Kitabı oku: «Кладбище забытых талантов», sayfa 36
– Стой! Не вздумай! – крикнула Анжела.
Битва поглотила внимание гробовщика, он выдавал мастерские серии ударов, и Анжела едва поспевала их отражать. Он наблюдал за остальными призраками лишь боковым зрением и заметил конец стрелы, целивший в него, приготовился отскочить в первые секунды ее полета. Однако Юрий стоял напротив призрачной девушки и невольно прикрывал ее.
Спустя время бдительность монстра ослабла; по этой же причине Анжела стала нападать удачней. И вот раздался свист. В тот же миг гробовщик взревел, припав на пораженную ногу. Одной рукой он выставил меч и прервал удар, отчего клинок задрожал в напряжении, а другой резко вытащил стрелу.
Противники не прекратили сражения, хотя оба чувствовали крайнюю усталость; ведь остановка одного из них значила ему гибель. Даже машина смерти, что залилась в гудении, не смогла их отвлечь. Теперь, когда гробовщик двигался не так резво, силы сравнялись. Ради победы Анжела решилась на бесчестность, чего никогда не совершала в фехтовании. Правда, она допустила ошибку, посмотрев на ногу монстра, перед тем как послать в нее рапиру. В последний момент неожиданная атака была прервана ударом меча сверху.
Анжела не заметила молниеносного толчка, отдалившего ее на несколько шагов. Ввиду немалой разницы в росте, грузный ботинок приложился в угол между ребрами, отчего боль разлилась по всему телу. Призрачная девушка нашла силы подняться, но все пространство настолько кружилось, плыло, что рапира безвольно покачивалась в слабых ладонях. Тогда монстр выгнул ее запястье до хруста, и клинок упал на пол.
Будто раскат грома, пресс звучно опустился на дно чана, закончив работу, затих.
Гробовщик приподнял Анжелу за волосы и замахнулся мечом… Лезвие не успело коснуться девичьего тела, застыло, словно напоровшись на преграду – частые темные отростки почувствовали приближение опасности. И ощущение не обмануло!
Сразу после того, как Сидни пустила последнюю стрелу, Юрий выхватил ее лук, ставший не лучшим оружием, и бросил в чан для переработки; форма уже стояла под резервуаром, отчего процесс оказался быстрым. Еще горячая рукоять впилась в ладонь призрачного юноши, оставив о себе болезненное воспоминание, и два одинаковых с виду клинка скрестились друг с другом.
Принимать удары, ощущав жжение волос призрачной девушки, даже такому искусному воину оказалось непросто, да и Анжела в какой-то момент очнулась, хватившись за руку противника. Тогда впервые случился краткий перерыв: гробовщик отпрянул и замер, а призраки обратили друг на друга беспокойные взгляды.
Монстр вновь зашагал по кругу, как волчок, выставив длинный клинок, и начал медленно приближаться к призракам. Юрий всмотрелся в движение, определив в какую сторону двигалось лезвие, и уже рванулся было остановить вращение, но подруга с силой остановила его. Неожиданно опасный вихрь пошатнулся, вмиг потеряв скорость, будто некая волна прошлась по телу нападавшего. И клинок вылетел из остроконечных пальцев, стукнувшись о стену подле.
– Не мешайся, сиди смирно!
Наклонившись, гробовщик послал длинную руку за мечом и увернулся от нападения Анжелы сбоку. В другой раз он бы контратаковал этот удар, но движения его стали медлительными, скованными, словно песок оседал в каждом суставе. И тогда на него обрушилась мощь второго клинка, полоснувшего по руке, поздно выставленной в защитную позицию. Ладонь монстра вместе со сжатым в ней оружием упала на пол, растворившись горстью пепла. Боль в колене, по которому Юрий ударил сбоку, прервала яростный рев, после чего тот раздался с новой силой.
Призрачный юноша сблизился с недругом вплотную и прошептал:
– Помнишь меня? Я сбежал от тебя, когда ты посадил меня в клетку, когда спасал подругу, когда достал последний амулет… Это я тот призрак, что умер от твоего кинжала. Моя очередь!
