Kitabı oku: «Год Волка», sayfa 3

Надо мной нависла собачья морда.

Нет, сегодня, явно, не мой день!

И, к тому же, я не был уверен, что это был именно пес. Почему-то пришло в голову, что это – волк. Или шакал. Или гиена.

Хотя: какие такие волки в городе? Они все обосновались в зоопарке: и красные, и серые. Сам видел.

Среди нас одни только акулы большого бизнеса и крутятся. Да еще я, тишайший раб божий, лежу себе на скамеечке, никого не трогаю. Даже зажмурился от смирения. Раз, два, три – видение сгори! Я собрал волю в кулак, снова открыл глаза и рывком приподнялся на локтях.

Никого.

Только ветер прошуршал.

Кажется, «глюки» не думали отступать. Надо срочно сдаться санитарам: они, может быть, помереть сразу не дадут, помучают еще немного.

Встать удалось только с пятой попытки. Но зато – на ноги. Вот могу же, если очень постараюсь. И я пошел. Сам. Конечно, земля качалась, уплывала из-под подошв, но я не падал. И мир был вполне осязаем. И ночная прохлада приятно бодрила тело.

Сбоку, темным исполином, возвышалась усадьба Харитонова. Вернее, сейчас в этом особняке находится Дом Пионеров.

Вознесенская староверская церковь взирает с другой стороны как старик-учитель, лишь головой в знак порицания не качает.

Люблю я эти места, в них есть древняя мощь, в них ощущается мифология не только ушедших времен, но чувствуется биение сердца города.

Конечно, до собственного дома мне еще топать и топать. Впрочем, тело движется само, по инерции, но отчего-то совсем не в ту сторону, точно у ног моих своё, особое мнение. Думаю, это мое состояние называется даже не «автопилот», а «сбой в программе передвижения».

Вот куда это я отправился? Даже самому интересно.

Я вышел из ворот усадьбы и двинулся туда, собственно, откуда и пришел, разве что забирая вбок, к памятнику. Каменные комсомольцы под развернутым знаменем бодро маршировали от Вознесенской церкви к часовенке и к строящемуся «Храму на Крови» на месте разрушенного Ипатьевского дома. От заутренней – к вечерней. Красота!

Именно этот мистический смысл, эта абсурдность, авангардность смысла зданий, собранных в одном месте Силы всегда и привлекала внимание.

Впрочем, аура волшебства распространялась аж до самой набережной, и всё здесь подчинялось негласному закону смешения высокой древности и урбанистического уродства.

Настоящие и воссозданные дома российских писателей, создающих ансамбль музеев «Литературного квартала», венчал не только строящийся «Собор на Крови», но и еще один «шедевр» – скульптура Пушкина. Высокое и комичное всюду сплеталось на этом пятачке земли.

Ну да, умом я понимаю, что Александр Сергеевич сильно смахивает на мартышку, а все поздние портреты были идеализированы для облегчения восприятия поэзии в институтах благородных девиц. Но зачем же так кропотливо восстанавливать никому не нужную «правду», коли прошла не одна сотня лет? И отчего бронзовый Пушкин в простыне? Во фраках Александр Сергеевич хаживал, как цивилизованный сердцеед, а не как любовник, обернувшийся в штору, и удирающий от вернувшегося из командировки рогатого мужа. Даже со знанием анатомии у скульптора и то – сильный напряг.

Сразу за «Литературным кварталом», обрамляя его, стоят склады и старый, но вполне жизнеспособный двухэтажный особняк, занятый туристической фирмой «Евразия», известный своим балконом, на котором может разместиться рота солдат. Дом примыкает к стихийному парку, тянущемуся до набережной. А среди тех диких деревьев: то труп найдут, то каркас обгоревшей машины ночью появится. Самое настоящее сказочное, пусть и темное, место!

Пока размышлял, не заметил, как дотопал до памятника энтузиастам-комсомольцам и оказался возле чугунной ограды. Тревожно огляделся.

Чтобы перейти дорогу и оказаться у строительной площадки «Храма на Крови», нужно спуститься вправо или влево по пешеходной обледеневшей дорожке (откуда я, собственно, и пришел), а прямо —дороги нет. Одна загвоздка: мне, вообще-то, в другую сторону.

