Kitabı oku: «Космические приключения доктора Кинни», sayfa 4
Глава
II
. Видение
Не прошло и двух недель, как я увидел Мака. Я тащился в своей колеснице, чувствуя себя очень неуютно под взглядами друзей, потому что крепление одной из опор моей машины расшаталось, и она нелепо дребезжала. И мне совсем не понравилось, что Мака остановил свою тарахтелку напротив моей и подбежал к окошку. В следующее мгновение я уже забыл о его наглости.
– Строкор, – прошептал он с ожившим от волнения лицом, – ты храбрый парень и спас мне жизнь. Теперь знай, что часть людей Клоу скрылась под лестницей за троном императора. Они расправились со стражниками и наверняка убьют и императора!
– Это послужит на пользу этому болвану, – ответил я, так как меня это мало волновало. – Но зачем ты пришел ко мне, старик? Я всего лишь лейтенант в оружейной палате, я не капитан дворцовой стражи.
– Потому что, – ответил он, глядя на меня с большим удовольствием, – ты мог бы в одиночку разделаться со всем отрядом – их всего четверо – и снискать себе большую славу.
– О, Йон! – воскликнул я в полном восторге и, не останавливаясь, чтобы спросить у Мака, откуда он все это узнал, сразу же отправился в путь. Однако, возвратившись, я разыскал звездочета – надо сказать, что у меня не было никаких проблем с бандитами, и сам император видел, как я прикончил последнего из них, – разыскал звездочета и спросил, откуда он это узнал.
– Слышал ли ты когда-нибудь об Эдаме? – спросил он в ответ.
– Эдам?
Я ничего не слыхал о нем, имя было мне незнакомо.
– Кто он?
– Такой же молодой человек, как и ты сам, но совсем юнец, – сказал Мака. – Он был моим учеником, когда я преподавал в Доме Учения. В последнее время он занялся пророчеством, и весьма примечательно, насколько хорошо парень предсказывает. Во всяком случае, именно он, Строкор, рассказал мне о заговоре. Он видел его во сне.
– Значит, Эдам еще должен быть во Вламе, – сказал я, – если он мог рассказать тебе. Может, приведешь его ко мне? Я должен познакомиться с ним.
И так случилось, что накануне того же дня Мака привел Эдама ко мне домой. Я хорошо помню этот день, ибо в тот же день император, в благодарность за мою небольшую службу в приемном покое, освободил меня от должности в оружейной палате и назначил капитаном дворцовой стражи. Таким образом, я стал самым молодым капитаном, самым крупным и сильным, а также, как вскоре выяснится, самым высоколобым.
Я был в прекрасном настроении и решил отметить это событие пиром. Поэтому, когда пришли два моих гостя, я усадил их за стол, на который ушла десятая часть моего годового жалованья.
Я подал не только обычные для меня разнообразно приготовленные промысловые продукты, но и особый подарок из собственных запасов императора – замороженный кусок мяса муликки, который несколько лет назад был найден в северных землях какими-то геологами. Все это время он хранился в ледяной комнате дворца и был в идеальном состоянии. Нам с Макой это очень понравилось, а вот Эдам к нему не притронулся.
Он был небольшого роста, совсем не такой крепкий, как я, и весил в два раза меньше. Голова его тоже была не похожа на мою: лоб широкий и высокий, а глаза кроткие, как у раба.
– Ты очень молод для того, чтобы быть пророком, – сказал я ему, когда мы наелись и рабы убрали нашу посуду. – Скажи мне – предсказал ли ты еще что-нибудь, что сбылось?
– Да, – ответил он, но не дерзко, а, как принято говорить, скромно. – Я предсказал перемирие, которое теперь заключено между нашей империей и империей Клоу.
– Это правда? – спросил я Мака.
Старик торжественно кивнул и посмотрел на молодого человека с гораздо большим уважением, чем я. Он добавил:
– Расскажи Строкору сон, который ты видел две ночи назад, Эдам. Это было очень странно, независимо от того, правда это или нет.
Парень пересел на табуретку и пододвинул чашу поближе. Затем он глубоко засунул в нее свою трубку, и жидкость медленно потекла из его ноздрей.
– Я видел это, – начал он, – непосредственно перед восходом и после небольшого ужина; поэтому я знаю, что это было видение от Йона, а не моя собственная выдумка.
– Я стоял на вершине горы и смотрел вниз на очень большую плодородную долину. Она была покрыта густым лесом, темно-зеленая и притягательная. Но первое, что привлекло мое внимание, – это множество животных, перемещающихся по воздуху. Это были странные существа, большие, маленькие, разной окраски, покрытые шерстью, абсолютно не похожей ни на какую шерсть, которую я когда-либо видел.
