Kitabı oku: «Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама», sayfa 3
Жизнь в общине, знакомство с обстановкой
Монотонный хор детских голосов, повторяющих за учителем слова молитвы действовал усыпляюще. Но Икам, погруженный в чтение свитков, получал удовольствие от осознания необходимости получаемых знаний. Девушка, с которой он познакомился в первый день, оказалась дочерью Имама. Это объяснило, почему тот согласился приютить у себя незнакомого путника. Все попытки отца выяснить подробности произошедшего в мечети, на тыкались на вежливый, но твердый отказ нашего героя обсуждать этот вопрос.
Выяснилось, что Абу Бакр считал себя сподвижником, несущим в народ свет Ислама. После погромов, устроенных непрошенными гостями на землях Сирии за последние столетия, людей, знающих даже основы Ислама, осталось немного. Со времени посещения этих краев Амиром Икамом1, здесь успели побывать и тюрки, и крестоносцы, и монголы. Спокойными эти края не были никогда. Абу Бакр стал считать своим Джихадом подготовку будущих проповедников и учителей, призванных возродить Веру Пророка на этих опустошенных землях.
Он собрал в своем доме два десятка сирот и стал учить их Корану и законам Ислама. Нашему другу выпала редкая возможность получить нужные знания, практически бесплатно. Сохранив способности к языкам, приобретенные им в одном из его предыдущих путешествий (См. «Икам-легенда Легиона») он легко запомнил весь текст Вечной книги. При этом, он сделал для себя открытие, что во времена Калифа Умара (Мир ему) текст Корана времен этого праведного калифа имел некоторые отличия от текста, записанном в толстом фолианте, лежащем на столе Имама. Как пояснил ему имам Саид, при редакции Канонического текста Священной Книги калифом Усманом (Мир ему), все разночтения были исправлены, и о них было приказано забыть. Поэтому наш герой учил Список Корана, как новый, и незнакомый ему. Тем более, что во времена его посещения этих мест, полного текста Корана, попросту еще не существовало (См. Амир Икам).
Нашему читателю нужно понимать, что тексты Сур (глав) являются, по сути опорными конспектами для чтецов. Дело в том, что в арабском алфавите имеются только согласные буквы, а для обозначения трех гласных (а, у, и) используются специальные значки. Чтобы передать многообразие остальных гласных (Спроси Гугл) писцам приходилось пускаться на различные ухищрения. Поэтому самым простым и надежным способом передавать Священные тексты без искажений, стало их заучивание учениками наизусть, при прослушивании профессиональных чтецов Корана. Чтецы заучивали текст Книги, лишь сверяясь с записями на страницах. Находясь в школе Имама, наш герой попросил разрешение присутствовать на его уроках. Когда через месяц он попросил Мавляна (так уважительно обращаются к ученым и правоведам) проверить его знания, тот пришел в полный восторг. Он не мог поверить, что нашему герою удалось выучить все это за такой короткий срок. Поэтому, он открыл доступ ко всем своим рукописям, хранящимся в его сундуке.
После полудня маленьких чтецов сменяли четыре молодых парня, которых их родители решили сделать правоведами. Юноши приходили в Медресе, как скромно называл свою подпольную школу Мавляна Абу Бакр после полудня, чтобы слушать наставления своего учителя. К ним присоединялся и деревенский Кади (судья) Рахманкул, который мучимый бездельем, охотно проводил вечера в теологических и правовых диспутах с Абу Бакром.
Для нашего читателя, необходимо понять, что кроме текста Вечной Книги, бесценным и нескончаемым источником знаний, для мусульманских ученых являются воспоминания современников Пророка (Мир им) о его поступках и высказываниях. Эти рассказы именуемыми «Хадисами», являются второй ступенью познания мира Правоверным мусульманином. Эти Хадисы в глазах знатоков Права, имели различные степени достоверности, и споры об их значимости стали основным содержанием Диспутов правоведов.
Одни Хадисы признавались одними и отвергались другими знатоками мусульманского Права. Так в результате этой борьбы в Исламском мире сложилось несколько школ мусульманского права.
