Kitabı oku: «Столкновение», sayfa 16
Глава 19. Генералы
Старший Брат Дик, разместившись в номере одного из отелей, где работал аварийный генератор, заряжал удобный армейский компьютер, поддерживающий целый ряд каналов, имеющий отдельно присоединяемую небольшую тарельчатую антенну, позволяющую получать данные с военных спутников. Данный компьютер сейчас работал на режиме приема, поэтому запеленговать его было невозможно. Электричество, как и ожидалось, вырубилось спустя некоторое количество времени, пропал Интернет, заглохли автоматически работающие радиостанции, за исключением некоторых частот, подающих сигнал бедствия. Его братья, из связных, прослушивали их, храня в свою очередь радиомолчание, составляя для себя отдельно карту выживших. Его интересовали только военные специалисты. Десятки отдельно спасшихся людей, подающих сигналы либо из городов, либо наоборот из стоящих на отшибе или потерянных в лесу домиков не интересовали его. Кроме того, такие сигналы постоянно исчезали. Говорили там на незнакомом ему языке, но очень приблизительно он понимал, что люди либо оказались взаперти, либо боятся высунутся наружу, узнавая ситуацию. Часть из них, спасшаяся случайно, просила воды, еды и лекарств, другая кричала о повышенном радиоактивном фоне, но и те, и другие были обречены.
Старший Брат следил за ситуацией в мире. Судя по всему, в Африке семена Братства дали плоды. Найдено несколько погибших с характерными признаками иссушения. Италия и Испания, последние оплоты Европы сражались из последних сил, медленно отступая к морям. Их боезапасы и моральные силы были на исходе, а силы Братства еще не были исчерпаны и на треть, другая ситуация складывалась на восточном направлении, где люди успели подготовить оборону и, имея невероятное количество боеприпасов, мало того что сутки сдерживали Братство на широкой, более чем стокилометровой линии, так еще и сумели разбить волну несущих новую веру братьев. Это было недопустимо. Направления на Италию и Испанию, за которыми он следил, уже были практически продавлены их святой верой, а вот восточное направление было оставлено без его внимания, и в результате людишки, не понимающие величайшего блага, которого они пытаются избежать, радуются и ликуют, грозя им всем скорой расправой.
Дик сморщился. Он не испытывал особых чувств к чему бы то ни было, но остановить Братство, пользуясь тем, что он отвлекся на другие направления, изредка корректируя атаки, было подло. Кроме того, недальновидные людишки считают, что сделали нечто невероятное, они ошибаются. Дик подозвал своих братьев, старших офицеров, к бумажной карте, которую он возил с самого начала. Тыкнув на одного из них, он указал место, обвел его карандашом и указал стрелкой на восток, тыкнул в другого и указал ему другое место на карте, которое обвел кругом и оттуда также направил стрелками на восток. Указал на себя, начертил следующий круг на карте и указал стрелкой еще дальше в том же направлении. Несколько секунд он смотрел на них, словно обмениваясь мыслями. Его верные помощники, с которыми он вышел из Зоны, никогда не подводили его. Даже если он погибнет, любой из них заменит его и продолжит дело. Они слишком долго были вместе и думали как одно существо. Братья переглянулись и вышли из комнаты. Каждый из них знал, что нужно делать. Их задачи не отличались друг от друга, отличались только места ударов и места сбора армии. Проводив их взглядом, Дик небрежно собрал карту и вышел. Через десяток минут десятки армейских машин и гражданских внедорожников двинулись из разных мест разными дорогам прочь.
***
– Ну что, Петр Петрович, дорогой ты мой человек, – просиял высокий статный мужчина в армейском, выглядевший лет на пятьдесят, хотя в действительности являлся с ним одногодкой, более того, они были выпускниками одного и того же военного училища. – Давай откупорим за победу!
– С удовольствием, Дмитрий Иванович, – отозвался Войтенко, вставая с дивана.
