Kitabı oku: «Мириада», sayfa 2
– Они стоят денег, – сказал Люба.
– Ладно, ты же моя подруга. Бери так, – ответила Вера.
Люба аж взвизгнула и обняла ее.
– Ой, ну всё, всё! Прекрати! – заворчала Вера.
– Ну хоть обниматься ты по-прежнему не любишь, – заметила ее подружка.
Девушки стали рассматривать свертки и пакеты, сложенные у окна. Там была коллекция вещей, связанных с сатанизмом и его атрибутикой. В основном безделушки, приобретенные по случаю, но было и несколько дорогих предметов. Откуда у девочки из достаточно бедной семьи взялись такие дорогие коллекционные вещи, Вера даже боялась думать, догадываясь, что скорее всего она их просто украла. Звезда Бафомета, выполненная из серебра и полудрагоценных металлов, была настоящим произведением искусства. Бронзовая статуэтка дьявола отличалась красотой и изяществом изготовления. Если не задумываться, для чего они создавались и чему служат, то и к такому коллекционированию можно было относиться спокойно. Взгляд Веры выхватил кружку-трубку с изображением Мефистофеля в образе черта, нашивки на липучках, монеты с сатаной и даже что-то наподобие иконы сатаны.
Люба делилась своими предположениями, что из этого можно продать, а что и даром никому не нужно. Здесь же Вера нашла коробку с Барби – как далекий привет из детства Майи, когда та была нормальным ребенком. Наконец, все было пересмотрено, и девушки сели на диван, взяв с собой коробку с куклами. Люба вспоминала, как раньше они с ними играли. Стало понятно, что Майя с Любой дружила давно, возможно с первых классов школы или вообще с самого раннего детства.
Вера разглядывала Любу. Та была забавной девчонкой, довольно несуразно одетой: старая черная водолазка и юбка с цветочным принтом – несочетаемые вещи. Было видно, что общаться с Верой ей нравится. Похоже, Майю она воспринимала такой, какая она есть, со всеми ее прибабахами. Но зачем это общение самой Майе, Вере было непонятно. Люба не сектантка, ценностей взглядов подруги не разделяла. Может, просто привычка, или Майя самоутверждалась за ее счет. В Любе было что-то такое подобострастное: она буквально смотрела подруге в рот и постоянно отвешивала комплименты. Вдруг во время разговора в створке окна появилась маленькая детская ручка, которая положила какой-то конверт на подоконник. «Слуги дьявола», – прозвучал мальчишеский голос и исчез.
– Что это? – спросила Вера.
– Это от сатанистов. Они всегда так передают свои задания. Ты что, не помнишь? – удивилась Люба.
– Как-то смутно, – неуверенно ответила Вера, подошла к окну, взяла конверт и разорвала его.
– Что, даже не прочтешь? – забеспокоилась Люба.
– Я в секте больше не состою, – равнодушно ответила Вера.
– Не боишься, что преследовать станут? – испуганно спросила Люба.
– Походят – походят, да и отстанут, – хмуро ответила Вера.
Вечером Вера собралась принять душ. Еще днем она краем глаза заметила, что в ванной комнате висит большое прямоугольное зеркало. В больнице же зеркал толком не было, так что даже случайно увидеть себя она не могла. А теперь предстояло познакомиться со своим лицом – с телом она уже невольно познакомилась. Вера решила посмотреть на себя в зеркало после душа. Она намеренно опускала глаза, пока раскладывала вещи и забиралась в ванну. Волосы у нее были страшно грязные, со следами запекшейся крови. Там, где шрам, она мыла особенно аккуратно. Швы уже сняли, но все равно рубчики остались, и Вера ощупывала их. По большому счету, ей было все равно, как она выглядит. Нет, конечно, быть уродиной ей не хотелось, но и в прошлой жизни она не была красавицей, так – обычной девчонкой. Зато ей повезло с родителями, она выросла в любви в благополучной семье с достатком, где все заботились друг о друге.
Наконец, вымывшись и вытершись, Вера посмотрела в зеркало. Тонкие черты лица, маленький нос, большие серые глаза, выразительные скулы.