Само слово мазхаб происходит от корня «захаба» в арабском языке, которое означает «направиться» или «пойти». Оно обозначает в исламе школу шариатского права. По своей сути мазхабы в Исламе представляют собой мнение одного ученого или группы исламских ученых-богословов, до некоторых из которых хадисы просто могли не дойти. И на основе этого, представители других мазхабов выносят решение, которое отличается от данного мнения. В ряде таких случаев хадисы эти могут рассматриваться, как недостоверные. Так сформировались несколько школ шариатского права, получивших свои названия от имен своих основателей: Ханафитский мазхаб, Маликитский мазхаб, Шафиитский мазхаб, Ханбалитский мазхаб, Джафаритский и Исмаилитский мазхаб.
Если наш читатель смог прочитать эти три абзаца до конца, то он уже прошел первую ступень классического юридического образования того времени. Если он смог бы запомнить, то, что прочитал, то мог бы считаться доктором юридических наук 14 века. Нашему другу посчастливилось присутствовать при спорах Имама и Кади (судьи), который любил проводить вечера в ученых спорах об устройстве и судьбах Мира. Стремление нашего героя узнать больше о Мире, импонировала старым грамотеям, и они охотно посвящали его в тонкости мироустройства.
Чтобы нашему читателю стал понятен кругозор спорщиков и степень накала страстей, царивших во время разбора судебных коллизий, приведем, с сильными сокращениями, их ответ на вопрос, «какую бороду и усы можно носить мусульманину?»
О запрете брить бороду писали захиритский правовед Ибн Хазм, маликит аль-Хаттаб, ханбалит ас-Саффарини, ханафит Ибн Абидин. Мнению большинства улемов о запрете бритья бороды противоречили некоторые представители шафиитского мазхаба, которые говорили о нежелательности (макрух) этого, но не считали харамом. Так говорили ар-Рафии, ан-Навави, Закария аль-Ансари и аль-Хатиб аш-Шарбини. Несмотря на это, шафииты аз-Заркаши, аль-Халими, аль-Каффаль аш-Шаши и аль-Азраи считали запретность бритья бороды более правильным мнением.
На дозволенность укорачивания бороды указывают действия сподвижников Мухаммеда Ибн Умара и Абу Хурайры, Помимо того, что Мухаммед призывал отращивать бороду, чтобы отличаться от язычников, он также призывал окрашивать бороды, чтобы отличаться от иудеев и христиан. Обычно мусульмане окрашивают (хидаб) бороду хной. По мнению ан-Навави, мужчинам и женщинам предпочтительнее окрашивать седину в красный или жёлтый цвет. Что касается пророка Мухаммеда, то имеются сообщения о том, что он красил бороду и волосы на голове в жёлтый цвет. Также он говорил: «Поистине, лучшее чем вы можете окрасить седину, – это хна и басма»
Окрашивание бороды в чёрный цвет, по мнению некоторых богословов, запрещено. Исключением является окрашивание бороды и волос в чёрный цвет во время джихада для устрашения врага.
Среди исламских богословов есть разногласие относительно того, как укорачивать усы. Шафииты и имам Малик ибн Анас считали, что укорачивание должно ограничиваться лишь удалением того, что выходит за край губы. Ахмад ибн Ханбаль говорил, что нет ничего плохого ни в укорачивании усов, ни в их сбривании. Ранние ханафиты (ат-Тахави и др.), под укорачиванием понимали полное искоренение (исти’саль), а более поздние говорили, что усы надо просто укорачивать, но не сбривать полностью.
Имам Малик называл полное сбривание усов нововведением, а один из последователей его мазхаба Ибн Фархун даже запретил принимать свидетельские показания у того, кто полностью сбрил усы.
Что касается сподвижников Мухаммеда, то некоторые из них укорачивали усы (Абу Умам аль-Бахили, Микдам ибн Мадикариб, Утба ибн Ауф, Хаджжадж ибн Амир, Абдуллах ибн Бишр и др.), а некоторые сбривали полностью (Абу Саид аль-Худри, Джабир ибн Абдуллах, Ибн Умар, Абу Усайд аль-Ансари, Салама ибн аль-Акуа, Абу Рафиа и др.)
