Kitabı oku: «Дом, в котором… не гаснет свеча», sayfa 11
11 глава
Юра сидел за столом и читал остатки старых газет. Выйдя из больницы, он изменился и в лучшую сторону. На лице появился румянец, ушла бледнота и усталость.
– Врачи говорят, он настоящий боец. Ничем его не сокрушить. Весь в деда.
Вспоминал он слова, сказанные Еленой Алексеевной несколько дней назад.
– Хочу ещё что-нибудь в газету написать.
Сложив листы пополам, сказал тот, ярко улыбаясь.
– Ты последнее время темнее тучи, что-то случилось?
– У всех один и тот же вопрос, – пытаясь изобразить подобие радостного лица, сказал Лёша, откладывая раскрытую книгу. – Всё в порядке, не стоит за меня переживать.
– Как там уличные концерты поживают?
– Не плохо, но временами хочется всё бросить и уехать домой. Может музыка это не моё? Может мне не суждено стать музыкантом? Может я вообще архитектором должен буду работать?
– Что за глупость?
– Я устал. Очень.
Тот лишь молча встал, подойдя к книжному стеллажу и стал, бегая глазами по полкам, словно в поисках определённой книги, вынимая каждую и ставя её обратно. Через несколько минут он сказал:
– На половине пути останавливаться глупо. У каждого из нас своя дорога, своя судьба. Она не написана кем-то свыше. Она пишется нами сейчас. Каждое действие, каждое слово, взгляд, поступок, он влияет на наше будущее. Если ты сейчас всё бросишь, вернёшься назад и сожжёшь всё мосты, которые ты долго строил, то останешься просто без ничего. И тебе опять нужно будет их строить. Только стоит вопрос: будут ли они настолько прочные, будут ли они настолько хороши, как были те, которые ты погубил своими же руками? Хорошо подумай. Если один раз ты упал, это не значит, что будешь падать снова, тут такая же закономерность как в езде на велосипедах. Ты умеешь на них кататься? Нет? Зря, я вот умею. Первые разы ты падаешь, бьёшь колени и сразу же бежишь за подорожником, для остановки крови. Тебе больно, но уже во второй раз ты более осмотрителен и если даже и упадёшь, то будет не так больно, а дальше вообще забудешь какая на ощупь земля с высоты сиденья железного коня.
– Я так не могу. Я уже купил билеты и через три для уезжаю домой.
– Ты ещё вернёшься, – слова Юры эхом отзывались у него в голове.
– Кто знает.
Но в глубине души понимал, что место его всё же здесь и его дорога тут не заканчивается, а всего лишь даёт отдохнуть для тех, кто помогает в её строительстве.
– Я позже обязательно зайду.
– Будем ждать.
У него промелькнула ухмылка, но Лёша этого не заметил.
Вещей у него оказалось не так уж и много, хватило небольшой сумки. Он печально осмотрел квартиру, которая природнилась ему за все эти несколько дней и тяжело вздохнул.
– Не расстраивайся, скоро вернёшься.
Голос позади раздался неожиданно.
– Леший бы тебя побрал.
– Не возьмёт. Всё же решил домой ехать?
– Решил.
– По Ленинграду соскучиться не успеешь, как снова будешь здесь.
– Вы сговорились?
– Нет, но от судьбы не убежишь.
– Какой ещё к чёрту судьбы?
Крикнул Демков, но образ Рамзеса растворился.
– Что же с тобой делать-то?
Обратился он к Чаку, сидящему около него.
– Я бы забрал тебя, но, чёрт побери…
Лёша осел, закрыв руками лицо, он что-то невнятно бормотал.
– Придётся оставить тебя у Елены Алексеевны.
Пёс жалобно поднял глаза, точно понял, что ему только что сообщили. Виляя хвостом, пытался уложить свою мохнатую лапу на колени своего хозяина, будто говоря этим: Всё хорошо! Не расстраивайся так! Я буду в хороших руках, ты же знаешь. Но слёзы подкатили к горлу, но тут же тугой обруч, стягивающий шею не дал им выступить.
– Всё будет хорошо.
Потрепал по голове своего товарища, выдохнул тот.
– Лёша, за хлебом сходи. Деньги на тумбочке возьми.
Звучал звонкий голос матери, казалось, он не старел, но с возрастом в нём всё больше и больше зарождалось строгости.
– Иду.
