Kitabı oku: «Последнее заклятие», sayfa 3
Я смотрю на Гилэйна, но старый колдун устремил свой взгляд куда-то в толпу. И вдруг лицо колдуна меняется, он резко вскидывает правую руку и из рукава его плаща вырывается тонкий луч искрящегося бледно-голубого света. Луч этот протягивается над моим плечом, куда-то за спину, туда, куда смотрит Гилэйн. И в толпе раздаются испуганные крики. Я стремительно оборачиваюсь и вижу в полуметре от себя неподвижно повисший в воздухе кинжал. Голубой луч обволакивает его, и кинжал светится ровным и мягким светом. Острая сталь напряжённо подрагивает, словно живая, стремясь продолжить свой полёт к моему незащищённому телу, но волшебный луч не позволяет этого сделать. Затем кинжал ярко вспыхивает и исчезает в воздухе. Сразу же пропадает и голубой луч.
Толпа испуганно рассыпается – то ли опасаясь, что я сейчас начну разыскивать ту скотину, что метнула мне в спину кинжал; то ли просто у них нет желания присутствовать на сеансах магии. Но через несколько секунд на улице перед трактиром остаются всего несколько человек: я, Гилэйн, двое-трое прохожих, любопытство которых пересиливает страх, и… благородный барон в красном плаще.
Барон этот холодно и спокойно смотрит на Гилэйна, затем медленным жестом широко в стороны разводит руки, хватает прямо из воздуха что-то невидимое и бросает это в Гилэйна. Такого я от благородного барона не ожидал. Хотя, какой же он барон?! Ни оружия, ни охраны… Ясно. Ещё один колдун. И наверняка близкий недруг Гилэйна. Потому что брошенная им пустота вдруг оборачивается огненным шаром размером с кулак. И шар этот устремляется прямо к Гилэйну. Тот быстро произносит какое-то заклинание и на пути шара возникает колышущаяся завеса холодного зеленоватого света. Но огненный шар прорывает эту завесу, и тогда я делаю то, чего ни один нормальный человек на моём месте не сделал бы.
Я заношу свой меч и бью по огненному шару. Не знаю, на что я рассчитывал, но эффект от моего поступка превзошёл любые ожидания. Огненный шар обволакивает лезвие меча, и сталь ярко вспыхивает, словно пучок соломы. Меня обдаёт нестерпимым жаром, и я выпускаю пылающий меч из рук. Он падает на землю, рассыпавшись целым снопом золотистых искр. А я уже кидаюсь к «барону», нагибаясь на ходу, чтобы подобрать оброненный Каваром топор.
И тогда «барон» швыряет в меня что-то, также выхваченное им из прямо воздуха. Это «что-то» очень похоже на многогранную полупрозрачную пирамидку бледно-оранжевого цвета. Я не успеваю от неё увернуться, и пирамидка бьёт мне прямо в лицо. То есть, не бьёт – никакого удара я не почувствовал. Просто поток холодного воздуха, нестерпимо громкий звон в ушах, и – я куда-то проваливаюсь.
Дыхание перехватывает от жёстких потоков холодного воздуха, хлещущих мне по щекам. Вполне отчётливое ощущение, что падаешь, но вокруг – абсолютная пустота. Пустота и темнота. Только прямо перед моими глазами вертикально расположилась какая-то узенькая голубая полоска. Протягиваю руку, чтобы потрогать её, но пальцы встречают пустоту. Чёрт его знает, далеко она от меня или совсем рядом, эта полоска? И что это вообще такое?