Проштудировав сборник Хадисов, любезно предоставленный ему Абу Бакром, наш нахальный друг попросил своего Мавляна проверить его знания. И Имам, и Кади были поражены от уровня знаний своего ученика, и оба высказали сожаление лишь о том, что не могут представить его на Собрание Улемов, достаточно высокого уровня, чтобы выдать ему Свидетельство о прослушивании лекций достопочтенного Абу Бакра и поэтому, получившим право быть Судьёй.
Наконец наш герой почувствовал, что имеет достаточно уверенности в себя, чтобы с серьезным видом, назвать себя образованным человеком.
***
Икам, полюбил вечерами сидеть в нише, оборудованной, как жилое помещение с выходом в общий двор, где, в зависимости от времени суток, то проходили занятия, учеников Медресе Абу Бакра, то наслаждались вечерней прохладой, члены его многочисленного семейства.
Дочка Мавляна носила имя Насрин, что означает Шиповник, но наш герой переводил это имя, как «Дикая роза». У Абу Бакра, было многочисленное семейство. Многие вдовы, потерявшие мужей, охотно шли в его семью, чтобы спастись от голода и нищеты. Добрый старик не делал разницы между теми детьми, которых его наложницы привели с собой и теми, кого они рожали ему в браке. Как узнал наш герой, слово «Саид» в его имени означало, что Абу Бакр принадлежит к роду Пророка (Мир ему). Поэтому у него было только две жены, чьё происхождение позволяло передать их детям приставку «Саид», обозначающую принадлежность к Священному Роду. Насрин была дочерью Абу Бакра, и ей предстояло в последствии стать женой Саида Курбан Аддина, того молодого человека, которого наш герой видел около развалин моста. Именно благодаря его Смелости и Решительности, проявленных в трудную минуту, Икам и попал в катакомбы деревни.
Так как Икам жил в доме Имама, на правах гостя уже несколько месяцев, то вскоре к нему стали относиться, как к члену семьи. Домочадцы часто, по-приятельски, болтали с ним, сидя во дворе на глиняной скамейке. На ночь все жители деревни уходили в подземные жилища, где было прохладнее летом и теплее зимой. Наш герой всегда оставался во дворе, утверждая, что ему нужен свежий воздух. Но, на самом деле, он никак не мог забыть то ощущение ужаса, охватившего его в темноте. Двор напоминал большой кувшин, выход из которого наверх был только вверх, через горлышко, или вниз – по узким коридорам глиняного холма.
Хозяева не запрещали нашему герою оставаться во дворе, потому, что им не хотелось знакомить его с устройством этого подземного города.
Как рассказала ему Насрин, почти никто в деревне не знал все проходы, прорубленные в толще холма. Говорили, что помещения расположены на нескольких этажах один под другим. Но так это или нет, ведомо только Всевышнему. Говорили, что подземные убежища стали рыть еще деды нынешних стариков. И еще продолжают расширять и углублять под наблюдением Раиса и его Наибов. Всем жителям деревни запрещалось уходить в незнакомые коридоры подземелья. Дело в том, что девять из десяти ходов, уходящих в стороны от верного пути, заканчивались смертельными ловушками. Как правило, ход становился узким, настолько, что двигаться приходилось на четвереньках. Несколько раз ход то шел вниз, то поднимался вверх, а потом, став совсем узким (для его рытья привлекались дети), уходил вниз, увеличивая угол спуска. В конце спуска ход мог закончиться тупиком и человек оказывался зажатым в узком проходе головой вниз под углом в тридцать-сорок градусов. Иногда в конце хода оказывался спуск в колодец, куда можно было спуститься, только нырнув в него вниз головой. В зависимости от везения, колодец через два метра заканчивался тупиком, или расширялся до двух метров и на глубине шести метров превращался в закрытую со всех сторон камеру, куда путник попадал, свалившись с высоты, вниз головой, на камни, заботливо уложенные строителями.