Он находился в кабинете своего друга Самохвалова, одного из генералов армии. Штаб был расквартирован в Смоленске. Официальная поздравительная короткая часть была закончена несколько часов назад. В зале с трибуной перед камерами и фотоаппаратами отдувались другие, а они сидели здесь, в уютном кабинете с приглушенным светом, и собирались пригубить коньячку. Армия под командованием Самохвалова Дмитрия Ивановича скоро должна была переименоваться в Первую роботизированную армию России, и для этого сейчас готовились документы, устав, оснащение и кадры. Новые угрозы, новые ответы.
Дмитрий Иванович собственноручно разлил бархатный коньяк по рюмкам, больше напоминавшим стакан на ножке, и подал своему другу и боевому товарищу. Без особых тостов они приподняли рюмки, чокнулись и отпили по половине. Благодушно выдохнув коньячные пары, Дмитрий Иванович присел на один конец дивана, а Петр Петрович на другой, довольно поправляя несуществующие усы.
– А… все никак не отвыкнешь? – с усмешкой спросил Дмитрий Иванович.
– Никак не привыкну, – ответил ему в тон Войтенко, затем он пригубил еще немного и поднял глаза в высокий потолок, на котором висело несколько люстр, яркость которых была убавлена. – Хороший коньяк, – похвалил он, просматривая его на просвет.
– Скажешь тоже, хороший, – покровительственно произнес Самохвалов. – Из личной коллекции самого… – он указал пальцем наверх, не желая произносить фамилию.
– Да-а-а?! – удивленно поднял брови Войтенко и посмотрел на приятного цвета жидкость, словно вообще видел коньяк впервые.
– А то! – подтвердил Самохвалов.
Некоторое время они молчали, переживая величие момента. Войтенко незаметно для себя выпил весь фужер и теперь посматривал на товарища, который, похоже, умел пить хорошие напитки, и его тара была полна еще на треть.
– Так, я понимаю, реки и озера перекрыты? – спросил Войтенко, чтобы сократить время ожидания.
Коньяк раскрыл свой букет, и Войтенко только-только почувствовал свежее благоухание коры дуба и нескольких степных трав, неуловимо знакомых и притягательных.
– Да, – кивнул Самохвалов. – Раскидали детекторы вдоль и поперек. Ни одна тварь не проскочит, – его взгляд упал на пустую рюмку Войтенко, и он махнул свободной рукой. – Петя, давай сам. – Войтенко не нужно было просить дважды, он встал, налил себе коньяк и довольный вернулся на прежнее место. – Даже если их десяток пойдет, робот пометит всех. Стреляет маленькими гарпунами с маячками. В запасе у каждого по сорок штук, батареек на год хватает. Спокойненько сидит себе и караулит, а как что мелькнет, так вся округа знать будет и вес, и рост, и в фас, и в профиль. Еще и следом поплывет, – довольно сказал Самохвалов.
– Да! – пригубив напиток, восхищенно сказал Войтенко, то ли отдавая дань ученым, придумавшим и реализовавшим таких аквароботов, то ли восхищаясь коньяком. – Хорошие машины, – наконец определился он с адресатом.
– Так точно, Петя, так точно, – согласился Самохвалов. – Ты, кстати, поосторожнее с «конем», тут пятьдесят пять градусов, – предупредил он.
– Да-а-а!? – еще раз удивился Войтенко. Соточка коньяка уже врезала ему в ноги и окрасила настроение победы в лирические цвета, но он не очень понимал это.
– Ну так умеют делать, когда надо.
– Мы тоже умеем, – с некоторым вызовом повысил голос Войтенко.
– Умеем, умеем, – успокоил его друг.
– Давай споем? – предложил Петр.
– Тс-с-с… – приложил палец к губам Дмитрий. – Только потихоньку! – подсев друг к другу ближе, они еще раз чокнулись, приобняли друг друга за плечи. – Три-четыре, – скомандовал вполголоса Самохвалов.
