Женщина пишет почти только для того, чтобы поговорить о себе, и в каждое слово вкладывает частицу своего существа. Ей неведомы ухищрения стиля, и в простодушных выражениях она выдает себя целиком. Он припоминал письма и мемуары знаменитых женщин, прочитанные им. Как отчетливо выступали там все они - и жеманницы, и остроумные, и чувствительные! […] Женщина не выбирает выражений: их подсказывает ее уму непосредственное чувство; она не роется в словарях. Когда она сильно чувствует, она выражается очень точно, без труда и ухищрений, под влиянием своей изменчивой искренности.
На свете существуют две породы влюбленных: одни безумствуют от вожделений; но пыл их остывает на другой же день после победы; других обладание покоряет и привязывает; у этих последних чувственной любви сопутствуют неизъяснимые духовные призывы, с которыми мужское сердце иной раз обращается к женщине, и это порождает великую порабощенность, порабощенность всепоглощающей мучительной любви.
Да, мучительной, всегда мучительной, какою бы счастливой она ни была, потому что ничто не может утолить, даже в мгновения наибольшей близости, ту потребность в ней, которую мы носим в своем сердце.
Г-жа де Бюрн подошла как раз в тот момент, когда продолжительное уединение двух человек, мужчины и женщины, даже если они нравятся друг другу, становится однообразным.
В этот день она была обворожительно одета и как-то особенно хороша, а сознание борьбы придавало ей смелый, вызывающий вид.
Наш друг Мишель де Бюрн искуснее в кокетстве, она более женщина, - я хочу сказать: женщина современная, то есть неотразимая благодаря искусству пленять, которое теперь заменяет былое естественное очарование. И надо бы даже сказать, не искусство, а эстетика - глубокое понимание женской эстетики. Все ее могущество именно в этом. Она прекрасно знает себя, потому что любит себя больше всего на свете, и она никогда не ошибается в выборе средств для покорения мужчины, в том, как показать себя с лучшей стороны, чтобы пленить нас.
Как только они влюблялись в нее и в сердечном смятении утрачивали горделивую осанку и величественную манеру держать себя, они начинали казаться ей одинаковыми – жалкими созданиями, над которыми она властвует силою своего обаяния.
Я ничто, потому что не захотел быть чем-либо.
Торопишься к тому, что любишь, что нравится, что влечет к себе, но никогда не спешишь к тому, что мало привлекает, и все тогда служит предлогом, чтобы заменить или прервать поездку, чтобы оттянуть тягостный час.
Разве сама любовь - не сказка для душ, в которую одни инстинктивно верят, о которой другие мечтают так долго, что иной раз тоже начинают верить в неё?
Недостатки выдающихся людей часто ощущаются резче, чем их достоинства, талант - некий дар, дар особый, самодовлеющий, не зависящий от прочих приятных качеств, придающих отношениям задушевность и привлекательность.