Kitabı oku: «Чужая кровь», sayfa 6
Глава 8. Оно
Белый внедорожник с серым крестом на крыше несся по полевой дороге. С правой стороны стояла стена леса, край которого состоял из сломанных березок и кустарника, а слева было пшеничное поле, которое начали убирать, но так и не убрали. Полевой стан фермерской бригады с несколькими комбайнами, топливозаправщиком и прицепной кухней в круглой будке, откуда торчала труба, стояли на пятаке. Машина, поднимая пыль, пронеслась мимо техники, не имея ни малейшего желания останавливаться и заглядывать внутрь. Бойцы уже с десяток минут ехали молча.
– Мелкий, – утвердительно, словно наконец определившись, сказал Сагитай.
Яков, судорожно держащий ногами и руками гранатомет, удивленно посмотрел на напарника.
– Кто? – спустя некоторое время спросил он.
Сагитай продолжал следить за дорогой, напряженно держа баранку двумя руками. Миновав сотню-другую метров, плавно покачиваясь на дороге, он уверенно добавил:
– Картофель.
Яков покрутил головой, выглядывая в окна. Справа стена леса, слева нескошенное, клонящее тяжелые колосья поле, освещаемое бегущими лужайками света из-за рваных облаков. Никакого картофеля. Несколько минут он напряженно думал, наконец, не придумав ничего, спросил.
– Где?
Еще несколько мгновений молчания.
– В штанах! – убежденно сказал Сагитай.
Еще некоторое время ехали молча.
– Поливать надо было… – хмуро заметил Яков.
– Так его еще и полить?! – возмутился Сагитай.
Друзья заулыбались. Конечно, это была шутка, но она настолько была близка к правде, что было бы и простительно.
– Никогда так не боялся, – признался со вздохом Яков, по-прежнему судорожно сжимая грозное оружие.
– А у меня постоянно. Каждое утро как проснусь – ору! – противопоставил Сагитай. – Как придурок на самовар.
– Ага, – кивнул Яков.
На душе стало полегче. Хотя еще и потряхивало, но постепенно вместо ужасного крика биотанка и катящегося огромного грязного шара с конечностями в голове стали появляться и остальные мысли.
– А Дока, смотри, быстро в оборот взяли, – хохотнул Яков.
– Да! Он у нас парень видный! Не то что мы с тобой, два утырка. Женщину за борт выкинули. Она к нам со всем сердцем, а мы ее – ать, и за борт, – нервно хохотнул Сагитай.
– Ты… ты… – Якова скрутил смех. Он указывал на друга пальцем, упершись головой в гранатомет. – Ты ее подругу видел?! Ха-ха! Я же ее… ха-ха… я ж ее, когда в люке квадратном увидел, ахах, думал, мужик лезет! Ахах! Присмотрелся, и правда мужик!
– Старательный! – заорал Сагитай, смеясь и плача одновременно. – Тогда я лучше с Леной, хо-ха-ха, а ты… а ты…
Он не смог продолжить, от смеха и без того узкие монгольские глаза Сагитая стали еще уже, и он даже переставал видеть дорогу. Чтобы сделать глаза шире, он открывал рот и изо всех сил старался стянуть губы трубочкой. От этого гримаса получалась вообще убойной. Очевидно, это выражение должно было бы появиться у Якова при более близком знакомстве со старательной подругой Лены, и Яков, увидев это на мгновение, уже и так выдохнув весь воздух, уперся лбом в панель и тихо скулил. Внедорожник остановился. Не выдержав, бойцы, открыли дверь и выпали по разные стороны из машины прямо в песок и на придорожную подсыхающую траву. Еще минуту они приходили в себя, завывая на все лады. Сагитай почти наощупь вполз в машину, Яков же наконец выпрямился и теперь, стоя гордо, как человек, задрав голову, выплескивал остатки смеха в небо.
– Блин, братан, еще немного, и я бы картошку полил! – смеясь, сказал Сагитай.
– Так ты все-таки ее высадил?! А-ха-ха!! – прыснул по-новому Яков и без сил ввалился в машину, хлопая руками по панели, умоляя Сагитая перестать делать с ним подобные вещи.