– В воздухе? – переспросил я, оправившись от изумления.
Затем я громко рассмеялся.
– Да вы, наверное, с ума сошли! Ни одно животное не может жить в воздухе! Вы, наверное, имеете в виду воду или сушу.
– Нет, – вмешался звездочет. – Ты никогда не изучал звезды, Строкор, иначе ты бы знал, что среди них есть несколько таких, которые через увеличительную трубу обнаруживаются как круглые миры, похожие на наш собственный.
– И, кроме того, оказывается, что в этих других мирах тоже есть воздух, подобный тому, которым дышим мы, и что в одних его меньше, а в других – больше. Из того, что рассказал мне Эдам, – закончил старик, – я заключаю, что его видение произошло на Джеосе, мире, который, по моим расчетам, гораздо больше нашего и, несомненно, имеет достаточно воздуха, чтобы в нем могли передвигаться очень легкие существа.
– Продолжайте, – сказал я Эдаму с добродушным смехом. – Я всегда готов поверить во все странное, когда мой желудок полон.
Сновидец не обиделся.
– Тогда я присмотрелся внимательнее, как это всегда бывает в видениях. И увидел, что зелень была удивительно густой, запутанной и пышной, какой здесь никогда не видели. И в ней передвигались самые необыкновенные существа, которых я когда-либо видел.
– Там были огромные существа, ростом с твой дом, Строкор, и с ногами, такими же огромными, как эта твоя огромная грудь. У них были хвосты, как у наших древних муликка, только это были страшные твари, длинные и огромные, как ствол большого дерева. Я не знаю их названий.
– А на другой стороне было крошечное воздушное существо, которое двигалось с легким музыкальным гулом. Оно могло бы спрятаться под ногтем твоего пальца, Строкор, но у него был маленький остроконечный клюв, которым оно жалило самым ужасным образом. А между ними было еще множество существ разной величины и формы.
– Но нигде не было и следа человека. Правда, на верхушках деревьев висело на руках и ногах одно волосатое, огромное существо, очень похожее на тебя, Строкор, но его лицо и голова принадлежали безмозглому зверю, а не человеку. Нигде не было такого существа, как я или ты.
– А самое любопытное заключалось в следующем – хотя этих существ, больших и маленьких, было в десять раз больше на том же пространстве, чем в нашем мире, тем не менее, здесь не было больших раздоров. По правде говоря, среди нас, людей, гораздо больше борьбы и разрушений, чем среди зверей.
– И, – произнес он самым убедительным тоном, словно не желая, чтобы ему не поверили, – я видел, как отцы сражались, защищая своих детенышей!
От изумления я чуть не упал с табурета. Никогда в жизни я не слышал ничего столь далекого от действительности.
– Что! – воскликнул я. – Ты сидишь здесь, как здравомыслящий человек, и говоришь мне, что видел, как отцы сражаются за своих детей?
Он кивнул головой, по-прежнему очень серьезно. Я замолчал за неимением слов, но тут Мака подкинул мысль.
– Похоже, Строкор, что там, на Джеосе, существам не так уж и трудно жить, как здесь. Возможно, дело в большем количестве растительности; во всяком случае, животным нет нужды так часто охотиться друг на друга и тогда это объясняет, почему у некоторых из них хватает энергии, чтобы тратить ее на заботу о потомстве.
– Я могу понять, – сказал я, очень медленно. – Я могу понять, почему мать будет бороться за своих детей, это вполне разумно, без сомнения. Но что касается отцов, которые делают то же самое – Эдам, не хочешь ли ты сказать, что все существа на Джеосе делают это?
– Нет, только некоторые. Может быть, меньше половины разновидностей имеют такой обычай. Тем не менее, это прекрасно. Когда видение закончилось, мне прямо не хотелось уходить.
– Черт! – сплюнул я на землю. – От такой мягкотелости мне становится дурно! Я рад, что родился в мужском мире, где я могу принять мужские решения. Мне не нужны поблажки. Если у меня хватит сил жить, я буду жить, если нет – умру. Чего еще я могу просить?
– Да, мой друг! – одобрительно сказал Мака. – Это мир для сильных. Здесь нет места для других, здесь недостаточно пищи для тех, кто, благодаря своей силе, выживает.
Он снял с запястья золотой браслет и положил его перед Йоном.
– Вот, Строкор, залог! Залог выживания сильнейших!
– Изящная, лаконичная формулировка! – прорычал я, принимая клятву от него.
И тут мы оба замерли. Эдам не присоединился к нам.
