Kitabı oku: «Аркан дьявола», sayfa 2
– Рассказывай, – потребовала Дейлинка. Её зелёные глаза горели любопытством.
Барбара молча отпила пиво, поставила кружку и уставилась на плотную шапку пены. Она неплохо общалась с Дейлинкой, но назвать их подругами было нельзя. У Барбары вообще не имелось подруг, что и неудивительно с её образом жизни.
– Я слышала, твоя мама ведьма? – Дейлинка подалась вперёд, нависнув над столешницей. – Гадает на Таро, всё такое. И любовные привороты делает.
Одна из дочерей пана Гесса пользовалась услугами фрау Вернер. Скорее всего, это она разболтала Дейлинке.
– Да ты пей! Ещё нальём, всё равно никто не заметит.
Барбара последовала совету, осушив кружку наполовину, а после произнесла:
– Моя мама серьёзно относится ко всему этому.
– А ты?
– Раньше тоже серьёзно относилась. А сейчас – не знаю. – Помолчав немного, Барбара добавила: – Мне надоело жить так. Я больше не могу.
– «Так» – это как? – уточнила Дейлинка. – Надоело работать в «Хмельном гусе»? Тут я тебя понимаю! Если бы мне не приходилось платить за квартиру, я бы давно…
– При чём здесь «Хмельной гусь»? – перебила её Барбара. – Мне надоело постоянно убегать. Надоело прятаться от демонов, которых я в глаза не видела! Понимаешь, в пять лет я, конечно же, верила, что отец посылает за нами чудовищ. И в десять тоже верила. Но через неделю мне исполняется восемнадцать, и я уже не знаю, чему верить. Иногда мне кажется… что моя мать сумасшедшая. Или хочет, чтобы я стала ненормальной, не знаю.
Дейлинка смотрела на Барбару, округлив глаза, совсем как облезлые кабаньи головы на стенах. За окошками-бойницами шумело – начался дождь.
– Значит, твой отец посылает за тобой демонов, – после непродолжительной паузы сказала Дейлинка. – И кто он у тебя, владыка Мордора?
Барбара не знала, кто её отец. Даже имени его не знала, только фамилию – Вернер. Дело в том, что её мать до сих пор состояла в браке с этим человеком. «Я бежала от него в страхе, мне было не до того, чтобы оформлять развод!» – говорила фрау Вернер, девичья фамилия которой была Гервальд. При этом она наотрез отказывалась называть имя: «А вдруг однажды тебе в голову придёт бредовая идея самой разыскать его?»
– Я не знаю, кто мой отец, – произнесла Барбара и сделала глоток пива. Она не обедала, и приятная лёгкость уже разливалась по телу. – Мама говорит, он колдун.
– И, насколько я понимаю, его специализация – это не Таро, – сказала Дейлинка.
По словам матери, её злодей-супруг умел призывать адских тварей. Однажды в детстве Барбаре показалось, что она видела одну из них. После этого случая она долго не могла нормально спать, вскакивала с криками и в каждой тени видела клыкастого чёрта. Но сейчас Барбара думала, что ей просто примерещилось. Фрау Вернер сделала всё возможное, чтобы воспитать впечатлительного ребёнка, которым легко управлять при помощи страшных историй.
– Да, не Таро. Мама говорит, он заключил сделку с Дьяволом, продал ему душу. И если мы не будем постоянно переезжать, за нами придут чудовища.
– И отец хочет любой ценой вернуть тебя, так?
– Да, – кивнула Барбара. – Он хочет заняться моим воспитанием, сделать из меня злую ведьму. Так говорит мама.
– Ты же понимаешь, как всё это звучит? – Дейлинка вопросительно вскинула бровь.
– Не сомневайся.
– Тебе надо бежать от матери. Ты уж прости, но она действительно ненормальная.
– А я и собираюсь, – фыркнула Барбара. – Думаешь, зачем я устроилась в «Хмельного гуся»? Чтобы собрать денег и переехать в другой район.
– Вот что я думаю. Твоя мать просто сбежала от мужа. И украла у него ребёнка, в смысле, тебя. Такие ситуации не редкость. А рассказывая страшные истории, она просто настраивала тебя против отца.