Направо мне. Спуститься с холма, обойти дом Пионеров и ТЮЗ, и вперед, до самой железной дороги. А там, через мост и почти дома. Что ж меня ноги несут-то в другую сторону?

Но, с другой стороны, ведь где-то здесь всё ещё может прятаться девчонка, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор.

Это что же получается? Я, на уровне подсознания, всё ещё стремлюсь спасти девушку? Только стал бы кто меня тут дожидаться? Небось, давно смоталась, как умненькая. Нет, не может её здесь быть: столько времени прошло!

Ну, зачем я сюда пришел? В таком состоянии недолго пошатнуться, кувыркнуться и всё: привет маме!

Башкой об асфальт – и обеспечено мне вечное царствие. Кажется, я начал догадываться, куда именно меня влекло. Прямиком – в ад! В комфортабельный ящик, обитый бархатом.

Интересно, каким местом я сейчас думаю? Нет, не тем, что диаметрально противоположно голове. Каким-то другим. Но, кажется, и не мозгами тоже. Уж не превратился ли я в зомби?

Впрочем, ходячие мертвецы – это в Африке. И потом, все эти воскресшие трупы работать должны, а не слоняться без дела.

Всё: надо разворачивать оглобли! Домой, спать! А то так, чего доброго, до белой горячки дотопаю…

И вдруг я, совершено отчетливо, осознал страстное желание перемахнуть через оградку на дорогу. Прыгнуть, чтобы разбиться. Непременно сейчас, потому что потом – будет слишком поздно!

Да что же это?!! Я представил себя со стороны: ковыляет эдакий избитый придурок лишать себя жизни.

Не пойду!!!

Я же в полном сознании. И никакого сотрясения мозгов у меня нет! Это только в дурацких фильмах бывает: одержимость, непреодолимая мистическая тяга. Всему верить – себя не уважать.

Но ноги вели меня сами. Бездна тянула неудержимо.

Вниз. Вниз. Вниз!

Впрочем, если брошусь, – не убьюсь, лишь покалечусь. Здесь высота метра три, или чуть больше.

Наваждение какое-то.

И – тишина.

Уши словно ватой заткнуло. От этого, наверное, навалилось и ощущение фантасмогоричности происходящего. Да и о какой, к чёрту, реальности речь?!

Никогда я так глупо не дрался, спасая неизвестно кого. Никогда не видел волков посреди города. Никогда мои ноги не ходили сами по себе. И никогда еще не было так страшно!

Меня охватила паника. А впереди – обрыв. Я судорожно вцепился в чугунную оградку мертвой хваткой. Я словно пытался задержать самого себя!

Меня трясло, точно под напряжением.

Но я ещё мог думать, а значит – сопротивляться!

Вот что было до этого?

Меня разбудил пес, и я отправился искать свою смерть.

Собаки, волки… Что про них известно?

Ну, есть еще оборотни, но они не считаются.

Или меня вампир поцеловал?!

Снова мороз продрал по коже. Да что же это, в конце концов?! На кого я стал похож? Стою, как идиот, на вершине холма, а в голову всякая дрянь лезет.

Да ещё я вдруг представил, как должны выглядеть мои мысли в плане материальном. Лучше бы я этого не делал!

Воображение махом нарисовало толстых червей, которые копошатся в моих мозгах. Вот мерзость! От отвращения едва сразу не сиганул вниз.

Я всё понимал, но контролировать себя уже не мог.

Что со мной, черт подери?!!

Зачем люди прыгают из окон, или с обрывов? Когда хотят покончить с собой. Не подходит. Я очень даже хочу жить! И на подсознание нечего валить! Я ведь живучий, как кошка. Вон как в перила вцепился, будто примерз.

Руки мои тряслись всё сильнее. Я чувствовал, как капли пота ползут по вискам. Надо же: когда меня били, так не боялся!

К чёрту! Все – к чёрту!

Надо только не подчиниться злой воле. Ведь пока мысли бегают по кругу – я борюсь!

Из окон еще наркоманы прыгают. Но им-то всякая дребедень чудится, вот они и не понимают, куда лезут. Но я-то всё осознаю.

