Kitabı oku: «Убийства в литературном кругу», sayfa 2
– Понимаете, я впервые оказалась в такой глупейшей ситуации. Я и вдруг в центре скандала, который даже комментируют по тому же центральному телевидению. В это невозможно поверить!
– Почему же? В жизни все возможно, хотя я уверена, что вы ни в чем не виноваты.
– Вы, может быть, и уверены, но, сколько народу считает, что именно статья нашего клуба накликала смерть двух людей. Это же суеверия! Мы же хотели просто высказать свое мнение. А тут началось такое!
– Знаете, лучше расскажите мне все по порядку. Как появился ваш детективный клуб?
– О, это все просто! В то время я как раз рассталась со своим очередным мужем. Он был мужлан и ничего не понимал в тонкой женской душе. Мне надо было чем-то отвлечься, и я решила создать детективный клуб, какой бывает в других странах. Только там собирались авторы детективов, а у нас – любители хороших детективов. Понимаете, я тоже когда-то пыталась писать, но меня нигде так и не напечатали. Точнее, я придумывала завязку, как мне казалось, очень оригинальную и посылала ее в издательства, но ответа оттуда никогда не было. Тогда я придумывала новое начало детектива и опять посылала, и ответа тоже не было.
– Но почему же вы их не дописывали?
– Знаете, это смешно звучит, но, оказалось, что это не так просто сделать! Свести все концы с концами мне никак не удавалось. И потом я поняла, что писать так, как Агата Кристи я не смогу, а так, как наши писательницы, нет желания. Но говорить о жанре детектива мне хотелось, вот я и решила при одной из библиотек организовать клуб, где мы, читатели, просто обменивались бы мнениями. И представляете, мне сразу пошли навстречу, и все было прекрасно! До тех пор, пока не началась эта глупейшая цепь совпадений с двумя погибшими писательницами.
– А вы были с кем-нибудь из этих детективщиц знакомы?
– Конечно, нет. Да и зачем мне это было надо? Мне вообще-то совсем не нравились их творения. Я даже ни одну их книжку до конца не дочитала. Агата Кристи – это да! Конан-Дойль – да! Но наши современные писательницы детективов – уж, простите! Я лишь искала в их романах повод для критики, которая была на наших собраниях. Хотя сначала мы вообще не собирались обращаться к российской литературе, но потом так уж получилось, что надо было находить новые темы для обсуждений, и мы как-то легко перешли к отечественным детективам.
– Ясно.
– Знаете, наверное, это нехорошо звучит, но сейчас я чувствую, что у меня даже появился повод ненавидеть этих писательниц, потому что в настоящее время их существование отравило мне жизнь.
– Ой, не говорите так! Вдруг с оставшимися писательницами тоже что-нибудь случится?
– Вот уж, не надо! Мне самой подумать об этом страшно! Ведь мы тогда опять сразу станем первыми подозреваемыми.
А я про себя подумала, что мне тоже хватит двух непонятных смертей. Я на большее не подписывалась. Легкое развлечение от скуки и все!
Но тут Таня захотела рассказать свою историю, а я ее, конечно, выслушать.
– Мы сначала на заседаниях клуба обсуждали только классические детективы, но потом перешли на отечественную детективную литературу.
– Я это поняла.
– И хотели начать с обсуждения с авторов-мужчин, но я настояла на женщинах.
– Да? И почему?
– Потому что у меня был прекрасный повод их ненавидеть!
– Какой?
– Сейчас объясню. В прошлом году я закончила филологический факультет, и в настоящее время пишу вторую дипломную работу – по классическим английским детективам. Из-за этого я и пришла в клуб, потому что первую у меня не приняли.
– Не приняли дипломную работу? У вас? Разве такое сейчас случается?
– Как видите, редко, но бывает! У меня был диплом по творчеству четырех российских писательниц, пишущих детективы. И зачем я только выбрала такую тему, ума не приложу, до сих пор себя ругаю! Мне казалось, что это будет ново, не избито!
– И что?
– Ничего! Я написала все честно, то есть так, как думала, раскритиковала их в пух и прах, а моя руководительница дипломной работы сказала, что так не пойдет. И точно! Не пошло! И мне пришлось писать новый диплом. А тут как раз я узнала о нашем клубе. И я решила, что разбор классических иностранных детективов уж точно пропустят, и диплом я, наконец, получу.