– Выйду ночью в поле с коне-о-о-м… – тихо затянули генералы, почти касаясь головами друг друга.
***
Утро следующего дня разбудило генерала Войтенко легкой головной болью и стуком в дверь его помощника Гаврилова. Конечно, вчерашние посиделки с другом не закончились одной бутылью. У его друга нашлось еще много чего, но, поскольку военная дисциплина была для них не словом, а делом, разошлись они, вполне себе соблюдая общепринятые нормы, продолжительно держали друг друга в рукопожатии, долго сопели, подбирая слова, но, не найдя их, отдали честь и, страхуемые поближе подошедшими адъютантами, «разошлись как в м-о-о-оре корабли».
– Открыто, – буркнул генерал.
Дверь в его покоях действительно не запиралась. Невзрачная с виду пятиэтажная гостиница для военных чинов под гербом, состоящая на балансе министерства обороны, в эту ночь была полна, но к тому времени, когда Гаврилов шел по коридорам, давя сапогами мягкие ковры, она уже была почти пуста.
– Товарищ генерал, разрешите доложить! – с порога, вытянувшись в струнку, гаркнул Гаврилов.
Войтенко уже сидел в пижаме на кровати. Два вида коньяка уложили его спать, словно младенца, одолев умение вставать без звонка в запланированное время, наверное, потому, что запланировать время подъема он не успел. Генерал посмотрел на держащего осанку адъютанта. Если Гаврилов орет и подчеркнуто докладывает по форме, значит, что-то случилось. Войтенко посмотрел на левое запястье, ожидая увидеть циферблат, но наручных генеральских часов не оказалось. Где же они? Он осмотрел ближайшее пространство. Стол, два стула, прикроватные тумбы, еще один стол с зеркалами, густой ковер… «Дам команду Гаврилову, он должен знать, где мои именные…» – хмуро подумал Войтенко.
– Докладывай.
Гаврилов сделал несколько стремительных шагов, доставая из подсумка бутылку боржоми, ловко открыл ее и, налив в стакан, поднес генералу, после чего отступил на шаг, снова вытянувшись в струнку.
– В Крупках потери. Десять ДПР, – доложил Гаврилов.
Генерал опустошил стакан и выдохнул с некоторым облегчением.
– Плохо. Но не страшно. Давай собираться, по пути расскажешь.
***
Полторы тысячи километров от Цюриха до Минска по пустым трассам, без светофоров и скоростных ограничений не знающие усталости и сна отдельные части Братства одолели чуть больше чем за двенадцать часов. Итого часам к шести утра, через двенадцать часов после официальной части подведения итогов, где военные в начищенных мундирах на камеры отчитывались об остановленной угрозе, о потерях в технике, в процентах, приближенных к погрешности, о гарантиях полной безопасности и о больших планах на будущее, Братство неслось мимо остывающих воронок ядерных взрывов, уже заполняющихся водой. Передвижение выпало на ночное время, а общий облачный фронт, зависший над Европой, надежно скрыл их от всевидящей оптики спутников. На этот раз Старший Брат сам контролировал направление. Передовые отряды Братства заняли высоты в небольшом белорусском городке Крупки, откуда, пользуясь снайперскими винтовками, легко вывели из строя ДПР, шарящихся по этим территориям. Территория была радиоактивна, и людей тут уже не было. Было несколько спрятавшихся от роботов созданий, еще несколько вот-вот должны были проснуться обращенными. Между тем Братство стягивало сюда свои силы, направляя гражданских с прилегающих территорий и собирая кулак. Старший Брат знал, что может прорвать линию обороны гораздо меньшими силами, но он хотел показать людишкам действительную мощь Братства в назидание другим. Они должны увидеть, почувствовать силу и непоколебимость веры и свободы, которую они несут им.