Погибнуть от рук призрака, одного из детей, на которых гробовщики охотились веками, было крайне обидно. Именно самый беспомощный из них, некогда хилый на вид призрачный юноша решал его судьбу. Эта мысль позабавила монстра.
– Корво, выбирайся!
Клинок легко вошел в темную плоть по центру груди, как в масло; острие нависло над тем местом, где предполагалось наличие сердца. Напрасно, поскольку этого бесполезного для него органа, как и многих других, он лишился давно; сомневаюсь, что и при жизни у него было сердце, но ныне тот прогнивший огрызок, пожранный гневом и жаждой убийства, бился слабо, неохотно, словно по привычке. Верно, он и сам забыл, для чего оно даровало ему жизнь…
Боль лишила гробовщика душевых сил, нужных для подчинения собрата. Из раны испустилась струя черного дыма. Клубы плотнели, пока не приняли очертания Корво, обессиленно упавшего на пол.
И вдруг гробовщик решился на последнее стремление: его здоровая рука обхватила горло Юрия и сжала, перекрыв дыхание. Но призрачный юноша так напряг шейные мышцы, а в темных пальцах так пекло, что преодолеть эти силы монстр не смог.
– Анжела!
К торчавшему мечу присоединилась рапира, после чего призрачная девушка водрузила ладони на голову и плечи недруга. Юрий обхватывал руку, покрывавшуюся пятнами и язвами. К товарищам вдруг засеменила Сидни, прижавшись всем телом к туловищу и бедру гробовщика.
Когда рука отцепилась от шеи призрачного юноши и безвольно повисла, Юрий наступил с ответным движением и воззвал ко всем силам, что таились в его теле, и физическим, и душевным. Мучение прекратилось: мост, что связывал голову и тело, оборвался, и лысая голова покатилась по полу, оставив пыльный след.
Сотканное из тьмы тело повалилось на пол, накрыв собой все клинки, и разлилось черной жижей, что разъедало их. В воздух взмыли первые частицы пепла. Менее чем за минуту молчания, которой команда невольно одарила монстра, от него остались лишь горестный воспоминания.
– Спасибо тебе, Юрий, – раздался тихий голос Корво в тишине. – Ты уничтожил худшее, что было во мне.
Талант №26. Умение вырывать страницы из книги
Последнюю часть плана команда не обговаривала, продвигавшись коридорами в молчании. Я могла лишь догадываться о том, куда повел их Корво. Все же за долгие годы он часто уклонялся от доверенной работы – ослаблять мои силы, ежечасно, ежеминутно ударяв в створки двери – и отправлялся, пока собратья не ведали, изучать мои лабиринты. Возможно, только поэтому я тогда осталась жива и даже способна сразиться с ныне покойным гробовщиком.
И вот после продолжительных скитаний, десятков развилок и сотни пройденных факелов Корво замер. Перед ним находились дубовые двери слепого конца коридора, что несколько расширялся перед входом. Он сместился к каменной стене, вжался в нее, превратившись в подобие темной кляксы на желтоватой бумаге, и сказал:
– Я не уверен, что находится в этой комнате. Мне удалось приоткрыть ее лишь раз, ненадолго. – Он поднес голубое пламя факела к правому боку, чуть выше таза, где мелкие отростки прижглись, слиплись в страшных формах и стали неподвижными. – Я увидел много книг. Думаю, это вовсе не для чтения. Думаю, здесь хранится память ведьмы, каждое ее воспоминание. И мы уничтожим нужное. Найдите его! Увы, я пойти с вами не смогу…
Призрачные девушки – Анжела с одной стороны, Сидни и Марни с другой – схватились за металлические кольца, что были продеты в круглые ручки двери и служили удобством для их открытия, и потянули. Коридорный полумрак разрезала полоса яркого света, от какого даже у призраков заболели глаза. И вскоре вся девичья часть команды скрылась за древесными створками, не в силах унять восхищения.