– Так статью вы писали по своей первой дипломной работе?
– Конечно. Зачем мне было придумывать что-то новое? И именно поэтому я и взялась ее написать!
– Уф! Что только не узнаешь!
– Но лучше бы я вообще забросила эту рукопись куда подальше! И первый раз от нее были одни неприятности, и вот сейчас опять.
– Главное, чтобы третьего раза с этим текстом у вас никакого не случилось.
Татьяна в ужасе замахала руками. Мол, нет уж, не надо!
Затем все повернулись к Серафиме Павловне, но она все никак не могла начать свою исповедь, потому что сильно волновалась. Это выражалась в том, что она молча крутила кольца на своих пальцах, которых у нее, наверное, было огромное количество, потому что в данный момент их одновременно было надето на обеих руках где-то штук семь. Наконец, она кое-как взяла себя в эти обвешанные перстнями руки и заговорила.
– Это, конечно, странно слышать, но именно у меня был серьезный повод желать им плохого. Хотя кто я, и кто они!
– Да? А как вообще вы пришли в клуб, Серафима Павловна?
– Очень просто! Увидела однажды объявление в библиотеке, где я книжки обменивала, пришла, мне понравилось, люди там собрались умные. Я им пирожки пекла, они ели и хвалили. А я женщина одинокая, но компанейская, и стараюсь во всех хороших мероприятиях всегда участие принимать! По возможности, конечно. Вот в этот клуб я и вступила. Я на пенсии. Что мне дома-то сидеть? А там мы как-то сдружились. Даже в гости ко мне стали члены клуба приходить.
– Понимаю. А вы писателей, которых на заседаниях обсуждали, читали?
– Да, читала, конечно, и тех, и этих. Мне все нравится, и, в целом, с тем, что наши слабее, я согласна, но все равно, мы их точно не убивали.
– А какой мотив тогда был у вас?
– Да злая я на них была! Я ведь их всех видела, вот как вас, на встречах с читателями, которые они проводили.
– Вы на них тоже ходили?
– Да.
– А зачем?
– Я люблю быть с людьми. Поэтому я ходила на многие пресс-конференции, когда выходили новые книжки. И вот однажды мне пришла в голову мысль – дать писательницам экземпляр с уже приготовленной надписью, чтобы они ее только подписали.
– И что же такого вы там написали, что они, как я понимаю, подписывать отказались?
– Ничего особенного! «Моей лучшей подруге! Никогда не забуду дни, проведенные вместе!» – вот и все! Им ведь это ничего не стоило.
– А это было правдой?
– Нет, конечно. Какие мы подруги?
– Тогда зачем вам это было надо?
– Как зачем? Чтобы я могла показать книги с надписями людям, которые приходят ко мне в гости.
– Ну, предположим, они бы это увидели, и что дальше?
– А дальше повысилась бы моя оценка, и я стала бы рассказывать всем о тех днях.
– Каких еще днях?
– Проведенных вместе.
– Придумывать, что ли, стали бы?
– Ну, естественно, я же с писательницами этими никогда раньше не встречалась.
– Что-то я не особо вас понимаю, но, короче, они вам ничего не подписали, и вы захотели их убить?
– Да, захотела. Понимаете, я как раз должна была выйти на пенсию и мечтала, что книги эти будут главным украшениям моих юбилейных торжеств!
– Хорошо, я поняла. Но вы ходили только к этим писательницам на пресс-конференции?
– Да, нет, ко всем! И, представляете, никто не подписал! И книги эти теперь не продашь, они ведь с надписями, но без автографов. Кто их купит?
– Да-да, мне все ясно. Значит, вы захотели их убить. Но всех или только этих детективщиц?
– Всех! Я бы их била-била железной трубой.
– Ужас какой! А почему трубой?
– Не знаю, просто, однажды я пришла с очередной конференции без подписанной книги, а через несколько дней у меня уже должен был состояться юбилей. И я села, заплакала и представила себе, как я бью их трубой, бью, бью и бью. И знаете, мне стало легче.
– И что? В реальности тех двоих вы тоже убили?
– Как вы можете такое говорить! Конечно, нет. Только мысленно! А день рождения у меня очень весело прошел! Никаких книг и не понадобилось! Все говорили мне хорошие слова, мы вспоминали детство и юность. Было очень душевно!
– Да уж!
– Вот такая глупая история!