Вытерев руки, он пошёл за монетами и авоськой. Знакомая улица радушно встречала его на своих дорожках. Около подъездов ютились дети, а на скамейках располагались бабушки, за обсуждением важных тем, одна из них сидела поодаль от остальных и наблюдала за играющей ребятнёй.
– Здравствуйте, баб Вер.
– Здравствуй, Лёшка. – постукивая концом своей трости по земле, говорила она.
Быстро шагая, он шёл, напевая какие-то мотивы. Мысли накрывали его одна за другой и то и дело просили, чтобы он записал. Иногда мысли его всё ещё были где-то в Ленинграде. В памяти всплывают печальные лица провожающих и Чак. Как же его тут не хватало. Стоило ему окунуться в воспоминания, как тут же его оттуда вытащили.
– Лёша!
Он оглянулся, перед собой увидел бывалого товарища. Саша стоял и улыбался во все свои тридцать шесть, а хотя, вернее сказать, тридцать пять с половиной, часть зуба отлетела, когда он храбро отвоёвывал свою честь в драке со студентом третьекурсником какого-то техникума.
– Привет, – подходя к бывалому товарищу, проговорил тот.
– Здравствуй, – сухо ответил Демков и уже собирался уходить.
– А где ты пропадал? Тебя слышно ни где не было.
– В Ленинграде.
– А что ты там забыл?
– Дела были, извини, мне нужно идти.
– Ишь ты, дела у него там, – напоследок кинул он ему в след. – Слушай, если захочешь к нам вернуться, то знаешь где нас всех найти.
Лёша хотел обернуться и сказать всё что у него накипело, но он гордо уходил от Смирнова, ощущая на себе чужой взгляд.
12 глава
Дом, где он когда-то писал, творил, словно подзывал его к себе. Так и хотелось всё оставить и просто пойти туда. И собравшись с силами и скомкав всю свою неуверенность в этом решении в комок, он всё-таки вышел.
Знакомая тропинка, лежащая через одичавшие заросли, когда-то домашнего сада шуршала под его ногами слетающей зелёной листвой и клонящимися от жары травами.
Через полчаса он уже был там.
Знакомый запах старины, осыпающаяся известь и приоткрытая дверь, которая слетела с одной завесы.
Он зашёл внутрь. Вокруг были разбросаны листья бумаги и фактически ничего стоящего не осталось. Лишь книги, лежавшие лишь бы как и оставленные следы, не успевшие полностью покрыться пылью напоминали о чьём-то недавнем появлении здесь.
– Ужас, – полу шёпотом проговорил Лёша и стал расхаживать по помещениям, которые давно лишились хозяев.
– Ты вернулся! – юноша услышал радостный восклик, когда пытался сложить помятые томики в стопку в углу. Он обернулся перед ним, расплываясь в доброй улыбке стоял длинноволосый дух, охраняющий эти стены.
– Вернулся, – выдохнул тот, ещё раз проходя глазами по комнате. – Что тут вообще произошло?
– Произошло не многое. Ну последствия его ты можешь видеть здесь.
Он отошёл от парня и стал около окна, где любил стоять раньше. Открыв со скрипом форточку, развернулся и скрестив на груди руки.
– Как там с музыкой?
– Туго.
– Ничего не достаётся нам просто. Если что-то жизнь даёт без каких-либо усилий, то вскоре забирает. Помни это.
– Можно с тобой поговорить?
Тот с интересом посмотрел на собеседника, который тем временем присаживался в углу около тех книг, которые не так давно укладывал.
– Конечно.
– Что делать если у тебя в душе пусто? Вот просто чего-то не хватает. Иногда бывает отпускает, но потом возвращается обратно.
– Ой, Алексей. Скажу тебе честно, я не знаю какого это когда вкушаешь жизнь во всех её прикрасах на протяжении многих сотен лет. Сотни лет блуждал от одного человека к другому, сопровождая их, подсказывая что да так, но душевного спокойствия так и не находил. Иногда находили минуты забвения, когда мир начинал играть другими красками, но они были очень коротки. Просто найди то, что тебя заставляет сиять.
В тот же вечер он сидел в полном одиночестве, у окна, глядя на практически опустевший двор своего дома. В мыслях у него крутились воспоминания, того времени, когда он действительно был счастлив. Мелькали лица, разговоры, места. Как же было хорошо. Лёша поднялся, подошёл к телефону. Несколько раз прокрутился телефонный циферблат и послышались гудки. Ему нужно было с кем-то поговорить. И срочно. С кем-то, с кем он не знаком лично и вряд-ли когда-нибудь пересечётся лично на улицах города
– Добрый вечер, – донёсся тихий молодой женский голосок.
