Бриг. – Днем у меня полно дел. Я вас отвезу и вернусь. А к вечеру заберу назад.
– О'кей! – рассмеялась Анна.
2
Они высадились на пляже. Яхта уткнулась в песок недалеко от берега. Пришлось переносить вещи по колено в воде. Громко взвизгивали чайки, кружась над ними. Грин-хилл отсюда казался гроздью рассыпанных в зелени белых зерен домов. Он еще спал. Солнце только поднималось в стороне от города и не заглядывало еще в тенистые улочки. Море слегка качалось.
– Ждите часов в пять, – крикнул с яхты Бриг. – А, может быть, и раньше, если давление будет продолжать падать. Что-то эти облака на горизонте мне не нравятся. Как бы чего…
– Шторм? – громко спросил Рон, затаскивая на небольшой пригорок толстый рюкзак.
– В любом случае, я успею, – ответил Бриг, заводя парус.
– Мы на Вас надеемся, – крикнула Анна.
Яхта развернулась и стала быстро удаляться от острова. Белый парус ее был хорошо заметен на сером полотне воды.
– А теперь, – сказал Рон, – начнем знакомство с островом. Вот лес. Впрочем, это сильно сказано. Так – рощица в десяток деревьев. Позади нее – белый утес с плоской вершиной. А среди деревьев я вижу рыбацкую хижину. Идем принимать хозяйство?
Рон перекинул рюкзак через плечо, и они пошли по песку. Идти было трудно – песок оказался очень рыхлым. Потом пошла трава, и идти стало легче. Пришлось продираться сквозь колючие кусты. И вот они вступили под сень редких деревьев со скрюченными от ветров ветвями. Листьев на них было мало и тень они давали не густую. Действительно, недалеко от склона горы стояла полуразвалившаяся деревянная хижина. Крыша кое-где провалилась. Дверь повисла на одной петле. Единственное на фасадной стене окно было застеклено. Стекло, вопреки всему, сохранилось.
Молодые люди вошли в дом. Потолок и пол оказались целыми. Еще одно окно выходило в сторону моря. Оно тоже оказалось застекленным. Здесь оказались даже грубо сколоченный стол и скамья. А у стены стояла тумбочка, в которой путешественники обнаружили соль, спички, лампу и горбушку твердого заплесневелого хлеба. Анна захлопала в ладоши:
– Как романтично! Я давно мечтала о чем-нибудь подобном. – Потом она заглянула в окно: – Смотри, Рон, отсюда виден весь остров. А вот отсюда – бесконечное море. Сколько его много! Больше, чем в городе. Ты не находишь, дорогой?
Рон водрузил рюкзак на стол и присел на скамью. Полюбовался на Анну и предложил составить план дальнейших действий. Анна откликнулась:
– Во-первых, купаться. Во-вторых, обойдем остров по периметру. В-третьих, поднимемся на скалу.
Рои продолжал любоваться ее гибким упругим телом, распущенными до пояса пышными волосами, белозубой улыбкой. На ней был летний брючный костюмчик. Он делал ее еще стройнее и моложе. Рои любил ее и подумывал о женитьбе.
Они пошли купаться. Стесняться некого. Они полностью обнажились и долго шли в море по мелководью, взявшись за руки, навстречу солнцу. Потом они шумно плескались в воде, как дельфины, и занимались любовью – и в воде, и на песке. Потом валялись на пляже просто так. Она положила голову на его живот и счастливая смотрела на чаек, мелькавших в небе. И незаметно для себя заснула. Рон не двигался. Осторожно гладил ее русые волосы, еще не успевшие высохнуть, и был переполнен самыми светлыми и нежными чувствами.
3
Обедали они под деревом, на траве, расстелив скатерть. В доме душно и жарко. На Анне – только бикини, вышедшее из моды. На нем – плавки. Загар еще не успел поселиться на их городской коже, и они были по северному белые и веселые. Любой пустяк вызывал смех. То Рон вывалил содержимое консервной банки на землю. То у нее лопнула застежка на лифчике, и он упал, обнажив небольшие, правильные формы груди с острыми сосками. Еды было вдоволь. Напитков – тоже.
Наевшись, они убрали остатки в полиэтиленовый пакет, а потом в рюкзак, и отнесли в хижину. А сами пошли бродить по острову. Они шли по отмели от пляжного мыса к скале. На это ушло не больше десяти минут. Под лесом пляж кончился, превратившись в груды камней и гальки. Под скалой берега вообще не было. Скала уходила в воду почти отвесно. Дно здесь тоже было глубоко.
Дойдя до края, они стали подниматься по крутому берегу вверх, цепляясь за острую траву вроде осоки. Взобрались к подножью скалы и прислонились к ее ноздреватой теплой стене спинами. Они блаженствовали.
– Кажется, поднимается ветер, – констатировал Рон.