– Ну, вроде ничего! Сойдет, – сказала она вслух.
Лицо в зеркале ей понравилось. «Надо признать, у Майи внешность более интересная, чем у меня, она выразительнее, что ли», – продолжила рассуждать про себя Вера. Девушка покрутила головой в разные стороны, взглянула на слипшиеся мокрые волосы и подумала, что ей больше подошли бы светлые тона, а не темные. А главное – хорошо бы вообще сменить внешность: прическу, цвет волос и стиль одежды, тогда многие перестанут ее узнавать. Старые сектантские знакомства ей были не нужны. «Надо сходить в парикмахерскую и перекраситься», – заключила Вера.
На следующий день мать Майи принесла старый разбитый смартфон, который ей отдали знакомые. Он быстро разряжался, а иногда и вовсе зависал, но все же работал. На вырученные от продажи куртки деньги Вера купила себе симку и пополнила счет на телефоне. Смоляне праздновали девятое мая. На улице играла музыка, люди с цветами шли в центр города. На обратном пути на лестничной площадке Вера встретила Николая. Он стоял, облокотившись на перила, и курил. Заметив проходящую мимо Веру, Николай враждебно посмотрел на нее, буркнул себе под нос какое-то ругательство и сбросил пепел на пол. Вера сделала вид, что ничего не слышит.
Было не очень приятно, но радость от скорого выхода в интернет затмила всё. Она зашла на любимые сайты, и на мгновение ей показалось, что она вернулась к своей прошлой жизни. Очень хотелось посетить странички своих детей в социальных сетях, но она решила не делать этого. Ей будет очень тяжело смотреть на них. А не дай бог еще на аватарке увидит свечу скорби. Это выбьет ее из колеи, и она вообще не сможет ничем заниматься. «Ничего нового там все равно нет, – успокаивала себя Вера. – Попозже я обязательно зайду и даже попрошусь в друзья или просто подпишусь. Буду смотреть и знать, что у них происходит. В этом ведь нет ничего такого. Я же не контактирую с ними на прямую».
Вера загуглила, какие вузы есть в Смоленске по ее специальности – теплоэнергетике – и сколько балов ЕГЭ надо набрать, чтобы поступить. Она нашла лишь одно заведение – Смоленский филиал Национального исследовательского университета МЭИ. Странно, что мать Майи ни разу не напомнила ей про учебу и экзамены. Вера обследовала письменный стол Майи, на котором стоял старенький ноутбук, но никаких тетрадок и учебников не было. Она спросила об этом у матери Майи, и та сказала, что учебники сдала в библиотеку еще в мае, а тетрадки она, наверное, просто не вела. На вопрос, какие дополнительные предметы ЕГЭ она должна сдавать, мать Майи усмехнулась и ответила, что она не собиралась сдавать экзамены, ведь списать на них почти нереально. Учителя для отчетности вписали в школьные документы какие-то два предмета. Вера поняла, что придется сходить в школу самой, а пока она не очень хорошо себя чувствует, можно порешать варианты экзаменационных работ.
Вечером, приблизительно в то же время, что и накануне, на подоконник подбросили еще один конверт от сатанистов. Вера обошлась с ним также, как и с предыдущим – порвала и выкинула в мусор.
В течение недели к Вере наведывались разные ребята, девушки и парни, но она уже предупредила мать Майи, чтобы та всем говорила, что ее нет дома. Мать так и поступала, только Любу почему-то всегда пускала, хотя эта просьба распространялась и на нее. «Почему так?» – недоумевала Вера, но не стала ссориться. Возможно, мать не могла отказать Любе, потому что та была давней подругой Майи и матери не хотелось, чтобы дочь теряла последних друзей. Люба приходила каждый день часа на два. Сидела на диване как деталь интерьера, но все время что-то рассказывала. Вера занималась своими делами, лишь иногда вступала в диалог. Так она выяснила, что Люба училась на парикмахера, а родителей Майи зовут Анна Павловна и Михаил Валерьянович.
