Kitabı oku: «Созидатель. Вячеслав Заренков», sayfa 18
Колыбель
Теперь два раза в год, осенью и весной, Вячеслав Заренков с творческой командой, в которую входили и режиссер, и операторы, уходил в экспедицию, улетал в дальние страны. А возвращаясь, чувствовал такую острую, почти физическую потребность встречи со своей малой Родиной, что часто поддавался этому зову и ехал домой, в Ходулы.
Дома уже не было. Да и самой деревни практически не существует. По пальцам можно пересчитать жилые хаты, а ведь в его детстве стояло не менее ста дворов. Но это Родина. На эту тему есть хорошие строки у супруги Галины: «Беларусь – ты моя колыбель, а Россия – мое становление». Так и есть, колыбель. Походит, посмотрит вокруг того места, где когда-то стоял их домик, а теперь останки фундамента, бурьяном заросшие. Он отчетливо помнит каждую ступеньку крыльца, какие и где были двери, защелку на входе, что было внутри. Этот свой дом Вячеслав по памяти написал на холсте и картину назвал «Родина», очень светлая получилась работа.
Как много он здесь делал своими руками. Приезжая из Питера в отпуск, Вячеслав вместе с отцом постепенно улучшал этот дом, делая его удобней, комфортней, красивей. Менял окна, правил крышу, ставил забор, устанавливал новые межкомнатные перегородки…
Из этого дома в школьные годы Слава ездил в город на олимпиады по алгебре, геометрии. Как бедно жили! Это только сейчас понимается. Ведь даже одежды нормальной не было. Мама заботливо подшивала для «олимпийца» парадные отцовские брюки, под брюки Слава напяливал огромные кирзовые сапоги, надевал перелицованную рубашку и ехал в таком виде в город. И, что показательно, щелкал задачки получше городских «аристократов», одетых с иголочки.
Да, было время.
А теперь дома нет. Но стоят деревья. Он гладил липу и дуб, говорил что-то с ними. Приветствовал яблоню, которую полсотни лет назад – страшно сказать! – сам прикапывал и в первый раз поливал. И часто думал, что надо бы возродить родительский дом, а может, даже всю деревню, построить неподалеку рыбную ферму или страусиную… Но не с кем и не для кого: дома – не проблема, а вот кто в них будет жить? Людей нет.
Школа
Их и в Зубревичах немного осталось, всего под четыреста человек, из них девяносто два ребенка, если считать всех, от «нуля» до восемнадцати лет. Количество жителей с каждым годом все уменьшается.
В Зубревичи, в свою школу, Вячеслав Адамович непременно заворачивает по дороге из Ходулов. Не просто заворачивает – она находится под его патронажем. С директором им всем очень повезло. Елена Александровна Ивановская двадцать пять лет работала воспитателем в детском доме. Дети, лишенные родительского попечения, по очереди, по специальному графику приходили на выходные к ней в семью, отогревались.
Елена, став директором школы, сразу позвонила Вячеславу Адамовичу, чтобы представиться.
– Очень приятно, давайте готовиться к поездке на Кипр.
Для детей из села, которые мало что видят, где бывают, это стало событием, сенсацией, шоком. Первый в их жизни полет на самолете, первая «заграница», первая настоящая гостиница, а какая еда! В восемь тридцать у них начинались экскурсии, школяры из Зубревичей исколесили весь Кипр на шикарном автобусе вдоль-поперек. За восемь дней – восемь экскурсий. Побывали и на освящении собора Андрея Первозванного, который построил их выпускник. И на концерте с раздачей мороженого. И с патриархом знакомились, и с Заренковым общались.
– Расскажите, каким спортом вы занимаетесь? Какие у вас есть увлечения, какие кружки? – все ему интересно! – В наше время мы все «болели» лыжами, коньками, летом пропадали на озере, а вы как живете сегодня?