Какое-то время Юрий и Корво глядели друг на друга, и одна из алых точек на лице на мгновение погасла, будто подмигнув. Гробовщик с теплом – по-товарищески?! – кивком указал призрачному юноше направление.
– Попробуй войти.
– Юрий, ты хочешь моей гибели? Ты знаешь, что это сожжет меня.
С истиной трудно не согласиться! Я наложила на эту комнату сильнейший из своих барьеров, через какой монстр не в состоянии переступить; но даже если это случится, допустим, силами меча из призраков, то десятки мощных светильников обратят незваных гостей в прах за секунды.
Тем не менее Юрий схватился за длинный паучий палец и потянул Корво к пятну света. От неожиданности я возомнила, что жизнь последнего из моих недругов прервется в тот момент! И, верно, гробовщик думал так же, поскольку начал дергать рукой, извиваться в попытках освободиться, но хватка призрачного юноши оказалась крепкой.
Момент наступил! Но что за чудеса?! Быть того не могло! И все же столбы неоспоримой истины рушились в моей голове… Все тело Корво тряслось, будто по привычке, не верив, как и я, в происходившее, но плоть не горела, в воздух не прыснул мерзкий запах, не закружились лепестки пепла… Мой теплый естественный свет не обжигал, не ранил, не приносил никаких неудобств – лицо гробовщика вытянулось в изумлении, и какие-либо проявления жизни на нем застыли.
Корво испытал ощущение, забытое за многие столетия. Ощущение тепла.
– Я так и знал, что все будет хорошо. Видишь? Идем.
Вначале шаги случились неторопливыми, будто сбой в работе света мог рассеяться в любой момент, но вскоре лучи покрыли все тело монстра. И пламя открыло неведомые черты внешности, словно накрытые все это время тенью.
Перед дверным проемом ныне возвышался мужчина средних лет, в чьих несколько влажных глазах засело поистине детское удивление. Лицо обильно покрывали шрамы, терявшиеся в отпущенной бороде; потрепанные с сединой волосы обрамляли голову, и взгляд казался притягательным, гипнотическим. От яркого света он все еще напрягал мышцы на переносице и клонил густые брови вниз. Верно, в юности он мог одной лишь улыбкой завоевать расположения глупых умов.
– Ты не такой, как другие могильщики. Это видно сразу. К тому же, ты сам сказал, что я уничтожил все ужасное в тебе, – улыбнулся Юрий.
– Но… Я поймал одного призрака там, в склепе… Его потом убили. И даже до кладбища я много убивал ради денег.
– Корво, все из нас натворили глупостей. За это мы и попали сюда, как своеобразный способ искупить вину. Я думаю, самое важное – это осознать свои ошибки…
– Мои поступки не сотрешь из памяти. Ведьма восстановится и, поверь мне, сотрет меня щелчком пальца. За все то, что я сделал…
И, пожалуй, я впервые была бесконечно согласна с гробовщиком.
– Я не позволю! – нагло крикнул Юрий. – Тогда пусть убьет и меня. Я привел им десять «искателей»… Я – вот кто главный монстр!
Библиотека моих воспоминаний воистину впечатляла. Ни в одном другом месте – а Анжела посетила все библиотеки в городе и могла сравнить! – не нашлось и не найдется такого количества шкафов с книгами. Хотя помещение казалось узким по ширине, оно тянулось вдаль, точно длинный поезд, и расстояние размывало очертания дальних шкафов. Десятки тысяч книг, истории детей, что попадали на кладбище столетие за столетием, в каждую эпоху, расположились в три ряда: вдоль стен и между ними в центре, – и история каждого хранилась в моей памяти. Даже тех, кого уже было не вернуть… Просто не удается их забыть – дети есть дети.
Строгий алфавитный порядок определял расположение книг. На разного цвета корешках значились полные имена призраков, выведенные извилистым почерком. Неподалеку от входа Юрий заметил Анжелу; глаза подруги пробегали строчку за строчкой, вправо-влево, как маятник, а на лице виднелась теплая улыбка и добрая порция смущения. Когда он приблизился, призрачная девушка резко захлопнула книгу, словно желала уничтожить севшую на страницы муху, и с багровым тоном лица засеменила вглубь комнаты. Интересно, что в том месте, где она стояла, ни на одной книге не было ее имени.
