Kitabı oku: «Дом, в котором… не гаснет свеча», sayfa 10
6 глава
– Кого, чёрт побери сюда принесло?
Эхом раздался хриплый мужской голос, сопровождающийся кашлем. И меньше чем через минуту показался мужчина. Лёша уже видел его, он выходил вчера и сказал ему прийти сегодня. Странный тип. Худой, заросший щетиной, в растянутой майке-алкоголичке, свисающей с него и заправленной в чёрные широкие джинсы. Он чем-то напоминал разбойников, выбегающих из закоулков и отбирающих у прохожих деньги.
– А, это ты. Проходи. – Узнав Лёшку, он позвал его и пошёл дальше.
Обложка заброшенного здания сразу же растворилась, когда он очутился в другом помещении. Светлые стены, полки с книгами и виниловыми пластинками, проигрыватель, музыкальные инструменты и прочее.
Лёша восхищённо оглядывался, а когда вернулся из мира своих грёз, понял, что смотрят на него как на дурака.
– Здравствуйте, – первое что пришло ему в голову, на что кто-то ответил одобрительным кивком, кто-то кинул короткое «здрасьте».
– Что писать будем? – усаживаясь в кресло, стоящее около шкафа с аппаратурой, спросил тот, который его встречал, пока остальные внимательно наблюдали за ними.
– Песню.
– Песню, значит. Играть на чём-то умеешь?
– Умею. На гитаре.
– Чудно.
– Возьми её, там за вешалкой стоит и покажи свои навыки, интересно послушать.
Паренёк покорно взял инструмент, подпирающий шкаф и провёл рукой по новым сияющим струнам. Приятный звук вышел из них, и он принялся наигрывать мотив какой-то известной песни. Окружающие лишь перекидывались взглядами, а двое, сидящих рядом, перешёптывались.
– Достаточно, – сказал тот и встал. – Значит так. Работу начнём сегодня. Писаться песня будет в зависимости от твоих стараний. Плата будет частичная. Не забывай, что наша работа записать, а что будешь с кассетами делать дальше, не наша забота.
– Понял.
– Это хорошо, что ты понял. Миша, подключай.
Мишей оказался крепкого телосложения мужчина. Высокий, широкоплечий, он навевал чувство страха. Пока громила что-то включал и перетаскивал с места на место, другой дёрнул Лёшу за футболку.
– Покажи, что за песня вообще.
Он выглядел лучше всех среди этого сборища. Короткие чёрные волосы, небольшая борода и грязно белая рубашка.
– Держи. Вполне не плохо, – хлопнув по плечу, так что Лёша схватил его от боли, добавил тот.
– Готово, можем начинать. – басистый голос разлетелся по студии, и Миша ожидающе глянул на юношу.
Схватив гитару, он стал наигрывать написанные не так давно аккорды, которые сливались в одно и между тем мямлил слова песни. Все смотрели на него, а тот просто пытался сыграть идеально. Спустя пару минут крикнул:
– Я готов.
Переглянувшись между собой, подсоединили всё для записи и отдали Лёше микрофон. Руки дрожали, но как только мужичок, который выходил его встречать кивнул головой, всё куда-то улетучилось.
Держа в одной руке кассету, в другой храня листок с текстом, он вышел на улицу, где Чак видел уже десятый сон.
Пёс даже не обратил внимания на скрипнувшую дверь и пока Лёша не тронул его за мордочку, из-за чего тот недовольно зарычал, не просыпался.
– Вставай. Нам идти нужно.
Протяжно зевнув, он поднялся на все свои четыре лапы. В душе грелась тихая радость и восхищение собой. Из бюджета ушло восемнадцать рублей, но это того стоило. Ему просто не терпелось прийти, вставить кассету в магнитофон. На улице он пытался принять серьёзный вид, но сияющий взгляд и вырывающаяся на лицо улыбка, вероятнее всего придавала ему забавный вид.
Молчание. Лишь музыка и внимательные слушатели. Хлопнув кнопкой выключения, дед Коля поднял глаза на гостя.
– Ну что могу сказать, – он сделал паузу. – Ты молодчина. Не каждый бы осмелился, не каждый бы смог дойти до конца.
– Это ещё далеко не конец, – хотел сказать Лёша, но что-то его остановило.