Заренков дает все новые и новые шансы своим землякам, своим соседям по колыбели. Покупает компьютеры, готовит подарки к Новому году, оплачивает туристические поездки по другим городам…
Но, может, для кого-то из этих детей большим шансом найти свою дорогу в жизни станет связь с монастырем в Толочине. Заренков познакомил и директора школы, и учеников с его настоятельницей, игуменией Анфисой.
Игумения
Было время, когда игумения Анфиса была Антониной. Тоня Любчак росла в верующей семье. Религия всегда для нее была миром, состоянием души и… игрой. Да, в детстве она играла в Царство небесное и еще в доктора. Находила с подружками птичек, «отпевала» их и хоронила, жалела и кормила животных.
Ей было шестнадцать, когда маме приснился сон, из которого явственно следовало, кем она станет – монахиней.
Но сначала современная девушка поступила в политехнический институт. Она получила образование инженера, работала по специальности. До тех пор, пока серьезно не заболела. В состоянии клинической смерти Антонина Стаховна Любчак увидела монастырские врата и, очнувшись, стала искать их, пошла навстречу зову души.
Так Свято-Покровский женский монастырь города Толочина Витебской епархии республики Беларусь обрел свою настоятельницу.
Было время
Было время, и канцлер Великого Княжества Литовского Лев Иванович Сапега на свои деньги построил здесь, в Толочине, деревянный храм, в 1604 году. Через полторы сотни лет на его месте воздвигли храм каменный. Потом школу и жилой корпус монастыря.
В 1812 году на территории обители останавливался Наполеон Бонапарт. Здесь французский император был шокирован новостью – мост через Березину разрушен, отступать больше некуда. Великий полководец был вынужден признать свое поражение. В Свято-Покровском монастыре он провел решающее заседание штаба и отдал приказ жечь военный архив и знамена, эмблемы своих корпусов.
При отступлении французская армия сожгла и Толочин. Но монастырь уцелел, хотя его и разграбили. Добивали уже в советское время: здание монастырского корпуса было передано военкомату, а здание школы – вневедомственной охране.
Когда игумения Анфиса сюда приехала, в храме была температура плюс семь, матушки кутались в трех платках, спали одетые. Надо было браться сразу за все. И братский корпус ремонтировать, и храм спасать. Она забила тревогу, писала во все инстанции, настойчиво убеждая освободить территорию древнего монастыря. Подробную историю памятника архитектуры шестнадцатого века настоятельница излагала на пяти листах в приложении к официальным письмам. В итоге добралась и до президента Беларуси. Александр Лукашенко лично поставил на обращении матушки свою резолюцию: «Передачу данной территории монастырю считаю нецелесообразным».
В это же время одно из писем игумении уже летело в Санкт-Петербург. Его и получил Вячеслав Заренков. Он тут же приехал – это Родина, родительский дом находился всего в тридцати километрах отсюда. Как он мог не приехать?
Монастырь
Взору Вячеслава Адамовича предстало печальное зрелище. Собственно, его и не было, Толочинского женского Свято-Покровского монастыря. Монастырем игумения называла неотапливаемое здание братского корпуса, похожее на разваливающийся сарай, в котором ютились монахини. А молились они в Покровском храме с протекающей крышей, облупившейся штукатуркой, покосившимся крестом на ветхом куполе. Рядом пара-тройка домов, населенных обычными жителями града Толочина. Как положено, с поголовьем скота и птицы, с музыкой на полную громкость, машинами, шашлыками и застольями по выходным и праздникам. Здесь же, на монастырской территории, как хозяин стояло двухэтажное здание районной вневедомственной охраны. А поодаль – грязь, мусор, все навалено в кучу, не пройти, не проехать.
Итак, вход к президенту Лукашенко был перекрыт. Но Вячеслав Адамович решил обойти его с фланга – он добился встречи с министром МВД Беларуси. В ходе переговоров удалось договориться о том, что вневедомственная охрана освободит занимаемое здание… после того, как известный бизнесмен из Санкт-Петербурга построит новое, больше и лучше прежнего.