Мне трудно описать, как я получаю знания о всех моих детях. Мне известны их прошлые жизни, их нынешние поступки, порой их мысли – все это сохраняется на страницах книг… Конечно, я не стремлюсь запечатлеть каждое движение и каждый вздох, а только интересные и удивительные события и мысли. Например, у Анжелы за время пребывания накопилось два тома, Юрий довольствовался лишь одним, в то время как у иных, проживших на кладбище годы, насчитывалось пять или даже семь книг.
– Как ты думаешь, твоя здесь есть?
– Не знаю, – сказал Корво и печально улыбнулся. – Не думаю, что мне хочется читать про себя.
Начальная буква фамилии Юрия привела его чуть ли не в конец библиотеки. Чтобы утолить любопытство, он раскрыл книгу на последней странице. Удивление живо отразилось на его лице, поскольку вход в библиотеку и даже это открытие книги отразились в записи. Невидимые чернила возникли и при мысли о том, что я наблюдаю за каждым его шагом. Тогда призрачный юноша в страхе вернул томик на полку: он не мог унять мысли, что их план разрушится при малейшем просчете.
Вскоре команда собралась у входа в помещение, сжимав в руках нужные книги.
– Все откройте страницы, – говорил Корво, принимав удивленные взгляды по поводу его внешности, – на которых есть упоминание нашей задумки. Нужно будет вырвать их и все последующие страницы одновременно. Иначе ведьма почувствует несоответствие в воспоминаниях и план не сработает. Я сосчитаю до трех, и вы сделаете это. Один…
Призраки послушно ухватились кончиками пальцев за верхние уголки страниц.
– Два…
Могла ли я их остановить? Да. Была ли должна? Возможно. Но… В тот момент мне стал любопытен исход, так что я всецело отдала жизнь в руки судьбы.
– Три! – скомандовал монстр.
И все же мне было грустно. Я же спасла их, предоставила убежище, оберегала, как могла, от монстров. А они… Они почему-то находились в библиотеке, рассматривали свои истории… И вместе с ними внутрь проник гробовщик! Все виды вопросительных слов посетили мои мысли. Верно… мне стало хуже и я потеряла власть над сознанием. Помню, как дети освободили эту Марни… А дальше – пустота.
Что же я упустила? Не могли же они осквернить мою память! Или могли…
Нечаянно Марни натолкнулась на волнительный момент из прошлого и не заметила, как стала читать его, не отрывавшись. Тогда Сидни игриво подтянулась к сестре, но та лишь повернулась боком, чтобы не показать стыдных слов. Она резко выхватила книгу, но призрачная девушка не отпустила страницы, которая неровно оборвалась посередине.
– Стой! – закричал Корво.
И тогда я все поняла… Скорее всего, я позволила им совершить подлое дело из любопытства, а оно, как известно, приводит в могиле. В любом случае я не потерплю такого обращения с моей памятью! Я восстановила силы и была очень зла! Нет, не так… В ярости!
С помощью накопленной силы я переместила команду в комнату с целебным источником; гробовщик в человеческом облике оказался вместе с ними. Я предстала перед ними обновленная и могущественная, с чистой румяной кожей, с которой исчезли ссадины и синяки. Верно, на моем лице ярко отражались эмоции, поскольку призраки смотрели на меня со страхом, в особенности Юрий, помнивший разговор с Корво. А может, всему виной были напряженные кулаки, дрожавшее в злости тело, скрип зубов… Это наводило грусть: я никогда не смогла бы причинить вред своим детям. Даже безжалостной Марни. Даже в порыве гнева!
– Связаться с монстром, вызволить эту девочку и задумать меня уничтожить… Не слишком ли нагло?
– Ой-ой-ой! Это вот кто еще тут монстр, а? – воспылала Сидни. – Ты! Ты посадила мою сестренку на цепи. Это совсем-совсем не хорошо! Она ж просто выбраться отсюда хотела, за это нельзя так наказывать… Фу-фу-фу такой быть!