– Добрый, – ответил тот.
– Вы что-то хотели? – продолжала девушка, сидящая по ту сторону. В голосе её хранилась некая нежность и звучал он очень знакомо, но откуда он их знал и где слышал раньше вспомнить не мог.
– Не против поговорить? – выдохнул в трубку он.
– Поговорить?
– Ну да.
– Ну давайте поговорим.
– Как у вас дела?
– Чудесно, а у вас?
– Держусь.
– Это главное.
Повисло молчание.
– Как у вас день прошёл?
– День? Не плохо, единственное о чём жалею это о том, что он так скоро кончился. А у вас?
– Достаточно интересно. Извините, а чем вы занимаетесь?
– Рисую картины на заказ, а что?
– Так вы творческая личность.
Она тихо рассмеялась.
– Возможно чуточку.
Девушка хотела что-то ещё добавить, но второй женский голос недовольно проговорил что-то невнятное.
– Прошу прощения, мне нужно идти. Очень приятно было с вами побеседовать, удачи.
И снова гудки.
«У меня ощущение, будто я её знаю».
Только подумал он, как тут же щёлкнул включатель. Отец пришёл с работы.
– Чего тут сидишь, а? В темноте ещё.
Лёша посмотрел на него, и, осознав, что трубка всё ещё у него а руках, тихо положил её на телефон.
– Да так, призадумался.
– Ты последнее время сам не свой. Случилось что-то?
– Нет, всё в порядке, не стоит за меня волноваться. – ответил он и пошёл к себе.
«Я её знал когда-то, точно знал, но кто она такая?»
С этими мыслями он уснул.
13 глава
Утро. За семейным столом стучали ложки о керамическую поверхность мисок, что перекрывало тихую мелодию, выходящую из старого шумевшего радиоприемника, сменившегося на гимн, про котором все замерли и снова возобновили завтрак, когда раздался голос ведущей:
– Доброе утро, товарищи.
– Доброе, – как будто она могла слышать, сказал отец, отрывая от ломтика хлеба, небольшой кусочек и запивая его юшкой. – Ладно, мои хорошие, мне нужно бежать. Было очень вкусно, спасибо. Лёша, остаёшься за старшего и помой мою миску.
Ему ничего не оставалось как кивнуть головой. Поднявшись из-за стола, он подошёл к раковине и молча стал смывать остатки еды.
Лёшка улёгся на кровати и смотрел в потолок. Делать ничего не хотелось. Какая-то тоска по той жизни, от которой он убежал, окутывала его, точно так же как мысли об этой обволакивали его в Ленинграде. Из кухни отдалённо доносились мелодии песен. Некоторым от подпевал, или просто отбивал ритм. Мелодии сменялись одна за другой, так же как и голоса.
– Лёша.
Неожиданно со знакомым мотивом раздался голос матери. Выйдя из комнаты, он стал на месте. Его песня, записанная ранее на кассету, играла по радио.
– Это ты?
Но он не ответил, лишь стоя слушал своё же исполнение.
– А ничего так получилось. – добавила та, с улыбкой глядя на сына.
– С-спасибо.
Через несколько минут раздался звонок в дверь. Женщина торопливо подбежала и открыла. Там стоял мужчина с конвертом и протянутой рукой, в которой был лист.
– Распишитесь, пожалуйста, – сухо сказал незнакомец и передал телеграмму.
Лёша торопливо разорвал бумагу и достал содержимое.
«Не обижайся.
Юра»
Рука парня ослабленно повисла. Сейчас он не хотел ни о чём думать. Сползая по стене, Лёша сел на пол.
– Это то к чему ты шёл, – сквозь пелену тяготящих мыслей, слов, воспоминаний, слышался голос матери.
– Я еду в Ленинград.
– Опять?
– Снова.
14 глава
– Лягушка-путешественница. – стоя на перроне выронила мама, поддавая Лёше сумку с вещами. В ответ ей он лишь улыбнулся.
– Скоро вернусь.
– Ну да, ну да.
И ушёл к себе в вагон. Снова пыльные полки, окружение незнакомых людей и три дня стука колёс о рельсы.