Ну а тому, кому очень повезло, тот попадал в камеру, из которой в разные стороны расходились несколько ходов и только один вел в правильном направлении. Но и на этом пути путника ожидали сюрпризы. Иногда за крутым поворотом проход оказывался закрытым круглым камнем, который, имея размеры в рост человека, словно люк перекрывал проход. Чтобы открыть проход, камень, весом не менее двухсот килограммов, нужно было откатить в сторону. Для этого в отверстия в камне вставлялись колья, используя которые словно рычаги, круглые камни, похожие на мельничные жернова, откатывали в сторону. Обычно для этого требовалось силы, не менее двух сильных мужчин.
Поэтому все жители деревни, включая детей, знали, что самовольные прогулки по лабиринтам смертельно опасны. И никто даже не станет отвлекаться от своих дел, чтобы искать в сети ходов заблудившихся. Все знали, что передвигаться по ходам можно только группами и при наличии не менее двух светильников.
Входы в подземный городок располагались ниже уровня нижнего жилого этажа, так что противнику, пришлось бы пробираться по узким коридорам, в темноте, снизу-вверх, всегда рискуя получить стрелу из арбалета в бок или спину, через скрытые отверстия. Для снабжения воздухом в городке имелось несколько вентиляционных колодцев, входы в которые снаружи были умело замаскированы. Поэтому выкурить обитателей подземных жилищ, в случае их обнаружения дымом не получалось бы.
На верхних этажах располагались загоны для скота, запасы кормов и мастерские. Из домашних животных в деревне держали только коз и ослов, из-за их компактности и неприхотливости к кормам. Держали так же птицу и пасеки. На склонах холмов, не просматриваемых из долины, выращивали зерновые, виноград и фруктовые деревья.
При появлении в окрестностях деревни вражеских войск, жители уходили в подземные укрытия, откуда выходили только по ночам. Во время особой опасности жители переходили на ночной образ жизни. На поверхность выходили только в темное время. Ночью же разводили огонь в очагах для приготовления пищи. В горных районах, где подобные убежища вырубали в каменных породах, в таких городах могли проживать по несколько тысяч человек, оставаясь невидимыми и недоступными для врагов. Если бы не горные укрытия, то народы Сирии, Грузии и Армении, скорее всего, в это неспокойное время, просто исчезли бы с лица земли.
Сейчас жители деревни находились в режиме наивысшей опасности. В окрестностях сновали татаро-монгольские шайки Махмуд-хана, которых привел сюда его Эмир Тимур Гурген. Поэтому нашего героя из предосторожности, решили придержать в гостях, из опасения, что он, невольно мог выдать врагам расположение деревни.
Несколько месяцев наш друг узнавал о внешнем мире, все, что ему могли сообщить обитатели подземной деревни. Он уже приобрел вид почтенного человека, отпустив аккуратную бороду и сбривая волосы на голове. Он уже мог бы исполнять обязанности имама или кади в какой-нибудь глуши. Спокойная и размеренная жизнь уже стала тяготить его. Его мысли занимали способы побега от его хлебосольных хозяев, но он понимал, что у него для побега будет только одна попытка. Условия подземелий, дают слишком много возможностей усмирять строптивцев, а окружающий мир не располагает к сентиментальности.
Но недаром говорится, что «Всевышний дает нам не то, что мы просим, но, только то, что нам нужно».
Глава 3
Отправление в Багдад с документами Саида. (сентябрь 1393)
Однажды утром, после горячего раннего завтрака, после которого большинство жителей отправлялись отсыпаться после ночных работ, а ученики медресе еще не пришли на занятия, к Икаму подошел и сел рядом Абу Бакр.
Чувствовалось, что старик не знает, как начать, видимо важный, но и трудный разговор.
– Мавляна. Мне кажется, что вас, что-то беспокоит? Может быть, я могу чем-то помочь? Я так долго пользуюсь вашей добротой, что буду только рад, стать для вас полезным.
– Икам. Ты говорил, что можешь доставить в нужное место ценные вещи, разумеется за плату? О какой сумме обычно идет речь?
– Все зависит от того, что это за вещь, большая ли, дорогая ли, и в какое место её нужно доставить и, как быстро. Обычно цена начинается от тысячи динаров.
– Сколько? Тысяча динаров?