Однажды Вера предложила Любе прогуляться, надеясь, что та познакомит ее с городом и покажет интересные места. Люба обрадовалась. Накануне Вера почитала про историю города, про главную достопримечательность – старинную крепость, ее осаду литовцами, поляками и французами, про бои времен Великой Отечественной войны. Вере хотелось пойти к ней. Стоял теплый майский день. Люба довела подругу до крепостной стены, петляя через дворы. Вера пыталась запомнить дорогу, но все равно сбилась. Правда, она отвлекалась на дома, здесь были как старые пятиэтажки, типа той, где жила Майина семья, так и небольшие частные домики, среди них располагались и две гостиницы. Вокруг росло много деревьев, на клумбах начинали раскрываться бутоны разноцветных тюльпанов, а дорога, по которой шли девушки, неуклонно вела вверх, отчего ноги у Веры очень быстро устали. К этой особенности холмистого города ей еще предстояло привыкнуть.
Смоленск – один из тех приграничных городов России, который во время военных конфликтов первым принимал на себя удар, сдерживая врага от проникновения вглубь страны. Вера с интересом разглядывала крепость. Это была одна из самых больших крепостей в стране. Длина крепостной стены составляла шесть с половиной километров. Но французы ее частично разбомбили, и к сегодняшнему дню сохранилось лишь три с половиной километра. Смоленская крепость пребывала в запущенном состоянии, лишь в одной из восемнадцати башен создали музей, и оттуда можно было посмотреть на город с высоты птичьего полета.
Подруги прогуливались вдоль крепостной стены – от башни к башне. Проход внутрь башен был открыт, но Вера не решалась туда заходить. На земле валялось много мусора: бутылки, пакеты из-под сока и пустые пачки сигарет, разные бытовые отходы, палки, деревяшки и камни, которые осыпались со стен башни. Это конечно, пугало больше всего, не хотелось, чтобы на голову что-то упало. Да и запах там стоял соответствующий, но в окошки башен Вера заглядывала с интересом. В памяти всплывали картины прочитанных ею исторических событий. Вера проникалась героической атмосферой старинной крепости. Когда девушки вышли к самой заброшенной части крепостной стены, Вера завела разговор:
– Ко мне приходил Николай, мой сосед. Спрашивал про какой-то клинок. Говорил, что я украла его.
– Он у тебя в шкафу в полотенце завернут. Ты мне хвасталась, показывала его, – уточнила Люба.
– Да, я знаю. Уже отдала, – соврала Вера. – А зачем мне клинок понадобился?
– Это задание хмыря, главного среди ваших сатанистов. Дениска письмо принес.
– Какой еще Дениска? – удивилась Вера.
– Ну помнишь пацана, который кинул тебе конверт на подоконник? Так вот, это Дениска – Митькин брат, – ответила Люба. Про то, кто такой Митька, Вера не стала спрашивать.
– А-а-а. А ему-то зачем? – с сомнением спросила Вера.
– Для ритуала. Это оружие должно было стать… ну как это, блин, слово забыла. Во! Вспомнила! Жертвоприношением для Сатаны, – объясняла Люба.
– Оружие как жертвоприношение? – изумилась Вера. – А ты ничего не путаешь?
– Ты сама так говорила, – уверяла Люба.
– Просто в качестве жертвы обычно выбирают животных или, если вспомнить античные времена, например, язычество, то людей. Но оружие? Предметы никогда не приносили в жертву. Они служили в качестве подарка. Фрукты, овощи, какие-то красивые вещи и, возможно, оружие, – пояснила Вера.
– Нет. Ты говорила, что для проведения обряда им нужно оружие, которым убивали людей. Предмет, омытый кровью. А что такое язычество?
– Здравствуйте, приехали! – сказала с возмущением Вера. – Люба, ты в школе училась?
– Училась! Хоть и до девятого класса, но получше тебя, и мама меня за ручку в школу не водила, – ответила обиженно Люба и испуганно посмотрела на подругу, как будто ожидая, что та ее ударит.