– Эту запись я оставлю вам, сам ещё себе запишу. Не знаю, правда, как их продавать буду, но это такое, то, что можно будет решить чуть позже.
– Продашь, Лёшка. Ты молодчина.
Сказала Елена Алексеевна, слегка приобняв его за плечи.
– Юрку, кстати, уже послезавтра выписывают.
– Знаем, знаем.
Они ещё долго сидели, обсуждая какие-то житейские моменты, а когда начало темнеть, Лёша, распрощавшись пошёл домой.
7 глава
Проснулся он на рассвете, когда утренние лучи восходящего летнего солнца щекочут лицо и люди начинают новый день. Лёша открыл форточку. Уличная прохлада сразу же сдула с него остатки сонной пелены. Он взял стоящую около стены гитару и стал что-то наигрывать. Мотивы эти вернули его домой. Не туда, где живут его мама и папа, а туда, где он творил. Старая комната, тяжёлый из-за пыли воздух, стопки листов, исписанных черновыми текстами. Лика сидела и строчила что-то под слабым светом догорающей свечи. Казалось, вот-вот фитиль закончится, и они погрузятся в темноту осеннего вечера, но этот момент всё оттягивался и оттягивался.
– Ну что-то, вроде, получилось.
Сказав это, она схватила инструмент и бегая пальцами по натянутым струнам начала напевать готовый текст. Голос её звучал приятно. Звонкий, девичий, необычно высокий. Иногда можно было его спутать с детским, но это прибавляло какую-то своеобразную изюминку ей как человеку и исполнителю. Она играла, а он смотрел на неё, сидя на полу закинув ногу на ногу. Талантливая она очень.
Вдруг какая-то завеса тоски натянулась на него. Поступил с ней мерзко. Лика, если так подумать, ничего плохого и не сделала, а он, точно ребёнок, стал обижаться на какую-то глупую ситуацию. Они вместе переходили через трудности, помогали друг другу, знали лучше один одного как никто другой и в один прекрасный момент он решил это всё закончить. Не правильно это. Он стал играть незамысловатые песни, которые не раз звучали в их компании, тем самым добивая себя и давая возможность острым зубам угрызающей совести сильнее захватывать его самого.
– Нет, ну тут либо я её, либо она меня доест.
Сказав это, он сорвался с места и стал собираться. Разбуженный громкими шагами и редкой бранью Чак, открыл глаза и не понимающе смотрел на Лёшу. В его невинном взгляде то и дело читалось: дорогой мой, сядь и успокойся, спать мешаешь, ей Богу. Но то ли тот не видел этого, то ли просто не захотел.
– Чак! – громко подозвал паренёк пса. – Вернусь, надеюсь, скоро, поэтому жди здесь. Понял?
Ответа не было, но тот лишь томно вздохнул и уложил голову на пушистые лапы.
– Куда спешишь?
– Слушай, а то ты не знаешь.
– Может и не знаю.
– На почту иду, телеграмму отправлять.
– Забавно, а кому?
– Лике.
– Жизнь тебя ни чему не учит.
– Вполне возможно.
– И это плохо.
– Сейчас мне дела до этого нет.
– Сейчас нет, но как только наступишь на те же грабли будет.
– С чего ты взял что я наступлю на те же грабли?
– Наблюдая за тобой не один год, могу сказать, что ты в этом непреодолимый специалист. Одни и те же ошибки, одни и те же циклы, вертящиеся вокруг тебя всё это нормальному человеку уже давным-давно должно было надоесть, и он уже пошёл другим путём, а не юлил вокруг да около того кусочка земли, где когда-то набил себе шишку, которая ещё не до конца сошла.
– На ошибках учатся, помни это.
– А после них могут лечится, ты, наверное, запамятовал.
– Рамзес, ради всего святого и противоположного, можешь отцепиться?
– Не могу.
– С чего бы?
– С того, что я должен оберегать тебя от ошибок, но, по-видимому, я плохо справляюсь с этой задачей.
Лёша остановился. Посмотрел на своего духа и с сожалением направился к нему, отстающему на несколько шагов.
– Я не могу так. Мы вместе шли с ней к этому. Она мне помогала, поддерживала…
– Нет, – перебил тот. – Нет! Ты не должен делать что-то из-за жалости к воспоминаниям, будь сильнее. Она – человек подаривший тебе бесценный опыт, та, кто помог тебе справиться с трудностями. Тебе было не приятно, когда ты увидел её брата в доме, которым вы вместе творили. Где когда-то поклялись никому не рассказывать про него. Вы вечно будете перетягивать одеяло и кому-то, обязательно, в конечном итоге, надоест и он просто уйдёт.