На этапе строительства аппетиты у офицерских чинов из полиции стали расти, уже и два этажа им мало – подавай четыре! Да не просто построй, а еще оснасти современным оборудованием. Снова время уходит на переговоры, на поиски компромисса…
В итоге вневедомственная охрана осталась довольна, а в освобожденном здании начались работы по организации воскресной школы. Обитателям частных домов на территории монастыря – а это три семьи – пришлось приобрести благоустроенные квартиры, как это было уже при восстановлении Иоанновского женского монастыря в Санкт-Петербурге, на Карповке.
Когда вычистили авгиевы конюшни и привели в порядок жилой корпус, взялись за храм. Начали восстанавливать его с куполов, с крыши, с мозаичного фасада. Теперь сюда можно было привезти своего друга Исаию, митрополита Тамасосского и Оринийского.
– Вячеслав, я чувствую, что людям здесь будет хорошо, – сказал владыка из Кипра. – Это настоящая духовная больница, место, где человек может отдохнуть, помолиться, помечтать о добрых делах. Здесь Божия благодать действует…
И действует Заренков. Уже построены церковная лавка, пекарня. Доделывается воскресная школа с компьютеризованными классами и кинозалом для просмотра православных фильмов. Во дворе запланирован небольшой спортивно-игровой комплекс, Валаамская ротонда с источающим чистейшую воду крестом…
Так шаг за шагом, год за годом приблизилось время расцвета древнего монастыря. Правда, получилось как в поговорке про сапожника без сапог. Строитель так и остался без дома. Вместо того, чтобы восстановить родительский дом, он восстановил монастырь на своей малой родине, в своей «колыбели». Здесь в ежедневных молитвах поминают и Софию Петровну, и Адама Алексеевича, и благотворителя храма сего, раба Божия Вячеслава.
Задачка «со звездочкой»
А молитва – великая сила. Она вразумляет врагов и конкурентов, как это было уже однажды, когда Заренкова лишили лицензии. Она усмиряет неразумных хазар и полчища печенегов, которые топчут русскую землю, собирая там, где не сеяли. Нет, речь сейчас не о бандитах. Кроме них есть преступники сертифицированные, наделенные властью, – инспектора десятков инспекций, налоговики и так далее. Бывало, в офисе Заренкова разыгрывались целые пьесы. Например, приходит пара очень серьезных налоговых инспекторов и начинается диалог, исполненный внутренней драматургии.
– Ни копейки вы не получите, – поняв, в чем дело, перебивает Вячеслав Адамович.
– Как это? Вы с Луны упали? У нас есть план, согласно ему мы обязаны выявить нарушений минимум на три миллиона рублей. После этого вы сможете нормально работать. Мы же все равно что-то да найдем у вас! Понимаете?
– Когда найдете это «что-то», тогда я подам на вас в суд, – спокойно отвечал бизнесмен. – Не на абстрактную районную налоговую инспекцию, а лично на вас. И все мои затраты вы оба оплатите лично, из своего кармана.
Это отрезвляло и заставляло задуматься. Хазары уходили в свои степи ни с чем.
Но следом шли печенеги-пожарные. Они начинали нудеть про выявленные нарушения на объектах…
– Я вас понял. Но вы план объекта на начальной стадии видели? Вы со всем соглашались? Все подписывали? А теперь говорите мне о моих нарушениях! Давайте-ка я сейчас же позвоню вашему начальству и мы обсудим лично вашу профессиональную компетенцию и моральный облик.
Это тоже действовало отрезвляюще. Их как ветром сдувало.
И с чиновниками, и с бандитами приходилось вести себя жестко. Один раз заплатишь – сядут на шею, не отскребешь.