Барбара кивнула. Сейчас она вспомнила свой шестой или седьмой день рождения. В то время она мечтала стать кондитером и просила в подарок набор игрушечной посуды. Мать подарила ей этот набор, а ещё плиту, конфорки которой светились красным, если повернуть ручку. Маленькая Барбара была в восторге и собиралась тут же начать готовить игрушечный штрудель. Но фрау Вернер предложила ей другой рецепт. «Мы сварим суп из твоего папы!» – сказала она. Под руководством матери Барбара нарисовала страшную рожу («Очень похоже, вылитый твой папочка!»), потом порвала рисунок, бросила обрывки в кастрюлю и поставила на плиту. «Отлично! – подытожила мать. – Только есть этот суп мы не станем, а то, чего доброго, отравимся! Лучше выльем его в раковину!»
Говоря, что фрау Вернер настраивала Барбару против отца, Дейлинка сильно преуменьшала. Женщина, испортившая этой ночью антикварную бочку пана Гесса, могла бы написать книгу «Тысяча и один способ сделать так, чтобы ваш ребёнок возненавидел своего отца. Пособие для озлобленных матерей-одиночек».
– Барбара, если нужно, ты какое-то время можешь пожить у меня, – предложила Дейлинка. – Я снимаю квартиру с однокурсницей, но места хватит и троим.
– Спасибо.
– Я не из вежливости предлагаю. Мне действительно страшно за тебя.
– Да, я поняла. Если что, буду знать, кому звонить.
Девушки допили пиво, разделили чаевые и покинули «Хмельного гуся». Дейлинка надела прозрачный дождевик и побрела по лужам, как привидение. А Барбара прошла несколько метров, набрала код на домофоне и нырнула в тёмный подъезд. Мать закрылась в своей спальне и, скорее всего, уже спала. А может, только делала вид. Она прекрасно понимала, что акт вандализма, устроенный в подвалах пивоварни, не пройдёт незамеченным, но не могла знать, кто первым обнаружит «пивные руны» и когда это случится. Так уж вышло, что нашла их Барбара. Теперь матери и дочери предстоял неприятный разговор, но это могло подождать до утра.
Барбара приняла душ, почистила зубы и на цыпочках прошла мимо комнаты матери в свою спальню. После смены в «Хмельном гусе» ноги гудели, а благодаря выпитой натощак кружке пива голова казалась непривычно лёгкой. Барбара всегда спала при свете и, зайдя в свою комнату, первым делом включила ночник. На тумбочке загорелся шар из пластмассы молочного цвета, залив комнату рассеянным светом.
У Барбары было не так много вещей – одежда, обувь, книги в мягких обложках, небольшая коробка с бижутерией, заколками и прочими мелочами. Плюшевый медведь, помогавший засыпать. Всё это помещалось в рюкзак и две спортивные сумки. Куда больше места в багаже занимали колдовские принадлежности. В течение многих лет Барбара обрастала колодами карт, наборами рун, свечами, кристаллами, колокольчиками, зеркалами, алтарными статуэтками и прочими предметами, без которых не обойтись настоящей ведьме. И теперь, покидая мать, Барбара собиралась бросить всё это. Ну, может, прихватить любимую колоду карт и свои первые руны… Представляя, как уйдёт в неизвестность, с одним рюкзаком за плечами, Барбара чувствовала внутри странную сосущую пустоту. Она знала все оттенки и градации страха, и это был именно он.
Первый раз Барбара поняла, что так продолжаться не может, что ей надо бежать от матери, в четырнадцать лет. Это произошло после истории с Рудольфом Новаком, её единственным другом… её первой детской влюблённостью. Когда Барбара думала о том, как однажды уйдёт от матери, станет жить самостоятельно и в один прекрасный день разыщет Рудольфа, её начинало слегка потрясывать, а ладони становились холодными и влажными. По венам разливался ядовитый коктейль из ужаса, бессилия и чувства вины. Юная Барбара стыдливо загоняла эти мысли в глубины сознания, как подросток прячет от родителей журнал с неприличными картинками. А спустя какое-то время снова позволяла себе подумать о жизни вдали от матери. Она понемногу, по капле приучала себя к этим бунтарским размышлениям. И со временем её ладони перестали потеть, а к горлу уже не подкатывала тошнота.