– Я должен…
– Ты ничего не должен, чёрт побери! – яростно прокричал Рамзес.
– Понял, возвращаюсь домой.
Идя по полупустым улицам, ему вдруг захотелось одного: поговорить с родными. Он забежал в первый попавшийся таксофон, закинул несколько монет и стал ждать ответа. Гудки сменялись один другим, пока не послышался знакомый мужской голос: «Да?»
– Папа.
– Лёша?
– Он самый, – сам того, не понимая он стоял и улыбался во все свои тридцать шесть.
– Как ты там? Проказник, уехал даже не попрощавшись.
– Всё хорошо, вы там как?
– Держимся. Мама чуть все ногти не обгрызла, там, наверное, уже кусать нечего, так и остановилась с этим, рас переживалась вся.
– Передавай ей привет, скажи, что всё со мной в порядке и через какой месяц, если всё будет хорошо, вернусь к вам.
– Обязательно пере…
И оборвался, деньги закончились. Ему так хотелось ещё поговорить с отцом, но перебрав содержимое карманов, понял, что денег нету, но за то ключи и куча ненужных бумажек есть. Он тяжело выдохнул и наконец отошёл, давая возможность подойти к телефону стоящему позади мужчине.
8 глава
– Чак, какой сегодня день знаешь?
Пёс сидел перед Лёшей виляя хвостом.
– Сегодня Юрку выписывают. Сходим, навестим его. Он обязательно выздоровеет, я уверен. Такой человек как он должен жить очень долго, да и вообще, все люди заслуживают полноценной жизни.
Демков подтянулся, почесал макушку своего преданного товарища и пошёл в уборную. Стоило ему выйти, окончательно обмакивая лицо от остатков воды, как тут же позвонили к нему в дверь. Эту случалось крайне редко, вернее было один раз, когда соседка с верхнего этажа пришла спросить не найдётся ли у него стакана муки. Он открыл. На пороге стоял тот самый мужчина, который встречал его в студии и прибывал на процессе записи. Одет он был в то же что и тогда, только куда-то делась его серебряная цепочка. Выглядел он слегка взбудораженным.
– Твои кассеты записаны, но нужны деньги сейчас. – Чуть отдышавшись начал тот.
– Сегодня я их заберу и отдам плату.
– Слышь, парень, я сказал тебе что деньги нужны сейчас, значит в сию же минуту ты берёшь свой малый зад, поднимаешь и несёшь мне кошелек, ты меня понял?
– А я сказал, что оплачу только тогда, когда ящики с моим заказом будут у меня. – Говорил Лёша спокойным тоном, хотя уже ноги начинали подкашиваться от страха и крик, мольба о помощи так и рвались наружу.
– Я смотрю ты русского языка не понимаешь, да? – Выкрикнул он и схватил парня за шею, прижав к стене.
– Либо ты несёшь бабло, либо я тебя прикончу здесь.
– Свою позицию я уже рассказал и менять её я не стану. – Прохрипел Лёша, пытаясь захватить в лёгкие как можно больше воздуха, которого категорически стало не хватать, он понимал: если не пойдёт на условия этого типа, то сумасшедший просто его задушит.
– Так значит, да?
Он уже направил кулак к виску своей жертвы, как на спине у него появились знакомые рыжие лапы, а позже появилась и голова. Обернувшись, тот замер. После того как пёс привлёк к себе внимание, он стал на землю, готовясь атаковать. Добродушный взгляд превратился в устрашающий, а из пасти слышалось тихое рычание.
– Иди отсюда, шавка. Деньги неси сю… – не успел он это договорить как Чак уже накинулся на него.
Схватив за висевшую майку, он пытался оттянуть психа от своего хозяина, но тот не обращал на него никакого внимания, тогда сверкающие чёрные глаза перекинулись на джинсы, которые в одно мгновение оказались у него в пасти. Чак тянул за штанину и всё же смог высвободить Лёшу из этой ловушки, мужчина рухнул на пол.