Полоска приближается. То есть, становится шире, но я почему-то считаю, что она именно приближается. Наверное, я падаю на неё. Во всяком случае, я так думаю. Эта полоска – то есть, уже не полоска, а узенькая голубая ленточка – тянется сверху вниз. Не видно, ни где она начинается, ни где она заканчивается. Может быть, она замыкается за моей спиной, наподобие обруча или кольца? Я пытаюсь оглянуться, чтобы посмотреть, так ли это, но у меня ничего не получается. Я дёргаюсь и извиваюсь всем телом, и в результате моих сложных акробатических номеров вдруг оказываюсь на боку. То есть, эта непонятная голубая ленточка расположена уже горизонтально. Хотя, хрен его знает, как она на самом деле должна быть расположена. Может быть, именно так…
Никогда не бывал в невесомости, но сейчас мне приходит в голову, что я испытываю нечто очень похожее. Ощущение падения и… тишина. Не слышно даже шума сильного ветра, бьющего в лицо. Полнейшая тишина. Хотя, нет! Не полнейшая…
Я слышу какие-то звуки, напоминающие звуки льющейся воды или плещущейся реки. И сквозь этот едва различимый плеск до меня доносится чей-то неразборчивый шёпот.
Голубая ленточка настолько приблизилась ко мне, что я уже могу отчётливо её разглядеть. Соответственно усилился и звук, и теперь я, по крайней мере, понимаю, в какой дерьмовой ситуации оказался.
Я лечу вниз, рядом с поверхностью широчайшей реки. А может быть, даже океана, вдоль которого я несусь со страшной скоростью. Стена воды расположена вертикально и занимает уже всё видимое пространство, насколько хватает глаз. От неё исходит какое-то необъяснимое сияние. Словно вода из глубины подсвечена мощными прожекторами. По поверхности прыгают яркие блики, а под толщей воды я замечаю какие-то тёмные тени, стремительно проносящиеся туда-сюда. Постепенно вода становится всё ближе и ближе ко мне. Протянув, руку я касаюсь пальцами её обжигающе холодной поверхности, и рукав моей куртки моментально промокает. Так… Надо полагать, сейчас я в эту самую речку и бултыхнусь… Здорово. Просто здорово…
– Оке, – вдруг раздаётся знакомый голос.
Гилэйн! Я кручу головой, но никого вокруг не вижу. Только стена воды перед моим лицом и чёрное бездонное небо вокруг.
– Оке!.. Слышишь меня?.. Протяни мне руку!.. Руку!..
Голос Гилэйна всё громче и отчётливее. Я растерянно вытягиваю руку. Ничего.
– Оке! Дай руку! Быстрее!
– Мать твою! – ору я, потеряв самообладание. – Да где же ты?
– Оке! – в голосе слышна радость. – Наконец-то! Дай руку! Быстрее!
– На!.. – я резко вскидываю руку над своей головой. – Держи, придурок! Можно подумать, что я тебя вижу!
– Опусти руку в воду! Скорее, Оке!
Водная поверхность уже в полуметре от меня. Я быстро погружаю туда руку по самый локоть, и куртка моя промокает окончательно. Потоки холодной и неожиданно жёсткой воды начинают захлёстывать меня. Бешеная скорость, с которой я несусь над ней, делает воду колючей и упругой. Она начинает заливать мне лицо, и тут я чувствую, как мою ладонь сжимают чьи-то цепкие пальцы. Потом следует сильный рывок, и я погружаюсь в воду с головой. Я едва успеваю перед этим глотнуть воздуха, вспомнить о мелькавших под толщей воды смутных тенях и подумать, что теперь-то уж мне точно кранты! Но сразу вслед за этими мыслями я ощущаю сильнейший удар, и ослепительный, после сумеречного пространства, свет начинает резать мне глаза.
Сильная боль в спине, в локтях, в затылке… И вообще везде… Здорово я треснулся. Интересно, обо что… И где я сейчас? На дне реки-океана-моря?
Осторожно открываю глаза и вижу над собой радостное лицо Гилэйна.
– Он пришёл в себя! – говорит Гилэйн кому-то.
Ну да, пришёл… Только в голове так звенит, что и не рад этому…
Осторожно сажусь, невольно издав стон. Всё тело ужасно болит. Обо что это я так шмякнулся-то?