Ещё есть одержимые. Это хоть из области мистики, зато подходит. И сейчас, выходит, надо изгнать из себя дьявола, освободиться от навязанной бесами воли!

Что там, в таких случаях, экзорцисты делали?

Неделю назад, на спор с Костиком Меркуловым, после единственного прочтения, я запомнил ритуальную фразу изгнания сатаны, которую инквизиторы читали над ведьмами и бесноватыми. Ну, типа, друг не верил в мою способность, а я ему нос и утер. Вот сейчас оно, древнее заклятие, и пригодилось!

Я даже наморщил лоб, чтобы ничего не перепутать: «Deus qui tot periculis constitutos prae humana scis fragilitate non posse subsistere, da nobis salutem mentis corporis, ut qui merito pro peccatis nostris affligimus te ad juvante liberemur. Per Dominum nostrum Jesum Christum. Apage Satans, apage Ahasverus»⁵.

Кажется, ничего не перепутал. Что сие значит – я не удосужился выяснить, но не станет же в умных книгах папа Римский Гонорий всякую чушь писать! По крайней мере, хочется на это надеяться.

Слова отзвучали, но ничего не изменилось. Луна, по-прежнему, тупо таращилась, выглянув из-за облаков, словно пыталась подать тайный знак.

Ни единой машины не проехало по дороге. Птиц в небе не было. А вот фонари вдруг разом погасли. Похоже, я с этой латынью что-то напутал.

– Изыди, сволочь!!! – в отчаянии прокричал я на нормальном языке.

Игры в спиритизм закончились! Меня трясло, точно в лихорадке. Никогда еще страх не вползал в моё сознание так глубоко. Мне казалось, что даже вселенная в ужасе замерла, само время остановило бег, и мир ждет, когда я, все-таки, сигану через заборчик.

И я сделал бы роковой шаг вперед, но тут меня свернуло изнутри так, что я вмиг покрылся холодным потом от макушки до пяток. И это вернуло меня к реальности. Магия сработала!

«Я – сам отвечаю за всё, что со мной происходит! Я выживу! И плевать я хотел прямо с этой горы всем чертям на их лысины!»

Я сосредоточился и шумно выдохнул, представляя, как из меня вытекает всяческая астральная грязь и, навязанные мне, чужие мысли.

Заметного облегчения это, конечно, не принесло. Но желание бросится вниз, – резко ослабло. Я уже даже контролировал ноги. Но отойти от решетки не решался.

И вот тут увидел, как метрах в тридцати на чугунную оградку взбирается нечто несуразное, но, без сомнения, человекообразное, совершенно на демонов не похожее.

Пару секунд я тупо смотрел на это привидение, прежде, чем догадался, что передо мной та самая избитая девушка. Досталось ей, видимо, изрядно. Она, похоже, тоже очень туго соображала, или вообще не понимала, где находится. Она, покачивалась, точно сомнамбула.

Держась обеими руками за перила, девушка с трудом выпрямилась. Сильная. Мне это понравилось. Вот это воля!

Значит, нас обоих ведут к смерти? Зачем?

Незнакомка, тем временем, покачнулась. Я почувствовал, как шевелятся волосы у меня на голове, потому, что понял, что она сейчас сделает.

– Эй, ты! Стой! – я отчаянно рванулся к девушке, но почему-то шагнул не в сторону, на помощь несчастной, а вперед, придвигаясь вплотную к чугунной ограде, словно я тоже собирался кинуться вниз.

Холодная испарина покрыла лоб. Судорожно вцепившись в холодный витой чугун, проклиная себя и весь мир, я видел, как незнакомка медленно, точно при просмотре через стоп-кадр, наклонилась вперед. Секунды две она балансировала над пропастью, нависая над дорогой, а потом – рухнула вниз.

На мгновение меня охватил столбняк. А потом темная воля меня окончательно отпустила.

Я не сразу понял, что свободен. Никуда меня больше не влекло. Мир стал нормальным, осязаемым, вернулась боль во всем теле. И даже фонари зажглись. Или они горели всё это время, пока у меня приключилось помутнение рассудка? Я разжал ладони и отпрыгнул от ограждения назад. Пальцы всё ещё дрожали от перенапряжения. Меня знобило.