– Мавляна. Я не возьмусь перевозить сноп клевера, или мешок шерсти. Но когда речь идет о ценных документах или драгоценностях, или о деньгах для выкупа за свободу, то эта цена уже не кажется чрезмерной. Кроме того, я ведь должен внести залог, как гарантию исполнения работы. Но для Вас, Мавляна, я готов сделать скидку. Скажите, о чем идет речь и куда это нужно доставить?
Было видно, что цена совсем сразила старика. Но Икаму была интересна любая возможность покинуть подземную деревню.
– Неужели люди готовы платить такие деньги?
– Уважаемый, чтобы не выглядеть в ваших глазах болтуном, вот камень, который я получил за доставку партии подобных камней. Обычно я оставляю его в качестве залога и забираю, после окончания работы. Уже три раза он возвращался ко мне.
С этими словами, наш герой достал из-за пояса, большой красный камень и протянул его Имаму. Тот, дрожащими руками осторожно стал разглядывать его со всех сторон, недоверчиво поглядывая на нашего героя.
– Уважаемый, до окончания работы камень может оставаться у вас. Вы дадите мне только аванс, а остальные деньги я получу, только когда выполню свою работу. Что нужно сделать?
– Боюсь, что и потом, я не смогу собрать такие деньги.
– Мавляна. Я понимаю, что речь идет о жизни и смерти? И это очень важно для вас? Или речь идет о дорогом для вас человеке?
– Понимаете, Икам. Речь идет о моем брате. Он сейчас находится в Багдаде. Я слышал, что туда направляются войска этого кровопийцы Тимур Гургена. Мой брат тоже Саид. Но у него пропала его шаджара. А без неё он не сможет доказать свою принадлежность к роду Пророка (Мир ему) и, значит его жизнь будет подвергаться смертельной опасности. Я хотел попросить тебя, отвезти ему этот документ, но у меня нет и никогда не будет таких денег.
– Деньги вещь хорошая, но и они не самая важная вещь в этой жизни. Думаю, что жизнь вашего брата стоит гораздо дороже. К тому же я чувствую себя вашим должником за пребывание в вашем доме. Я не привык быть должным. К тому же, я только рядом с вами, смог так глубоко проникнуть в научные истины. Простите мне мое невежество, но поясните мне, что такое – Шаджара?
– Да, пожалуй, я погорячился, говоря, что ты можешь быть Имамом или даже Кади. О Всевышний, как темны люди, лишенные наставников. Слушай и запоминай. Сейчас у нас 795 год Хиджры. Это тебе что-нибудь говорит?
– Конечно! 795 лет назад Пророк Мухаммед (Мир ему!) переехал из Мекки в Ясриб.
Уверенный тон нашего героя не соответствовал его внутреннему состоянию. Получается, что со времени его последнего посещения этих мест прошло770 лет! И значит сейчас здесь примерно 1393 год! Что сейчас происходит в мире? Для ответа на этот вопрос, знаний по школьной программе, оказалось явно недостаточно. Поэтому, все слова своего наставника наш герой слушал с повышенным вниманием. Возможно, его речь покажется нашему нетерпеливому читателю скучноватой, но без неё, многое произошедшее с нашим героем покажется странным и невероятным.
– Известно, что первые четыре праведные калифы принадлежали к роду Пророка (Мир ему) и были его родственниками. По воле Всевышнего у Пророка (Мир ему) не осталось сыновей, продливших его род. Но у него были дочери, и одна из них Фатима родила двух сыновей – Хасана и Хусейна (Да будет над ними благословение Всевышнего). Я – Саид. (Саид, Сеи́д, Сейи́д, Сеййи́д по-арабски – вождь, господин, глава). Это значит, что я веду свое происхождение от рода Самого Пророка. К Саидам относятся только семьи, ведущие свою родословную от Первых праведных калифов – Абу Бакра ас-Сиддика, тестя пророка Мухаммада, Умара ибн аль-Хаттаба, Усмана ибн Аффана и Али ибн Абу Талиба, отца Хасана и Хусейна (Да будет Всевышний доволен ими). Особую категорию Сейидов составляют чистые потомки Пророка – те, во всем родовом древе которых не было никого, кроме сейидов, по мужской и женской линиям. В жилах таких людей течет несмешанная кровь Пророческого рода, и по внешности они более всего напоминают о нем. Потомок Пророка только по женской линии называется «мирза». Они не имеет права носить черную чалму или зеленый шарф, но также почитается правоверными. Потомков внука Хасана, в отличие от потомков Хусейна (Мир им), иногда называют «Шерифы» (Благородные). Отличием сейида у суннитов является, как правило, зелёная чалма, а у шиитов – чалма чёрного цвета. Сейиды пользуются особыми привилегиями: они имеют право ходатайствовать за преступников и освобождаются от телесных наказаний и смертной казни.