Тут Вера сообразила расспросить Любу про школу и узнала, что училась Майя всегда плохо. Класса до седьмого еще кое-как вытягивала, а потом стала прогуливать, нашла себе новых друзей. Сначала рокеров, потом металлистов, затем готов и, наконец, сектантов-сатанистов. А вот так вместе они не гуляли очень давно. Чтобы без выпивки и странных заданий: то закопай что-нибудь, то найди что-то или проследи за кем-то. И выгнали бы ее давным-давно из школы, да директриса дружила с матерью Майи много лет. Они были из одной деревни и жили в соседних домах. А пять лет назад мать Майи спасла ее сына от угара в доме. Он с друзьями приехал на майские праздники. Дом открыл, затопил печку и то ли заболтался с ребятами, то ли просто забыл, слишком рано закрыл заслонку, но еще не весь угарный газ выветрился из дома. Вечером друзья уехали обратно в город, а он лег спать. Анна Павловна решила с утра проведать Ваню: мало ли, чего могло случиться, накануне ребята гуляли допоздна. И увидела Ваньку уже посиневшим. Вытащила его на свежий воздух, долго отпаивала водой, рвало его до обеда. Слух у Вани пропал до самого вечера, но потом оклемался, и с тех пор директриса была очень благодарна Анне Павловне.
Когда Майя закончила девятый класс с кучей троек в аттестате, мать Майи очень просила оставить дочь в школе. Говорила, что та совсем опустится, если не будет ходить в школу, эти проклятые сектанты и так заморочили ей голову. Дальше учиться Майя не хочет, будет шляться по дворам, еще в беду какую попадет. Да и в колледже никто с ней сюсюкаться не будет. А так она лично Майю в школу утром приведет и, глядишь, сколько-то уроков девочка просидит. На том и договорились.
Анна Павловна приводила дочь в школу буквально за руку, но уже после четвертого-пятого урока Майя сбегала, а на тех, что была, толком не занималась, сидела в телефоне или что-то рисовала. Учителя боялись ее трогать и просто не обращали внимания.
Постепенно вещи Майи продавались, и занималась этим исключительно Люба. Вера не представляла себе, кому может понадобиться звезда Бафомета, а вступать в контакт со старыми знакомыми Майи ей не хотелось. В общем-то, можно было дать объявление на «Авито», и покупатели нашлись бы, но раз Люба взяла это на себя, пусть и продолжает. Подруга лично встречалась с покупателями, показывала вещи, торговалась. Так у Веры скопилась небольшая сумма.
Вспомнив о своем желании покрасить волосы в другой цвет, чтобы стать неузнаваемой для старых знакомых Майи, Вера обратилась к подруге за помощью, ведь та училась на парикмахера. «Обратно в светлый перекрашиваешься? Это правильно. Столько денег угрохать на то, чтобы быть темной, когда от природы волосы светлые, – говорила Люба по телефону. – Только вот так сразу в платиновый блонд не надо. Это будет удар по волосам, давай осветляться потихоньку». Вера немного поныла, что очень хочет беленькие волосы, и они сошлись на медово-золотистом цвете.
Прикупив пару новых вещичек в магазине и выведав у подруги подробности об учителях, Вера, наконец, собралась сходить в школу. Белая блузка, джинсы и светлые волосы, собранные в кичку. Резинку для кички Вера нашла в закромах у матери Майи. Эффекта она достигла: ни на улице, ни в помещениях школы ее действительно никто не узнал. Майя шла по опустевшим после уроков школьным коридорам и будто возвращалась в свое детство, представляя себе, как еще пару часов назад здесь было суетно и шумно. Интерьер тут был с одной стороны попроще, чем в той же петербургской школе, где учились ее дети, а с другой стороны уютнее и теплее.
Она не собиралась посещать занятия в школе. Да и оставалось учиться всего неделю. Если будут претензии со стороны учителей, она сошлется на плохое самочувствие.
Вера пришла к классному руководителю. Та вопросительно посмотрела на нее и не сразу, но узнала.
– Вавилова?! Ты ли это? – удивилась учительница.