И Серафима смахнула с глаз неожиданно набежавшую слезу.
Да, дела! После всего услышанного я обратилась к собравшимся дамам с просьбой рассказать об остальных членах клуба. Девушка пожала плечами.
– Пенсионер, как я понимаю, посещал наши заседания от скуки, а, может, из-за дамского общества, он вообще-то повсюду ходит, где есть какие курсы бесплатные и женщины. Зовут его Георгий Ваганович, и вообще-то он весь чересчур правильный. Все говорил нам, что нравственность – это главное, а книги этих писательниц беспорядочные связи не осуждают. А вот, мол, в классических детективах мораль всегда присутствует.
– А у него был какой-нибудь повод желать писательницам смерти? Кроме, конечно, связанного с нравственностью?
– Не знаю.
– Ладно, с ним все ясно. А та бабушка, которая вяжет?
– Это Александра Васильевна. И ее вообще не поймешь. Она как бы постоянно находится в образе Мисс Марпл.
– Это у нее игра такая?
– Наверное!
– Внуков, что ли, нет?
– Есть, она даже нам их фотографии показывала, но, как она говорит, каждый человек имеет право на свою личную жизнь. И вот наш клуб – это одна из частей этой ее жизни. А вообще она жутко спортивная! И на фитнес ходит, и в бассейн, и еще какой-то там северной ходьбой занимается.
– Скандинавской, что ли?
– Да, вроде.
– Старичок наш, между прочим, тоже ей увлекается, и одно время они даже вместе по паркам топали, я их как-то там видела.
Но тут опять запричитала председательша.
– И зачем я только все это придумала!
– А, правда, все-таки зачем?
– Говорю же, хотелось, чтобы детективы как-то вошли в мою жизнь, если уж свои в печатном виде увидеть не получилось.
– А много вы детективов сочинили?
– Говорю же, ни одного! Я их много начала и завязки у меня были, поверьте, интересные, а потом я запутывалась, кто что сказал, кто что видел, кто что слышал, и бросала начатое на половине! Не простое это дело детективы сочинять, уж вы мне поверьте!
– Верю. А не было ли в ваших детективах таких сюжетов, как женщину сбил поезд или она умерла в больнице?
– Нет, я так описывала убийства, чтобы всегда было много крови.
– Это еще зачем?
– Не знаю. Мне казалось, что так страшнее.
– Но вы же помните, что в классических детективах, наоборот, все более-менее чисто?
– Ну, да! Но у меня так не писалось! Хотя потом все было как обычно. Ограниченный круг подозреваемых, и у всех имеется мотив убить жертву. И не одну! А в конце книжки – неожиданная развязка! Но очень быстро я поняла, что просто так сочинять в стол – это не моя стезя.
– Понятно! Но если бы ваш детектив начинался с убийства двух писательниц, что было бы дальше?
– Дальше? Наверное, я бы все-таки убила третью, чтобы было побольше улик, а четвертую сыщик обязательно успел бы спасти! Но понимаете, книжка – это не совсем то, что происходит в жизни, тем более, когда ты сам один из подозреваемых.
– Но, вообще-то говоря, никаких подозреваемых в принципе нет! Ведь считается, что эти две смерти не криминальные!
– Это да, хотя если что-то случится с третьей писательницей, то мы точно будем главными подозреваемыми.
– Скажите, а у вас действительно не было повода их убивать? Может, из-зависти, что у них получилось, а у вас нет?
– Ну, что вы говорите! Хотя честно сказать, теоретически я бы их точно прибила, потому что они пишут так плохо, что это просто позор для нашей великой нации!
– Вот видите!
– Но практически никогда! Я же разумная женщина!
– И что? Вот вы и могли все это хорошенько продумать.
– Нет, это просто ужасно! Как вы вообще можете так обо мне говорить?
– Да, не волнуйтесь вы! Я абсолютно уверена, что никто из тех, кто сейчас находится в этой комнате, ничего подобного не совершал.
– Спасибо! Но что нам теперь дальше делать?
– Не знаю. Все так запутано, что неясно, за какую веревочку потянуть, чтобы клубок распутался.
– Может быть, нам надо все-таки поговорить с двумя оставшимися писательницами? И объяснить им, что мы ни в чем не виноваты?