Барбара твёрдо решила порвать с матерью в день своего совершеннолетия. И несколько лет готовила этот побег, подобно узнику, тайком подпиливающему решётку. Вот только прутья эти находились внутри её разума, а напильником служила обида на мать и убеждённость, что всё происходящее – ненормально.
Засыпая под монотонный шелест дождя, Барбара думала: «Может, нет смысла тянуть до дня рождения? Я могу уехать когда угодно, хоть завтра».
Интерлюдия первая
Четырьмя годами ранее
В маленьких городках наподобие Серебряного Ручья, где все жители знали друг друга в лицо, Барбара чувствовала себя неуютно. Люди там вели размеренный, неспешный образ жизни, имели слишком много свободного времени и любили посплетничать. Совсем иначе дела обстояли где-нибудь в Праге, Стокгольме или Вене. Жители мегаполисов вечно куда-то спешили и смотрели только в собственные смартфоны, а не по сторонам. Там Барбара словно становилась невидимкой, и ей нравилось это ощущение. Она могла спокойно гулять, ходить в кино или просто сидеть на лавочке в парке и кормить голубей, зная, что никому нет до неё дела. Женщине с ребёнком ничего не стоило затеряться в большом городе, но мама не руководствовалась логикой или здравым смыслом, когда выбирала место, где они проведут следующие несколько месяцев (а может, недель или дней – кто знает). В этом деле она целиком и полностью полагалась на маятник.
Мать Барбары составляла гороскопы людям, которые регулярно мелькали на телевидении, у неё консультировались бизнесмены и политики. Но сейчас никто бы не опознал в ней ведьму, чьи предсказания влияли на многомиллионные сделки и гастрольные туры рок-звёзд. Красивая светловолосая женщина с голубыми глазами – по случаю очередного переезда она избавилась от макияжа а-ля семейка Аддамс и переоделась в удобный спортивный костюм.
Сейчас фрау Вернер сдвинула тарелки и развернула на столе видавшую виды карту. Чтобы плотная бумага не сворачивалась, она поставила сверху солонку и перечницу.
– Давай узнаем, куда мы с тобой отправимся дальше, – сказала мама, вынув из кармана кристалл горного хрусталя на цепочке. Не обращая внимания на удивлённый взгляд официантки, она принялась водить маятником над картой.
– Я хочу в столицу, – сказала Барбара, макая картошку фри в кетчуп.
– А я хочу в Австралию, дорогая, – произнесла мама, продолжая водить маятником над плавными линиями рек и угловатыми линиями шоссе. Дольше всего она держала маятник над точками, обозначающими города. – В Австралии кенгуру, а ещё коалы. Ты же любишь коал? Они милые…
У фрау Вернер была карта Европы, и позавчера с её помощью она определила, что им надо двигаться на юг. Сейчас же перед ней лежала подробная карта Чехии.
– Почему мы уехали из Варшавы? Мне там нравилось…
– Потому что ищейки твоего папочки напали на наш след, ты же сама прекрасно знаешь. Ещё немного, и они бы сидели у нас на кухне, попивая кофе, а я не готова к таким гостям.
Барбара сомневалась, что адских тварей интересует кофе. От мысли об отцовских ищейках ей сделалось не по себе, и аппетит как-то разом пропал. Девочка положила чизбургер обратно на тарелку и с опаской посмотрела в окно. По ту сторону толстого стекла висел густой туман. В серых утренних сумерках бензоколонка, рядом с которой находилась закусочная, напоминала древние развалины, а ползущие по шоссе машины – горбатых желтоглазых чудовищ. Где-то в тумане вполне могли прятаться рогатые демоны, которых отец Барбары призвал из ада…
– Мы с тобой едем в Серебряный Ручей.