Через несколько часов военные внедорожники, БТР с вооруженными и закрытыми бронежилетами и касками братьями уничтожили усиленные роботизированные заслоны вокруг обезлюдевших Могилева и Витебска. Высланные вертолеты были уничтожены при помощи ПЗРК профессиональных военных, обученных стрелять и понимающих тактику боя, пусть даже и не говорящих на одном языке. Продолжительные обстрелы захваченных городов не давали никакого результата. Гнус, усиленный бронежилетами, вооруженный, действующий без нервов и сомнений, держащийся укрытий, был неуязвим.
Тем временем Старший Брат с несколькими помощниками ехал отдельно к эпицентру ядерного взрыва. Местность была открытая, и расплавленный песок, превращенный в цветное стекло, громко хрустел под шинами автомобиля. У Дика была другая задача. Он искал нечто другое, что может сослужить ему хорошую службу. Метров пятьсот назад перестали встречаться крупные обломки и сгоревшие человеческие тела. Теперь впереди расстилалась ровная, зализанная тысячной температурой и ударной волной равнина каштанового цвета. Дик остановил машину и вышел. Под насыпью каштанового и светлого мутного стекла и камня, если расчистить его рукой, появлялась черная выжженная земля, а то, что лежало сверху – лишь то, что осело из облака пыли, из юбки атомного гриба. Дальше он пошел пешком, ориентируясь по крошке на земле, двигаясь в сторону воронки, которую он еще не видел, но которая должна была быть впереди. Сейчас солнце уже висело достаточно высоко над горизонтом, и картина, открывшаяся Дику, была красива и стоила того, чтобы остановиться и полюбоваться минуту на игру солнечных бликов в протянувшейся впереди на километр стеклянной равнине. И вот он почувствовал что-то. Что-то, что он искал. Он ускорился, почти побежал. Машина догнала его, и на ходу он вскочил на свободное место. Менее чем через минуту он был на краю огромной воронки, заполненной на метр водой. Воронка была метров двести в ширину и метров пятнадцать в глубину, а в середине было то, что он и искал. Несколько огромных шаров из человеческих тел, сформировавшихся в округе и скатившихся сюда, в эту ловушку.
Дик улыбнулся. Валдарнийские танки. Название он услышал всего один раз на военной частоте, но несколько раз видел короткие видео, полученных из камер роботов. Мощь и живучесть этих танков поражала даже его, а ужас, который он слышал в голосах операторов, был сладкой песней и заставлял биться вновь его остановившееся сердце. Это было именно то, что нужно. Всего в воронке было семь шаров. Два из них были убиты истощением. Здесь по закону клетки выживал сильнейший, первый скатившийся в эту воронку тем или иным образом стал приманкой для другого, а убитые продлили жизни остальных. Они бы могли убить его с того расстояния, с которого он не мог бы до них дотянуться, но он их не боялся, и они чувствовали это. Три из пяти, лежащих в противоположенной части воронки, подкатились к склону воронки с его стороны, разбрызгивая прозрачную воду и оставляя за собой мутный след. Спаянные вместе скелеты, тела, облезающая от радиации кожа, словно кожа слепых псов из Зоны, торчащие наружу руки, ноги, головы, бока с облезшими ребрами, десятки сросшихся телом и душой братьев и сестер – вот оно, истинное Братство, вот она, истинная вера и предназначение. Дик прислушался к своим физическим ощущениям, которых уже давно не было вообще. Из-за бешенного радиоактивного фона слегка похрустывает позвоночник, тонкая пленка кожи слезает с неба и языка, но это было прекрасно, это было как причащение к новому таинству.
– Достать! – скомандовал он.