Да была ли девушка? Или это всего лишь шутки свихнувшегося разума? Нужно подойти да глянуть вниз. Но хотелось развернуться и бежать без оглядки. Забыть всё, как дурной сон.

Я сделал ещё один шаг назад, но не выдержал: обернулся и тут же увидел её. Она выжила. Она ползла через дорогу к зданию «Полярэкса». Холм был не очень высоким. Убиться, в принципе, не возможно.

Черт возьми! Что за фигня здесь творится?! Я же ради этой девушки жизнью рисковал, а теперь, как детсадовец, наслушавшийся баек про живую черную перчатку да про глаза, бегающие по стене, собрался подло слинять!

Поскальзываясь, и матерясь от боли, я побежал вниз, сначала к Филармонии, где можно было нормально перейти дорогу. Девушку необходимо спасти! И я это сделаю. Прямо сейчас. Зря я, что ли дрался, в конце концов?

Но, уже сбегая по ступенькам, услышал скрип тормозов.

Значит, машины на дороге, все-таки, есть.

Перила, наконец-то, кончились, я выскочил на трассу.

Меня обдало ветром. Это мимо пролетела машина. Водила мог бы сбить меня, ведь я появился перед ним, точно чёрт из табакерки! Но машину словно отвело в сторону.

Чудо? Или все это – хитрая дьявольская игра?

Лишь через мгновение я понял, что меня, вообще, не заметили.

А вот и ещё один автомобиль. Новый водитель, точно, не видел меня, но зато заметил ползущую на дороге девушку. Тот, кто промчал секундою раньше, не навредил ей, но и не остановился. Дай бог, чтобы и этот поступил бы также.

Новый шофер, явно испугавшись за себя, начал лихорадочно выкручивать руль. Думается, зря он паниковал, и если бы не истерил, то просто проехал бы, как и предыдущий лихач.

Манипуляции с баранкой привели к тому, что уйти от столкновения с девушкой чудак так и не смог. Он, безусловно, не справился с управлением, все-таки был гололед, но визга тормозов я так и не услышал.

А через секунду машина переехала девушку и безостановочно продолжила свой путь.

Это было как в кошмарном сне. Доли секунд растянулись в тягучие капли отчаяния. Я закричал, точно это меня самого намотало на колеса.

Забыв про боль, рванулся, подбежал к пострадавшей, перевернул ее к себе лицом. В неверном свете фонарей лицо незнакомки превратилось в какое-то серое месиво, а тело казалось кровавым куском мяса. Девушка лежала возле самого тротуара. На губах ее пузырилась темная пена. Глаза были закрыты. Я попытался нащупать пульс, но руки у меня дрожали, я ничего не чувствовал.

Как можно осторожнее оттащил тело с дороги. Еще один такой лихач – и хоронить будет нечего! А девушка вдруг пришла в себя и глухо застонала. Значит жива. Жива!!!

Что теперь делать? Ждать следующей машины? Но никто не остановится. Даже надеяться на это глупо. Эти гниды побоятся испачкать кровью салон!

Я пошарил по карманам. Вытащил телефон. Дрожащими пальцами попытался набрать номер, но на табло вдруг выскочила надпись: «Телефон разряжен». Хлоп, и монитор погас. В сердцах я едва не швырнул бесполезной игрушкой об землю.

Ладно, на симке деньги есть, нужно только добраться до розетки и найти подходящий зарядник.

В конце концов, можно воспользоваться стационарным телефоном. Но здесь и позвонить-то неоткуда. Рядом сплошь магазины да офисы – и всё закрыто.

Я перетащил незнакомку под фонарь, уложил на газон, и бросился за помощью. Перебежав наискосок перекресток, отчаянно забарабанил в дверь музея фотографии имени Метенкова. Должен же быть там сторож!

Вспыхнули окна, и из-за закрытых дверей послышался злобный окрик:

– От двери отойди! Ментов вызову!

– «Скорую»! – заорал я. – Вызови «Скорую»! Машина сбила девушку! Здесь, возле «Полярэкса»!

– Отвали, алкаш! – рассвирепел охранник.

Он мне не верил. Думал, что я пьян и ищу приключений. Хорошо, урод, сам напросился! Я схватил камень и запустил им в окно. Звон битого стекла стоял у меня в ушах как колокольный звон.