– Сегодня один с шуршащей крышей накинулся на меня, потребовал деньги за записанные кассеты, которые всё ещё у него. – сидя на кухне у Перепелицыных, рассказывал Лёша. – Вон так он меня схватил за шею, если бы не он, – парень махнул головой в сторону пса, которого кормили со стола, – то вероятнее всего здесь бы я даже не сидел.
– Ужас какой-то. – вздохнула Елена Алексеевна.
– Ну ничего не поделаешь. Страна у нас огромная, везде порядка не наведёшь. Но прикладываются к этому огромные усилия.
– Какие огромные усилия, Коленька? Ребёнка чуть-ли не убили, сколько случаев нападения на прохожих-то было? Много. Тот-то и оно.
– Не ценят нынче люди спокойную жизнь, – вздохнул дед Коля. – Не ценят. Надеюсь, никогда не узнают больше земли эти бомбёжки, гула разрывающихся пулемётов и научатся любить и ценить то, что у них имеется, то, что для них было создано.
Он ходил по комнате, сложив руки в замок за спиной. Вид у него был суровый.
– Мальчишки, надеюсь, что вы станете настоящими людьми, а не подобием этих. На вас я возлагаю огромные надежды.
Не переставая переходить из одного угла в другой, он говорил и говорил, твердя своё разочарование в молодёжи и отсутствии ценностей у настоящего населения. Лёша и Юра сидели, внимая каждому слову, временами обмениваясь взглядами.
– Ну достаточно тебе детей мурыжить, – вмешалась Елена Алексеевна.
– Хватит, хватит. Уму разуму их учить нужно чтобы людьми смогли стать, а то увидишь имя своего внука в списках среди главных преступников страны.
– Та что ты говоришь?
– То что думаю. – Отрезал тот и наконец уселся за стол.
Они не долго просидели, после чего все разошлись по своим делам.
– Ты конечно молодчина, – выходя из дома, сказал Юра.
– В смысле?
– Ну, выстоять смог, я бы, наверное, просто испугался и повёлся на него.
– Я поступил глупо. Разумнее было бы просто выполнить его просьбу, хотя и после этого вероятность того, что я остался бы в живых был бы очень маленьким, ну как есть. Меня больше всего пугает как он узнал мой адрес.
– У них же глаза и уши по всей округе, ничего удивительного. – Пожал плечами Юра.
– Что правда, то правда. Но мои записи всё же забрать нужно.
– С ума сошёл?
– Нет. Если хочешь обойти хулигана, нужно мыслить, как они.
– Иногда я боюсь тебя.
– Это нормально. – Ухмыльнулся Лёша.
– План понял? – готовясь лезть в окно, спросил Лёша.
– Вроде бы.
– Давай повторим.
Они сидели около берега реки в парке. Люди ходили по дорожкам, а они скрылись в укромном месте.
– Смотри, можно будет пробраться к ним в студию, ну так называемую, проверить выполнили ли они своё. Если да – заберём, если нет – ну и чёрт с ними.
Демков вырисовывал схемы на сыром песке кончиком ветви, обдумывая детали, обводил что-то, потом стирал ногой, заменяя ненужные новыми.
– Дурак.
– Может быть. Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского.
– Ладно, что делать будем?
Ни одна мышца на лице Лёшки не дёрнулась, но по глазам можно было прочесть удовольствие, пока у Юры был рой волнения. Сделав продолжительный вдох, он начал объяснять всё с самого начала.
– Значит так, я лезу в окно. Рискованно, так как у них может быть охрана, но по-другому никак. А ты будешь стоять здесь, на вот этом месте, – указывая веточкой на квадрат. – Не бойся, с тобой оставлю Чака, он тебя в обиду не даст.
– Лёш, может проще будет просто в новую студию зайти? Не то чтоб я струсил, но это будет как-то безопасней.
– Думаешь?
Юра быстро закивал головой, а когда Лёша задумчиво вздохнул, словно со своей души скатил утяжеляющий камень.
– Ну, тоже как вариант.
– Если бы я знал во что втягиваю тебя и впутываю себя, тысячу раз подумал бы.
– Отступиться никогда не поздно.
Они оба смотрели в окно, где свет был потушен, а за пеленой темноты была неизвестность. Пульс скакал, ноги подгибались под гнётом мыслей и весом последствий этого всего.