Еще несколько машин, двигавшихся на удалении, остановились на краю воронки. Братья с тросами спустились вниз, обвязали петлями, дали в торчащие руки концы, буксуя и подталкивая снизу, вытащили все пять шаров наружу. Он подошел к самому большому. Голые или практически голые тела, одежда на которых сгорела, вросшие в организм части металлических украшений, остатки обуви. Около двух десятков тел слилось в этом шаре. Высота три с половиной метра или выше, отсутствие разума и сила… запредельная для него одного. Сила абсолютно единого организма, которой обладал этот танк, была невероятной. На секунду Дик захотел влиться в этот шар, чтобы ощутить всю мощь двух десятков тел, но это был не его путь. Организмы были истощены и ослаблены, кроме общего инстинкта Братства, у танков не было ничего. Все человеческое и разумное погибло в них под теми потоками радиации, которые они выдерживали. Сейчас им нужно было питание и сознание, понимание того, что им нужно делать, чтобы лучше выполнить свою роль. Дик сильно сжал руку в кулак и через секунду с некоторым усилием раскрыл ее. Часть кожи оторвалась от подушечек пальцев и прилипла к ладони. Если бы он не размыкал кулака еще некоторое время, очевидно, он не смог бы раскрыть его больше никогда. Время пришло. Он ткнул пальцем на одного из братьев и указал на шар. Тот все понял без слов, оставил оружие на земле, разделся и шагнул к шару. Несколько рук схватили его и прижали к безобразным головам, ребрам и коже, ноги, торчащие из танка в разные стороны, шевелились, словно хотели нащупать что-то. То же самое произошло с другими валдарнийскими танками. Каждый танк получил по брату, получил живое сознание и жизненную силу одной особи.
– Ты меня слышишь, брат? – обратился он к сливающемуся воедино с валдарнийцем.
– Да, – отозвался тот десятками изуродованных лиц, торчащих со всех сторон шара.
– Ты помнишь нашу цель?
– Да, – многоголосо хрипами и шелестами отозвалось ему.
– Иди к ней и веди остальных. Жди, когда придет время, – сказал Дик, указывая рукой на восток.
Валдарниец моргнул, и десятки торчащих наружу рук и ног начали толкать шар, катя его все быстрее и быстрее. За ним с хрустом костей и суставов двинулись остальные танки.
– Это наши братья, это наша сила! Найти всех! – приказал он.
Глава 20. Феникс
Она открыла глаза. Вдруг, словно от удара током или после тяжелого кошмара, застучало сердце, с трудом прогоняя густую жидкость по забившимся сосудам, венам и артериям. Перед ней сначала расплывчато, а затем все более детально прорисовывалась голова человека, даже ребенка, подростка. Белокурые волосы, темные глаза с огненно-желтыми прожилками. Лицо ребенка расплывалось в радостной улыбке, он открыл рот и как будто что-то закричал, но ничего не было слышно. Через секунду над ней появилось еще одно лицо белокурого подростка. Девочка. Ее глаза изумленно и радостно распахнулись, и она изо всех сил закричала. В этот момент Лилит точно поняла, что она кричит. Тонкий восторженный визг врезался ей в ухо, и она непроизвольно сморщилась. Послышался топот обуви по деревянному полу, и перед глазами возникло лицо мужчины, черты лица которого были знакомы и…
– Ворон… – едва заметно прошептала Лилит, протягивая руку в его сторону.
Он схватил ее, сжал в ладонях, встал на колено и приложил ко лбу, не в силах сказать ни слова. Послышались еще шаги, неравномерные и тяжелые. На грани видения показался какой-то странно одетый в грязный костюм Демон с густой бородой и лысым сверху черепом. Яна подпрыгнула на месте и, схватив бородатого, потащила к Лилит, показывая на нее пальцем и радостно тараторя, постоянно смеясь и восторженно дергая того за рукав. Бородатый глянул на Королеву, склонился и замер, закрыв глаза. Память возвращалась к ней.
– Лука, где Лука? – спросила она. Ее тело едва слушалось ее, она хотела встать, но онемение было настолько сильным, что она с трудом шевельнула пальцами ног.
– Мы не смогли спасти его, Королева, – ответил Ворон. – Бесята вытащили тебя оттуда по частям. Они сумели обмануть роботов и почти умерли, чтобы жизнь не покинула тебя окончательно.