– Здравствуйте, Татьяна Николаевна! Я недавно выписалась из больницы, много думала о своей жизни и решила, что пора что-то менять. Я вышла из секты, я теперь больше не сатанистка, – сообщила Вера, проведя по своей белой блузке рукой как бы в подтверждение своих слов: мол, смотрите, я не в черной как смоль одежде. – Хочу завести новых друзей и …
Тут учительница прервала ее:
– А от меня-то что нужно, Вавилова? – спросила учительница, иронически вздернув брови.
– Я собираюсь сдавать экзамены, – сказала Вера. Она понимала, что всё это звучит глупо и по-детски, но как сделать по-другому не знала. Все-таки для всех вокруг она еще ребенок, и, может, ей это простят.
– Ты много прогуливала. У тебя нет аттестации аж по трем предметам: физике, химии и математике, остальные учителя сжалились и поставили тройки. Хотя ты их, конечно, не заслужила, – здесь учительница встала из-за стола. – Ты вообще камень на моей шее. И все благодаря знакомству твоей мамы и нашего директора. Я так рада, что мы расстаемся в этом году!
– А что надо сделать, чтобы получить аттестацию? – поинтересовалась Вера в ближайшую сделанную учителем паузу.
– Для этого надо написать тестовые работы, – ответила учительница.
– Я готова.
– Вавилова, иди домой! Ты ничего не знаешь и не сможешь это сделать. Одного желания недостаточно! Это абсолютно бесполезное занятие, ты только потратишь наше время, а нам есть чем заняться, – раздраженно сказала учительница.
– Я …
– Домой!!! – отрезала Татьяна Николаевна.
Вера ушла ни с чем. С одной стороны, она понимала позицию учительницы. Девочка была двоечницей и грубиянкой, порядком надоела им за эти годы. Они терпели ее только по просьбе директора. С другой, она считала в корне неправильным держать такую ученицу в школе, несмотря на страшную неуспеваемость и безобразное поведение. Некоторые дети изо всех сил стараются, чтобы получить более высокую оценку по предмету, а таким, как Майя, все достается даром, по знакомству.
«Надо идти ва-банк, – думала она. – Эти тетки устроили здесь бардак, разрешили девушке просто числиться, а не заниматься, и теперь они за это поплатятся!» Для начала Вера пошла к завучу. Там она озвучила свои намерения и добавила, что если ей не позволят пройти аттестацию, то она обратится в суд, где скажет, что на нее, несчастненькую после болезни, просто не хотят тратить время. Вера понимала, что рассказать правду они не осмелятся. Тут же появилась директор, они с завучем стали перешептываться, покачивая головами. Вера расслышала лишь одну оброненную директором фразу: «Она не сможет сдать ни один из этих предметов. Дайте ей возможность написать тесты». Вере назначили день сдачи первого предмета – математики.
– А не слишком поздно? – спросила Вера у завуча. – Мне ведь еще и другие экзамены надо успеть сдать. Не по два же за день! Мне надо в первую волну ЕГЭ успеть.
При этих словах завуч закатила глаза.
Со школой было улажено, если это так можно назвать. Вера возвращалась домой раздосадованная. «Разговаривают со мной как с дурочкой. Я говорю нормальные вещи, а они меня вообще не воспринимают. Но не могу же я все время строить из себя ребенка!» Во дворе сосед Николай занимался своей машиной – черным BMW. Он окинул Веру взглядом с ног до головы и спросил:
– Думаешь, если перекрасишь волосы и оденешься по-нормальному, то станешь другим человеком?
– Думаешь, твои замечания кого-то волнуют? – огрызнулась и так расстроенная Вера.
– Сука, – прошипел он ей в спину.
– Кобель, – парировала она и зашла в подъезд. – Господи, он-то меня за что так ненавидит! Глаза б мои его не видели!
Вера поднялась в квартиру. Дома Анна Павловна собирала большую тряпичную сумку. В ней уже лежали полотенца, пакет с помидорами и вареными яйцами. Рядом крутились Полина и Андрей. При появлении старшей сестры они, как всегда, поспешили уйти. Мать Майи сказала, что они идут на пляж, на озеро в Дубровенку, и предложила дочери присоединиться.
– Я не знаю, где мой купальник, – грустно произнесла Вера, опустив глаза.