– И правда, стало прохладней, – откликнулась Анна.
Рон посмотрел на небо. Там на северной стороне белели груды кучевых облаков. Он сказал, показывая на них:
– Бриг опасался чего-то. Эти облака движутся на нас.
– Чепуха, – отмахнулась Анна. – Полезли наверх.
Он нехотя согласился, то и дело поглядывая на облака. Подъем был несложен, хотя и крут. Множество трещин и выступов облегчали восхождение. И вот они влезли на вершину, где можно было разместиться двум-трем людям. Отсюда открывался восхитительный вид на остров, на берег и на море. Действительно, остров очертаниями напоминал лист. Видна крыша хижины, пляж, кривые ветки и стволы деревьев. Легкие волны накатывают на песок и с шипением возвращаются назад. Чайки падают в воду и выдергивают из нее рыбешку. Тихо и ветрено. Солнце находилось в самом зените. Пахло водорослями и солью.
Спускались они по более пологому склону прямо к хижине. На середине склона оказалась самая настоящая и вместительная пещера. Они влезли в нее на корточках и уселись, почти упираясь головами в свод пещеры.
– Здорово! – восхитились Анна. – Здесь можно прятаться от дождя.
– Лучше бы не дошло до этого, – заметил Рои.
Погода портилась. Ветер еще усилился. Солнце уже задергивалось тонкой пеленой. Они поспешили вниз. В хижине было тихо. Ветер сюда не проникал. Выдержат ли стены, если вдруг разразится шторм? Они оделись.
– Я поднимусь, посмотрю: не плывет ли Бриг. По-моему, самая пора.
4
Однако между островом и берегом не было видно ни одного паруса, ни одной лодки. Никто не спешил снимать путешественников с острова «робинзонов». Ветер, между тем, все усиливался. Море рассерженно шевелилось и накатывало на пляж тяжелые валы, с неохотой сползающие обратно в свои пучины. На гребнях волн уже появились небольшие барашки. Небо затянулось серой пеленой, и солнце только угадывалось по более светлому прогалу. Рон услышал голос Анны. Она кричала ему снизу:
– Что там, Рон?
Он крикнул в ответ:
– Брига не видно!
Он поспешил вниз. Едва он закрыл за собой дверь, как грянул ливень. Мир за окном исчез за сплошной водной завесой. Они сели на скамью, прижавшись друг к другу. Рон счел нужным прояснить обстановку:
– В такую погоду никто не рискнет плыть к острову. Или он опоздал, или что-то помешало вовремя отправиться к нам. Придется пережидать здесь. Но сколько?
Анна еще не прониклась серьезностью ситуации:
– Мне не страшно. Ты рядом, сильный и смелый. А для меня это только приключение. Самое настоящее. Интересно, долго оно будет длиться? Доберется ли Бриг к нам до ночи? Не правда ли, как романтично – нас надо спасать?
По крыше загрохотало что-то тяжелое. Рон приник к окну. Но падали не камни. Какие-то круглые, белые комки размером с куриное яйцо. Град? Но почему комки не отскакивают от земли при падении, а шлепаются, как тесто? Особенно много их было на пляже. Он весь покрылся белым налетом.
– Неужели это град? – спросила Анна, подходя к нему.
– Это яйца, – прошептал Рон.
– Ты о чем? – не поняла Анна.
– Это не град. Похоже, но не град. Я сейчас…
Он вышел наружу и вскоре вернулся, неся в руках нечто белое и глянцевитое, похожее на птичье яйцо. Рои положил его на крышку стола.
– Попробовать разбить?
– Может, не трогать его, – поежилась Анна. Яйцо было неприятно ей. От него шла неведомая пока угроза.
Но Рой вытащил из рюкзака нож и ударил по яйцу. Раздался хлопок, как будто из бутылки вылетела пробка. В яйце оказалось нечто живое: длинное, хвостатое, с множеством ног и круглой головкой на тонкой шее. Оно было белое, скользкое, противное. Оно шевелилось и пугало зубастой пастью.
– Какая мерзкая ящерица! – крикнула Анна. – Я боюсь. Выброси ее!
Рон рассек многоножку пополам и выбросил наружу. Он понимал, что в сотнях яиц на острове заключены точно такие же зародыши неизвестных существ, и еще неизвестно, как скоро они начнут вылупляться. Что они будут делать тогда? Судя по зубам, это хищники. Кто же будет их добычей, если на острове водятся только мелкие крабы? Тут есть о чем подумать. Ни в каких книгах, кино, телепередачах он не встречался с данным видом. Кто они: рептилии, земноводные, насекомые? Откуда они взялись? Яйца летели с неба. Смерч может втянуть в себя разные предметы с земли, перенести их на сотни километров и сбросить вниз по мере своего успокоения. Но над островом не было смерча. Вопросы и вопросы…