А ведь, казалось бы, чего прощу победить коррупцию! Много Заренков думал об этом и решил задачу «со звездочкой», как говорили у них в школе. Он даже где-то в блокноте у себя зафиксировал ход рассуждений.
Первое: мотивировать чиновников на конечный результат, обозначив четкую цель их работы. Будет результат на вверенной территории – будет хорошая зарплата и наоборот. Второе: разрешительную систему надо заменить системой уведомительной. Решил открыть бизнес – поставил конкретную структуру в известность и начал работать. Иначе начинается старое как мир «дам добро – не дам», «разрешу – не разрешу». И, наконец, третье – это сменяемость власти. Несменяемость – это ржавчина всех «болтов» и «узлов», лучшая питательная среда для коррупции.
Вот так, все и просто и сложно одновременно. Но, как часто говорит Заренков, – нет такой проблемы, которую невозможно решить, если перед тобой стоит четкая ясная цель. А если нет цели, то все становится проблемой, все сложно.
Маски и люди
Конечно, есть у коррупции и еще одна проблема, чисто психологическая. Она состоит в том, что испытание деньгами и властью – самое серьезное, страшное испытание. Которое лично Заренкова не затронуло, миновало. Потому что деньги для него никогда не были самоцелью. Помните, как он хранил их? Без кошелька, по карманам, никогда не зная точно, что их у него в наличии. Настолько не ведая, что даже на госпошлину в Доме бракосочетаний ему не хватило в далеком 1970 году. Деньги ему нужны для того, чтобы закупать арматуру, бетон и кирпич. Это всего лишь материал, из которого он строит дома. И к власти Вячеслав Адамович не рвался. Не баллотировался в депутаты, не метил в теплые кресла. Потому что всегда понимал иллюзорность власти чиновников. Люди дали чиновнику определенный фронт работы – какая же это власть? Сегодня она есть, завтра – нет. Но ведь не все это понимают, отсюда и начинаются проблемы с «масками».
Сколько он встречал этих масок – людей в образе носителя власти. А когда маски падали, про этих людей все забывали мигом. Они ждали, что к ним придут, верили, что они нужны кому-то – ан нет! И сами шли к Заренкову с плетками опущенных рук: «Вячеслав, послушай, ну, помоги…»
Вот и у заместителя прокурора Юрия Приемыхова, который столько крови Заренкову попортил, маска упала с лица. Он не только не смог подняться по карьерной лестнице – он вовсе лишился работы. И пришел к Заренкову просителем.
– Возьмите меня хоть куда-нибудь…
– Зачем же вы пришли ко мне? Это вам в отдел кадров надо.
Так некогда всесильный Приемыхов устроился рядовым сторожем на один из строящихся объектов компании.
А заместитель начальника главка? Да он такую маску надел, что не подступиться! Дорос до начальника, а когда время пришло и маска упала, на него стало больно смотреть.
А сколько было начальников пожарных инспекций, которые уверовали в свое всемогущество и шли, все шли к ним на поклон. Но вот очередная рокировка, человек остается без кресла, и приходит уже не то, что без маски, а вообще без лица.
Насмотревшись таких примеров в жизни, Вячеслав Адамович решил написать рассказ или повесть под рабочим названием «Маски и люди». Идея у него четко оформилась: каждый человек, рождаясь, надевает какую-то маску. Он делает выбор, под который потом все подстраивает: я – доктор. Или политик. Или губернатор. Или писатель. Эту маску мы часто представляем как свою суть, как квинтэссенцию своего «я». Но «я» – это нечто другое. И начинается конфликт маски, выбранного нами образа, и личностной сути. Человек думает: «Губернатор – это и есть «я». Но это не так! Это не к тебе идут колонною на юбилей с дарами – это к твоей маске идут…
Вот такая зрела у Заренкова идея.
Он сидел в кресле-качалке и все думал, чем завершить это произведение. Финал – самая сложная часть, как всегда. Прикрыл глаза и стал представлять, как бы все это выглядело на сцене. В голове рождались образы: люди в масках танцуют, страсти кипят, маску пытаются сорвать, но как это больно и страшно – оказаться наедине со своим «я»!