Пройдя на своё место, он уложил вещи под нижнюю полку и сел около окна.
Люди то и дело проталкивались через толпу. Кто-то в попытке успеть на поезд, а кто-то перекинуться парой слов с уезжающим. Глазами Демков бегал по толпе, в поисках мамы и найдя знакомое лицо, поднял уголки губ и помахал рукой. На глазах её блестели капельки.
«Она плачет?» Пробежало у него в мыслях и тот час же совесть стала грызть его, из-за того, что он здесь и не может даже обнять её.
– Всё будет хорошо, – губами проговорил тот, и она, словно прочитала по их движению и улыбнулась ему в ответ.
«Конечно». Говорила она своим взглядом.
Сидя за столиком, он перебирал свои записи. Что-то переписывал, а что-то с довольным видом откладывал в специальную папку. Гитара стояла около него, придавая какую-то уверенность. Сколько же он на ней не играл? Он и не помнил. В душе петляли непонятные чувства. Он и рад, что мечта его уже почти воплотилась, но одновременно сомневался, правильно ли это всё?
– Молодой человек, можете тише шуршать своими бумагами? – недовольно проговорила старушка и громко развернула свою газету.
– Он никому не мешает кроме вас, – вмешался парень, лежащий на верхней полке, закинув ногу на ногу, и читающий книгу. – Да и если уж на то пошло, ведите и вы себя потише, уважайте людей, которые едут здесь.
– Ишь ты, умный какой. – буркнула та себе под нос. – Ну и молодёжь пошла. Кому мы свою страну передаём? Не ясно.
– В молодые и надёжные руки, – вчитываясь в очередной свой черновик, выпалил Лёша. На это она уж ничего не ответила.
– Саша. – протянул парень руку, которую Демков пожал, добавив:
– Лёша.
– Куда едешь?
– В Ленинград.
– К родственникам?
– Если бы, дела.
– Деловой какой.
– А ты?
– По сути, тоже. Только не в сам Питер, а не далёкую от него деревню, к бабушке.
– На конец лета решил навестить?
– Та нет, я там уже был, но пришлось сюда ехать.
Новый знакомый спустился, пытаясь не обращать на себя внимания неприятной попутчицы, которая в свою очередь, сверлила мальчиков взглядом, выглядывающими из-под круглых очков глазами.
– Музыкант? – махнув головой в сторону гитары.
– До него ещё далеко, но что-то умею.
– Можно? – Саша уже тянулся что взять чехол.
– Бери, – безразлично сказал тот.
Звук застёжки и инструмент уже оказался в руках у парня. Проведя большим пальцем по струнам, он начал играть, тихо отбивая такт ногой.
– …Пам. Всё.
Хлопнув ладонью по корпусу, произнёс тут и улыбнулся.
– Невероятно.
– Хорошая у тебя балалайка. – сказав это, он запрыгнул обратно к себе. – У нас такие в деревне на вес золота.
Лёша покрутил в руках свою семиструнную, осматривая со всех сторон, прежде чем вложить обратно.
– Та вроде обычная, в каждом музыкальном найдёшь похожую.
– Ты меня не понял, – хмыкнув проговорил тот.
Опустив все мысли, он, положив голову на руки, смотрел в окно. Знакомые ему ранее виды, сменяемые один за другим навевали скуку. Пустыми глазами он смотрел сквозь стеклянную преграду от мира, предвкушая возвращения домой. Теперь Ленинград стал ему, в какой-то степени, роднее собственной квартиры, где он вырос. Так и уснул.
Распахнув глаза, он увидел перед собой ту же картину, будто прошло совсем ничего, только затёкшая шея неумолимо сильно болела.
Старушка недовольно поглядывала на него, пытаясь прокусить сухарь.
Протяжно зевнув, он протёр рукой лицо и поднял голову на полку, где лежал Саша. Тот лишь болтая ногой смотрел в потолок, и, ощутив на себе чей-то взгляд, повернулся. Улыбка тут же озарила его смуглое лицо.
– Доброе утро.
– Доброе, – кинул в ответ Лёша.
Неуклюже спрыгивая, он уселся около нового знакомого.
– Пока ты спал, тут такое произошло. Казалось, что просто вагон взорвётся от общественного напряжения. Там мужчина, случайно пролил чай на вещи одной женщины, так она так взвыла, что чуть окна не по вылетали. Сбежались, кажется, все. Стали разбираться, кто-то махнул на это всё рукой, а кто-то пытался помочь дамочке. А ты не слышал ничего?