Постановив это, мама отодвинула солонку с перечницей, и карта сама собой свернулась в трубочку.
– Ясно, – пробормотала Барбара, отрываясь от созерцания тумана.
Уже по названию становилось ясно, что это какая-то дыра, где живёт от силы несколько тысяч человек.
Городок, на который указал маятник, располагался на востоке Чехии. Как сообщали придорожные указатели, регион этот назывался Моравией, и, глядя из окна автомобиля, Барбара пришла к выводу, что здесь нет ничего, кроме бесконечных виноградников и дремучих лесов. Последнее, впрочем, её вполне устраивало.
В Серебряный Ручей фрау Вернер и её дочь прибыли ближе к вечеру. Цивилизация, с торговыми центрами, большими бензоколонками и придорожными ресторанами, давно осталась позади, пейзажи стали сначала уныло-сельскими, а потом и вовсе дикими. Шоссе долго петляло среди пологих холмов, покрытых купами деревьев, пока на обочине не возник облезлый металлический щит с надписью «Добро пожаловать в Серебряный Ручей. Основан в 1345 году».
– Почти приехали, – бодрым голосом сообщила мама, сидевшая за рулём фольксвагена. – Однако древний городок!
Автомобиль проехал ещё немного, и взору Барбары открылась узкая, зажатая среди холмов долина. Дорога уходила вниз, и, пока машина спускалась, девочка видела черепичные крыши, покрытые бурыми пятнами мха. Деревьев было много, и некоторые уже сбросили листву и теперь тянули к серому небу голые ветви. Городок полностью оправдал ожидания Барбары, и она мысленно показала язык осколку горного хрусталя, застывшему над едва заметной на карте точкой. Зданий выше трёх этажей девочка не заметила и задалась вопросом: есть ли здесь, например, кинотеатр? Глядя по сторонам, можно было подумать, что до изобретения кинематографа ещё лет сто, и это как минимум.
– Интересно, а как здесь с интернетом? – спросила Барбара, когда фольксваген приблизился к первым постройкам. Устойчивый интернет требовался маме для работы, и, если в Серебряном Ручье с этим проблемы, ей придётся просить хрусталик выбрать на карте другую точку. Такое уже случалось.
– Да как везде, наверное, – пожала плечами мама. – Вон я спутниковую тарелку вижу. Значит, есть.
Тарелка, о которой говорила фрау Вернер, крепилась к стене постройки, похожей на покосившийся сарай. За забором из металлической сетки бродили куры и лежал насквозь проржавевший, утонувший в сорной траве остов автомобиля. Когда машина проезжала мимо, петух с печально поникшим гребешком взъерошил перья и выдал простуженное «кукареку».
Окраины Серебряного Ручья производили гнетущее впечатление – похоже, работы здесь не было и поселение медленно загибалось. Впрочем, ближе к центру ситуация стала немного лучше. С улиц исчез мусор, штукатурка уже не отваливалась от стен, демонстрируя кирпичную кладку, и заборы стояли более-менее ровно. Типичный европейский городок, чья история уходила в глубокое Средневековье. Вымощенные брусчаткой мостовые, домики, стоящие стена к стене и выкрашенные в пастельные тона, резные и кованые вывески… Автомобиль ехал по кривым улочкам, пока не оказался на центральной площади, круглой и весьма просторной. Справа возвышался католический собор из светлого камня, слева – ратуша, которую венчала квадратная башенка с часами. Между этими постройками располагался фонтан и обязательный чумной столб со статуей ангела наверху. Сюда уже не стыдно привезти туристов, но площадь пустовала. В этом не было ничего удивительного – Барбара много путешествовала и знала, что ближе к вечеру жизнь в городках, подобных Серебряному Ручью, замирала.
Фрау Вернер ехала по навигатору, но дорожный знак сообщал, что въезжать на площадь запрещается. Ворча себе под нос, она сдала назад и обогнула центр по соседним улицам. Пока фольксваген совершал эти манёвры, резко стемнело. Барбара сначала не поняла, как это получилось, а потом сообразила, что солнце нырнуло за холм, над которым теперь разливалось багровое зарево. Посовещавшись с маятником, мама первым делом заглянула на сайт, где размещались объявления об аренде жилья. В Серебряном Ручье имелась всего одна небольшая гостиница, но фрау Вернер предпочла снять отдельный домик на окраине городка.