– Вот, собака! – вопил охранник, перекрывая рёв взбесившейся сигнализации.

Теперь, точно, всё будет: и полиция, и «Скорая». Ну и, слава богу! Пусть хоть так, но помощь поспеет.

Конечно, врачей я дожидаться не стал. Что бы я им сказал? А что прикажете врать ментам, когда они увидят меня такого красивого возле полумертвой женщины? Тем более, на ней – полно моих отпечатков. Хорошо ещё, что меня никто не разыскивает.

И если красота и спасет мир, то доброта – его погубит.

Оно даже ёжику понятно, что не с девушкой я дрался, не она меня так отделала, и не я её на машине переехал. Хотя, это ведь, как повернуть. У нас по-всякому умеют.

Ну, и свидетель из меня тоже никудышный. Номер я не запомнил. Да и цвет машины не разглядел: то ли темно-вишневый, то ли бардовый. В общем, «подстава» полная, классическая. Идиотом нужно быть, чтобы остаться. Посадить, может, и не посадят, но по судам затаскают, кровь попортят…

Так я плелся в сторону дома и сам себя убеждал, что сделал всё, что смог. И никто не виноват, что в итоге всё так плохо. Что же теперь: бросить всё, постичь восточные единоборства и всю оставшуюся жизнь спасать невинных? Чушь! Каждому – свое.

Однако, обмануть самого себя не получалось. В голове всё вертелось и смешивалось в громокипящий напиток: драка, странные спасители, волки, дикое желание кинуться вниз, истерика с изгнанием дьявола.

Если принять всё как данность, получается, что это именно я и убил девушку. Только чужими руками. Мы же вместе, почти одновременно, подошли к какой-то запретной черте. И, если бы я шагнул первым, то и под фонарем валялся бы, а она осталась бы жить.

Но, почему: я или она? Что это за выбор такой? И кто бог после этого? А главное: что дальше? Война добра и зла? Да на что она мне?

В гробу я видел всех этих вояк крылатых. Боги, демоны…

Вот пусть сами между собой и разбираются! Моё дело – сторона! Мне только двадцать два! И я хочу жить!!!

Я шёл и оправдывался сам перед собой.

Хотя, если разобраться, в чем же я провинился?

Но ощущение совершаемой подлости не оставляло меня.

Мелодии тьмы. Опаздуны

Иномарка неслась по ночному городу. Весенний ветер врывался в открытые окна машины и ерошил жидкие волосы на маленьких головах пятерых карликов, сидевших молча и сосредоточенно разглядывающих дорогу.

На первом же перекрестке «БМВ» вылетела на красный свет, чиркнула дорогущий мотоцикл так легко и непринужденно, словно за рулем сидела не богиня, а «блондинозавр».

Ревущий железный конь встал на переднее колесо, и, точно дикий мустанг, яростно скинул с себя лихого ковбоя. Бородатый мужик перелетел через руль и смачно шмякнулся о проезжую часть. Шлем треснул, кожаная куртка и штаны превратились в лохмотья. Байкер приподнял голову, но тут же потерял сознание.

Колдун нервно сглотнул.

– Упс! – сказала девица за рулем. – Экая неприятность приключилась. Вот, детки вам урок: чтите правила дорожного движения, как меня и господа творца вашего.

– Да мы завсегда согласные. – пролепетал первый гомункул.

– Да мы-то чо? Другие: вон чо! И то – ни чо… – горестно вздохнул второй.

– Да здравствует Астарта! – неуверенно сказал третий. – Самая справедливая богиня в мире. Она к каждому паршивому байкеру свой подход имеет.

– Да… – хмыкнул четвертый. – Вот только далека теперь дорога, Шумахер, твоя.

– Да чего он гнал-то? – резюмировал последний. – Вот всем говорено было: не гоните, да не гонимы будите! Так нет же: они все гонют и гонют. Никакого спокойствия от них нет!

– Гляжу: оживаете? – поинтересовалась женщина, не оглядываясь на пассажиров. – Только учтите: я вам не мамаша, у меня не забалуешь!

– Да мы сегодня уже нарезвились. – шмыгнул носом первый.