– Эдам, мой мальчик, – сказал старик, – ты примешь клятву вместе с нами?
Глаза юноши были встревожены. Он прекрасно понимал, что, если откажется от такого поступка, ему больше не будут рады ни в моем доме, ни в доме Мака. Но когда он огляделся вокруг, то смело сказал.
– Мужи, у меня нет ни силы одного, ни ума другого из вас. Я всего лишь ремесленник-часовщик, я живу благодаря тому, что умею обращаться с маленькими колесиками.
– Я ни с кем из вас не ссорился.
Он поднялся на ноги и направился к двери.
– Но я не могу принять с вами клятву.
– Я видел диковинку, и она мне понравилась. И, хотя я не знаю почему, я чувствую, что Йон пожелал, чтобы на Джеосе появилась новая раса людей, раса даже лучше нашей.
Я вскочил на ноги.
– Лучше нашей! Неужели ты хочешь сказать, мальчишка, что может быть человек лучше Строкора?
Я вполне ожидал, что он в страхе отшатнется от меня – я был способен сокрушить его одним ударом. Но он стоял на своем, более того, шагнул вперед и легко положил руку мне на плечо.
– Строкор – ты больше, чем человек, ты два человека в одном. Прекраснее нет, честное слово. И все же я не сомневаюсь, что может быть есть и будет лучше!
И при этом на его лице появилось такое любопытное выражение, такое сияние какой-то странной теплоты, что я опустил руку и позволил ему спокойно удалиться – так я был удивлен.
К тому же любой жалкий мальчишка мог бы расправиться с ним.
Мака некоторое время сидел в задумчивости, а когда заговорил, то ни словом не обмолвился о парне, который только что ушел от нас. Вместо этого он долго и внимательно рассматривал меня, а под конец горестно покачал головой и вздохнул:
– Ты такой сын, какого я хотел бы иметь, Строкор, если учесть ум твоего отца, способного удержать такую женщину, как твоя мать. И это спасло мне жизнь.
Он поразмышлял еще немного, затем поднялся и резко произнес:
– Ты тщеславный человек, Строкор!
– Да, – охотно согласился я. – И ни у кого нет более веских на то оснований, чем у меня!
Он не принял мою остроту.
– У тебя есть все, что нужно для удовлетворения твоего тщеславия. У тебя есть зависть тех, кто отмечает твою силу, похвала тех, кто любит твою храбрость, и уважение тех, кто ценит твой ум. Все это у тебя есть – и все же у тебя нет того, что является лучшим!
Я быстро сообразил и нахмурился:
– Ты хочешь сказать, что я недостаточно красив?
– Нет, Строкор, – сказал звездочет. – В этом мире нет никого красивее, каков бы ни был стандарт любого другого мира, например, эдамского Джеоса.
– Дело не в этом. Дело в том, что у тебя нет честолюбия.
Я глубоко задумался над этим. Сначала мне показалось, что это неправда: разве я не стремился всегда превзойти своих соперников? С юности я всегда добивался успеха там, где не справлялись более крупные телосложения и более зрелые умом. Разве это не честолюбие?
Но прежде чем спорить с Макой, я понял, что он имел в виду. У меня не было конечного стремления, конечной цели, к которой можно было бы стремиться. Из года в год я довольствовался тем, что превосходил каждого соперника, когда он оказывался передо мной; и вот теперь, когда и ум, и тело были в прекрасном состоянии, я подошел к тому моменту, когда никто не мог устоять передо мной.
– Ты прав, Мака, – признал я, но не потому, что мне хотелось удовлетворить его тщеславие, а потому, что для меня всегда было полезно признать свою неправоту, чтобы извлечь из нее пользу. – Ты прав, мне нужно определиться с целью жизни. Что скажешь?
Старик был очень доволен.
– Наш разговор с Эдамом навел меня на эту мысль. Знай, Строкор, что выживание сильнейших – это правило, которое управляет как человеком, так и человечеством. Оно относится ко всему населению, Строкор, так же верно, как ко мне или к тебе.
– Мы, люди, которые сейчас являются единственными обитателями этого мира, происходим от расы людей, которые выжили только потому, что были приспособлены к жизни лучше, чем муликка, лучше, чем рептилии, самые приспособленные, безусловно, из всех существ.
– А раз так, то очевидно, что со временем либо наша империя, либо империя Клоу должна восторжествовать над другой. И останется сильнейший!
– Подожди! – воскликнул я. – Почему нельзя оставить все так, как есть, и навсегда?