– Я не думаю, что они пойдут с вами на контакт! На их месте я закрылась бы у себя в квартире или доме, не знаю уж, где они там живут, и никуда бы не выходила и никого бы не впускала.
– Между прочим, у одной из этих детективщиц завтра пресс-конференция по поводу выхода ее новой книги. И ей точно придется на нее прийти, потому что пропустить такое событие она не может.
У Серафимы сразу загорелись глаза.
– А давайте все вместе пойдем на эту конференцию!
Но я ее остановила.
– Зачем? Там же вас многие смогут узнать! Вам это нужно?
– Но что-то делать надо! Ведь если и с оставшимися писательницами что-нибудь случится, то, я думаю, только телевидением мы не отделаемся!
– Ладно, на пресс-конференцию пойду я и думаю, что там наверняка кто-то задаст писательнице вопрос о вашем клубе.
– Вполне возможно.
– А авторша эта обязательно на пресс-конференцию придет, потому что вся эта случившаяся шумиха для нее прекрасная реклама. И ей придется на этот вопрос ответить!
– Это точно!
– Послушаем, что она скажет.
– Но вдруг это будет ее последняя книга?
– Ну, у вас и юмор!
– Ой! Да я сама этого не хочу! А конференция завтра в десять часов в большом книжном магазине недалеко отсюда. Вы его знаете?
– Да, знаю, я поняла где. И я обязательно туда схожу, а вечером вам все расскажу.
– Хорошо!
Затем мы втроем с Таней и Сусанной вышли из подъезда на улицу, и я увидела, что уже совсем стемнело. Долго же мы заседали!
Распрощавшись, я пошла по дорожке между домами и неожиданно почувствовала, что за мной кто-то идет. Я быстро обернулась. Передо мной стоял еще один член клуба – пенсионер, тот самый с восточной внешностью! Вроде его зовут Георгий Ваганович. Он перегородил мне дорогу.
– Вы кто?
– А вы?
– Зачем вы встречались с членами клуба?
– Какое вам дело! Вы что за ними следите?
– Мы друг друга знаем, а вот вы кто?
– А я хочу помочь распутать всю эту историю с писательницами детективов.
– И зачем вам это надо?
– Потому что я за справедливость. И я не думаю, что ваши дамы в чем-то замешаны.
– А я?
– Не знаю. Наверное, вы тоже ни в чем не виноваты. А все, связанное со статьей и этими несчастными случаям, всего лишь ужасное совпадение.
– Это если с оставшимися двумя писательницами в ближайшее время ничего не случится. Тогда через какое-то время мы будем лишь вспоминать о событиях последних дней, как о чем-то, что нам приятно пощекотало нервы.
– В этом вы, конечно, правы. Только вот почему-то получается, что мы все подсознательно думаем, что с этими писательницами обязательно что-то случится. Разве не так?
– Просто так должно быть, если следовать логике, которая есть в романах той же Агаты Кристи.
– Может быть. А как вы все-таки узнали, что мы что-то обсуждали? Как вы нас вычислили?
– О, мы заговорили уже терминами каких-то шпионских романов. Хотя на самом деле все очень просто. Я хотел поговорить с нашей главной начальницей, но вдруг увидел, что она куда-то спешит. Решил выяснить куда, и оказался здесь, а я знаю, кто в этом доме живет. Сел на скамеечку и стал ждать. Вы забываете, что все мы живем в одном микрорайоне.
– Ну, да. Вы же прочитали то объявление в местной библиотеке. Кстати, а что там было написано?
– Я точно не помню, но что-то вроде того, что организуется клуб любителей классических детективов.
– А вы их тоже любите?
– Скажем так, я их читаю наравне с другой серьезной литературой. Ведь классика – она всегда классика!
– Вот в этом я с вами согласна. Но вы тоже должны согласиться со мной в том, что ваш клуб попал в нелегкую ситуацию, и помощь кого-то извне вам не помешает.
– В этом смысле, да! Но я очень привязался к нашим женщинам, и не хотел бы, чтобы их кто-то обидел.
– Знаете, я вообще могу сейчас повернуться и уйти и никогда больше в окружении вашего клуба не появляться.
– Нет, что вы! Я этого совсем не хочу. Если вы им помогаете, то спасибо вам за это.
– Тогда, что вы хотите?
– Хочу, чтобы вы не причинили никому, к кому я хорошо отношусь, зла.
– Я и не собираюсь! Хотя неужели мое слово для вас что-то значит?