Несмотря на детскую манеру речи, каждое слово призрачной девушки ранило сильнее кинжалов гробовщиков. Я вовсе не считала себя ужасной, но, когда слышишь такое от других, поневоле задумываешься…
– Сидни, дорогая моя, сначала нужно было разобраться в этом деле, а уже после меня бранить. Твоя сестра не этого пожелала. Впрочем… Почему бы тебе не спросить ее об этом? Я уверена, правдивый ответ тебя удивит.
В момент недоуменного взгляда сестры Марни резко потупила голову в пол, иначе бы не выдержала вида надежды на ее лице. Все-таки собственное осуждение опасней всего!
– Анна, вы не правы на счет Корво, – сказал Юрий. – Он не ужасный монстр. Он помогал мне попасть в подземелья, помогал спасти моих друзей и в борьбе с могильщиками тоже…
– Юрий, вдумайся в свои слова! Он спасал вас от самого себя… Это не звучит, как доброе дело. И что, в конце концов, он сделал? Придумал способ меня убить! Конечно же! На что еще способен этот монстр? Вы считаете, я думаю о нем хуже, чем есть на самом деле, но я скажу иначе: это вы многого не знаете. А хотите я расскажу, как он стал таким?
От заклинания комната начала наполняться голубым туманом, в каком появились отчетливые образы минувших дней. Я позволила призракам погрузиться в видение, в мои воспоминания, какими болезненными они бы ни были. Я расскажу, с чего все началось.
Талант №27. Умение рассказывать о ведьме, рыцаре и убийце
Эта история началась в те времена, когда люди еще верили в силу природы, называв ее колдовством, ведовством и магией, в скромной избе на окраине города, где последний сливался с лесом.
Дверь распахнулась – и в комнату ворвался молодой человек, королевский рыцарь в поношенной кольчуге. Сальная пленка волос и покрывшийся испариной лоб поблескивали в лучах солнца в тон приподнятому на цыпочках настроению. В ножнах покоился заточенный на заднем дворе меч, что придавало юноше гордый вид.
Единственный изъян рыцаря не мог не привлекать внимание. Рукав легкой кольчуги болтался при любом движении – ладони и предплечья под ним не было. Много лет назад отец его работал городским мельником, и непоседливому мальчику непременно желалось узнать о механизме мельницы. Из-за неосторожности жернова зажевали сначала рукав тонкой сорочки, а затем продолжили пожирать руку. На крики прибежал отец и своевременно отправился с сыном к врачу, что был его другом детства и по этой причине кропотливо трудился над помощью мальчику. Спустя час долгие мучения – и мальчика, и врача – завершились. К счастью, ребенок выжил, но грезы о рыцарстве издохли, как городские собаки в зимнее время года. Пострадала рабочая рука, а второй мальчик едва ли мог держать меч.
Немудрено, что мужчина после того случая не смог прикоснуться к мельничным рычагам. Его потрясла собственная беспомощность в момент, когда его сына коснулась рука смерти, поэтому он решил стать врачом. Получив теорию и практику от своего друга, а в будущем и напарника по работе, он всецело отдался лекарству, что поглощало все свободное время.
Однако это было давно. Сейчас же крохотный мальчик обратился высоким юношей, неплохо обращался с одноручным оружием и изредка ему доверяли присоединиться к составу какого-нибудь гарнизона. Правда, местные начальники редко поручали ему важные дела, но часто придумывали грязную работу и нелепые прозвища. Приходилось терпеть, ведь невыполнение приказа или, что хуже, потасовка навсегда отделили бы его от рыцарской службы.
Рыцарь неспешно продвинулся вглубь дома, к столику, за которым сидел старец, и взглядом, и умом погрузившийся в книгу. Можно было подумать, что человек не заметил стук каблуков ботинок, покрытых тонкими стальными пластинами, шелест кольчуги, запахи долгого пребывания на жаре… Сложность заключалась в том, что, потеряй старик одну из сотни строк на странице фолианта, придется тратить время на повторный поиск, что для лекаря непозволительное расточительство.
