«Полковник Шабер» kitabından alıntılar, sayfa 6
...счастливый человек — тема нестерпимо скучная.
Всё равно приходит возраст, когда жизнь - только привычка к излюбленной среде. И тогда счастье состоит в упражнении своих способностей применительно к житейской действительности. А кроме этих двух правил, все остальные — фальшь. У меня вот принципы менялись сообразно обстоятельствам, приходилось менять их в зависимости от географических широт. То, что в Европе вызывает восторг, в Азии карается. То, что в Париже считают пороком, за Азорскими островами признаётся необходимостью. Нет на земле ничего прочного, есть только условности, и в каждом климате они различны. Для того, кто волей-неволей применялся ко всем общественным меркам, всяческие ваши нравственные правила и убеждения — пустые слова. Незыблемо лишь одно-единственное чувство, вложенное в нас самой природой: инстинкт самосохранения.
Иной раз два врага проявляют такую же пронзительность, такую же силу внутреннего зрения, как двое возлюбленных, читающих в душе друг у друга.
Жизнь - это сложное, трудное ремесло, и надо приложить усилия, чтобы научиться ему.
Незыблемо лишь одно-единственное чувство, вложенное в нас самой природой: инстинкт самосохранения.
Ужасную картину увидели бы мы, если б могли заглянуть в души наследников, обступающих смертное ложе. Сколько тут козней, расчетов, злостных ухищрений – и всё из-за денег!
— Если вы хоть словом обмолвитесь обо всём этом, господа, прольётся ваша или моя кровь.— Аминь! — ответил ему Гобсек, пряча пистолеты. — Чтобы пролить свою кровь, надо её иметь, милый мой, а у тебя в жилах вместо крови — грязь.
Яку жахливу картину побачили б ви, якби могли зазирнути в душі спадкоємців, що обступили смертне ложе. Скільки тут інтриг, злих намірів, підступів - і все через гроші!
Якщо людяність і товариськість вважати за релігію, то його можна було назвати атеїстом.
Вдячність - це борг, який діти не завжди охоче приймають у спадщину від батьків.