По мере того как мать и дочь удалялись от центра, пейзаж менялся в обратном порядке – облагороженные улицы остались позади, на смену старинным домикам, по фасадам которых вился плющ, а ставни украшала резьба, пришли облезлые халупы в окружении теплиц и курятников. Машина проехала Серебряный Ручей насквозь и остановилась у забора из сетки-рабицы. За ним был заросший травой двор, в глубине которого виднелся чёрный силуэт домика под черепичной крышей.
– Кажется, приехали, – сказала мама, заглушая мотор.
Барбара вылезла из машины и прошлась туда-обратно, разминая ноги. Ближайший уличный фонарь остался далеко позади, и двор тонул во мраке, густом, как дёготь. Пока мама созванивалась с арендодателем, девочка приблизилась к забору, включила фонарик на телефоне и оглядела двор. Луч выхватил из темноты проржавевшую бочку, полную дождевой воды, автомобильные шины, поломанные ящики… Хотелось бы Барбаре знать, какими соображениями руководствовался магический маятник, указывая на эту дыру! Возможно, он решил, что демонам будет лень тащиться в такую даль или они поломают ноги на местных колдобинах.
Спустя несколько минут из полумрака вынырнул обрюзгший тип на скрипучем велосипеде. Он вручил фрау Вернер ключи, дал какие-то инструкции относительно интернета, телевидения и водопровода и отчалил.
– Вайфай у нас будет! – сообщила мама. – Жить можно!
Вопреки ожиданиям, изнутри дом выглядел лучше, чем снаружи. И хотя застоявшийся воздух пах сыростью, бумажные обои крепко держались на стенах и нигде не было пятен плесени. В прихожей, гостиной и двух небольших спальнях стояла только самая необходимая мебель, на кухне имелся минимальный набор посуды. Мать загнала фольксваген во двор, после чего они с Барбарой перенесли сумки из автомобиля в дом.
За ужином (хлеб, масло и сваренные на скорую руку сосиски, купленные в придорожном супермаркете) Барбара спросила, чем она будет заниматься в Серебряном Ручье.
– Как это – чем? – удивилась фрау Вернер. – А как же твоя учёба?
Под учёбой она понимала ежедневные упражнения с картами Таро, Книгой Перемен и рунами. Ну и составление гороскопов – куда же без этого!
– Я не про гадание, – протянула Барбара. – Здесь даже парка нет.
– Здесь наверняка есть парк. Но зачем он нужен, если вокруг такая красота – холмы, виноградники? Ты найдёшь, где погулять, я в этом не сомневаюсь. Заодно расставишь ловушки на бесов.
Фрау Вернер не боялась отпускать Барбару гулять. Совсем наоборот, она настаивала, чтобы та совершала дальние пешие прогулки, самостоятельно каталась на метро и в общественном транспорте, умела купить проездной билет и не стеснялась спросить дорогу.
– Тебе придётся стать умной, как твоя мамочка, – при каждом удобном случае повторяла фрау Вернер. – Если на тебя обратит внимание полицейский, ты должна знать, как обхитрить его. А если не брать в расчёт полицию, в городе нет ничего страшного. Это всего лишь скопище людей, которым нет до тебя никакого дела. Бояться надо совсем других вещей.
И фрау Вернер не жалела сил и времени, втолковывая маленькой дочери, чего на самом деле следует бояться. Самым страшным она считала даже не демонов – их, по крайней мере, можно отпугнуть защитными чарами. Ювенальная юстиция и органы власти – вот от кого, по её мнению, исходила настоящая опасность.
Разговор об этом она могла начать в любой момент – когда вела машину, готовила ужин или просто приходила подоткнуть Барбаре одеяло и пожелать спокойной ночи.
– Представь, тебя заберут у мамочки и отправят в детский дом! Там детей мучают, морят голодом и бьют ремнём. Но ещё хуже, если тебя отдадут отцу! Понимаешь?