– Ага! – подтвердил второй. – Трех баллов по адской системе Единого Гадского Экзамена не хватило, вот и остались мы, сиротинушки, без образования, без работы, без хлебушка и даже без сырой водицы. Выставил нас вон Королёв – божий агнец. Вся надежда теперь на заступничество сильных мира сего.

– Но мы не виноватые! – сказал третий. – Мы за себя не в ответе. Нас Гришка создал, ему нас теперь и блюсти до скончания века, до дня Пересудного.

– Все высказались? – уточнила девушка.

Гомункулы вжали головы в плечи и тревожно замолчали.

Только черный кот отважно и дерзко мяукнул.

– Чья бы скотинка мявчала, а моя б промолчала. – проворчал колдун, поворачивая голову к своему питомцу. – Не дерзи высокому начальству, а то окажешься на месте байкера.

Девица хохотнула, сделала крутой вираж и проскочила мимо машин, точно угорь. Раздался глухой удар, послышался звон стекла и скрежет сминаемой обшивки. Две иномарки тюкнулись по вине лихой Астарты. Один водитель так и остался лежать на своем руле. Второй тяжело дышал и смотрел перед собой выпученными мутными глазами.

– Скучно с вами, господа! – крикнула в окно девица и звонко захохотала. – Улыбайтесь! Жизнь – подарок, а не работа.

– Это точно. – вздохнул колдун. – Но куда мы так спешим, сударыня? Неужели, опять: на тот свет.

– Да ладно вам! – женщина обернулась к пассажирам. – Чего носы повесили? Люди совсем забыли, что все здесь – гости. Зажрались. Сапиенсам кажется, что они творят судьбы. Они даже дерзко именуют себя царями природы и манипуляторами истории. Всем вам стоит напомнить, что ничто не происходит просто так, и каждый обязан отыграть свою роль, вложив в неё душу.

Так, как женщина не смотрела на дорогу, то нет ничего удивительного в том, что её машина вылетела на встречную полосу и встретилась в лоб с видавшей виды «Шестеркой», которую тут же и смяла в гармошку. «БМВ» пострадала значительно меньше.

Гомункулы побледнели. Колдун опять начал икать. Кот истошно вопил.

Одна дама не теряла присутствия духа. Она вела себя так, точно у нее всё под контролем. Астарта резво распахнула дверь и крикнула:

– Оказия, братцы! Срочно покинуть салон!

Уже через минуту, после того, как путешественники торопливо выскочили на волю, от искры аккумулятора рванул сначала бензобак «Шестерки», потом огонь перекинулся на иномарку, раздался второй, более мощный, взрыв и над столкнувшимися машинами взвился величественный погребальный костер.

– Красота! – нравоучительно воздела вверх указательный палец Астарта. – Страшная сила. Вы только посмотрите, как прекрасно очищающее инфернальное пламя!

Все подавленно молчали.

– Однако, неувязочка… – вздохнула женщина, печалясь, что никто не разделил с нею величие момента. – Сдается, теперь мы опоздаем. Вызвать вертолет нельзя – слишком приметно. А бег так унизителен для нас, особ высшего круга, но – ничего не поделаешь: вперед!

И группа безумных туристов рванула прочь с места преступления.

– Отчего гомункулы не голуби? – отпыхиваясь, задался риторическим вопросом один из гномов. – Сейчас взмахнули крыльями и полетели бы!

– Так я исправлю это упущение! – сказала леди, притормозила и дала болтуну такого пинка, что тот ласточкой пропорхал пару метров и при приземлении сорвал кожу с ладоней.

Это послужило остальным сигналом: с Госпожой шутки плохи! Молчание – не только золото, но еще и долгия лета.

В двух кварталах от бегущих, небо озарилось всполохами ледяного света, на которые никто из обычных людей не обратил внимания.

– Если бы кое-кто не отвлекал меня, мы были бы уже на месте! – Астарта зло обвела свою команду глазами.

Кот от страха чуть не свалился с плеча колдуна, вцепившись в рубаху так сильно, что на человеческом плече выступили капельки крови.

Гомункулы запыхались. На них жалко было смотреть.

– Граждане недоноски! – по возможности торжественнее изрекла командирша. – Есть ли желание исправить свои кармические грехи?

– Таки нету. – осторожно буркнул первый гном.