Оглядываюсь и вижу, что сижу на полу в какой-то комнате, весь с головы до ног мокрый. Вокруг меня, прямо на полу, чем-то белым нарисованы какие-то круги, многогранники, непонятные знаки. Я нахожусь в самом центре всей этой геометрической картины и вода, потоками стекающая с меня, смывает изображения и медленно впитывается в доски пола. В голове по-прежнему звенит и перед глазами всё плывёт, но я нахожу в себе силы, чтобы задать Гилэйну вопрос:
– Где я?..
Голос мой неожиданно тих и жалок. Как у тяжелобольного. Но Гилэйн продолжает радостно улыбаться, словно я вернулся с того света. Впрочем, может быть, так оно и есть…
– Ты в трактире «Одинокий моряк», – отвечает Гилэйн. – Тебя было нелегко спасти! Больше двух дней ушло у нас с Лариарой, чтобы вызволить тебя из того мира, куда зашвырнул тебя коварный Каараар!
– Корварн… Каар… – с языком тоже что-то не то. Я прочищаю горло, и тут до меня доходит суть сказанного. Больше двух дней?! Мне-то показалось, что я был там всего несколько минут. Хотя от этих колдунов всего можно ожидать.
Значит, этот «благородный барон» и был тот самый Каараар, которого Гилэйн собирается замочить. Очень приятно. Но я-то здесь причём? Ах, да! Я же собирался ему помочь! Я разыскивал Гилэйна, чтобы с ним вместе отправиться к Йорке. На Риифорские болота.
Хрен там! Никуда я теперь не поеду. Хватит с меня всех этих фокусов.
За моей спиной раздаётся осторожное покашливание, и я пытаюсь обернуться. Не сразу, но мне это удаётся сделать, и я вижу возле стола молодую девушку. Одета она в мужскую одежду и в руках у неё глиняная миска, от которой поднимается пар.
– Выпей, Оке, – говорит она. – Тебе станет легче.
Очень хочется отрицательно помотать головой, но, предвидя канонаду под черепушкой, благоразумно этого не делаю. Девушка подходит ближе и опускается на корточки. Она протягивает мне миску, и я чувствую исходящий от варева сильный незнакомый запах. Очень противный, надо сказать…
Не в силах возразить, я выпиваю напиток одним глотком. Он очень горяч и приятен на вкус, не в пример издаваемой вони. В голове моей сразу проясняется, боль покидает тело, и я осторожно поднимаюсь с пола. Чёрт побери! Какой же я мокрый! Как мышь… Ну, это-то ладно, но вот что со мной произошло?
– Что это было? – спрашиваю я Гилэйна и начинаю стаскивать с себя насквозь промокшую куртку.
– Колдовство Каараара! – скорбно отвечает Гилэйн.
– Спасибо за информацию, – киваю я. – А поподробнее можно?
Я начинаю испытывать злость. Что же это такое? Простому человеку уже и из дома выйти нельзя без того, чтобы не натолкнуться на какого-нибудь колдуна. А вы говорите – драконы! Да драконы – это сущая фигня по сравнению с тем, что вообще может случиться!..
Гилэйн тяжело вздыхает и начинает объяснять:
– Мир, в который забросил тебя коварный Каараар…
– Стоп! – я поднимаю руку. – Гилэйн! Просто – колдун с Талода! Хорошо? Продолжай!
– Он хотел убить тебя.
– Об этом я уже как-то и сам догадался. Давай дальше.
– Он забросил тебя в иной мир. Где всё не так…
– Слишком мягко сказано, – бурчу я, ёжась от воспоминания о своём полёте над водной равниной. – Ещё как «не так», ещё как!..
– И мы с Лариарой…
– Лариара, это кто?
– Вот она, – Гилэйн указывает на девушку. – Моя ученица. Самая лучшая моя ученица! Она может…
– А может она просушить мою одежду? – прерываю я его рекламную тираду.
– Да… Конечно… – теряется Гилэйн.
