«Полковник Шабер» kitabından alıntılar, sayfa 5
представители трех профессий в нашем обществе — священник, врач и юрист — не могут уважать людей. Недаром они ходят в черном, — это траур по всем добродетелям и по всем иллюзиям.
Что такое жизнь, как не машина, которую приводят в движенье деньги?
Знаете, любезный друг, - продолжал Дервиль , - представители трех профессий в нашем обществе - священник, врач и юрист - не могут уважать
людей. Недаром они ходят в черном, - это траур по всем добродетелям и по
всем иллюзиям. И самый несчастный из них троих - это поверенный. Когда
человек обращается к священнику, им движет раскаяние, угрызения совести,
вера, - и это облагораживает, возвеличивает его и утешает духовного
наставника, обязанности коего даже не лишены известной отрады: он отпускает
грехи, он направляет, умиротворяет. Но мы... Мы, поверенные, видим все одни
и те же низкие чувства, ничем не смягчаемые; наши конторы - сточные канавы,
очистить которые не под силу человеку. Чего я только не нагляделся, выполняя
свои обязанности! Я видел, как в каморке умирал нищий отец, брошенный своими
двумя дочерьми, которым он отдал восемьдесят тысяч ливров годовой ренты,
видел, как сжигали завещания, видел, как матери разоряли своих детей, как
мужья обворовывали своих жен, как жены медленно убивали своих мужей,
пользуясь как смертоносным ядом их любовью, превращая их в безумцев или
слабоумных, чтобы самим спокойно жить со своими возлюбленными. Видел женщин,
прививавших своим законным детям такие наклонности, которые неминуемо
приводят к гибели, чтобы передать состояние ребенку, прижитому от любовника.
Не решусь вам рассказать все то, что я видел, ибо я был свидетелем
преступлений, против которых правосудие бессильно. И право, все ужасы,
которыми нас пугают в книгах романисты, бледнеют перед действительностью.
Вам Тоже предстоит увидеть подобные картины. А я решил поселиться с женой в
деревне. Париж внушает мне отвращение.
«Одни только безумцы да больные люди могут находить свое счастье в том, чтобы убивать все вечера за картами в надежде выиграть несколько су. Только дураки могут тратить время на размышления о самых обыденных делах-возляжет ли такая-то дама на диван одна или в приятном обществе и чего у ней больше: крови или лимфы, темперамента или добродетели? Только простофили могут воображать, что они приносят пользу ближнему, занимаясь установлением принципов политики, чтобы управлять событиями, которых никогда нельзя предвидеть. Только олухам может быть приятно болтать об актерах и повторять их остроты, каждый день кружиться на прогулках, как звери в клетках, разве лишь на пространстве чуть побольше; рядиться ради других, задавать пиры ради других, похваляться чистокровной лошадью или новомодной коляской, которую посчастливилось купить на целых три дня раньше, чем соседу. Вот вам вся жизнь ваших парижан, вся она укладывается в эти несколько фраз. Верно? Но взгляните на существование человека с той высоты, на какую им не подняться. В чем счастье? Это или сильные волнения, подтачивающие нашу жизнь, или размеренные занятия, которые превращают ее в некое подобие хорошо отрегулированного английского механизма. Выше этого счастья стоит так называемая «благородная» любознательность, стремление проникнуть в тайны природы и добиться известных результатов, воспроизводя ее явления. Вот вам в двух словах искусство и наука, страсть и спокойствие. Верно?»
Если самому благодетелю и не вредит благодеяние, то для того, кому оно оказано, подобная милость бывает гибельной.
Для охраны своего добра богачи изобрели трибуналы, судей, гильотину, к которой, как мотыльки на гибельный огонь, сами устремляются, глупцы.
Життя - це складне, важке ремесло, і треба докласти зусиль, щоб навчитися жити. Коли людина пізнає життя, зазнавши його прикрощів, її нерви загартуються, зміцніють, і вона здатна керувати своїми почуттями. Тоді нерви її стають немовби стальними пружинами, що гнуться, а не ламаються.
Влада і втіха - хіба не в цьому полягала суть усього нашого суспільного ладу?
Краще вже самому утискувати, ніж дозволяти, щоб тебе утискували інші. Скрізь мускулясті люди працюють, а хирляві мучаться. Та й утіхи скрізь однакові, і скізь вони однаково вичерпують сили; гору бере над усіма тільки одне почуття - порожній гонор. Гонор - це завжди наше "я".
Жизнь - это сложное, трудное ремесло, и ему надо приложить усилия, чтобы научиться ему. Когда человек узнает жизнь, испытав ее горести, фибры сердца у него закалятся, окрепнут, а это позволяет ему управлять своей чувствительностью. Нервы тогда становятся не хуже стальных пружин - гнуться, а не ломаются. А если вдобавок и пищеварение хорошее, то при такой подготовке человек будет живуч и долголетен, как кедры ливанские, действительно великолепные деревья.