– Нам нельзя в рай. – вздохнул второй, тот которого Астарта пнула, и, протягивая ладони с ранами на общее обозрение, вздохнул. – Над нами святые потешаться будут. Стигматами обзываться станут.

Остальные благоразумно промолчали.

– Ну, вот как с вами тысячелетние царства строить? – засмеялась предводительница. – Осторожнее: впереди скользкие ступени.

Однако, предупреждение запоздало. Один за другим гомункулы взбегали по ступеням, нелепо взмахивали руками, падали и болезненно охали.

В отличие от людей, приличная нечисть, и, тем более, сотворенные из пробирки существа, никогда не матерятся без повода на глазах у высших демонов. Стукнут, бывало молотком по пальцу, заверещат от боли, а потом философски заметят: «Оконфузился малость». Вот и все их ругательства.

Сейчас, падая и поднимаясь, гомункулы сосредоточенно сопели, но ни одно проклятие не вырвалось из детских уст.

Астарта, с вершины своего положения, с верхней ступени, оглянулась на свою армию и покачала головой:

– Чую, у вашего демиурга руки из попы растут.

– Не спорим. – заявил первый поднявшийся. – Но нам-то от этого не легче.

– Гришкины инкарнации всегда злыми были! – буркнул второй.

– Ломать – не строить. – третий держался за глаз. – Убивать всяко легче, чем жизнь подарить.

– Чего на творца бочку катите? Вот не порешили бы нас в людском обличии, так и сгинули бы после смерти, а так нам даровано новое бытие. Ироды вы, а не собратья во грехе! – возмутился четвертый.

– Мы чтим отца нашего. – подвел итог пятый. – И мать вашу – тоже. Но дай нам судьба шанс вырваться из колдовского плена, ужо мы всё припомним! Отольются богам наши слезки!

– Как вы их, вообще, выносите, досточтимый? – Астарта изящным жестом откинула прядь волос, обращаясь к колдуну.

– Только вашими молитвами. – фыркнул книжник.

Тем временем взбодрившаяся толпа продолжила свои бега.

Впереди показалась группа гопников, самозабвенно избивающая кого-то ногами.

– А вот и работа! – женщина указала гомункулам на хулиганов. – Кусите их!

– Это мы завсегда! – обрадовался один из гомункулов.

– Ребята, еда!!! – заверещал другой. – Налетай, пока мясо свежее!

– Жри сам и дай вкусить другому! – крикнул третий перед тем, как, по-собачьи, жадно впиться зубами в ногу одному из нападавших.

– Чур, мне бёдрышко! – четвертый гомункул в прыжке открыл пасть и, действительно, укусил главаря за ляжку, причмокивая так, словно собирался сожрать бандита целиком.

– Гремлины! – заорал один из беспредельщиков. – Спасайся, братва!

– Тля, да сколько их здесь? – завопил другой бандит.

– Бежим! – заистерил кто-то. – Они всех сожрут!

И, стряхивая с себя гомункулов, перепуганные до смерти, гопники бесславно покинули место сражения.

Двое грабителей от страха так обделались, что в воздухе явственно запахло мочой.

– Фи, братцы! – сказала Астарта. – Что за топорная работа? В следующий раз постарайтесь обойтись без этой ужасной вульгарности и без амброзии. Здесь же, среди вас – Дама!

– Виноваты, Госпожа! – отрапортовал один из гомункулов. – В следующий раз мы прихватим столовые приборы и освежитель воздуха.

– Серебряными ножичками отрежем, с золотых вилочек вкусим животрепещую плоть врагов наших, которая единственно и приобщает нас к жизни вечной! – самозабвенно, выставив вперед левую ногу, продекламировал второй. – И так вокруг спрыснем, что на неделю фиалками пропитается всё на пару миль вокруг.

– Ну, хватит! – прервала бурные излияния гомункулов женщина. – Мы здесь ради мальчишки.

– Кажется, живой! – колдун тем временем склонился над избитым.

– Надо же, как его под орех-то разделали! – один из подбежавших гомункулов был даже немного расстроен. – Вот, твари!

– Не-ет, это не твари, но гниды последние. – задумчиво пробасил второй гном, выкоряв из носа козюлю и философски ее разглядывая.