Изба таила в себе множество шкафов, на полках которых рядами стояли стеклянные пузырьки. На одних были начерчены каракули, разобрать которые мог лишь сам лекарь, другие же разноцветные склянки, помимо названия, клеймились понятным знаком черепа, что означало яд. Кое-где виднелись засушенные растения, испускавшие приятный и успокаивавший аромат – гвоздика, ромашка и кориандр. Для книг места не осталось, а потому они занимали место на полу, возвышавшись, точно башни королевского дворца. Домашняя библиотека с каждым месяцем пополнялась новыми томами сочинений лекарской тематики, написанными самим хозяином дома.
– Здравствуй, отец! Спешу сказать добрую весть: мне поручили охранять одну дальнюю деревню. Отправляюсь уже сейчас, потому как путь не близкий.
Наконец створки книги гулко сомкнулись, и старик направил напряженный взгляд на сына, который в этот момент поспешно отвел глаза и придумал интерес к разноцветным склянкам с лекарствами.
– Как же это… Так скоро! Одари старого вниманием, отобедай со мной.
– Засиделись вы, отече, ведь уже пора ужина.
– Название приема пищи я определяю по числу разов. Обед! – настойчиво, но с улыбкой сказал отец.
– Не могу я, спешить надо… До темноты бы лошадь в стойло поставить, а то выговор будет. И животины нечистой вокруг развелось…
– Заметь, сын, это была не просьба, а пожелание. Рыцарская работа дюже опасна, да и мне не шестнадцать весен ныне… А ежели в последний раз видаемся, так сказать? Это не обсуждается, я требую сыновнего внимания!
В печи еще дымился казан с овощным супом, какой, несмотря на нелюбовь юноши, по заверениям старика, обладал немалым насыщением. Готовил хозяин дома на уровень выше любого мужчины в городе – королевские повара не в счет, – чему научился, ухаживав по молодости за немощной матерью. Миска юноши была наполнена почти до краев, в то время как суп отца едва возвышался над дном; после замечания старик объяснил, что совсем иссох и ныне требовал вчетверо меньше, чем молодое поколение. И ложки многократно застучали в молчании трапезы.
– Ну-с, поведай хоть про деревню-то. Повышают в службе? – сказал отец по окончанию супа.
– Куда уж там… Вы же знаете, мне ничего путного не доверят. Мелкая деревушка за лесом. Просто ночной пост. Говорят, дикие животные развелись, мол, проделки лесных ведьм, и разбойники шастают кругом.
Отец гордился сыном; знал, что его слова были ложью, но все равно гордился – так сильно любил. Однако, как известно, от сильной любви люди решаются на свершение глупых поступков. Конечно, он не спешил уличить сына во лжи, напротив, размышлял о чем-то, не подавав виду.
– Слышали, отец, о поимке городской лекарки? В темницу посадили! – после недолгого молчания начал рыцарь.
Мужчина отложил ложку в сторону, аппетит его вконец растворился, седые брови под полосами морщин встретились на переносице.
– Сын мой! – воскликнул отец. – Лекарь это я, потому как ежедневно искаю способы лечения народа, тратяю здоровье на бессонные ночи… А эта женщина – ведьма! Ведьмы и колдуны дюже сомнительный люд, а их методы лечения просто вздорны. Человеку негоже забавиться с силами природы. Это опасно; нельзя что-то получить, ничего не отдав взамен. И за это мы, лекари, отдаем свои жизни…
– Но отец! Она лечила людей, даровала здоровье, как и вы. А как же известный императорский лекарь Трисхватин? Он вошел в историю и был награжден высшим орденом.
– Чего не сделает отчаявшийся отец – король! – чтобы спасти больного сына? Чего только не сделает… Кто тебя вылечил, когда ты был маленьким? Лекарь! А ведьмы хитры, они заберут свое и гораздо больше, чем дадут. Прошу тебя, сын мой, не связывайся с ведьмами…
– Но!..
– Хранимир, я запрещаю тебе!