Анна Павловна даже как-то встревожилась. Судя по всему, она редко видела дочь в таком состоянии. Как говорила Люба, Майя чаще всего была либо злая и раздраженная, либо довольная, но никак не грустная.
– Да он же у меня в комнате лежит! – воскликнула Анна Павловна и, сходив за ним, принесла черный раздельный купальник с изображением пауков.
Вера решила, что погрустить на берегу озера сейчас будет самое то – одной оставаться ей не хотелось. Она боялась, что опять погрузится мыслями в прошлую жизнь. Лучше посмотреть на водную гладь, посидеть в сторонке от своей новой семьи. Она согласилась поехать, быстро переоделась, и они вместе вышли на улицу.
Николай, завидев мать Майи с сумками, спросил:
– Куда собрались, Анна Павловна?
– На озеро, в Дубровенку, – ответила она.
– О! И я туда же. Давайте подвезу? – предложил Николай.
– Как хорошо, соседушка! – обрадовалась Анна Павловна, направляясь в его сторону. Вера расстроилась: кто бы подумал, что придется ехать с этим грубияном, но отказывать матери было уже поздно. Она растерянно осталась стоять у подъезда.
– А Майка что, с вами? – поинтересовался нахмурившись Николай, смотря на сиротливо стоящую Веру.
– В кои-то веки с нами, – подтвердила Анна Павловна.
Николай, глянув на Веру исподлобья, отрезал:
– Эту я не повезу. Пусть сама добирается.
Анна Павловна тяжело вздохнула, будто уже заранее смирившись; сняла с себя красную панамку, надела на Веру и объяснила, на какой автобус и где надо сесть, чтобы добраться до озера. Двойняшки, хихикая, юркнули на заднее сиденье машины, а Николай открыл багажник, чтобы положить туда сумку. И всё же Анна Павловна зашептала Вере на ухо:
– Попроси у Коли прощения, и он возьмет тебя.
– За что? Я не обижала его, – тихо возмущалась Вера в ответ.
– Ну хотя бы попроси его взять тебя? Коля – добрый, не откажет. Посмотри на него, он хочет, чтобы ты попросила его, – настаивала Анна Павловна.
– Нет. Я не буду, – ответила Вера и, не дожидаясь их отъезда, пошла на остановку.
Ей было все равно, взяли ее с собой или нет. Внутри она ощущала опустошение. С одной стороны, она неплохо вписалась в новый мир, налаживая разрушенную жизнь Майи. Но с другой – ее ничего здесь не радовало. Она скучала по мужу и детям. По спокойной и размеренной прошлой жизни, которую было невозможно вернуть. Вера вдруг вспомнила, как пять лет назад умерла ее бабушка, и она зимой поехала к ней в деревню на похороны. Как на следующий день ей захотелось просто идти куда глаза глядят и ни о чем не думать. Вера отправилась в ближайший город, находившийся в пяти километрах, пешком, по накатанной, но все же заснеженной дороге. Она шла и шла, и с каждым километром ей становилось легче. Размеренное движение на природе облегчило душевную боль. Вот и сейчас опустошенная изнутри Вера, ни о чем не думая, шла на остановку автобуса. Она наметила цель и двигалась к ней. Добиралась Вера тяжело, свободного сидячего места в автобусе ей не досталось, солнце пекло и было очень жарко.
Спустя час она приехала на место и направилась по дороге к озеру и дальше, вдоль берега. Вера вдыхала запах травы и свежей хвои, приятный влажно-илистый аромат лесного озера, местами достаточно сильно заросшего кувшинками. Желающих отдохнуть у воды собралось достаточно много. Здесь бегали ребятишки, весело смеясь и играя в какие-то свои, только им понятные игры; сидели на маленьких полотенчиках молодые люди, а в тени кустов расположились на стульчиках старушки. Вода в озере была темной, а на противоположном берегу рос густой смешанный лес.