Даже Трофим сидел, как будто бы понимая, о чем речь, и улыбался, глядя то на одного, то на другого.
– Ох… е-е-е… – протянул Сагитай, с трудом вдыхая.
– … не говори… – вторил ему Яков, выдыхая в потолок и стараясь дышать носом. Его дверь была открытой, и он одной ногой был на дороге. – Надо детектор обновить.
Он включил детектор и переключил несколько режимов. Добравшись до счетчика Гейгера, Яков присвистнул и вышел на улицу. Двигаясь с ним вдоль машины, он подошел к задней дверце кунга. Счетчик показывал стократное увеличение нормы радиации.
– Это сколько нужно в себе радиации нести, чтобы при одном касании так наследить?! – изумился он.
Сагитай глянул на экран детектора и не сдержал возгласа.
– У него внутри цезий, что ли? Мыть надо, однако! У нас там продукты. Чувствую, мало я «пузырей» прихватил. Мы-то ладно под артефактами, а еда? – Сагитай задумался на секунду. – Хотя «пузырь», может, и изнутри выведет тоже, но лучше следы убрать. Вода есть? – спросил он.
– Конечно. Давай ты мой, а я послежу, – предложил Яков.
Сагитай согласно кивнул. Тут не до церемоний. Один должен следить за обстановкой. При оружии и наготове. А у кого сейчас самая большая пушка? У Якова. Стало быть, тряпкой по умолчанию шурует Сагитай. Открыв кунг и вытащив пятилитровую канистру воды, боец нашел тряпку и уже было смочил ее, как вдалеке раздался морозящий душу единый крик десяток голов валдарнийского танка. Сагитай замер, а Яков, вцепился взглядом в детектор. Солнце уже вполне вышло из-за облаков, но прошло свой зенит, и яркий, но не слепящий свет хорошо освещал всю округу.
– Что там? – не оборачиваясь, чувствуя холодок в душе от тяжелого предчувствия, спросил Сагитай.
Яков мгновения всматривался в детектор, затем выкинул руку в том направлении, откуда они приехали.
– Идет!
Танк шел по грунтовке, толкаясь руками и ногами, перебрасывая через себя пыль и песок, неумолимо катился к ним. Похолодев от ужаса, Сагитай забросил канистру в кунг, запер дверцу и бросился к водительскому сиденью. Яков остался позади машины, прицеливаясь в биотанк из гранатомета. Он держал оружие у плеча, намереваясь точно отработать по адскому созданию. То, что он будет оглушен выстрелом при таком положении, не останавливало его. Дистанция сократилась до четырехсот метров. Сагитай, глядя в зеркало заднего вида ждал, выжав сцепление и уже включив вторую передачу. Еще один инфернальный крик. Снова противный мороз по коже и… мощный металлический лязг гранатомета.
– ДЭНГ!!! – громогласно заявила «Лера». С Якова от силы отдачи слетела пыль, словно кто-то ударил его пыльной тряпкой. – ДЭНГ! ДЭНГ!
На теле валдарнийца расцвели огненные цветки. Что-то отлетело в сторону. Рев! Валдарниец словно споткнулся. В его равномерном движении появились рывки. Черное пятно в пшеничном поле слева и почернение травы и деревьев справа от чудовища, но оно продолжало нестись на людей. Яков развернулся и бросился в машину. Едва он успел занести вторую ногу в кабину, «Тойота» сорвалась с места и, шурша покрышками по грунтовой дороге, понеслась вперед.
– Холера! – выругался Яков, открывая и закрывая рот, чтобы скорее разложило уши.
Сагитай мрачно держался за баранку. Теперь было не до смеха. Или эта тварь намеренно преследует их, или это сумасшедшее стечение обстоятельств. Но что-то подсказывало, что на случайность рассчитывать не приходится. Единственная возможность стряхнуть чудовище с хвоста – разорвать дистанцию и дать следу остыть. Но кто знает, как ориентируется это существо на людей? Был бы Док в себе, он бы хоть что-то сказал, уже было бы легче, понятнее, в какую сторону кидаться. Сагитай хмуро посмотрел на сидящего посередине заднего сиденья Трофима, который все еще продолжал улыбаться. «Хорошо ему. Сидит и в ус не дует. Все-таки есть определенные плюсы и в таком положении», – подумал Сагитай.