– Да ведь это балет! – произнес Заренков. И стал обсуждать свою идею с композитором Михаилом Крыловым.
– Интересно, давайте попробуем ее реализовать, – поддержал тот.
И закрутилось. Заренков засел за либретто, начался поиск балетмейстера, выбор труппы, поездки, знакомства, переговоры с театрами…
«А какая у меня маска? – думал между тем Заренков. И тут же отвечал себе на этот простой вопрос. – Я строитель. Кажется, это слово, «СТРОИТЕЛЬ», написано у меня на лбу огромными буквами. Стоит мне выехать на объект и надеть каску, я оживаю и загораюсь. Но ведь так не может быть вечно! Подходит время, когда и каску и маску надо снимать».
Сделка жизни
За сложную и многоходовую операцию по выходу из бизнеса, из управления компанией, по запуску «Эталона» на новый виток развития Вячеславу Заренкову на телеканале РБК вручили диплом «За лучшую сделку года». И действительно, за тридцать лет работы на памяти самого Вячеслава Адамовича не было таких прецедентов. У крупных бизнесменов было всего три варианта, три способа освободиться от своей тяжкой ноши: либо в тюрьму, либо в могилу, либо банально все отберут.
Ни один из этих вариантов ему не подходил.
Три года Вячеслав Адамович готовил «лучшую сделку» – не года, а всей своей жизни – по выходу из компании. Вот это точно задача не из простых. Учитывая сверхзадачу, которую Заренков перед собой ставил: без него в компании должно быть лучше, чем с ним. Компания не должна ни то что пострадать – она не должна ощутить его ухода.
И наконец это свершилось.
В феврале 2019 года Вячеслав Адамович Заренков на пресс-конференции сделал официальное заявление о своем выходе из компании «Эталон».
Все, эта история завершена.
Достойная история, надо отметить.
За тридцать лет работы на рынке недвижимости компания возвела более трехсот домов в Санкт-Петербурге, Москве и Московской области. Общая площадь жилой застройки составляет более восьми миллионов квадратных метров! Он как-то подсчитал, что на этих «квадратах» проживает примерно 318 тысяч человек – целый город! Или два небольших.
Но дальше компания пойдет уже без него.
Журналисты, собравшиеся в офисе на 24 этаже «Золотой гавани», буквально забросали основателя «Эталона» вопросами.
Как могут отнестись к происшедшему событию миноритарные акционеры? Да они уже отнеслись к ней положительно. Это доказывают торги за последние два дня: акции выросли почти на 15 %.
Доволен ли он стоимостью проданных акций? Доволен! Цена, за которую продан пакет, абсолютно разумна.
Почему он решил выйти из бизнеса? Потому что ему идет шестьдесят восьмой год, и работать в режиме «24×7» ему уже трудно, а работать вполсилы – вредно для бизнеса, да и не в его это характере.
Не было ли варианта передать бизнес в управление доверенным лицам, например, сыну Дмитрию, который в свое время возглавлял Совет директоров? Да, Заренков рассчитывал, что сын примет бразды правления, и это был бы вариант оптимальный. Но у Дмитрия другие приоритеты, у него на первом месте семья, а потом уже все остальное. Наверное, это правильно.
Будет ли у основателя компании свой представитель в новом Совете директоров? А зачем? Новый Совет должен быть абсолютно свободен в принятии новых решений.
Как он оценивает условия для ведения бизнеса в Санкт-Петербурге после смены губернатора и кураторов строительной отрасли? Нормально оценивает. Смена власти и губернаторов всегда влияла на тех, кто пользуется благосклонностью власти или просто рассчитывает на нее. Заренков просто делал свое дело, работал четко, соблюдая все нормы и правила.