– И что теперь, Госпожа? Так это он, или нет? – раздался третий голос.

– Великая Астарта! – возопил четвертый, падая на колени и стукаясь лбом о землю. – Не побоюсь этого слова «Нова Астра», над историей российской воссиявшая, осмелюсь осведомиться, что нам в этом недоросле? Ну, видели мы его раньше, если это кому-то интересно.

– Таки да. – вмешался пятый и чихнул. – Гомункулы в шоке! Так спешить ради какого-то студентешки? Да у нас с ножиком любой гопник может разгуливать, а схлопотать по морде всякий интеллигент норовит за язык свой, мир обличающий. Но, кроме глупости людской, Госпожа, что с ним не так?

– В древние времена был такой роскошный обычай: хоронить слуг вместе с их хозяином. – сказала Астарта и хищно ухмыльнулась. – Впрочем, если демиург ваш «копыта двинет», то я дарую вам, недотыкомки, вольную и выделю пахотные земли под Чернобылем. Но если сей мальчик умрет – я всю вашу дружную компашку тут же в асфальт закатаю, чтобы на ритуальные службы не тратиться. Надеюсь, это ясно?

– Более чем. – сказал первый гном.

– Вот что страсть к молоденьким с величайшими правителями делает! – закатил глаза второй гомункул. – Стало быть, на клубничку даму потянуло. Ничто человеческое, так сказать, Темным силам не чуждо!

– Да ладно! – протянул третий. – Тоже мне, героя-любовника нашли! Перед нами типичный образец «лишнего человека» беспринципно-печоринского склада ума.

Астарта вдруг запрокинула голову и захохотала.

Гомункулы сбились в кучу и стали затравленно озираться, не зная, что смех этот страшный им готовит.

Всласть отсмеявшись, властительница утерла черным батистовым платочком проступившие слезы:

– Да-с, господа неудачники, с вами никаких книг не надо. Впервые в жизни испытала катарсис, не раскрывая томика маркиза де Сада. Прочувствовала, так сказать, глубокое аморальное удовлетворение от вашего безоговорочного дедуктивного дебилизма.

– Чего это? – хором изумились гномы. Обиду они испытали одну на всех, словно составляли когда-то единую личность, мысли которой волшебным образом смогли создать себе пять детских тел для комфортного своего пребывания в материальном мире.

– Он – этот мальчик – ключ. – сказала богиня.

– Прости, не понял. – пришло время удивиться и колдуну. – Что имеется в виду?

– На мальчишку пал выбор. Некий могущественный магический артефакт способен испытывать симпатии: любовь и ненависть, несмотря на то, что сам является формой неорганической, но структуризированной жизни. Он и решил, что хочет появиться в мире именно в связке с этим парнем. И артефакт этот жизненно необходим нам, хотя подчинится он только этому студентику. Мощь этой игрушки настолько велика, что сам Люцифер чуть не сдох от зависти, когда узнал об этом раскладе!

– Ну, если речь идет об исключительных побрякушках, то, сиятельная Астарта, равных вам здесь нет. – ехидно подначил книжник. – А ключик, стало быть, в конце истории, форму карбункула примет или бриллианта бесценного?

– Григорий, и ты туда же? – всплеснула руками госпожа. – Не разочаровывай меня! И, вообще, чего стоим?

Гомункулы переглянулись и один из них робко спросил:

– А чего надо?

– И как только таких тупых земля носит? – Астарта щелкнула пальцами, извлекая огонь безо всяких спичек. – Обыщите парня, ироды! У него должен быть ритуальный нож. Увидите – сразу поймете. За работу!

Карлики кинулись шарить по карманам бесчувственного человека:

– А найдем, так её нужно экспроприировать у экспроприатора?

– Если жить надоело, можете попробовать! – покачала головой женщина. – Нет, конечно. Просто нужно знать: передали ему оружие или еще нет!

– Осмелюсь доложить! – щелкнул каблуками один из гномов. – Во вверенном нашим заботам теле остаточных магических флюидов не обнаружено! Артефактов нет. Сознания нет. Предположительно, с мозгом тоже проблема. Мозг, в принципе, имеется, но в нем растет злокачественная опухоль. Так что: не долго мучиться мальчишке в высоковольтных проводах.