Девочка кивала, и в глазах у неё стояли слёзы. А фрау Вернер продолжала в красках описывать ужасы, которые ждали Барбару в случае, если полиция или службы опеки разлучат их:
– Отец только и ждёт, чтобы скормить тебя чудовищам! Или сделает из тебя злую ведьму и заставит поклоняться Дьяволу! Ты будешь ползать на карачках перед Бафометом, совершенно голая, и целовать его копыта. Хочешь ты этого?
Барбара не хотела. Она боялась Дьявола, ещё больше боялась своего отца и после таких разговоров не могла нормально спать.
Рассказав о детском доме, чудовищах, поедающих маленьких девочек, и отце, мечтающем сделать из Барбары злую ведьму (как вариант – выдать её замуж за демона), фрау Вернер не забывала напомнить, что ждёт их в будущем:
– Однажды мамочка станет старенькой и уже не сможет водить машину и заботиться о тебе, как сейчас. Тогда мы поменяемся местами, и уже ты будешь заботиться обо мне.
Сейчас, когда Барбаре исполнилось четырнадцать, беседы стали выглядеть немного иначе, но общий смысл сохранился.
На следующий день фрау Вернер первым делом села настраивать интернет. Барбара сделала влажную уборку в своей спальне и гостиной, распаковала багаж и разложила вещи. После обошла двор, убедившись, что там нет ничего, кроме металлолома, утонувшего в траве и оплетённого одичавшим виноградом. Когда она вернулась домой, мать уже консультировала кого-то, закрывшись в спальне. Девочка надела джинсы, толстовку и отправилась гулять.
Вчера небо было равномерно-серым, как туго натянутая на каркас мешковина, но сегодня из-за туч выглянуло нежаркое осеннее солнце. Барбара побродила по сонным деревенским улочкам, побывала на центральной площади, заглянула в собор Святой Варвары и постояла у фонтана. В центре каменной чаши сидела уродливая горгулья, исторгавшая из пасти струю воды, и девочка подумала, что с этой статуей наверняка связана какая-нибудь местная легенда.
Хотя центр дышал стариной, Барбара не увидела ни одного иностранца с фотоаппаратом, а местные жители бросали на неё заинтересованные, а то и удивлённые взгляды. Возможно, причина заключалась в том, что городок находился в стороне от основных трасс и не имел главной приманки для туристов – замка. Всё, что оставалось местным жителям, – выращивать виноград и делать из него вино.
Осмотрев всё, что можно, в центре, Барбара отправилась бродить по соседним улицам. Там она отыскала синагогу и парк. Последний являл собой унылое зрелище – несколько пожелтевших газонов и дюжина скамеек.
В парке, помимо каменных поилок для птиц и обсиженной голубями статуи римского папы, обнаружился щит с картой города. На нём были обозначены все достопримечательности Серебряного Ручья, в том числе дуб, которому якобы перевалило за двести лет, и старое кладбище. В сноске говорилось, что погост святой Варвары занимает шесть гектаров и что там находится около десяти тысяч могил. Звезда Давида указывала, что на кладбище имелась и секция с еврейскими захоронениями. Для такого маленького городка цифры весьма приличные – кладбище явно было заселено более густо, чем сам Серебряный Ручей. Но, с другой стороны, Барбара помнила, что и город основан в тысяча триста каком-то там году…
Просто гуляя по окрестностям, девочка и сама бы рано или поздно нашла погост великомученицы Варвары. Но в парке оказалось скучно, и Барбара решила не откладывать визит, тем более эта святая приходилась ей тёзкой.
В своей работе фрау Вернер вовсю использовала католические молитвы, взятую в церкви воду, ладан и свечи. А ещё фигурки святых, обращаясь к ним по мере надобности. Для ведьмы разбираться в ангелах и святых было так же полезно, как и в демонах, но и без этого Барбара находила жития весьма занимательным чтением. Например, она помнила, что святую Варвару казнил собственный отец-язычник, и когда он отрубил девушке голову, из раны потекла не кровь, а молоко. Потом во многих монастырях верующим демонстрировали пузырьки с молоком святой Варвары… а также её многочисленные головы. Как это случалось с чудотворными мощами, со временем их становилось всё больше.