Яков открыл окно и высунул голову, оглядываясь назад. Затем примерился и так, и эдак и снова вернулся в салон.
– Не получится, – сказал он.
– Что?
– На ходу стрелять. Не пролезу с пушкой, – он в раздумье посмотрел на потолок. – Надо было люк сделать. Но там все равно кунг выше стоит.
– А через кунг? – предложил Сагитай. – Стекла выбить и…
Яков оглянулся. Чтобы выбить стекла, нужно выбить узкое заднее окно в салоне, затем первое окно в кунге, а затем заднее окно. В салон при таком раскладе через оба окна будет затягивать пыль, да еще и откроется вход посторонним, а с учетом, что неизвестно, как та тварь, что отстала, но катится за ними, сможет использовать отверстие (может, она плевать сюда будет, высаживать окна в машине, да еще со спины), вариант не из лучших. Да еще и гнус двуногий сможет в машину забраться.
– Нет. Не пойдет. Только в крайнем случае, – ответил Яков. – Надо у шефа спросить, что делать.
– Давай, – согласился Сагитай.
Яков набрал комбинацию на сенсорном экране. Через десяток секунд раздался незнакомый голос.
– Слушаю.
– Это кто? Нам шефа надо! – потребовал Яков.
– Отдыхает шеф. Только лег. Чего вам? – холодно спросил голос. – Я его заменяю. Еще часа полтора.
– Короче, – подал голос Сагитай. – Кто мы, тебе известно. Везем ценный груз. Сейчас у нас на хвосте какая-то хрень, из гнуса слепленная. Если она нас догонит, то и нам кранты, и ученому. Что шефу объяснять будешь?
Пауза.
– Танк, что ли за вами?
– Да пес его знает, что это за дерьмо за нами катит! – не выдержал Сагитай. – Его гранатомет не берет.
– Понял. Держитесь. Сейчас разбужу, – голос был сдержан, но все равно в нем послышались тревожные нотки.
Еще через десяток секунд послышался глухой голос шефа.
– Что у вас там, бойцы?
– Шеф, за нами танк гонится! – крикнул Яков.
– Какой танк? Валдарниец? Биотанк который?
– Да, – подтвердил Яков. – Что делать? Мой калибр его не берет. Сейчас, если по дороге где застрянем, нагонит.
– Трофим с вами? Живой? Тьфу! В порядке? – спросил шеф.
– Да-да. Улыбается сидит.
– Чему улыбается? Ладно. Сейчас посмотрю, что могу сделать, держитесь.
Планшет, подключенный к спутниковой связи, щелкнул и отключился.
– Вертолет нужен! – решительно сказал Яков, оглядываясь назад.
Валдарнийца не было видно, но понимание того, что этот организм, сращенный из десятков тел, может двигаться за тобой и день и ночь и рано или поздно настигнет, если не подоспеет помощь, подавляла. К дороге примкнула еще одна полевая, затем еще одна.
– Давай тормознем? – предложил Яков.
– Зачем?
– Вдруг он не гонится за нами, а по своим делам покатит? Лишний шум поднимаем. Сейчас каждый боец с «мухой» на счету, людей спасает, а мы тут паникуем.
– А мы что, не люди, что ли? – удивился Сагитай. – К тому же у нас целых четыре «мухи» и ценный груз, а это дороже, чем остальные люди.
Тем не менее Сагитай внял напарнику и притормозил посреди проселочной дороги. Лес справа сменился лесополосой в два ряда с кустарником, поросшим между деревьями, за которыми простирался травяной степной простор, а слева по-прежнему было пшеничное поле. Засады от прочего гнуса можно было не опасаться, поэтому Сагитай выбрался из машины, не глуша ее, но и не отходя от двери. Яков двинулся назад, к кунгу, открыл дверцу, достал оттуда здоровенную коробку с боеприпасами и бросил ее в кабину.
– Тут бронебойно-зажигательные. Не думал, что пригодятся, но лучше они не нужны, но есть, чем нужны, но их нет, – изрек мудрую мысль Яков, очевидно, отражавшую одну из его теорий.
– Соглашусь, – кивнул Сагитай.