Каждый сейид обязан иметь шаджару – родовое древо, в котором указаны все его предки, начиная с самого Пророка. Без наличия шаджары он не имеет права называть себя Сейидом. Говорят, что эмир Тимур Гурген, командующий войсками Махмуд хана, почитает святость крови Пророка и не обижает Саидов. Но мой брат прислал мне известие, что у него пропала его шаджара, и значит, его жизнь может подвергнуться смертельной опасности. Я хотел просить тебя отвезти в Багдад моему брату дубликат его шаджары. Но, боюсь, что для меня это слишком дорого.
– Уважаемый, Мавляна Саид. Я уже говорил, что не привык ходить в должниках. В течение трех месяцев я жил в вашем доме, ел ваш хлеб и слушал ваши бесценные уроки и наставления. Будем считать, что мое обучение закончилось. Я оцениваю ваш труд в тысячу динаров. Я понимаю, что они стоят больше, но у меня нет большей суммы. Так что будем считать, что с долгами мы определились: Вы не требуете у меня плату за учебу, а я обязуюсь доставить документы в Багдад вашему брату. Камень остается вам, как залог выполнения сделки. Я обязуюсь представить вам доказательства выполнения задания, и вы вернете мне камень. Если я не вернусь в течение года, камень остается вам. Мне нужно знать, как я узнаю вашего брата и какой знак он передаст вам, когда я выполню ваше поручение? И я бы хотел получить от вас сотню дирхемов, в качестве аванса и как подтверждение заключения сделки.
– Я приготовил триста дирхемов и готов вручить их тебе, хоть сейчас.
– Достаточно будет и ста. Но вы не ответили на мои вопросы. И я хотел бы услышать от вас последние сведения о соседних правителях. А то, они гак часто меняются на своих тронах, что не успеваешь всех запомнить.
– Моего брата зовут Саид Абу Хусейн ибн Джавдат. Он живет в своем доме на улице Менял у Дамасских ворот в Багдаде. У него на левой груди есть родимое пятно с горошину, а на правой ноге, чуть ниже колена есть шрам в форме буквы «ра»(J). Я не знаю, пусть брат сам передаст что-нибудь, в подтверждение получения своей шаджары.
Теперь о нашем окружении. Земли вокруг нашей деревни считают своими многие правители соседних государств. Но эти края так сильно разорены, что, на самом деле, никого не интересуют. Все проходят по ним, когда им надо попасть в Дамаск или Миср. По моим сведениям, земли Дешти Чагатая принадлежат потомку Чингисхана Махмуд-хану сыну Суюргатмыш-хана. Хотя ходят слухи, что всю власть в Улусе Чагатая или Туране захватил эмир Тимур Гурген ибн Тарагай Барлас. Но так это или нет, известно только Всевышнему. Севернее наших земель самым сильным Султанам является Баязид I, ибн Мурат Османи «Йылдырым». Султаном Багдада и Арабского Ирака является Чингизид Ахмед Джелаир. В Каире находится Повелитель правоверных калиф аль-Васик II Аббасид. А Египтом управляет мамлюк Султан Баркук. За морем на севере, Ханом Дешти Кыпчак и Золотой Орды является Чингизид Тохтамыш. На юге земли язычников и огнепоклонников и кто там правит, известно только Всевышнему. Я сейчас приготовлю деньги и спрошу у Раиса, когда можно будет провести тебя к выходу из деревни.
– Извините Мавляна, обычно, правители или дружат, или воюют друг с другом.