– К величайшему сожалению, нет.
– Уже не терпится выйти из этого поезда. Всё что возможно себе отсидел, отлежал. Скучно.
– Я уже и привык как-то к этим затяжным путешествиям, не в первой еду.
15 глава
Двери распахнулись и оттуда, словно птицы жившие в клетке, вылетели люди. Гудящая толпа затягивала в себя и уносила в своём потоке. Отряхиваясь от пыли и негодуя на весь свет, Лёша распрямился.
– Ты сейчас куда?
– Попутки ловить. Приезжай к нам если что.
Он вложил в карман бумажку с указанным адресом и распрощался с новым знакомым.
Моросил дождь, а воздухе таилась оставшаяся жара. Перешагивая через небольшие лужи, он спешил увидеть тех, ради кого явился сюда. И как только перед глазами всплыл дом, куда он и шёл, шаг его поубавился и перекатываясь с пятки на носок, он медленно двигался к подъезду.
– Здравствуйте, – негромко сказал он, ставя сумку с вещами около обуви.
– Здравствуй, Лёша. – суетясь ответила ему Елена Алексеевна.
– А Юра дома?
– Дома, дома, проходи.
Он робко шагнул в сторону комнаты своего приятеля, точно находился среди этих стен впервые. Белоснежная дверь со скрипом отворилась. Старый пёс, сидящий около парня, тотчас же сорвался с места и стал крутиться вокруг своего хозяина, едва не сбивая того с ног.
– Привет, мой хороший, я тоже рад тебя видеть, – говорил он, поглаживая скулящего Чака по голове.
– Привет, – тихо сказал Юрка и отложил в сторону свою записную книжку.
– Здравствуй, здравствуй.
Они несколько минут молча сидели, будто не знали друг друга вовсе, пока Юра не начал:
– Хорошая собака у тебя. Не понимаю как люди могли с этим чудом так обойтись.
– Что правда, то правда.
И снова молчание.
– Думаю, мы оба прекрасно знаем зачем я здесь.
– Знаем, конечно.
– Юр, зачем ты отдал песню на радио?
– А вот зачем.
Он достал из сумки, свисающей с приоткрытой двери шкафа кассету. И протянул гостю.
– Посмотри.
– Обычная кассета. Что я там не видел.
– Обычная? А ну подай сюда.
Он сразу же сунул её в магнитофон. Мелодия ласкала слух, пока до памяти не дошёл мотив и знакомые слова.
– Так это же…
– Именно, и они по всему городу.
– Не может быть.
– Может.
Пока Лёша, ухватившись за голову, ходил туда-сюда, Юра продолжал:
– Песня отыграна на радио, тем самым спасена, люди будут покупать эти пустышки, – он постучал по проигрывателю, – убедятся, что что-то не то и просто перестанут покупать.
– Ну ты и голова, два уха.
– Теперь беру тебя в свои руки, завтра идём в студию. Возражения не принимаются, потом спасибо ещё скажешь, а теперь ступай. Завтра зайду за тобой.
– Командир, ёлки палки.
Промямлил себе под нос Лёша, но тот не обратил на него никакого внимания, или только вид сделал, потому что напоследок добавил:
– С тобой же по-другому нельзя.
Шурша подошвой кроссовок, он шёл к себе домой, периодически останавливаясь, давая возможность догнать Чаку. Пёс ни капли не изменился с той поры, когда последний раз он видел его в доме Перепелицыных.
– Давай скорее.
Нетерпеливо вырывались слова, когда четвероногий друг, тяжело дыша и захватывая воздух языком, с трудом перебирал лапы.
– Ёканый бабай. – едва он успел войти в квартиру, как тут же у него вырвалось несчастное восклицание.
Остаток дня он провёл с влажной тряпкой в руках и вечером, уставший, улёгся на кухонном диване, в том же, в чём провёл день.
На утро сил у него оказалось не больше, чем если тот целую ночь не спал. Как только он стал приводить себя в порядок, в дверь постучали, замок, видимо, сломался, или на него не обратили внимания. Он лениво двинулся к источнику звука и провернув ключ, увидел на пороге своего приятеля. Юра выглядел чудесно, держа под рукой папку.
– Собирайся.
– И тебе доброе утро.
– Нас уже ждут.