– Вот и отлично! Я сейчас…
Я захожу за занавеску, отделяющую часть комнаты, стаскиваю с себя промокшие шмотки и сажусь на стоящую здесь же кровать. Одежду я выбрасываю за занавеску, а сам закутываюсь в одеяло. Мне всё ещё очень холодно. Не простудиться бы…
– Лариара! – кричу я. – Можешь заняться делом! Гилэйн! Продолжай!
– Мы с трудом тебя отыскали, – говорит Гилэйн. – Среди тысяч миров…
– А что это за море было? – интересуюсь я. – И почему я падал… как-то не так, как надо бы? Что вообще это за мир?
– Не знаю, – отвечает Гилэйн. – Миров много. Много тысяч. И этот мир мне совершенно не знаком. Я его никогда не видел. Да и можно ли познать всё разнообразие миров?!
– Чудненько… – вздохнул я. – То есть я должен был там просто утонуть? Или… – я вспомнил смутные тени, проносившиеся под водой. Не знаю, как там на самом деле, но сейчас мне уже кажется, что тени те были зубастыми…
– Если бы я знал, что этот человек – Каараар! – воскликнул Гилэйн. – Сегодня утром я проходил мимо него, и даже не подозревал об этом!
– Что?! – я от удивления даже высунулся из-за занавески. – Ты проходил мимо него?! Так какого же!.. Ты что, никогда его раньше не видел, что ли?!
– Каараар – могущественный маг, – пожал плечами Гилэйн. – Он способен принять любое обличие. Он может быть в любом образе. И даже в двух или трёх…
Я молча смотрел на Гилэйна, подавляя в себе горячее желание высказать всё, что я думаю по поводу колдунов вообще, и по поводу него самого – в частности. Я не очень хорошо понял, как это колдун может принимать сразу два обличия. Или даже три. Но я особенно и не старался в этом разобраться. Настроение и так было гнусным. Я-то полагал, что поездка к Йорке будет своеобразным развлекающим путешествием. Но развлечения, которым я уже подвергся, заставили меня крепко задуматься о том, так ли уж я сильно соскучился по Йорке.
Дверь открылась и в комнату вошла Лариара, держа в руках аккуратную стопку моей одежды. Симпатичная девчонка, подумал я. Только теперь мне удалось внимательно разглядеть её. Я имею в виду лицо – куртка и штаны, надетые на ней, были слишком уж бесформенными, чтобы позволить составить определённое мнение о её фигуре.
Вместе с Лариарой в комнату вошла ещё одна женщина, чьё лицо показалось мне очень знакомым.
– Твоя одежда просохла, – сказала Лариара.
– Уже?! – удивился я. – Так быстро?!
– Я колдунья, – пожала плечами Лариара.
– А… Ну, да… Извини… – пробормотал я. Что ж, хоть какая-то практическая польза есть от этих колдунов… Всё лучше, чем ничего…
Женщина, вошедшая в комнату вместе с Лариарой, улыбаясь смотрит на меня, и я вдруг вспомнил её. Наара, та самая проститутка, что подъезжала ко мне в трактире.
– Тебе-то чего здесь надо? – не очень приветливо спросил я.
– Твоя подруга не захотела оставлять тебя в беде, – довольно сухо пояснила Лариара, бросая косой взгляд на проститутку.
– Моя… Кто?! – обалдел я.
– Извини, – пожала плечами Наара, продолжая смущённо улыбаться. – Мне просто негде было ночевать. Вот я и соврала. Не сердись, пожалуйста.
– Ну, знаешь ли… – я покрутил головой и скрылся за занавеской. Интересно, что она могла им насочинять, хмуро подумал я, одеваясь. Хотя, им-то какое до этого дело? Пусть думают, что хотят…
Лариара постаралась на славу – одежда оказалась не только сухой, но и чистой. Одно плохо – я остался безоружным. Пустые ножны сиротливо висели на поясе. Эх! Жалко! Хороший меч был.
Я слышал, как Гилэйн о чём-то беседует со своей ученицей. Потом они вышли из комнаты, и за занавеску просунулось лицо по-прежнему смущённо улыбающейся Наары.
– Значит, подруга, говоришь? – хмуро усмехнулся я, глядя на неё.