– Лёша, – начал Юра. – Не прими меня за труса, хотя может я и благодарен этой черте за многое, но не иди. Пожалуйста. Тайное – всегда становится явным. Они выйдут сухими из воды, а ты будешь отгребать по полной.
В ответ на это он лишь уселся на прохладную траву. Силы его покидали от непонятного страха. Чак непонятливо наблюдал за ними.
– Идём. Чёрт с ними с этими кассетами. Есть вещи по важнее.
Юра ничего не сказал, но дал понять, что наконец доволен.
Какое-то время они молчали, между ними было какое-то напряжение, но постепенно оно стало ослабевать.
– Хочу играть для людей просто так. – Вдруг выпал Лёшка. – Хочу играть на улицах прохожим, которые идут куда-то по своим делам, погружённые в житейские проблемы и оторвать, хоть на долю секунды, от их тяжести. И завтра же приступлю.
– Это чудесно. – с гордой улыбкой на лице, хлопнул Юрка товарища по плечу и едва слышно добавил: – Молодчина.
9 глава
Солнце озаряло улицы Ленинграда. Прохожие метались, разбегаясь кто куда. На улице ещё стояла прохлада от прошедшей ночи. С гитарой за спиной и Чаком в ногах, Лёша шёл в центр города. На лице его читалось удовольствие. С минуты на минуту он должен был увидеться с Юркой. Присев на какую-то лавочку, он стал играть первую пришедшую на ум мелодию.
– Что играешь? – прозвучал знакомый голос сзади.
– Не знаю. Что-то на ум навязалось.
– Но звучит чудно.
– Спасибо, – не отрываясь от струн, говорил Лёша. – Ты говори, что чем-то заняться после больницы хочешь.
– Да, и хочу воплотить планы до очередного визита туда.
Он полез рукой в карман и достал небольшую записную книжку, расправил слегка помятые края и протянул её товарищу. Раскрыв ту, он увидел целиком исписанные страницы. Это была проза, а где-то временами попадались стихи.
– Когда мне одиноко, я просто запираюсь в комнате и пишу. Многие покрутили бы у виска, если бы я рассказал об этом, поэтому я молчал. Носил свои записи повсюду за собой и иногда что-то записывал.
– В газете не хочешь публиковать?
– Даже не задумывался.
– Можешь отправить стихотворение, вот это, – сказал тот, указывая на страницу, где был написан стих на шесть столбиков.
– Думаешь?
Он кивнул, опуская глаза на гитару. Юра заёрзал на скамейке, а потом добавил.
– Завтра пойду к ним.
Улыбка озарила лицо Алексея и тот положил руку на плечо друга.
– Молодчина. Когда, ты говоришь, тебя должны положить в больницу?
– Скоро. Очень скоро. Через две недели ложусь под скальпель.
– Всё будет хорошо, пройдут дожди и бури, будет хорошо, наступит день новый. – напевал какую-то непонятную песню Лёша.
– Всё будет хорошо, – пропел тихонько Юра и устремил взгляд куда-то в даль.
Лёша, стоя около того места, где прошёл у них разговор, играл на гитаре, подпевая мелодиям свои тексты. Люди мелькали, кто-то приостанавливался, кто-то проходил мимо, бранясь на своё существование, кто-то и вовсе становился около него и пел знакомые песни, бросая в чехол мелочь.
Вечерело. В воздухе чувствовалась прохлада, небо красилось разными цветами и прохожих становилось всё меньше. Редко проходили взрослые и чаще появлялись подростки. Девушки были ярко разодеты и накрашены, а парни мелькали в своих поношенных спортивных костюмах, которые возможно достались им от старших братьев. Сняв с плеча инструмент, Лёша устало повернулся к Юре. В глазах горел огонь.
– Это было невероятно. – проговорил он и рухнул на скамью.
– Не могу не согласиться, – улыбнулся Юра.
Лёша наклонился к чехлу чтобы выбрать мелочь, которую ему давали в течении дня. Оказалось, там тридцать рублей.
«Не плохо».
– Держи, – звеня монетами, находящимися в ладони, он привлёк внимание товарища.
– Нет, это твои деньги, не могу их взять.
– Бери. Тебе они пригодятся больше, у меня есть.
И высыпал ему в кофту, сложившуюся складками и стал собираться.