– Вячеслав Адамович, скажите, как вы планируете распорядиться средствами, которые получите по итогам продажи акций?
– Основная часть денег будет не инвестироваться, а жертвоваться на благотворительные цели. Я выбрал для себя следующие направления: первое – это образование, второе – здравоохранение, третье – интеллектуальная собственность, интеллектуальное развитие. Четвертое – культура. Вся эта работа будет проводиться через наш фонд «Созидающий мир», который существует уже семь лет и много чего успел сделать значительного. Так что, сидеть на диване перед телевизором я точно не буду…
Новая книга
Полет нормальный
Там, где другой поставил бы точку, – мол, главное дело всей жизни завершено. Там, где для кого-то прозвучала бы финальная кода симфонии, – Заренков начал писать даже не главу, а новую книгу своей новой жизни.
На память о прошлом он оставил всего одну визитную карточку: «Вячеслав Адамович Заренков, генеральный директор ГК «Эталон», заслуженный строитель России». Одну на память, остальные – на свалку истории.
С первых же месяцев работы благотворительный фонд «Созидающий мир» заявил о себе мощным международным проектом – «Мир глазами художников». Группа художников, которую объединил под своим началом Вячеслав Заренков, стала выезжать за границу на пленэры. Они получили возможность пожить и поработать в самых разных городах Европы. Одновременно с этим европейских живописцев приглашали в Россию, отправляли по «нехоженым тропам», в самую что ни на есть глубинку – в Красноярский край, Псковскую, Новгородскую области. Иностранцы узнавали страну и людей изнутри, это рушило стереотипы, это приводило к катарсису, становилось мощным источником вдохновения. В результате рождались полотна, более тысячи уникальных картин! «Созидающий мир» представил их публике. В центральном выставочном зале «Манеж» была организована выставка: на первом этаже – мир глазами российских художников, на втором – Россия глазами зарубежных художников.
Но это было только начало.
Поэтический фестиваль
Вячеслав Адамович и его фонд включились в поддержку поэтического фестиваля «Петербургские мосты», на который съезжаются авторы со всего мира. Учредил премию «Созидающий мир» в нескольких номинациях – для писателей, поэтов, художников. Интерес к ней оказался огромен, он выходит далеко за пределы Москвы и Санкт-Петербурга. В жюри – самые именитые мастера кисти и слова.
КипРус
Благотворительный фонд шагнул за узкие рамки «фонда» – теперь это международный социально-культурный проект, одним из столпов которого стал фестиваль «КипРус». Его задача – единение людей разных национальностей на базе духовного просвещения, науки и творчества. За один день разноплановые мероприятия фестиваля с участием артистов из России и Греции посещают не менее пятнадцати тысяч человек. Он ежегодно проходит на Кипре, на площади у храма во имя Андрея Первозванного и всех святых, в земле Российской просиявших. Это место становится центром притяжения для всего православного мира.
И, конечно, возрождаются из небытия и строятся новые храмы.
Новые храмы
Храм Рождества Христова на Песках в Санкт-Петербурге появился еще в 1787 году. В 1934 году он был разрушен до основания, даже фундамент выкопать не поленились. Сверху место засыпали щебнем и закатали в асфальт, чтобы о святыне не вспомнил никто. Этот храм можно считать «отраслевым», строительным. Так его и прозвали в народе. Здесь молились те, кто возводил Петербург ценой своей жизни, здоровья, поднимая его из болот, а сам селился на окраинах города. В те времена здесь нестройными рядами стояли бараки, забитые беспокойным рабочим людом.
Вячеслава Заренкова пригласили вступить в попечительский совет по возрождению этого старинного храма в надежде, что он сможет раскачать попечителей.
– Главная причина отсутствия подвижек в строительстве – это финансирование, – выступил на первом же заседании строитель и меценат. – В нашем Совете я вижу более двух десятков состоятельных, достойных людей. Предлагаю: давайте каждый внесет по миллиону рублей, через полгода еще по одному миллиону – и так, пока мы не построим храм. Лично я завтра же переведу на счет два миллиона.