– Не сердись, – жалобно просит Наара, присаживаясь возле меня на кровать. – Мне совсем некуда было идти. И, если уж так получилось, я могу отработать ночлег. Хочешь?
– Слушай, девочка, мне сейчас не до этого, – устало говорю я. – Мне такое пришлось пережить, что я сейчас просто ничего не хочу.
– Я понимаю тебя, – шепчет Наара, прижимаясь ко мне. – Ты, наверное, очень испугался. Ты храбр, как лев – я видела, как ты дрался на улице перед трактиром. Но даже львы боятся смерти. Особенно, такой неприятной смерти… – Наара обнимает меня, и шёпот её становится жарким и страстным. – Я сделаю так, что ты всё позабудешь… Со мной тебе будет хорошо… Поцелуй меня… И ты уже не будешь вспоминать о том ужасе… О той страшной реке… О том ужасном мире смерти, воды и мрака, лишённым солнечного света… Иди ко мне, милый…
Я осторожно высвобождаюсь из объятий Наары и пристально смотрю в её глаза.
– А ты-то откуда знаешь, как именно выглядел тот мир?
Наара молчит. Я медленно поднимаюсь с кровати. Наара тоже встаёт. Она смотрит на меня без прежней улыбки, спокойно и холодно. И в глазах её вдруг появляется очень знакомое мне выражение. Потом Наара медленно разводит в стороны руки и берёт какой-то невидимый мне предмет. Прямо из воздуха. Из пустоты.
Всё это мне тоже очень знакомо. Всё это я уже видел – на улице, перед трактиром. И я хорошо помню, что случилось потом.
И тогда я изо всех сил бью Наару кулаком по лицу. От удара у меня начинают ныть костяшки пальцев, а голова Наары под моим кулаком мгновенно рассыпается на множество осколков, словно хрупкое стекло. И каждый осколок тут же превращается в маленькую чернокрылую бабочку. Рухнувшее тело Наары даже не успевает коснуться пола. Его постигает та же участь. И я оказываюсь с головы до ног облепленным насекомыми, издающими резкий пряный запах, от которого кружится голова и мутится сознание.
Мягкие плотные крылышки залепляют глаза, нос, не дают дышать. Я пытаюсь крикнуть, позвать на помощь, но в открытый рот тут же набивается эта мерзость. Из последних сил, уже теряя сознание, я делаю шаг, срываю занавеску и валюсь на пол. Сквозь нарастающий звон в ушах я смутно различаю чей-то испуганный крик и неразборчивые скороговорки заклинаний. И тотчас дышать становится легче, исчезает дурманящий запах, и бабочки обращаются в мелкую пыль, оседающую на пол серым невесомым облаком.
Ко мне подбегают Гилэйн с Лариарой, помогают мне встать на ноги. Я отплёвываюсь и отряхиваюсь от пыли, в которую превратилась эта чернокрылая гадость, оглядываю встревоженных колдунов и даю волю своему гневу.
– Мать вашу! – ору я на них. – Что же это такое?!
– Не волнуйся, всё в порядке… – это Лариара.
– Колдун Каараар… – это уже Гилэйн.
– Вашу мать! – а это уже я сам. – Вы поняли меня? У тебя была мать, Гилэйн? Так вот, я именно о ней говорю! Пропадите вы все пропадом! Вместе с вашим Каарааром!
– Я же тебе говорил, что он может принимать любое обличие…
– Иди ты в задницу, Гилэйн! Понял меня? Иди в задницу!..
– Но мы же успели вовремя, – встревает Лариара.
– Заткнись! – ору я на неё. – И иди вслед за своим Гилэйном! Я ему уже назвал нужный адрес! Идите туда оба! И поглубже!
– Опоздай мы хоть немного…
– Хватит с меня! Я не собираюсь участвовать в этом шоу! Для человека моего возраста это непосильная нагрузка!
– Успокойся, Оке, – бормочет Лариара, помогая мне отряхнуться.