– Ты… Первый из Первых… Почему ты жив? – спросила она слабым голосом, чувствуя однако, как гнев разливается в ее теле.
– Хозяин запретил мне появляться на поле боя. Он приказал мне оставаться в тени и сделать все возможное, если… – Ворон смолк, не в силах совладать с горечью поражения и предательства.
Лилит встала. Тонкая белая простыня, которой она была накрыта, слетела с тела и упала на пол. Она была нага и заметно потеряла в весе.
– Королеве надо набраться сил, – по-прежнему находясь в почтительном поклоне, подал голос бородатый.
– Кто со мной говорит? – не оборачиваясь, спросила Лилит.
– Хозяин дал назначение – Черт. Я был хозяином мусорной горы, – все так же из поклона ответил демон.
– Это дядя Жена, он хороший, – подала голос Яна, по-прежнему державшая его за рукав.
Лилит встала, не оборачиваясь, прошла по деревянным полам избы и, открыв дверь, вышла наружу. Желтая крона рыжего леса, дышащая покоем и величием, заискрилась под утренними лучами солнца, вышедшего из-за обложных облаков. Забытый всеми деревянный сруб, крыша которого была присыпана высохшими бурыми листьями, покосившийся, а местами рухнувший сплетенный из веток забор, почерневшая от сырости и плесени скамейка, низкий столик, сделанный из плотно пригнанных друг к другу и кое-как стесанных рубанком бревен. Покой и запустение.
– Где мы? – спросила Лилит.
– Мы в Зоне. В рыжем лесу, – ответил Ворон. – Хозяин заставил меня выучить все места, все приметы и тайники. Он…
– Довольно! – отрезала Лилит.
Неуверенно ступая босыми ногами по земле и траве, она нагая, как есть, пошла к, начинающемуся в десятке метров от рухнувшего забора лесу, собирая жизнь, но не убивая полностью. По мере того как силы возвращались к ней, возвращалось и восприятие. Луку убили. Ее тоже. Убили всех, наверняка всех, за исключением, может быть, единиц, разбросанных на сотни и тысячи километров друг от друга. Лука знал, что такое могло случиться, поэтому он оставил Ворона вне боя, доверив ему последний шанс. Поэтому в его последнем взгляде было сожаление и… прощание.
Не разбирая дороги, она шла внутрь леса. Боль и ярость разливались в ней потоками ненависти к людям за их мелочность, за их глупость и вечный страх, вылившийся в предательство. Аномалии, которые она видела, но не понимала, вдруг начали вспыхивать и яриться за несколько метров от нее. Воронки шарили гравитационными лапами, хватая листья и ветки, редкие жарки вспыхивали и ревом пламени тянулись к Лилит, норовя слиться с ней. Трамплины набирали плотность и дрожали от напряжения, ожидая неосторожного шага, чтобы выбить из шагнувшего все, чем он наполнен, но она шла дальше, забирая вглубь. Ярость. Тяжелая и черная, как земля, которая образовывалась под ее ногами. Предательство. Ее предавали три раза за всю ее жизнь. Всего три раза. Целых три раза. Ни одного случая она так и не смогла забыть и простить. После каждого из них она думала, что ее жизнь окончена, но, как выяснялось потом, она ошибалась. Однако это предательство было самым жестоким. Что делать дальше? Искать Луку? Шагнуть в аномалию? Неужели ее путь закончен? Тягостное ощущение потери, безысходности и чистой, кристально звенящей ненависти ко всему, что не может разделить с ней ее боль. Перед ней открылась небольшая поляна, с противоположенного края которой играла гранями бесшумных статистических разрядов электра. Почувствовав Лилит, она вдруг потускнела и сжалась, словно притаившись, а затем резким рывком в ее сторону выдала несколько ослепительных молний, так и не дотянувшись до цели, но зато она задела кого-то еще, находившегося в тени деревьев, за аномалией. Раздалось недовольное рычание, и сбоку от электры вынырнуло чудовище. Огромная серая голова, больше напоминающая голову львицы с красивыми зелеными глазами, только больше, справа от нее в основании шеи торчала маленькая, словно слепая, кошачья, грациозное огромное кошачье хищное тело с дымчато-серой короткой шерстью, длинный хвост с черной кисточкой. Мощные лапы с когтями, припущенная в сторону добычи голова. «Химера!» – поняла Лилит. Лука рассказывал ей о таких хищниках. Он говорил, что это самые опасные мутанты в Зоне, ловкие, сильные, умные и безжалостные. Химера уставилась на нее, прижав к черепу уши, не отрывая от нее холодного взгляда убийцы, дико хлеща себя хвостом по бокам.