Он перевел, а в ответ тишина. Через какое-то время собираются вновь попечители. Долгие годы этот Совет для многих был своеобразной площадкой для встреч, где можно пообщаться, обсудить и решить свои вопросы. Да и статус попечителя при случае, например, когда даешь интервью, звучит красиво, поблескивает, словно орден. За битву, которая никак не начнется.
– Уважаемые друзья, – снова взял слово Заренков. – Так мы никуда не сдвинемся, давайте же что-то решать. Никто не заплатил ни копейки! При этом находятся какие-то посторонние люди, которые не входят в Совет. Они приходят и предлагают свою помощь. Кто иконы готов оплатить, кто колокол, кто иконостас. Что же вы-то сидите?
Друзья взоры потупили, головами кивают. Но время идет – денег нет. Между тем, когда пришел назначенный день очередного заседания, все исправно явились.
– Коллеги, мы собираемся здесь уже в который раз, но толку от наших заседаний ноль, – сказал, наконец, Заренков. – Если вы не хотите участвовать в возрождении храма своим рублем, тогда нет смысла встречаться в дальнейшем. Зачем тратить время впустую?
И все началось как всегда. Вячеслав Адамович утвердил смету расходов и сам начал финансирование работ. Вывели цокольный этаж, проложили канализацию, ливневку, утеплитель, залили полы, и вдруг городская ливневая канализация переполняется в сезон активных дождей, и вода, вместо того, чтобы уйти в насосную станцию, хлынула в цоколь храма, затопив его сантиметров на двадцать. Утеплитель под стяжкой намок. Сначала было решено делать шурфы и активно сушить. Сушили недели две – ничего не получается.
– Будем все менять полностью, – решил Заренков. – Вскрываем бетон, убираем намокший утеплитель, переделываем ливневую канализацию и заливаем полы керамзитобетоном. Это огромный объем работ, который требует, соответственно, серьезных затрат. Достаточно сказать, что площадь цокольного этажа без малого тысяча квадратных метров…
И вот храм Рождества Христова на Песках стоит, сияют золотом купола и кресты, и звон колокольный призывает людей подняться мыслями к небу.
А на другом конце Санкт-Петербурга завершилось строительство еще одной святыни – первого в городе храма во имя святой блаженной Ксении Петербургской. Интересно, что Ксения, которую здесь все так почитают, до сих пор не имела ни одного «своего» храма. Только небольшая часовня на Смоленском кладбище устроена в память о ней. «Созидающий мир» исправил это недоразумение. Теперь на Лахтинской улице появилось большое двухъярусное здание с уникальными росписями внутри. По преданию, Ксения Блаженная жила со своим мужем именно здесь.
При каждом храме открываются музеи – это новая практика фонда «Созидающий мир». Самый первый музей стараниями мецената появился в Иоанновском монастыре на Карповке. Необычная экспозиция ждет прихожан на Лахтинской улице. Богатейшая история храма Рождества Христова на Песках тоже диктует необходимость собрать воедино коллекцию артефактов. Замечательный музей организован на Кипре при храме святого апостола Андрея Первозванного и всех святых, в земле Российской просиявших. Много интересных экспонатов предоставил для него лично владыка Исаия.
Балетные постановки
Новыми главами жизни Вячеслава Адамовича стали его балетные постановки.
В феврале 2019 года в Самаре состоялась премьера балета «Три маски Юлия», для которого либретто написал Заренков. Слаженными усилиями большой творческой команды получился шедевр, новое слово в балете. Иначе как объяснить то, что люди стоя аплодируют двадцать минут!
Триумф «Трех масок» повторился в ноябре 2019 года на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге.