Через некоторое время Вера увидела Анну Павловну на старом покрывале в ярко рыжем купальнике. Дети что-то строили из песка возле воды. Неподалеку Николай установил мангал и раскладной столик и готовился жарить шашлык. «И что он тут делает, он же собирался их только подвезти до озера. Неужели решили вместе отдыхать?» – негодовала Вера. Она нарочито не смотрела в сторону Николая, оставила свою сумочку возле матери и пошла потрогать воду. Хоть и была июльская жара, нехарактерная для мая месяца, вода еще не успела прогреться и была холодной. Купаться Вера не осмелилась, но надела купальник и пристроилась неподалеку от Анны Павловны, которая уже вовсю организовывала самодельный стол, непрерывно болтая с Николаем. Вера сидела, поджав ноги, трогала песок руками, просеивая его сквозь пальцы, изучала природу, наблюдала за людьми.
Вскоре мать Майи позвала ее за стол:
– Майка, пошли кушать! Шашлык готов!
– Я тут побуду. Спасибо! Я сыта, – крикнула Вера. Она, конечно, поела бы шашлык, он него исходил такой аромат, но не представляла себе, как она будет сидеть и есть рядом с Николаем после сегодняшней стычки. Он обозвал ее сукой, хотя она ничего ему не сделала. «Есть с ним за одним столом – совсем не уважать себя» – заключила про себе Вера. Вскоре Анна Павловна подошла к ней.
– Ну что ты? Обиделась на Николая? Он не против, чтобы ты пришла, – касаясь ее плеча, сказала Анна Павловна.
– Я хочу побыть одна и нет настроения есть мясо. Принеси мне, пожалуйста, помидор и кусочек хлеба. – Анна Павловна исполнила ее просьбу.
После того как Полина и Андрей поели, они расположились сзади Веры, где затеяли какую-то игру и заодно кидались песком в ее в спину, но по голове ей не попадало, а на остальное она решила не обращать внимания. Впрочем, Анна Павловна периодически их одергивала, но это мало помогало. Это были до странности развязные дети. Видимо, родители не особо занимались их воспитанием, так что чего уж тут удивляться, что они такими выросли. А старшую дочь так совсем потеряли. Мало быть просто доброй матерью, чтобы вырастить нормальных детей. Вера это по себе знала. А Анна Павловна, похоже, была как раз из тех, кто только и может, что накормить и одеть, а все другое ее не волновало. Верины рассуждения прервал Николай, он принес ей шампур с сочным ароматным мясом.
– Бери, ешь, – предложил он сухо.
– Спасибо! Я не хочу, – уперлась она.
– Что это с тобой происходит? Что это за театр? С каких это пор ты такая вежливая стала? – хмуро спросил Николай.
– С тех пор, как ударилась головой, – резко ответила Вера и отвернулась.
«Что я еще могу сказать!» – думала она про себя. Вера представила, как объясняет им: «Извините, Майя умерла, а я другой человек, просто пользуюсь ее телом». Или повторяет ту дурь, которую она вещала в школе учителям про то, что решила начать новую жизнь и стать хорошей девочкой. Глупее не придумаешь, а так по крайней мере она сказала правду».
– Ты правда все позабывала? – чуть смягчил в голосе Николай.
– Да. У меня с этим проблемы. Про сектантскую жизнь вообще ничего не помню. Люди какие-то ходят ко мне, что-то все время хотят, письма пишут, а я вообще не понимаю, о чем речь.
Анна Павловна позвала Николая, и он отошел. Позже он все же настоял, чтобы Майя присоединилась к их застолью. Вскоре подъехал его друг Анатолий. С момента разговора с Верой Николай все время наблюдал за ней: слушал, что она говорила, следил, как держала себя. Веру это немного смущало. А его друг все травил байки из жизни:
– Я как-то пригласил на свидание девушку, с которой познакомился в интернете. На встречу пришла стройная худенькая блондинка. Ну ничего такая девчонка, приятная. Мы погуляли в Лопатинском саду, потом зашли в кафе, и в конце встречи я предложил подвезти ее до дома. А в этот день был день города, много туристов и просто отдыхающих смолян. Я припарковал машину в одном из дворов рядом с центром. И вот мы стоим с ней у машины, я как джентльмен открываю переднюю дверь автомобиля – и тут со стороны детской площадки от местной ребятни прилетает баскетбольный мяч и попадает прямо в лицо моей новой знакомой. При этом у нее выпадает верхняя челюсть.
