«Полковник Шабер» kitabından alıntılar, sayfa 7
У сімнадцять років дівчина не може судити ні про майбутнє, ні про минуле, ні про певні суспільні вимоги.
— Объясните вы мне, пожалуйста, почему из всех людей только граф и я вызвали у вас участие?— Потому что вы одни доверились мне без всяких хитростей.
Я сам отдал бы тысячу франков за то, чтобы вновь изведать ощущения, напоминающие мне дни молодости.
Эта девушка казалась феей одиночества.
Больше я говорить о себе не буду: счастливый человек - тема нестерпимо скучная.
- А по-вашему, только тот поэт, кто печатает свои стихи? - спросил он, пожав плечами и презрительно сощурившись.
"Поэзия? В такой голове?" - удивился я, так как еще ничего не знал тогда о его жизни.
-А у кого жизнь может быть такой блистательной, как у меня? - сказал он, и взгляд его загорелся, - Вы молоды, кровь у вас играет, а в голове от этого туман. Вы глядите на горящие головни в камине и видите в огоньках женские лица, а я вижу только угли. Вы всему верите, а я ничему не верю. Ну что ж, сберегите свои иллюзии, если можете.
В тот день, когда я принёс ему свой долг и расплатился полностью, я с некоторыми риторическими предосторожностями спросил у него, какие соображения заставили его брать с меня огромные проценты и почему он, желая помочь мне, своему другу, не позволил себе оказать это благодеяние совершенно бескорыстно. «Сын мой, я избавил тебя от признательности, я дал тебе право считать, что ты мне ничем не обязан. И поэтому мы с тобой лучшие в мире друзья».
Графиня словно оцепенела, погрузившись в раздумье; и я порадовался за неё, — мне казалось, что эта женщина увидела вдруг, в какую глубокую пропасть она скатилась.
— Вот вода с сахаром, пейте, милый мой Дервиль. Никогда вы ничего не достигнете, зато будете счастливейшим и лучшим из людей.
Признательность — это долг, который дети не очень охотно принимают по наследству от родителей.