– Это, – быстро ответил он, – потому что ты так мало знаешь о будущем этого мира. Но я прославился как знаток неба, и я говорю тебе, что с помощью некоторых сложных измерительных приборов, а также с помощью высшей математики можно очень точно следить за ходом развития нашего мира. И теперь мы знаем, что наш год гораздо короче, чем во времена муликки.
Я кивнул головой.
– Вполне справедливо, ведь по какой-то загадочной причине наши дни становятся все длиннее.
– Причина перестала быть загадкой, – сказал Мака. – Теперь известно, что Солнце – очень сильный магнит, и оно постоянно притягивает наш мир, приближая его к себе. Вот почему за последние сто лет мир стал немного более жарким; об этом свидетельствуют записи. И это же влияние привело к увеличению продолжительности нашего дня.
Он остановился и дал мне подумать. Вскоре я увидел все достаточно ясно: должно наступить время, когда растущее тепло солнца подавит все формы растительной жизни, а это будет означать удушье для человечества. Это может занять несметное количество столетий, но очевидно, что когда-нибудь мир станет слишком мал даже для тех, кто сейчас на нем живет.
Внезапно я вскочил на ноги и в возбуждении зашагал по комнате.
– Ты прав, Мака! – воскликнул я, окончательно взвинченный. – Две империи не могут существовать всегда. Со временем одна или другая должна победить, Йон так решил. И…
Я остановился и уставился на него
– Не мне тебе говорить, что это будет за империя!
– Я знал, что ты прозреешь, Строкор! У тебя ум твоего отца.
Я сел, но тут же снова вскочил на ноги – так велико было мое воодушевление.
– Мака, – вскричал я, – наш император не подходит для этой должности! Правда, в молодости он был храбрым воином, он честно завоевал трон. И мы позволили ему сохранить его, потому что он мудрый человек и потому что у нас было мало проблем с людьми Клоу после их поражения два поколения назад. Но сегодня он довольствуется тем, что сидит в своей комнате и цитирует банальности о "живи и дай жить". Черт возьми! Мне стыдно, что я вообще его слушал!
Я остановился и уставился на старика.
– Мака – слушай сюда! Если на то будет воля Йона, чтобы решить вопрос между людьми Клоу и людьми Вламаленда, то я намерен принять участие в этом решении!
– Да, мой друг, – спокойно сказал он, а затем добавил, словно зная, каким будет мой ответ:
– И как же ты собираешься действовать?
– Как мужчина! Я, Строкор, стану императором!
Глава III. Трон
Пока мы с Макой разговаривали, разразилась небольшая гроза. Сейчас, когда он уже собирался уходить, тучи рассеялись, и изредка сверкали молнии. Одна из них, однако, ударила в землю на таком близком расстоянии, что мы оба почувствовали запах дыма.
Мое сознание было живее, чем когда-либо прежде.
– Так что же это было, Мака? Я имею в виду молнию; у нас она бывает почти каждый день, но мне никогда не приходило в голову задаться этим вопросом.
– Это не тайна, мой друг, – сказал Мака, садясь в свою колесницу, чтобы не намокнуть. – Я сам наблюдал за этим с вершин высоких гор, где воздух так легок, что человек едва может набрать его в легкие; и я говорю тебе, что если бы не воздух, то у нас не было бы ничего, кроме молний. Пространство вокруг полно воздуха.
Он завел двигатель, затем высунулся под дождь и негромко сказал:
– Держись того, чему учил тебя отец, Строкор. Не имей ничего общего с женщинами. Перед тобой мужская работа, и будущее империи в твоих руках.
– И, – сказал он, удаляясь, – не забивай себе голову гаданиями о молниях.
– Ага, – искренне ответил я и тут же переключил свои мысли на новую для меня цель. И все же то, что только что сказал мне Мака, постоянно возвращалось в мою голову, и это происходит по сей день. Не знаю, почему я вообще должен об этом упоминать, кроме того, что каждый раз, когда я думаю о Маке, я думаю и о молнии, хочу я того или нет.
В эту ночь я совсем не спал, а просидел до рассвета, обдумывая план действий. К этому времени я окончательно убедился, что ждать бесполезно; ожидание делает меня слишком нетерпеливым. Я решил действовать немедленно, а так как один день ничем не хуже другого, то я решил, что именно в этот день дело должно быть запущено.
В полдень я предстал перед императором и получил свои награды. Не прошло и часа, как я предстал перед четыремстами девяноста солдатами, которые должны были стать моей командой; это была отборная рота, все одного роста и веса, с телами, которым не хватало моего собственного совершенства. Во дворце никогда не было лучшей стражи.
Первой моей заботой было поссориться с уходящим командиром. Это было несложно – он и так был зелен от зависти. И вот так получилось, что мы встретились около полудня с секундантами на хорошо ухоженном поле в окрестностях.