Я сердито вырываюсь из её рук.
– Молодая красивая девчонка, и занимаешься такой хернёй! – кричу я на неё. – Тебе бы детей растить! С мужем жить! Нормально жить, по-человечески! А ты? Ввязалась в эти дурацкие игры! Ладно уж – Гилэйн! Ему вон сколько лет! Он уже своё отжил! А ты? Дура малолетняя!..
– Мне уже двадцать! – обижается Лариара.
– Мои соболезнования! – язвлю я. – Если ты до двадцати лет осталась такой дурой, то надежды поумнеть у тебя не так уж и много!
Лариара надувает губки и отходит в сторону.
– Не сердись, Оке, – говорит Гилэйн. – Коварство злобного мага Каараара известно всем. Это моя вина. Я должен был понять, что он не оставит нас в покое…
– Да нет! Не нас! – снова взрываюсь я. – Не НАС, а именно МЕНЯ! Почему?! Почему именно я должен всё это переносить?! Что я, ему на хвост наступил, что ли? Объясни мне, Гилэйн! Ты очень умный колдун, вот и объясни мне это!
– Хорошо, Оке, – кивает Гилэйн. – Только ты сядь и успокойся…
– Я спокоен! – выкрикиваю я. – Я спокоен, как скала!..
– Тогда сядь, и я постараюсь тебе всё объяснить, – говорит Гилэйн.
Возмущённо фыркнув, я сажусь за стол.
– После этих дурацких бабочек невозможно отплеваться! – медленно остывая бурчу я. – Лариара! Принеси, пожалуйста, мне вина! И поесть что-нибудь…
– Я не служанка! – сердито бросает она. Лицо у неё всё ещё хмурое. Сердится. Ладно уж, сам схожу.
– Подожди немного, – ворчливо говорю я Гилэйну и выхожу из комнаты.
Немного поплутав по незнакомому коридору, я не сразу, но нахожу лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ней и оказавшись в обеденном зале трактира, я направляюсь к стойке. Трактирщик – мой старый знакомый, не любящий межгорцев – выглядит испуганным.
– Что угодно доброму гостю? – лепечет он.
– Вина, – отвечаю я. – И мяса.
– Какого вина угодно?
Я пытаюсь вспомнить название, но безрезультатно.
– Того самого, что я вылил на голову лесоруба Кавара!
– Золотистое кагоарское… – испуганно подсказывает трактирщик. – Большой кувшин или…
– Самый большой!
– Двадцать пять медяков…
– Чего?! – не понимаю я. После всего пережитого голова моя работает ещё не так хорошо, как прежде…
– Цена… – упавшим голосом бормочет трактирщик. – За вино… Медяков… И за мясо… Двадцать пять…
– Хорошо, – отвечаю я и лезу в карман за кошельком. Интересно, есть у меня столько или нет?
Среди вываленной мной на стойку меди одиноко блестит серебряная монетка. Так. Двенадцать медяков, это одна серебряная. А восемь серебряных – одна золотая. Ну, золотой-то здесь у меня точно не пахнет… Но, вроде бы, на вино и мясо хватает…
– И когда вы изобретёте нормальную систему денежного исчисления? – недовольно бормочу я, отсчитывая трактирщику деньги. – Мозги сломаешь при таких подсчётах…
Трактирщик, приободрившийся после получения денег, начинает орать на прислугу, те тут же теряют свою сонливость и принимаются порхать, словно мухи. Я оглядываю трактир. Народу здесь – не протолкнуться. И только теперь я замечаю, что все взгляды прикованы к моей персоне.
От одного из столов поднимается какой-то человек в одежде ремесленника и, поклонившись издалека, приближается ко мне.
– Ты ли тот самый отважный межгорец, давший отпор злобному Каараару? – почтительно спрашивает он.
– Ну? – хмуро отвечаю я.
– Меня зовут Парилар, – представляется он, не переставая учтиво улыбаться. – Я оружейный мастер. Позволь угостить тебя вином?
– Не сейчас, – отказываюсь я.