– Тебе-то чего надо? – спросила Лилит, чувствуя, как в душе у нее назревает истерика.
Вместо ответа химера, коротко разогнавшись, прыгнула на нее, опрокинув легко и как будто играючи, насквозь прокусив плечо, тут же отпрыгнула в сторону, собираясь понаблюдать, как странное слабое существо начнет извиваться от боли и страха. Да, было больно, но совсем не так больно, как от потери своей половины.
– Это все, что ты можешь? – со слезами спросила Лилит, вставая на ноги.
Плечо заросло тут же, но Лилит не трогала красную и плотную оболочку химеры. Ей, словно назло, было интересно, сколько она сможет вытерпеть издевательств от жизни, от людей, от предательств, теперь еще и от этого мутанта. Мутант насторожился, поднял треугольные, скругленные на концах уши с черной окантовкой и понюхал воздух. Зверь был молод и, похоже, не имел опыта общения с теми существами, чью породу представляла Лилит. Еще один прыжок на Демона. Несколько укусов за лицо, отчаянная трепка до хруста костей в ее пасти, отскок назад. Несколько секунд Лилит не двигалась, затем легкий стон и смех, вперемешку с появившимися-таки слезами, и она встает вновь. С ней словно ничего и не произошло, все те же глаза, то же лицо. Дорожки слез по лицу, но она так же спокойно стоит напротив, не пытаясь защититься или уйти. Еще один бросок чудовища. На этот раз оно опрокинуло демона на живот и мощными ударами располосовало спину, цепляясь острыми когтями за ребра, норовя вытащить их наружу. С хрустом прокусив шею, химера отскочила, шипя и фыркая. Лилит встала практически сразу.
– Это все, что вы можете?! – закричала она вверх, обращаясь ко всем, кто мог ее видеть и слышать. – Это все?!!
Химера опустила голову, в замешательстве нюхая воздух. В памяти альфа-хищника не было ничего подобного. Все, кого она атаковала, умирали сразу же, за исключением огромных круглых толстокожих гигантов, которых невозможно было прокусить, потому что настолько широко пасть не открывалась. Прокусить псевдогиганта было также сложно, как человеку откусить часть от целого арбуза. Лилит сделала несколько шагов к химере. Мутант вздрогнул. Нечто, что не имело когтей, зубов, силы, страха и уязвимостей, само шло к ней. Мутант запаниковал и попятился, громко шипя и стараясь избежать встречи с невероятным существом глазами.
– Ах так? – как будто удивилась Лилит. – Теперь моя очередь!
Она протянула невидимые руки и сдернула красное покрывало с химеры. Хищник закричал. Громко, страшно, напряженно, постепенно слабея в муках тяжелых судорог, которые сковали его могучее тело. У химеры был шанс, ведь Королева не сопротивлялась. Она дала бы мутанту рвать себя на части до тех пор, пока все, до чего она сможет дотянуться, не отдаст ей силы на восстановление и она сама не погибнет. Химера могла убить ее, если бы продолжала свое дело, но она не использовала шанс. Лилит не смогла убить химеру сразу, та забрала почти все жизненные силы, что были у нее. Часть она использовала на себя, а большую часть просто выпустила в воздух, рассеяв по округе, поскольку не могла впитать больше. Теперь Королева снова была полна сил и жизни, а химера лежала иссушенная, обессиленная, хрипя, уткнувшись мордой в землю, не в силах поднять головы. Лилит села рядом, разглядывая хищника. Безупречная красота химеры, несмотря даже на торчащие от истощения ребра и состоящие как будто из стальных жил лапы, впечатляли. Лилит подсунула ей руку под челюсть и приподняла голову. Химера с трудом открыла зеленые глаза, потускневшие и потерявшие жизнь.