С бронебойными, которые пробивают броню до сорока миллиметров, определенно эффект будет веселее. Яков быстро перезарядил магазин на пять гранат. Вместо гранат с голубым пластиковым наконечником полезли поблескивающие металлом с красно-черным носиком вполне убедительные болванки. Сагитай заулыбался. Ничто так не успокаивало, как понимание того, что ты хоть что-то, но можешь. Яков пошарил по карманам и достал салатового цвета беруши. Скомкав их, он вставил в уши. Распрямившись, они плотно перекрыли слуховой проход.
– Тут заряд посильнее и отдача серьезнее, – пояснил он, поустойчивее расставил ноги, примеряясь к ожидаемой отдаче, и несколько раз приложил гранатомет к плечу.
Сагитай ждал у своей двери. Если Яков стоял позади машины и следил за дорогой, по которой они приехали, то Сагитай возле двери водителя, поглядывая в стороны, в том числе и вперед. Валдарнийца не было. Сагитаю даже на секунду стало стыдно за поднятую панику и скрытую истерику, что для него как бывалого воина, который готов схватиться с любым противником, зверем, мутантом, человеком, мертвецом в рукопашную, было несвойственно. Спокойно дул ветер, мирно тарахтел двигатель, включился и загудел вентилятор охлаждения. Ни звука, ни крика, ни стона, только лишь потрескивание ветвей в лесополосе справа от машины. «А кстати, что за потрескивание?» – пришла ему в голову мысль. Сделав несколько шагов к передней части машины, он увидел то, от чего зашевелились волосы на голове и заболела от вставших в волосяных луковицах волос по всему телу кожа. Несмотря на свои габариты, осторожно раздвигая ветви кустарника и передвигая палки со своего пути, подняв сразу несколько голов из лунок в своем теле, неотрывно глядя на него несколькими головами и еще парой на Якова, между деревьями к ним крался биотанк. Яков стоял к нему левым боком сосредоточенно глядя на дорогу, и закрытые уши не позволяли ему расслышать легкий треск ломаемых сучьев. Судорожно хапнув воздух, Сагитай заорал так, что от поднявшегося давления чуть не лопнули сосуды на глазах. Яков вздрогнул, развернулся и увидел все. Гранатомет взлетел к плечу, но и биотанк, поняв, что его обнаружили, уже ринулся на людей. Расстояние было не больше двадцати метров. Сагитай не слышал ни себя, ни голоса «Леры», ни рева валдарнийца, но словно в многократно замедленном времени видел, как из дульного тормоза гранатомета вылетела оранжево-синяя вспышка огня и дыма, затем еще одна, затем еще. Якова сотрясло и дернуло так, словно его ударили в грудь кувалдой. В центре безобразного тела валдарнийца, прямо между торчащих и обтянутых шрамированной кожей ребер, образовалось отверстие, из которого наружу вылетела черная клякса. Еще один взрывающийся кратер образовался чуть выше, еще один почти на макушке. Яков на секунду остановился и плотно прижал оружие к телу. Еще два выстрела в основание одной из торчащих ног, отчего она отлетела в сторону, и еще один – в область головы. Взрыв произошел внутри, и какие-то внутренности выбило оттуда обратной волной. Танк заревел так, что завибрировало и заболело в ушах, но, может быть, это был слитный эффект пяти выстрелов и пяти взрывов. Вокруг чудовища мгновенно образовалось черное пятно, которое невидимым прыжком перелетело также и на левую сторону дороги, кроша в черное золотые колосья пшеницы. Гнус задергал конечностями, пытаясь продолжать движение, но именно сейчас силы у него не хватило. Тут же открытые страшные раны с обвисшими клочьями кожи и кусками плоти, из которых все еще валил дым, начали затягиваться. Яков метнулся в кабину. Сагитай последовал за ним. Трофим прильнул лицом к правой стороне машины, смотрел в окно и показывал пальцем на остановившееся и хаотично шевелящее человеческими руками и ногами чудовище.
– У! У! У! – старательно складывая губы трубочкой, говорил он.
Сорвавшаяся с места машина откинула его назад, где он, так же держа одной рукой статуэтку химеры, а другой указывая пальцем перед собой, продолжал пытаться что-то сказать.