– Лесоруб Кавар рассказывал, какой ты отважный воин, – с уважением в голосе произносит оружейник. – И какой ты благородный человек! Ни один межгорец не оставил бы в живых раненного закриарца! Ты же поступил иначе! И даже похвалил Кавара, хотя тот, по его же словам, дрался не так уж хорошо… И потом ты не побоялся поднять свой меч против Каараара – злобного мага, от которого уже не стало житья ни в Закриарье, ни в Межгорье… То есть… – оружейник запнулся. – Во всей стране…
Я неопределённо хмыкнул. Действительно, нелюбовь закриарцев и межгорцев была взаимной и довольно сильной. Никто из них не упускал случая отправить на тот свет кого-нибудь из жителей противоположного берега Криара. Так что восхищение моим благородством вполне имело на то основания. И тут я как раз вспомнил, что благодаря колдуну Каараару остался без оружия.
– Слушай! Этот… Как тебя?..
– Парилар, – с готовностью подсказал оружейник.
– Да… Он самый… Дело в том, что мне нужно оружие. Посмотри, хватит ли этих денег на то, чтобы его купить? – я указал на небольшую кучку мелочи, оставшуюся после расплаты с трактирщиком. – Мне говорили, что в Закриарье очень хорошие мастера, а ты как раз принадлежишь к оружейникам…
– В Закриарье – лучшие мастера! – гордо заявил Парилар. – Я лично преподнесу тебе в подарок любое оружие! И денег мне за это не нужно! Для меня будет большой честью, если моим оружием станет владеть столь благородный человек, как ты! Который с уважением относится к Закриарью и к людям, его населяющим! Какое именно оружие тебе нужно? Меч или топор?
– Меч, – ответил я.
– Сегодня же лучший меч из моей мастерской будет у тебя в руках! – поклонившись, произнёс Парилар.
– Спасибо тебе, – кивнул я и отправился наверх.
В комнате меня уже ожидал приятный сюрприз в виде большого кувшина с вином и деревянного блюда с жареным мясом. Кувшин действительно был большим, а от мяса по всей комнате распространялся вкусный запах, мгновенно заставивший меня вспомнить о рефлексах Павлова. Я сразу почувствовал, что жизнь опять налаживается, сел за стол и наполнил вином три кружки.
– Благодарю тебя, Оке, но я не пью вина, – отказался Гилэйн с вежливой улыбкой.
– Как хочешь… А ты? – я протянул кружку Лариаре.
Девушка бросила быстрый взгляд на своего учителя. Было ясно, что отведать вина она не прочь, но опасается реакции Гилэйна. Кто его знает, продумал я, а вдруг колдуны и колдуньи вообще не пьют? Может, вера у них такая…
– Выпей, если хочешь, – разрешил Гилэйн и Лариара осторожно, словно боясь обжечься, взяла кружку и пригубила вино. По выражению её лица я понял, что напиток пришёлся ей по вкусу.
– Кстати, Лариара, – сказал я, отхлёбывая из своей кружки. – Ты не будешь возражать, если я стану называть тебя иначе? Короче как-нибудь… Лара или Лари, например…
– Тебе не нравится моё имя?! – удивилась она.
– У тебя очень хорошее имя, – возразил я. – Но у меня почему-то начинает болеть язык, когда я пытаюсь выговаривать закриарские имена…
– Я уже заметила, что ты вообще не очень-то любишь Закриарье, – усмехнулась Лариара, ставя на стол опустевшую кружку. – Вы, межгорцы, всегда относились к Закриарью, как к своей собственной земле!
– Ага, – согласился я, наливая ей ещё вина. – Тем более что это и правда, земля Межгорья. И закриарцы – точно такие же люди, как и межгорцы. Да они и есть межгорцы, просто живут за Криаром… И имена себе выбирают такие, что язык сломать можно…
– Хорошо, – пожала плечами девушка. – Если тебе так хочется, можешь звать меня Ларой. Пожалею твой несчастный язык…
– Ну, и отлично, – сказал я и повернулся к Гилэйну. – А теперь рассказывай!