– Красивая кошка… – негромко сказала Лилит. Свободная рука непроизвольно начала гладить хищника по голове. – Как жаль, что… – она задумалась. В ее власти было убивать или не убивать животное. Сколько потерь понес мир, который она знала, и сколько еще понесет? Неужели это существо должно умереть? – Нет, – негромко сказала сама себе Лилит.
Она закрыла глаза и увидела бледную, полупрозрачную, тонкую, едва видимую красную оболочку химеры. Сделав усилие, словно прислушиваясь к гудению, исходящему от поля мутанта, она нащупала частоту и, пытаясь соответствовать этим ощущениям, нащупала дорожку к загривку мутанта, куда, положив руку, смогла влить немного жизни. Химера задышала ровнее, не так судорожно и не так тяжело. Королева собрала сил откуда возможно, вычерпав их со всех направлений, и заполняла ими химеру, пропуская через себя. Давать было гораздо сложнее, чем забирать. Химера стала заметно сильнее, а ее оболочка, хоть не была настолько плотной, как в самом начале, но стала гораздо плотнее, чем минуту назад. Лилит открыла глаза, все вокруг нее было мертво, черно и недвижимо, за исключением электры, шевелящей черными листочками мертвого куста, вдруг потерявшей всякий интерес к гостье. Но зеленые глаза хищника смотрели на нее внимательно, со страхом и как будто с благодарностью. Мутант не смел шевелиться под рукой Королевы.
– Вот ты и жива, – вздохнула Королева. Рядом с этим хищником она вдруг перестала чувствовать ту жуткую боль утраты, что терзала ее с того момента, как она пришла в себя. Она словно отдала большую ее часть химере и теперь странным образом не чувствовала себя одинокой. – Люди забрали у меня все… Но я не они, – Лилит задумчиво смотрела в зеленые глаза кошки. – Я не они. Очень скоро там не останется никого, даже людей, никакой жизни для таких, как мы, но, может, мы с тобой…
Внезапно в ее голове мелькнула мысль. Она встала. Нагая, испачканная землей и черным прахом растительности, села на химеру верхом, стараясь найти удобное место.
– Вставай, – негромко сказала она, ткнув пяткой в бок. Химера послушно встала, прижав уши к голове, словно опасаясь, что ее сейчас ударят. – Все-все… мир, – утешительно прошептала Лилит и потрепала упругое и шелковистое ухо хищника. Ее губ коснулась улыбка, высохшие слезы на грязных щеках и растрепанные волосы снова сделали ее озорной девчонкой. – Но! Поехали, – негромко скомандовала она, вцепившись в шкуру мутанта. Химера сделала неуверенный шаг вперед. – Давай, давай, – подбодрила она, ткнув пятками сильнее. Мутант перешел на легкий бег.
Королева засмеялась. Она всегда возвращала долги предателям холодно, расчетливо и многократно, но предатель уже распял сам себя, пусть еще и не понял этого. И сейчас ее феникс на голой спине вновь расправил крылья и с криком летел над пустыней, роняя человеческие черепа в опустошенную и растрескавшуюся от жара землю.
Цикл книг I.M.M.O.R.T.A.L.
Книга 1. Янтарь. Вирус бессмертия
Книга 2. Рабы бессмертия
Книга 3. Освобождение бессмертия
Книга 4. Столкновение
Книга 5. Чужая кровь
к автору: pishu2012@mail.ru
Рисунок создан Давидом Греем по заказу автора.