Еще до ужина весь мой отряд узнал, что их новый капитан отбросил свой шаромет, не использовав его, принял двадцать выстрелов из оружия их бывшего командира и, будучи раненным, набросился на него и расправился с ним голыми руками! Нет нужды говорить, что этот подвиг вполне покорил их сердца; никто, кроме слепого, не смог бы не заметить того уважения, которое они выказали мне, когда я, весь в бинтах и ранах, выстроил их на следующее утро. Потом я узнал, что все они дали клятву "идти за Строкором до самых ворот Хофе!".
Только через неделю, полностью выздоровев и находясь в отличной форме, я собрал своих людей утром, когда взошло солнце. К тому времени я уже успел показать им пример своих умственных способностей, приказав перестроить их помещения таким образом, чтобы они стали гораздо удобнее. Кроме того, с одним мелким проступком я расправился так жестко, что они поняли: я не потерплю нарушений правил. В общем, трудно сказать, кого они считали большим – меня или Йона.
– Мужики, – сказал я так прямо, как только мог, – император – старый человек. И, как вы знаете, он склонен быть снисходительным к людям Клоу, в то время как мы с вами хорошо знаем, что эти люди – чернокнижники.
– Теперь я расскажу вам больше. В последнее время до меня дошли слухи, что Клоу замышляют напасть на нас с применением диковинного оружия.
Учитывая их невежество, я счел за лучшее не излагать им своих доводов.
– Конечно, я рассказал об этом императору, но он бездействует. Он говорит, что надо подождать, пока на нас нападут.
Я остановился и посмотрел на их лица. Конечно, эта мысль вызывала у них боль. Каждый из этих людей жаждал драки.
– А теперь скажите мне, как вы смотрите на то, чтобы стать телохранителями императора?
Мне не пришлось долго ждать: свет, вспыхнувший на их лицах, ясно сказал мне об этом.
– А как вы смотрите на то, чтобы я стал вашим императором?
В этот момент их языки развязались, и я не стал им препятствовать. Они вопили от радости и теснились вокруг меня, как стая детей. Я понял, что настало время действовать.
– Тогда вперед! – проревел я и, конечно же, повел их за собой.
На нижней лестнице мы встретили императорскую стражу, и с этого момента мы по-честному пробивали себе дорогу.
Не буду описывать бой. В какой-то момент я подумал, что нам конец – охранники устроили на втором этаже хитроумный лабиринт и атаковали нас из дыр в подвесном потолке, так что мы сначала сильно пострадали. Но я увидел, в чем дело, и крикнул своим людям, чтобы они убирали балки, и после этого дело пошло на лад. Я потерял сорок человек, прежде чем разобрался с охраной. Императора я прикончил сам; он некоторое время ловко уворачивался, но в конце концов я поймал его и швырнул к подножию лестницы. Там он и остался лежать, потому что никто из моих людей не захотел его трогать, да и я тоже. Мы засыпали его негашеной известью и землей.
Как только мы разобрались с теми, кто был не слишком далеко, я созвал всех людей и заставил выпить по кружке спиртного. Затем мы все откушали из императорских запасов и вскоре почувствовали себя самими собой.
– Бойцы, – внушительно сказал я, – я горжусь вами. Никогда еще у императора не было такой опасной дружины головорезов!
На что они все радостно заулыбались, а я добавил:
– И генералы из вас получатся отличные!
Нужно ли говорить дальше? Эти люди перевернули бы для меня дворец, если бы я сказал слово. Как бы то ни было, они с таким усердием выполнили мой следующий приказ, что успех был обеспечен с первого же раза.
Сначала, используя имя умершего императора, я велел немедленно собрать в придворной палате различных вождей. В то же время я придумал, чтобы о нашем предприятии ничего не узнали за границей. Поэтому, когда на следующее утро прежние подчиненные предстали передо мной, они узнали, что их ожидает казнь. Я не мог доверять ни одному из них – все они были друзьями старика.
Убрав с дороги вождей и взяв под свое командование моих людей, вся армия перешла в мои руки. Правда, то тут, то там вспыхивали мятежи, но мои люди справлялись с ними с такой быстротой и суровостью, что всякое сопротивление превращалось в восхищение. К этому времени слава о Строкоре распространилась по всей империи.
Так и случилось, что не прошло и недели с той ночи, когда старый Мака впервые вложил в мою голову эту идею, как Строкор, сын Строка, воцарился во Вламаленде. И, чтобы довести дело до конца, армия отпраздновала мое воцарение, дав клятву перед Йоном:
– За Строкора, сильнейшего из сильнейших!