10 глава
Спустя несколько дней, перед глазами у Лёши появился новый выпуск газеты. На страничке, где была размещена художественная сторона страны, он заметил стих, а внизу взор его зацепился за имя автора. Юрий Перепелицын. Он поднял голову и глянул в окно. Решился всё-таки.
– Молодчина, – про себя проговорил тот, запивая бутерброд остывшим чаем.
День обещал быть насыщенным, но спешить никуда не хотелось. Уже полчаса он провёл за завтраком, погружаясь в миры своих мыслей и наблюдая за тем, как ветер колышет ветви деревьев, растущих перед окном.
Откуда-то слышались шаги и негромкие разговоры, посапывание пса, свернувшегося у входа и ход настенных часов.
Тик. Тик. Тик.
Жизнь его значительно изменилась. Он не исполнил свои мечту полностью, но стал относиться к ней по-другому. Тот поднялся. Оставив на столе кружку и остатки еды, он вышел из комнаты. Взгляд его упал на телефон. Неосознанно подойдя к нему, он стал набирать первые приходящие на ум цифры. Послышались гудки, но их так и не прервал ни чей голос.
– Чак, Чак! – полу шёпотом произнёс он, а когда тот понял уши, улыбнулся. – Негодник, поднимайся.
Тот лениво подтянулся и пошёл к выходу. Лёша исчез в комнате и через несколько секунд вернулся с гитарой, которая стала ему уже как родная. На улице он играл практически каждый день, исключением становились дождливые дни.
Выйдя из дому, шагая по знакомому пути, не витал где-то в своих мыслях, далёких от реальности. Первый месяц лета уже подходил к концу, а он так и не записал свою музыку.
«Чёрт побери! Меня волнует только это! Будто искусство это деньги. Эти жалкие бумажки и кружочки, звенящие в карманах, решают у нас всё. Мы просто забываем о важности простого счастья и наслаждения своими увлечениями.»
Рёв колёс машины и негодующий крик водителя:
– Куда ты прёшь, идиот? Жить надоело?
И только тогда Лёша вернулся к реальности. Он стоял на пешеходном переходе, горел красный свет, а прямо около его ног находилось авто.
– Извините, – для чего-то сказал Демков и пошёл дальше, чтобы скорее скрыться с поля зрения разъярённого мужчины и сигналящей очереди транспорта.
Он играл в разных уголках города. Сегодня в парке, завтра на многолюдной улице, вчера вовсе был возле какого-то здания, не начавшего свою работу. Иногда люди узнавали его, подходили, а иногда бранили за ужасное исполнение.
– Молодой человек, вы прекрасно играете! – подошла к нему незнакомая женщина, ведя за руку девочку.
– Спасибо, – улыбнувшись сказал он, и уже переводил взгляд на струны, как тут же она продолжила:
– А вы где-нибудь учились играть?
– Друг учил.
– Какой хороший у вас приятель. А вы сами-то пишите что-то или всё чужое играете?
– И пишу и песни других исполнителей играю.
– Вот как. Вот чем, Ксюша, наша молодёжь занимается. – Возмущённо сказала та, уходя бубня себе под нос, а он просто проводил её пустым взглядом, выдохнув, он тронул струны, и музыка сама по себе полилась по улицам живого парка.
Уже достаточно стемнело, он вложил инструмент в чехол и медленно перебирая ногами пошёл прочь.
Вечерний почти ночной город манил своими загадками, своей тишиной и даже какой-то опасностью. Ноги его несли по какой-то другой улице, а он разглядывал дома, окна, в некоторых ещё ютились люди, бились в обыденной суматохе. Иногда взгляд его перескакивал на небо. Было полнолуние, из-за чего ночь казалась очень ясной. В воздухе чувствовалась свежесть, благодаря которой забываешь и об усталости и желание спать откладывается в дальний ящик. Чак насторожив уши, плёлся позади, а когда они зашли достаточно далеко, сел на землю.
– Ты чего? Идём.
Но пёс продолжал сидеть, прямо глядя на Лёшу. Чёрные глаза блестели из-за света фонаря. Парень простоял около минуты и выдохнул:
– Ладно, я тебя понял, возвращаемся.
Он развернулся и обратил внимание как четвероногий товарищ задорно стал двигаться.
«Одному ему известно, что творится у него в мохнатой голове, хотя иногда так интересно узнать о чём он молчит». – Промелькнуло у него в мыслях, и он стал догонять собаку.