– Да. Знаете, я старомоден и верю в честное слово.
– Тогда, слово чести! Я на стороне невиновных и хочу выяснить истину.
И после этих слов я с Георгием Вагановичем раскланялась, и мы разошлись по домам, а там я завалилась спать.
А на следующий день на пресс конференцию Кузьминой я немного опоздала, но, по счастью, когда я присела на стул в последнем ряду, она еще не начиналась.
Народу было много. Может быть, все эти загадочные смерти сыграли свою роль, а может, народ, действительно, любил читать книжки этой писательницы. Кстати, некоторые из присутствующих людей, между собой по-приятельски общались. Наверное, они уже не раз встречались на таких конференциях. Неожиданно я увидела Алексея. И этот товарищ что тут делает? Он тоже меня заметил и помахал рукой
– Привет!
– Привет! А вы, Алексей, случайно не знаете, почему не начинают?
– Писательница задерживается.
– Да? А почему?
– Неизвестно. Но, между нами говоря, до нее никак не могут дозвониться.
– А вы не думаете, что …
– Думаю. Точнее, боюсь об этом думать.
– Ужас! А ваша знакомая как себя чувствует? Я имею в виду четвертую писательницу. Михалевскую.
– Узнали, значит. Но в этом я и не сомневался. По телефону говорит, что хорошо. Но я ей не особо верю.
– Вообще-то я бы тоже ее словам не поверила.
– А вы с той теткой из клуба виделись?
– Почему вы думаете, что мы должны были видеться?
– А разве нет?
– И какой ответ вы хотите от меня услышать?
– Любой. Потому что я и без него уверен, что вы с ней встречались, а, может быть, и еще с кем-нибудь из их клуба. Сюда-то вы зачем пришли?
– А вы?
– За дополнительной информацией.
– Какой?
– К размышлению.
– Вот и я тоже.
– Но что-то долго эту встречу не начинают.
– Вы думаете, что с Кузьминой что-то случилось?
– Что-то уж точно. Только вот что? Может быть, она в пробке стоит, а, может быть, у нее простуда, или, может быть…
– Ой, не надо! Я даже думать об этом боюсь!
Между тем, люди в зале, а, в основном, это были женщины, расходиться не собирались. Скорее всего, все смотрели то шоу по телевидению и поэтому ждали хоть каких-то объяснений. Наконец, в зал вошла милая девушка и сказала, что пресс-конференция сегодня не состоится, и о времени ее проведения будет сообщено дополнительно. А вот новую книжку писательницы, те, кто хочет, может приобрести прямо сейчас. После этого в зал вошли парни с коробками в руках, и в них лежали книги. Алексей пожал плечами.
– Ясно, что ничего неясно. А вы кофе выпить не желаете? Тут внизу хороший кафетерий.
– Я бы и съела что-нибудь. У меня, когда волнуюсь, всегда очень аппетит разыгрывается.
За кофе и бутербродом Алексей о наших запутанных делах не говорил, видно не хотел мне портить настроение. Зато потом, когда мы вышли, на улицу, он произнес.
– Я думаю, что скоро мы опять с вами встретимся.
– И я даже догадываюсь где.
– Да? И где?
– Завтра похороны Соколовой, и вы обязательно туда придете. Впрочем, как и я. Поэтому до встречи!
– До встречи! Знаете, а вы мне очень нравитесь!
– Приятно! А как же ваша знакомая писательница? Михалевская? Разве вы о ней уже забыли?
– Нет, что вы! О ней так просто не забудешь! Я просто констатирую факт, что вы мне нравитесь. Только и всего!
– Ладно, верю, до встречи.
– До скорой встречи!
Я пошла домой, а по дороге позвонила Серафиме и рассказала о неудавшейся пресс-конференции. Она, конечно, разволновалась и сказала, что немедленно включит телевизор, вдруг там покажут какие-нибудь новости об исчезнувшей писательнице. На этом мы и расстались, но не прошло и десяти минут, как у меня снова зазвонил телефон. Это опять была Серафима. У меня сжалось сердце. Хотя оказалось, что зря. Никаких новостей о Кузьминой пока не было, но она стала настаивать на немедленной встрече.
– Зачем?
– Как вы не понимаете! Все очень серьезно! Я на девяносто девять процентов уверена, что в ближайшее время новости будут и невеселые!