В Минске, в Большом театре Беларуси, в постановке балетмейстера Александры Тихомировой с невероятным успехом идет балет «Орр и Ора». Билеты на него раскупают заранее. Либретто Вячеслав Заренков написал по мотивам своего одноименного рассказа – это история большой любви из жизни орлов и людей, свидетелем которой он стал на Кипре.
Сегодня в Самарском академическом театре оперы и балета готовится и, скорее всего, к моменту выхода этой книги в свет, уже будет представлен публике новый балет по рассказу Вячеслава Заренкова «Возвращение к жизни». Это история о возвращении после падений, после пандемий и болезней, после упадка сил и ошибок – о возвращении к настоящей, активной и созидающей жизни.
Книги
Заренков готовит к очередному переизданию свою книгу «Управление проектами», которая стала своеобразным итогом его пятилетней преподавательской деятельности. За этот труд Вячеславу Заренкову в Оксфорде вручили орден королевы Виктории. Книга переведена на семь языков, ее читают преподаватели и студенты. Также он работает над новым сборником рассказов, делает наброски к повести и поднимает из-под векового спуда забвения новые для нас имена.
Фильмы
Под его руководством подходят к финалу съемки серии документальных фильмов из цикла «Забытые великие», к которому его подтолкнул любопытнейший документ, найденный однажды в архиве. Ему попались на глаза бумаги, длинный список фамилий, на котором диагональю смертного приговора стояла резолюция Ленина: «Предать забвению».
Забыть навсегда полагалось самых лучших, самых талантливых, самородков, вышедших из народа и отдавших талант и силы России. Тех, кто с большой высоты сделал для людей очень много. Одним из таковых был Петр Ионович Губонин. И фильм о нем для канала «Культура» уже готов. Работа над другими историями героев из «списка забвения» продолжается. Идет она в соавторстве с Борисом Токаревым – и это еще один символичный зигзаг судьбы. Еще в детстве Вячеслав Заренков полюбил картину «Два капитана» по роману Вениамина Каверина. «Бороться и искать, найти и не сдаваться» – это оттуда. Тогда Борис Токарев сыграл Саню Григорьева – эта роль принесла ему всесоюзную популярность и стала одной из самых ярких в фильмографии актера. Теперь режиссер Токарев снимает документальный цикл с Заренковым.
Памятники
Много, очень много работы без «маски и строительной каски» у Вячеслава Адамовича. В соавторстве с женой своего сына, скульптором Юлией Заренковой, они делают памятник «Семья – залог мира». Он посвящен победе в великой войне. Но ваяют Заренковы не богиню Викторию, не патриотичное «ура» – это памятник результату победы, времени, которое наступает после нее. Ради чего все – кровь и подвиг? Ради крепкой семьи, без которой немыслимо возрождение крепкого государства.
Меценатство
В апреле 2020 года Вячеславу Заренкову было присвоено звание «Почетный меценат города», о чем свидетельствует протокол Законодательного собрания Санкт-Петербурга и удостоверение мецената под символическим номером – № 1. Условием, определяющим статус мецената, был вклад в развитие культуры, науки, образования и искусства не менее чем в 10 миллионов рублей.
Вклад Заренкова составил в десятки раз больше – более половины миллиарда рублей. И это не считая того, что потрачено на строительство многих храмов, часовен, монастырей. Не считая той помощи, когда левая рука не знает, что делает правая (Евангелие от Матфея, 6:3).
Эти деньги были выделены на поддержку работ Староладожской археологической экспедиции и на установку барельефа в память о подвиге спортсменов-альпинистов в Петропавловской крепости. На техническое оснащение магазина «Книжная лавка писателей» на Невском проспекте и на реконструкцию театрального института имени Бориса Щукина. На воссоздание культурно-исторического комплекса храма Рождества Христова на Песках и многое, многое другое. На секунду задумайтесь. А ведь он мог бы этого и не делать. Галина Николаевна, супруга, наверное, нашла бы, как распорядиться деньгами, ведь у каждой семьи есть свои интересы…