– Проверили, – посерев, сказал Яков.
Планшет, осветившись синим, требовательно замигал значком соединения.
Глава 9. У-г-у-г!
Яков нажал на кнопку соединения. На той стороне слышалось несколько мужских голосов, один из которых принадлежал шефу.
– … Остроушки? Точно там? Проследи, чтоб железно… – затем голос приблизился. – Значит так, бойцы, вам до деревни Остроушки доехать надо. По вашим координатам это тридцать с небольших километров. Справитесь?
Сагитай и Яков кивнули.
– Не слышу. Справитесь?!
Бойцы переглянулись, почему-то никто из них не хотел говорить ни слова, но Сагитай пересилил себя.
– Да, – странным, отсутствующим голосом сказал он.
– Что да? – раздался раздраженный голос шефа. Он всегда чувствовал, когда от него что-то утаивают или имеют свое мнение, и если он чувствовал это, то первой его реакцией было выкопать причину, чего он добивался без церемоний.
– Справимся, – негромко ответил Сагитай.
– Не понял… – голос голубоглазого был немного растерянным. – Что случилось?
Сагитай замолчал. Рассказывать, что огромное, слепленное из человеческих тел существо чуть не достало их, не хотелось. Что говорить, об этом даже думать не хотелось. Тягостное, тревожное ощущение поселилось в душе. Молчание затягивалось. Мерно ехала машина по полевой дороге, поскрипывал от тряски на неровностях пристегнутый кунг, солнце светило с правой стороны, обещая скоро начать заглядывать в глаза.
– Встретить его хотели, – наконец угрюмо сказал Сагитай.
– Танк? – спросил голос из динамиков устройства.
– Да. Не получилось, – констатировал Сагитай, показывая, что на этом история оканчивается.
– Без потерь? – с тревогой спросил шеф.
Сагитай кивнул головой, потом негромко ответил.
– Да.
Теперь замолчал шеф. Очевидно, они имели понимание, что такое валдарнийский танк и как он влияет на психику человека. Невероятно жуткая форма жизни, существования или подчинения (даже неизвестно, как это назвать), приобретаемая гнусом под воздействием смертельных доз радиации, переворачивала все человеческое существо, показывая инфернальную противоестественность и вместе с тем реальность происходящего.
– Значит так, – голос его смягчился. – Доедете до… как ее…
– Остроушки, – подсказал голос на фоне.
– Да. До Остроушек. Там у нас десант был. ДПР сто двадцать седьмой и боевой робот, плюс два человека десанта. Десант уже сутки как двухсотый, а роботы воюют. Устроите оборону там.
Полевая дорога, по которой они ехали, состыковалась с асфальтной. 52.231420, 33.398062 – высветились цифры навигатора, который обновлял их автоматически через равные промежутки времени.
– Шеф, нам бы вертолет, – подал голос Яков.
– Нет сейчас вертолетов для нас, Яков, – коротко сказал Худных. – Ты думаешь, одного тебя прикрывать надо? Да и садят они вертушки из ПЗРК. Недооценили мы их. Крепко недооценили.
Бойцы переглянулись, понимая слова шефа.
– Там ДПР с половинным боезапасом по патронам, – продолжал шеф. – Только без огнемета уже. И БР без повреждений. Вы его в действии видели? – попытался ободрить их шеф. – Нет? Увидите. Вопросы?
– Нет вопросов, – ответил Яков.
– Да, шеф, понятно все. Спасибо, – сказал Сагитай.
На душе действительно стало полегче. Все-таки они не одни едут сейчас по этим опустошенным землям, за ними еще кто-то есть. Пусть и не вертолет с ракетами и автоматическими пушками, но тоже сила. Сагитай зевнул. Он спал меньше всего: в прошлую ночь под утро пару часов, а сейчас уже за полдень. Потрясение и нервное напряжение давали о себе знать. Скоро наступят сумерки, в это время у невыспавшегося человека, хочет он того или нет, снижаются реакция, сила и скорость, а это может стоить жизни, особенно сейчас. Но ведь есть же военная медицина как раз для таких случаев? У Якова сто процентов есть.
– Слушай, Яков. Давай с тобой по таблетке от усталости примем? – предложил Сагитай.