Огороды, теплицы и обнесённые заборами дворы остались позади. Барбара вышла к пустырю, через который вела дорога, посыпанная хрустящим щебнем. Погост располагался на пологих склонах холма, а на его вершине, среди деревьев, возвышалась часовня.
Барбара не боялась кладбищ. Это не значит, что в них не было ничего опасного, как раз наоборот. Просто она усвоила некоторые правила, придерживаясь которых, ведьма могла себя защитить. Тот, кто занимался практической магией, так или иначе оказывался вынужден посещать места захоронений. Для Барбары любой погост являлся местом работы, где необходимо соблюдать технику безопасности, как стройплощадка для каменщика.
Дорога привела Барбару к арке, похожей на короткий туннель. В обе стороны тянулся невысокий каменный забор, увитый плющом, в глубине виднелись приоткрытые створки ворот. Девочка миновала их и оказалась на кладбище.
Серебряный Ручей в принципе был тихим местечком, но здесь, на погосте, тишина стала какой-то потусторонней. Здешний воздух казался то ли слишком густым, то ли, наоборот, – слишком разрежённым, чтобы нормально передавать звук. Среди каменных надгробий, склепов и скульптур скорбящих ангелов возвышались деревья, дававшие густую тень, но Барбара не слышала шелеста листвы и пения птиц в кронах. Она прикрыла глаза и, как учила мама, попыталась почувствовать энергетику кладбища. Спустя некоторое время волосы на её загривке приподнялись, словно наэлектризованные, а вдоль позвоночника пробежал холодок. Возможно, виной тому был сквозняк, тянувший из арки прямо ей в спину, а может, и нечто другое. Опираясь исключительно на интуицию, девочка решила, что погост великомученицы Варвары лучше подойдёт для тёмных ритуалов. Как только эта мысль оформилась в её голове, в кронах зашумел ветер и где-то неподалёку свистнула птица. Барбара выдохнула и открыла глаза – первый контакт с погостом состоялся.
Вдыхая наполненный испарениями воздух, юная ведьма двинулась вверх по склону холма. Петляя между надгробиями, она по привычке отмечала имена умерших, детские и парные захоронения. Всё это могло пригодиться в работе – в кладбищенской магии часто требовалось, чтобы имена клиента и покойника совпадали. А могилы, где захоронены супруги, подходили для любовных чар.
Мама учила: хочешь свести человека с ума – ищи могилу сумасшедшего, хочешь разорить – ищи того, кто умер в нищете. Также намётанный глаз Барбары отмечал предметы, которые могли пригодиться в ритуалах и за которыми при случае можно будет вернуться. Вот на детской могиле сидит плюшевый медвежонок, уже наполовину сгнивший и похожий на маленького зомби, выбравшегося из-под земли. А вот упавший деревянный крест, который ничего не стоило разобрать на составные части. В ход шло всё – гвозди, венки, растения, земля с могил… Но собирать подобные вещи заранее и хранить их дома стал бы только очень безрассудный или очень неопытный колдун.
Чем выше поднималась Барбара, тем старше становились захоронения. Некоторые памятники появились здесь более четырёхсот лет назад. Они покосились, вросли в землю, а дождь и ветер неплохо поработали, шлифуя камень. Ближе к вершине холма всё чаще стали попадаться безымянные могилы, и они тоже могли быть использованы в ритуалах…
Барбара поставила себе целью добраться до часовни. Петляющая, усыпанная прелой листвой дорожка вела вверх и вверх, пока наконец среди деревьев не показалась каменная стена. Девочка подошла ближе и увидела потемневшие деревянные двери, обшитые железными полосами и соединённые скобами, на которых висел тяжёлый замок. В этот момент кладбищенская тишина нарушилась – с обратной стороны часовни послышались голоса.