В малой доле слов старика была истина: однажды ведьма и правда забрала всего юнца, полностью, но взамен отдала всю себя, до капли, и это был их общий выбор.
Перед тем как покинуть дом, рыцарь наскоро очистил тело от зноя летного дня, и вскоре уже сидел на верном спутнике, пятнистом коне, не раз спасавшем его из пыла сражений. Слова отца заняли мысли юноши, и он вспоминал знакомство с одной ведьмой. Со мной…
В одной из деревень, что находилась по другую сторону леса, случилось затяжное сражение. Хранимиру поручили доложить известие о битве во дворец и запросить замену погибшим рыцарям и лекаря для раненных. Конечно, кратчайший путь лежал через лес – верно, оттого он и содержал в себе множество опасных зон, разбросанных, как горсть крупы, в случайных местах. Юноша знал протоптанную дорогу, но в тот вечер все деревья казались одинаковыми, и он сбился с пути.
В разгаре ночи, времени всего нечистого, рыцарь набрел на пещеру, где удалось скрыться от ледяного ливня и развести костерок. И вдруг редкие языки пламени вспыхнули, явив отражение злого духа леса, врага многих поколений моих предков. Он предложил однорукому молодцу, жаждавшему силы и воинского чина, могущество, какого у него не было от роду.
На самом деле злые духи не лгут: они не договаривают. И порой очень многого.
После выполнения безумных указаний чувство холода и голода исчезли, а на смену им пришло внутреннее тепло и спокойствие. Однако примечательным было иное… Под вечно болтавшимся рукавом, словно у чешуйчатых рептилий, выросла рука, лучше той, что даровала мать-природа. Исчезло проклятие той мельницы, что мучила юношу во снах. Он и правда обрел обещанное.
Конечно, дух леса, выполнив свое обещание, открыл личину хитрости, достойную тех неправдивых историй о ведьмах. Сознание рыцаря показалось ему чужим, он начал видеть страшные образы, вызывавшие головные боли. Попытки взять дух под узду не закончились успехом. Под гнетом жара, в слабом нездоровом состоянии, юноша продолжил скитание под бледным сиянием луны, надеявшись отдалиться от пещеры, а вместе с тем и от проклятия.
Дождь барабанил по крыше и подоконнику. В обычную ночь это бы только успокоило и нагнало сон, но тогда мне особенно не спалось. Глаза болели от усталости и в то же время произвольно раскрывались, тело бросало то в жар, то в холод, я сильно ворочалась… Такое предчувствие лиха случается у ведьм. Не спроста ведь мать-природа изливалась слезами. Я накинула немного одежды, плащ и решилась на прогулку, чтобы размять ноги и исчерпать невесть откуда взявшиеся силы.
Тонкое одеяние вмиг промокло от того ливня, но я не отступила: едва уловимый запах недоброго витал по лесу, разносился с буйным ветром, манил, указывал точное направление. В отличие от незваного гостя я знала лес безупречно, поскольку это моя работа, знать, что здесь растет, где растет и как это использовать должным образом. Конечно, я давно изучила все лихие места и напряглась, подходив к одному из таких.
Мое внимание привлекла стая редких васильков, и, пока я собирала их в подсумок на поясе, раздался стук копыта по влажной земле и тихий металлический скрежет. Звуки не только не затихали, но становились звучнее. Я подняла голову и невдалеке увидела изнеможенного хромавшего рыцаря, что едва передвигался, опершись о скакуна. Сильный кашель спугнул ночную птицу и заставил его приоткрыть глаза.
Верно, Хранимир принял меня за сон или же за лесную нимфу, дриаду, о которых принято писать в каждом порядочном сборнике легенд. Чуть двинувшись ко мне, он споткнулся о толстый раскидистый корень и замертво распластался на земле. Скакун беззвучно следовал за нами, и его не спугнуло волшебство порошка, поднявшее тяжелое тело хозяина. Изредка сознание рыцаря прояснялось, чтобы сообщить мне очередную чепуху, а после вновь пропадало. Я знала, что дух завладевает им, и, покопавшись в книгах на предмет лиха, полночи готовила целебный отвар.