– Как это? – заливаясь от смеха, спрашивает Анна Павловна.
– Протез, наверное? – спрашивает хохоча Николай.
– Да. Это был протез. Я в шоке, такая молодая девушка, а уже без зубов. Ну, думаю, ладно! С кем не бывает, – шутит Анатолий. – Протез падает прямо под мои ноги. Она нагибается, подбирает его, и когда поднимает голову, то цепляется своими волосами за пуговицу моей джинсовой куртки. Она резко дергает головой – и тут с нее слетает парик.
– Ой, не могу! – смеется Анна Павловна аж сгибаясь.
– Ха-ха-ха! – вторит ей Николай.
Вера тихо хихикает себе под нос, представляя себе эту картину.
– Я просто в ступоре, – продолжает Анатолий. – Она смущается, извиняется и все такое, а я спрашиваю ее: «Слушай, скажи мне сразу, что у тебя не свое?»
– Предоставьте мне, пожалуйста, список, – добавляет Николай под общий хохот.
– Короче, стремная какая-то девчонка, не стал с ней больше встречаться, – говорил Анатолий. – А вы как думаете, девушка, правильно я поступил? – спросил Анатолий, обращаясь к Вере.
– Вам виднее, – пыталась отшутиться Вера.
– Нет, ну а вообще! Вот что самое страшное для женщины? – продолжал Анатолий.
– Толь, где ты там женщину увидел? – смеясь спросил Николай, переводя взгляд с Веры на друга и обратно.
– Подожди, Николай, дай послушать юную леди! Интересно же, как молодежь размышляет, – одернул Анатолий друга. – Вот по серьезному если, как ты, Майя, считаешь, что самое страшное в жизни для женщины?
– Потерять своего ребенка, – отвечает Вера. – Если по серьезному. – добавляет она. Тут все замолчали и задумались.
– Да. Правильно Майка говорит, наши дети – наше всё, – сказала Анна Павловна.
– Надо же! – отвечает Анатолий, переводя взгляд c Веры на Николая. – Девочка-то совсем выросла.
Николай пристально посмотрел на Веру. В этот момент к ним подбежали Полина с Андреем, которые всё это время бегали вдоль берега, и стали выпрашивать у Анатолия удочку, лежавшую у него в багажнике. Дети где-то раздобыли червей и решили попробовать ловить рыбу. Устав от пристального взгляда Николая, Вера решила присоединиться к ребятам. Она села неподалеку от них и просто наблюдала за происходящей рыбалкой. У детей не получалось ничего поймать. Их червей съедали маленькие рыбки. Когда у Андрея в очередной раз заклевало, и он собрался было тащить удочку из воды, Вера остановила его, сказав, что слишком рано, что подсекать надо на третью поклевку и делать это следует резко. Когда поплавок дернулся во второй раз, Андрей застонал от нетерпения. Вера объяснила, что, когда ловишь рыбу, шуметь нельзя. Рыба не дура и человека боится. На третью поклевку Андрей потянул удочку вверх – на крючке висел маленький окушок. Дети очень обрадовались улову. Полина побежала с рыбкой к маме. Анна Павловна стала ахать и нахваливать ребятишек.
Еще пару часов Вера провела рядом с детьми. Увидев, как Андрей неправильно надевал червя, она продемонстрировала ему, как это делать. Как ни странно, дети не огрызались и слушали ее. Вера устроила им маленький ликбез на тему «как правильно ловить рыбу». Как выбирать червя, закидывать удочку в воду, в какие места на озере лучше не кидать и всякие другие тонкости. На Николая все это произвело впечатление. Обратно домой они возвращались все вместе на его машине. Перемирие с Николаем было достигнуто. Вера была рада, что он изменил к ней свое отношение. А всё потому, что он увидел в ней Веру, а не Майю, просто не понял этого. А Вера чувствовала себя так, словно выиграла еще один раунд какой-то игры у сатанистки Майи. «Ох, ей бы не понравилось, что я творю в ее теле», – размышляла Вера.