– Хочу сразу предупредить тебя, Оке, что всей правды ты от меня не услышишь, – произнёс Гилэйн. – Всю правду я могу сказать только Йорке из Риифорских болот.
– Это почему же?! – удивился я.
– Есть на свете вещи, о которых лучше не знать, – ответил Гилэйн.
– Согласен, – кивнул я, немного подумав. – Но объясни хотя бы, почему этот… Каараар, да?.. так не любит именно меня? Не тебя, не Лару, а меня!
– Жизнь человека похожа на дорогу путника, – проговорил Гилэйн. – В ней есть и перекрёстки, и развилки, и тупики, оканчивающиеся глухой стеной. И никто не может знать, что ждёт его за поворотом дороги…
– Очень интересно, – сказал я. – Ты читаешь стихи или отвечаешь на мой вопрос?
– Отвечаю на вопрос.
– Тогда продолжай, – я налил себе ещё вина и положил в рот кусок мяса. – Я тебя внимательно слушаю.
– И человек не может видеть конец своего пути. Его последняя остановка на дороге может не совпадать с его целью, но ему не дано этого знать. Некоторые же люди умеют разглядеть то, что скрыто от остальных. Например, то, что ожидает человека, выбравшего на развилке тот или иной путь…
– Погоди, погоди! – до меня начало доходить. – Ты хочешь сказать, что этот колдун с Талода может видеть будущее?!
– А что в этом такого?! – пожала плечами Лара. – Подумаешь… Я тоже это умею…
Я посмотрел на неё внимательным взглядом и ничего не ответил.
– Ты прав, Оке, – согласился Гилэйн. – Многие колдуны способны видеть будущее. Но не все способны видеть ВСЁ будущее человека! И я, и Лариара – мы можем заглянуть за поворот дороги и сказать, что там ожидает путника. Но Каараар гораздо сильнее. Он может видеть очень далеко. И, как знать – может быть, он видит, что именно тебе предстоит стать тем самым человеком, который его уничтожит.
– Понятно, – хмуро кивнул я. – Значит, он считает, что если убьёт меня, то ему уже больше ничего не будет угрожать. Интересно, почему…
– Я не знаю, почему Каараар так считает, – сказал Гилэйн. – Нам от тебя нужно только одно. Чтобы ты уговорил Бессмертную Йорку возглавить наш поход. Но Каараар видит дальше…
– Ты сказал: «НАМ»?! – переспросил я.
– Да, нам. Мне и Лариаре.
– Ты собираешься таскать её за собой по всем мирам?! – я с содроганием вспомнил вертикальную стену воды и свой бесконечно долгий полёт.
– Так нужно. И не спрашивай меня, почему.
– Ясно…
– Мы собираемся проделать этот путь вместе, – говорил Гилэйн, грустно глядя на Лариару. – И нам очень нужна будет помощь Йорки. Без неё у нас может ничего не получиться…
– Хорошо, – кивнул я, – а может быть так, что кроме меня никто не сможет Йорку уговорить?
– Всё возможно, – согласился Гилэйн.
– Значит, если Каараар меня прихлопнет, ваша затея провалится?
– Вот, возьми, – Гилэйн достал из кармана какой-то предмет и протянул его мне.
– Что это?
– Талисман. Он защитит тебя от злых чар.
– Мог бы вспомнить о нём и пораньше, – пробурчал я.
Талисман представлял из себя небольшой кусочек кости, подвешенный на чёрном шнурке. На костяной поверхности были вырезаны непонятные значки, а сама кость выглядела, словно бы слегка оплавленной. Как пластмасса, подвергшаяся воздействию высокой температуры.
– Вот интересно, – задумчиво протянул я, надевая талисман на шею, – что было бы, откажись я идти на Риифорские болота? То есть, если бы я выбрал на развилке другую дорогу…
– Но ты же выбрал ЭТУ… – хитро улыбнулся Гилэйн.