Современные таблетки от усталости – это не те таблетки вроде «Мезокарба», он же «Синдокарб», которые были разработаны десятки лет назад, покрылись пылью, поменяли цвет и эффективность. Вооруженные самым новым и самым современным оружием, бойцы из отдельного формирования, закрепленные за Алексеем Викторовичем Худных, не нуждались ни в чем, если соответствовали требованиям шефа и исправно таскали каштаны из огня. Конечно, у Якова нашлась и медицина. Пошарив под сиденьем, он вытащил небольшой плоский пластиковый оранжевый чемоданчик, и, щелкнув застежками, открыл его. Кроме стандартных перевязочных материалов, впечатанных в свои места жгутов, перевязки, упаковок с таблетками, в чемоданчике также находилась еще одна квадратная аптечка размером чуть больше пачки сигарет. Убрав большой чемодан обратно, Яков оставил маленькую аптечку при себе и, выдохнув, словно решался на нечто очень опасное, открыл ее. В пазах с одной стороны стояло восемь темно-зеленых прозрачных одноразовых пластиковых шприцов, а с другой – опять же в своих отдельных пазах-ячейках – четыре белые овальные капсулы и четыре красные.
– Эт че? – на секунду потеряв управление, расширил глаза Сагитай.
Мимо проплыла табличка населенного пункта Очкино.
– Это сила, блат, – оговорился и тут же улыбнулся Яков.
В каком бы смысле он ни использовал слово «блат», оно подходило в любом варианте.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Сагитай.
– Это, – Яков указал на темно-зеленые одноразовые мягкие шприцы без плунжеров, которые надо сдавливать, чтобы впрыснуть содержимое, – на случай, если ты уже мертв, но еще по большому счет цел. Например, смерть под лучом, от сильной дозы радиации. По сути, организм уже мертв, боли дикие, понос кровавый, зрение плывет, но, чем умереть, ты можешь вколоть в себя эту зелень и еще полдня или больше ходить, бегать, командовать, сохранять жизни другим, доносить разведданные. В общем, конечная, – Яков ткнул пальцем в следующее. – Красные таблетки, если ты обгорел, сломан, контужен на все тело, мясорубка кругом, в общем, ни боли, ни паники, мобилизация полнейшая. Силы столько дает, что – поверишь? – голыми руками рельсы гнуть будешь. Злости тоже полно становится. Так она работает. Одна дает ненадолго, на час примерно, если сил достаточно, если мало, то полчаса или меньше, в общем, тут с дозой осторожно надо, может и сердце порвать, и крыша поехать, поэтому не больше одной за раз.
Он перевел палец на следующее.
– Белое. Это как раз наш случай. Из человека-мыши превращает в человека-кошку. Все вижу, все слышу, все понимаю, есть, спать не хочу, почти ничего не боюсь, но на рожон не лезу. Обезболивания тут нет. Работает двое суток, но если часто принимать, то сутки.
– О-о-о, – протянул Сагитай. – Хорошо! Давай.
Он протянул руку. Яков кивнул и выщелкнул одну таблетку ему на ладонь. Еще одну взял себе, закрыл коробочку и кинул ее в бардачок, где на мгновение мелькнула солидная рукоять пистолета. Дорога резко повернула налево и вдоль нее мелькнула перечеркнутая табличка населенного пункта Очкино.
– Ну, будем, – сказал Сагитай и зажевал таблетку, пробуя незнакомый вкус. – Хм, приятная… апельсиновая, – заметил он.
То же самое сделал Яков. Некоторое время они молчали, прислушиваясь к своим ощущениям. Водитель поднажал на газ, и «Тойота», словно сбросив оцепенение, понеслась по пустынной дороге на юг. Справа, но уже на приличном отдалении маячили лесные массивы, слева клетки полей, тоже достаточно далеко, настроение улучшилось, словно отдохнул и только сел за руль. Звуки, которых не замечал раньше, стали четче. Бряцанье железок в кузове, потрескивание и дребезжание какого-то элемента панели, ветер, со свистом разрезаемый антенной внедорожника, приятное, уже не голубое, но синеющее небо с редкими облаками. Стало спокойно и хорошо.
– Как ты думаешь, он еще идет за нами? – оформил основную мысль Сагитай.