Опыт подсказывал, что чаще всего на старых, полузаброшенных кладбищах встречались или местные жители, решившие проведать свою прапрабабушку, или подростки, считавшие чью-нибудь могилу самым подходящим местом, чтобы покурить и выпить пива. И в том и в другом случае Барбара предпочла бы избежать встречи. Взрыв смеха, донёсшийся из-за угла часовни, склонил чашу весов в пользу подростков.
Барбара развернулась и начала быстрым шагом спускаться по тропинке. В этот момент за её спиной раздался чей-то голос:
– Смотрите-ка, мы здесь не одни!.. Эй, а ну, стой! Блондинка, я к тебе обращаюсь!
Кто-то захихикал, а Барбара со вздохом остановилась. Повернувшись, она увидела у стены часовни четверых подростков – троих мальчишек и одну девочку. Все они казались немного старше Барбары. Впрочем, она знала, что не выглядит на четырнадцать, – людей вводили в заблуждение её рост и фигура.
– Я тебя не знаю, – сказал темноволосый парень в кожаной куртке и футболке с черепом. Его прямой изучающий взгляд скользил по Барбаре. – Ты что, не местная? Туристка?
– Не совсем. Мы с мамой сняли здесь квартиру. Она приехала сюда по работе, и я вместе с ней.
– Что это у тебя за акцент? – бесцеремонно поинтересовался парень.
– Немецкий, – пожала плечами Барбара. – А что, какие-то проблемы?
Долговязый мальчишка в бейсболке, стоявший позади лидера, усмехнулся и толкнул его в плечо:
– Эй, ты чего на человека наезжаешь? Нормальный акцент, не так уж и заметно. Я, кстати, знаю несколько слов по-немецки – кранкенваген, например. Это типа скорая помощь.
Тот даже не оглянулся на приятеля – он продолжал сверлить Барбару ничего не выражающим взглядом. Череп на его футболке криво ухмылялся, заклёпки и молнии на куртке тускло блестели.
– И как же тебя зовут?
– Барбара. А тебя?
– Поднимайся, познакомимся.
Девочка вздохнула. В её планы не входило заводить знакомство с местной шпаной, однако ничего не поделаешь. Не убегать же от них в самом деле!
Напустив на себя наглый вид, Барбара вернулась к часовне и оглядела компанию. Кроме парня в мотоциклетной куртке и второго, в бейсболке, здесь были ещё мальчик и девочка, одинаково рыжие и с похожими костистыми лицами. Вне всякого сомнения, брат и сестра, причём двойняшки. Все, включая девочку, одеты примерно одинаково – в скрипучие кожаные куртки, джинсы, ремни с бляшками, фирменные кроссовки. На шее у главаря висели «Маршаллы», из которых доносился звук электрогитары. Барбара, не так давно сама выбиравшая себе наушники, знала, что это очень дорогая модель. Весьма неплохо для провинциального городка, затерянного среди холмов Моравии. Глядя на них, Барбара решила, что перед ней не настоящие неформалы, а отпрыски богатеньких родителей, которые пытаются «закосить» под шпану.
– Ну, давай знакомиться, – сказала Барбара, обращаясь к лидеру компании. – Я уже представилась.
– Меня зовут Феликс, а это, – он указал на «бейсболку», – Евжен.
Двойняшки представились сами.
– Эрик, – сказал мальчик.
– Эрика, – сказала девочка.
– И ты правильно поняла, – усмехнулся Евжен, – у их родителей проблема не только с воспитанием детей. А ещё с фантазией.
Он, похоже, был местным клоуном. Барбара изобразила лёгкую улыбку, так, чтобы не оставить без внимания шутку, но и чтобы не обиделись Эрик и Эрика.
– И что твоя мать здесь делает? – спросил Феликс.
– Оценивает местный рынок, – без запинки соврала Барбара. – Она работает на большую компанию, которая производит вино. И её прислали сюда присмотреться к виноградникам.
– А, так это она по адресу, – кивнул Евжен. – Отец Феликса производит лучшее вино в Серебряном Ручье, и у него самые большие виноградники в городе.
Эрик и Эрика закивали.
– Все наши родители занимаются вином, и у всех виноградники, – отмахнулся Феликс.