– Прямо как директор.
Но на это он ничего не ответил, а лишь прошёл дальше.
16 глава
– Не обижайся, что я на тебя так давлю и если перегибаю палку, то скажи мне об этом, пожалуйста.
Выходя из высокого нового здания, промямлил Юра, глядя себе под ноги.
– Всё в порядке.
– Точно?
– Точно.
– Вот и славно. Ты сейчас куда?
– Домой.
– Тогда до завтра.
– До завтра.
Он не чувствовал бывалого азарта при записи песен, не был воодушевлён как раньше, но одновременно был благодарен Юре, который удалялся от него и становился в его поле зрения совсем маленькой точкой, которой тот смотрел в след. Внутри его была пустота. Он совсем один. Только сейчас он это понимал, только сейчас отголоски этого доходили до него. Простояв несколько минут, он ударил носком кроссовка по лежащему около него камню. И поднимая пыль уставшими ногами двинулся по знакомой тропе. Приостанавливаясь, он смотрел на прохожих. Вот мимо прошла молодая пара, держась за руку, они молча улыбались друг другу. Вот пробежал мужчина с дипломатом, вероятнее всего спешит к своей семье и как только увидит лица своих детишек суровость исчезнет с его лица. Совсем скоро, он остался один, лишь тишина позднего вечера и тёмный небосвод, усыпанный звёздами, который скрывался за густой листвой древесных крон, сопровождали него. Он медленно перебирал ногами и сам не понял, как оказался около берега какой-то реки. Свет луны играл в волнующейся от ветра воде. Лёша разулся, и, опустив ноги в прохладную воду, сел и стал вглядываться куда-то вдаль. Тоска его куда-то испарилась, как только взгляд его зацепился за чей-то силуэт.
«Чёрт возьми, так это же девушка».
Та сидела при слабом свете керосиновой лампы перед холстом и активно дёргала рукой. Несколько минут он смотрел на неё заворожённым взглядом, пока та не перевела внимание на него. В ночном сумраке можно было развидеть, что незнакомка переложила тряпку из одной руки в другую и помахала ему. Неуверенно он ответил тем же жестом и поднялся.
– Добрый вечер, – тихо сказал он, подходя к ней.
– Вечер? Я бы уже сказала ночь.
– Возможно и ночь. Часов с собой нету.
– У меня тоже, – выдохнула она, обмакивая кисть в краску и проводя ею по аккуратному контуру.
– Можно присоединиться? Рисовать я не особо умею, но хотел бы хотя бы посидеть.
Она незаметно подняла плечи, а потом кивнула, при этом закусывая кончик кисти.
– Уже который день пытаюсь нарисовать эту чёртову реку под лунными лучами, но ничего не получается.
– По-моему, всё выглядит невероятно.
– Думаешь?
– Думаю.
– Как тебя зовут?
– Лёша.
– Алиса, приятно познакомиться. – она протянула запачканную в голубую краску руку и улыбнулась. В сиянии её голубых глаз читалось что-то забытое, но до боли знакомое.
Она опустила глаза на картину и снова рука её дёрнулась, выводя блик.
– Устала её рисовать, всё равно вряд-ли что-то получится.
И стала складывать свои вещи в небольшой чемоданчик, стоящий около неё.
– Слушай, а мы никогда раньше не встречались?
– Не знаю, а что?
– Так просто спрашиваю. Ощущение, будто мы с тобой невероятно близки. Редко когда могу так свободно говорить с человеком.
Губы Лёши дрогнули и на лице засветилась ухмылка.
– Идёшь?
– Идём.
Они шли через одинокий парк, освещённый тусклым светом фонарей.
– А чем ты занимаешься?
– Я? Музыкант, гитарист.
– Это чудесно, люблю музыку. А сможешь сыграть что-нибудь?
– На чём?
Он развёл руки, пытаясь подавить подступающий смех.
– Ой, точно.
Тихо что-то напевая, она широко шагала по дворовым улицам.
– Люблю ночь. На улице темно, но вместе с ним и тихо. Самое время чтобы начитать жить. Не люблю день, не люблю солнце, когда улицы переполнены людьми и все косятся на тебя, если ты ведёшь себя, как бы это сказать…
– Нестандартно?
– Не совсем то слово, но да.
Они прошли ещё немного, как та остановилась.
– Мне пора, я уже около дома. Завтра на том же месте.
И убежала.