Яков спохватился и полез за коробкой с боеприпасами.
– Никогда такого не было, чтобы перезарядиться забыл, – посетовал он, словно не замечая вопроса напарника.
Быстро снарядив магазин, он принялся крутиться в кабине, вытаскивая из карманов всякий полезных хлам и забивая его гранатами для своей «Леры». Ленту он решил снять, поскольку она крайне неудобно держалась на нем, постоянно соскальзывала, кособочилась и увеличивала и без того объемную фигуру человека. При его габаритах и обмундировании все телодвижения происходили шумно. Кресло под ним поскрипывало и дергалось, но Яков, вошел в какой-то боевой раж и затаривался боеприпасами по полной.
– Так что думаешь? – переспросил Сагитай.
– А? – по инерции переспросил Яков. – А что, я не ответил? Идет, я думаю, за нами. Мы его расколупали будь здоров, только ненадолго. Наверное, на пару минут. Я вот думаю, если его постоянно под огнем держать, так, может, и хватит боеприпасов на один его рот? Накормить, чтобы хватило.
Яков наконец-то сел. Шлем он снял, и теперь его белокурые волосы словно освещали кабину. «А ведь он еще молодой», – вдруг поймал себя на мысли Сагитай. – Значит, и я молодой еще… Только снаружи чуть-чуть старый». Он усмехнулся. Мысль была неожиданная и несвойственная ему. Действительно, разница между ними была пять лет, но сейчас Яков напоминал ему широкоплечего и рослого мальчишку, в то время как себя он чувствовал осторожным и, чего уж говорить, более опытным зверем. Трофим, до этого времени сидевший неподвижно, уже начал шевелить рукой в подсумке и искать хлеб.
– О, Док зашевелился, – улыбнулся Яков. – Сейчас хлеба ему накрошу.
Машина проезжала следующий населенный пункт, на улице повернул в их сторону голову человек, а деревья и трава были выжжены, словно пожаром. Бойцы проследили за ним глазами. «Кривоносовка» – гласила синяя табличка. Проехав дальше, пользуясь картой, отображаемой на планшете, Сагитай свернул направо, на полевую, чтобы сократить расстояние до населенного пункта Бирино, который должен был располагаться через восемь километров, если ехать по прямой. Машина, поднимая пыль, понеслась по полевой дороге. Справа и слева только мелкая степная трава, потерявшая насыщенный цвет и запах. Они понимали, что оставляют приметный след, который видно издалека, но ехать по асфальту и терять кучу времени было совсем ни к чему.
– За нами хвост, – внимательно наблюдая некоторое время в зеркало заднего вида за происходящим, сказал Сагитай.
– Он?
– Нет. Машина какая-то. Наверное, из Кривоносовки, – ответил Сагитай.
– Надо встретить, – уверенно сказал Яков.
– Опять? А если колобок нагонит?
– У меня в кузове взрывчатки килограмм двадцать, если стрелять начнут и попадут, мы этого даже не услышим, – спокойно глядя вперед, сказал Яков.
Сагитай расширил глаза и начал тормозить. Несмотря на действие таблетки, его эмоции не поддавались описанию. Достаточно было взглянуть на абсолютно рекордную ширину глаз. Дождавшись остановки машины, Яков уверенно вышел с гранатометом. Дистанция до преследователей, приближавшихся к ним тоже на белом автомобиле, была порядка двухсот метров. Сагитай надел маску, взял автомат, катану и вышел из машины, не глуша ее. Яков вскинул гранатомет и без промедления нажал на спуск. Металлическим, жестким и хлестким ударом громыхнула «Лера». Бронебойный боеприпас пробил решетку радиатора, разбил картер и взорвался, распахнув капот и выкинув вместе с ударной волной осколки двигателя и клубы синего дыма. Заклинившая коробка передач застопорила передние колеса, и автомобиль остановился, утопая в синем дыму. Яков прицелился еще раз и выстрелил. На этот раз взрыв раздался в салоне. Машину тряхнуло, от ударной волны выбило дверцы, и в обе стороны одновременно вылетело два тела. Тотчас потемнение коснулось растительности с обеих сторон от машины. Они не ошиблись. Очевидно, живых людей уже не оставалось на этих территориях, были только те, кто уже стал гнусом, и те, кто еще только перерождается.