Наутро Хранимир более чем удивился, когда в незнакомую ему комнату вошла незнакомая девушка. Пока я наливала чай и уносила заварник – целую минуту! – он безмолвно глядел мне в спину. Я уж успела засомневаться в ясности его сознания! Злой дух все-таки… К счастью, пусть и ненадолго, болезнь отступила, поэтому перво-наперво я рассказала ему рецепт отвара, который ему нужно было принимать, чтобы не дать болезни крепнуть.
От смущения юноша пролепетал нечто неразборчивое, в чем слышалась благодарность, и я предложила кружку чая. Он принял ее правой рукой и чуть не испачкал мои простыни, удивившись конечности, словно бородавке на носу. Тогда он поведал эту историю, в ходе которой открылась новая особенность: рука появлялась и исчезала по желанию. Несомненно, это сберегло от ненужных вопросов.
Как только рыцарь распрощался со мной и удалился от домика на четверть версты, он обернулся, но позади располагалась лишь горстка сосен. О том, что это не сон, напоминала новая рука, с которой управлять скакуном было непривычно, хотя гораздо удобнее.
Спустя несколько дней Хранимиру удалось найти меня на поляне, где после дождя раскинулись грибы всех видов. Повезло ему попасть на грибной суп, прекрасно согревавший в сырой туманный день. Он жаловался, что не может заниматься готовкой отваров, поскольку «не моего ума и рук это дело», говорил, что становится хуже… И почему-то я этого не замечала! Приходил до неразумного часто – нашел себе бесплатную отварщицу! – но каждая встреча с ним была особенной и еще долго не покидала мысли.
Месяцем-другим позже пузырьки с целебной жидкостью стояли на окне без просьбы, и я ждала его прихода…
Отмазки иссякли, и мы стали встречаться не по поводу лекарства. Я показывала ему лес, все его дары и неприятности, а он как знаки внимания приносил мне вещи из разных уголков дальних земель. Казалось, он не появлялся ежедневно только потому, что был занят поиском новой вещи, чем смог бы меня поразить. Как будто иначе было нельзя!
Признаюсь, его подарки мне были дороги; смотрев на них, я вспоминала о нашем проведенном вместе времени. Фарфоровая кружка была красивой, но до ужаса неудобной; и все же я порядочно пила из нее, наслаждавшись каждым моментом. Зато охотничий нож в кожаных ножнах оказался и чудесным на вид, и полезным при сборе трав. Мне до дрожи нравился чаровавший звук сопелки – такие музыкальные инструменты водились в моей деревне, потому я с детства умела играть; после того я часто играла Хранимиру… Однако самой чудной вещью я считала восточную игру манкалу. О сколько сил он потратил, пока я смогла понять правила!
В какой-то момент Хранимир перестал появляться. Сначала я подумала, что наскучила, разонравилась ему, но мне было больно от осознания того, что наша связь так просто рушилась. На пятый день его отсутствия я заподозрила беду и совершила достаточно отчаянный поступок: отправилась в город.
Благоразумие настигло мою пылкую голову поздно. Тогда я уже пробиралась меж толстыми купцами и их женами, увешанными золотом, и меж стражниками, что смотрели на меня так, словно я украла у них последний овощ с грядки. Никто не должен был заметить мои зелья на поясе, иначе моя шея попрощалась бы с головой.
Я не знала, где находился дом Хранимира. Звучит смешно, ведь мы были знакомы уже долгое время; он не рассказывал, а я и не хотела досаждать вопросами и уж тем более невольными намеками на приглашение – ведьме в городе не место.
К счастью, в местной таверне корчмарь согласился за помощь за покупку пива. Конечно, королевских монет, равно как и любых других, у меня не было, но рыжие волосы под плащом подманили щетинистого любителя браги. Он-то и оплатил заказ, который впоследствии сам и выпил, и на пару с корчмарем рассказал об одноруком рыцаре. Почему-то я уловила некую насмешку в голосе, хотя сама ничего смешного в этом не находила. В конце концов именно эта особенность помогла мне найти его.