Через несколько секунд фигуры встали. Слегка дымящиеся, в порванной одежде, они двинулись в сторону людей. Руки были пусты, а одежда не походила на форму. Очевидно, бывшие сельские жители.
– Я сам, – спокойно сказал Сагитай. – Плавали, знаем.
Он двинулся навстречу телам. Оба мужчины, лет двадцати. Одежда порвана, в груди у одного металлический штырь, лицо в осколках, другой с распоротой и влажной штаниной с внутренней стороны бедра, очевидно, и те, и другие раны были бы смертельными. Увидев одиноко идущего к ним человека, они переглянулись и перешли на бег. Действие таблетки давало удивительную четкость восприятия. Сагитай увидел и уже несколько раз взвесил и измерил одного и другого, выделил сильные и слабые части тела. Ему как профессиональному борцу это всегда было, в принципе, интересно. Когда до гнуса оставалось с десяток метров, он, не мудрствуя, поднял автомат и короткой очередью от груди до головы уронил одного и тут же не успевшего ничего сообразить второго. Затем подошел и встал за спины. Как только один из них начал подниматься, он, замахнувшись катаной, срезал голову. Тело гнуса еще продолжало попытки удержать равновесие. Второй, увидев такой поворот, перевернулся на спину и протянул руку вперед в останавливающем жесте, что-то одновременно говоря. Сагитай рубанул по руке, гнус заорал, начал вскакивать, но, пока он поднимался на ноги, его голова уже летела вниз.
Наблюдающий за всем этим Яков только покачал головой. Никакой пощады. Без шансов для противника. Все-таки его напарник опытный вояка. Яков наверняка принялся бы рубить их мечом с ходу, рискуя совершить ошибку, испачкаться или споткнуться, вместо того чтобы сделать как его названный брат. Старший брат.
Сагитай вернулся за руль. На лице было спокойствие и даже какая-то задумчивость.
– Поехали, пока чудо-юдо не появилось, – сказал он.
«Тойота», шлифанув покрышками по полевой дороге, понеслась дальше. До Остроушек оставалось пятнадцать километров, но до них нужно было миновать Бирино. А сейчас населенные пункты – это одно из самых опасных мест. И вот появилась деревня – страшная, черная, молчаливая. Улица проходила посередине поселка. Десятки домов, тянущихся вдоль дороги. Мертвый, иссушенный скот, несколько сгоревших домов, черные деревья и черный прах травы. Чье-то высохшее и почти мумифицированное тело, лежащее у скамейки при дворе, судя по одежде, мужчина. Рядом лежал бадик. Старик дождался своих детей. Открытые ворота и пустые дворы, только белые занавески в выбитых окнах безвольным белым флагом сообщают о сданных позициях. Большая часть народа уехала, другие, наверное, единицы, остались при своем и при братстве. Знать бы, где они теперь. Ходят, наверное, по просторам, подбирают одиночек, случайных людей, выполняют данную им вирусом программу, а может быть, все еще лежат в кроватях, «досыпая» свои часы перед пробуждением. Сагитай вздохнул. Задание – доставить Дока до сталкеров, не погибнуть и не заразиться. Если смотреть с этой стороны на картину, то ничего страшного, единственный момент, что задача не заразиться и не погибнуть, будет, очевидно, сопровождать его всю оставшуюся жизнь, столько, сколько отмерено. Или пару часов, или года, хотя при его образе жизни удача рано или поздно вывернется наизнанку, а расчет – вещь, зависящая больше от себя самого, поэтому нужно пользоваться мозгами, не подставляться, но и не упускать момент, так будет вернее.
Бирино кончилось. Сагитай не смотрел особо по сторонам. Кому надо, тот и так вылезет из своей щели и пойдет или поедет за ними. Разговор тут короткий. Яков же часто задерживал взгляд на домах и на предметах, очевидно, он увидит больше. Увидит что путное, скажет. Мысли Сагитая текли тепло и расслабленно. Ни паники, ни страха, только легкое ощущение жажды, на которое даже не хочется отвлекаться, чтобы не нарушать душевное равновесие.