– Эх, простота. Для правителей нет понятия дружба или любовь. Ими движут только Выгода, Страх или Божий Промысел. Если Правитель главной целью своего правления ставит Распространение Истинной Веры, то ему простятся все грехи. Все Правители нашего Мира стремятся подчинить себе всех остальных. Если бы они смогли подчиниться воле одного Султана, то Вера Пророка распространилась бы на весь населенный Мир! Но пока Всевышний не дает сил ни одному из них.
– Перед тем, как беспокоить Раиса, давайте закончим с нашими делами. Принесите вашу Шаджару, аванс и Коран. Залог находится у вас, мне остается получить груз, аванс и дать клятву, что приложу все силы для выполнения задания. А потом можете идти к Раису.
Имам принес кошелек с серебряными монетами и, такой же, с медной мелочью, нужной в дороге. Получив деньги за обучение, хоть и виртуально, имам посчитал своим долгом выдать нашему герою лист плотной белой бумаги, на которой было каллиграфическим подчерком написано, что «Икам, ибн Абихи Курайши, прослушал курс лекций правоведения и может исполнять обязанности судьи (Кади) Маликитского и Шафиитский мазхаба» Грамота была заверена подписью и личной печатью Саида Абу Бакра ибн Джавдата Багдади.
Свой первый документ в этой жизни, наш герой принял с благодарностью. После долгих споров, он согласился взять в качестве аванса сто пятьдесят дирхемов в серебряной и медной монете. И в конце Икаму был передан цилиндрический футляр из толстой кожи, в которой находился лист толстого пергамента, наполовину заполненный длинным списком почтенных предков Абу Бакра и Абу Хусейна, сыновей достопочтенного Джавдата из Багдада. В нижней части листа находилось несколько печатей и подписей судей и нотариусов, подтверждающих достоверность записей. Передав все это нашему другу, небрежно прослушав текст клятвы, которую, положив руку на Коран, принес ему Икам, Имам возбужденно-суетливо направился к Раису Абу Джелалу.
Вернулся он озадаченным и растерянным. Наш друг встретил его широкой улыбкой. Он уже продумал возможные последствия разговора Имама с Раисом Абу Джелалом и начал продумывать запасной, или как говорят в Багдаде —«альтернативный» вариант.
– Уважаемый. Судя по всему, Абу Джелал не хочет, чтобы я покидал ваш гостеприимный дом?
– Ну, да. Сначала он так и сказал. Но потом, после моих уговоров, сказал, что завтра утром пришлет своих людей, которые по тайным ходам, проводят тебя за пределы деревни. Но, что-то в его словах мне не понравилось.
– Не переживайте, уважаемый. Наш договор заключен, и завтра утром я приступлю к его выполнению, независимо от капризов почтенного Раиса. И не могли бы вы дать мне в дорогу немного продуктов. И мне в дороге очень пригодилась бы крепкая веревка, длиной метров в двадцать.
– Конечно же, я дам вам все необходимое.
Вечером в семье Абу Бакра было небольшое торжество, посвященное предстоящему отъезду Икама. Ему было сказано много добрых напутствий. Хозяин подарил ему дорожный мешок – «хурджум». Эта дорожная сумка состоит из двух отделений. Её удобно перевозить на осле или коне, перекинув через седло. А можно было перебросить и через плечо, так, чтобы одна часть легла на грудь, а вторая на спину.
Все старались дать ему в дорогу, что-нибудь. Благо, что размеры хурждума ограничивали щедрость его знакомых. Заглянул и Саид Курбан, жених Насрин. Он посидел немного, высокомерно выпятив нижнюю губу, и удалился, буркнув, что-то на прощание. Насрин, весь вечер грустно улыбалась. Когда все стали расходиться, девушка пожелала счастливой дороги и шепнула
– Жаль, что ты не Саид.
Наш герой вложил ей в ладошку красный камушек и, показав второй, сказал
– Когда я уйду, сходи на вершину минарета, там найдешь второй. Это будет знак, что у меня все хорошо, и что я помню о тебе. А ты попросишь отца сделать из них сережки, и каждую ночь они будут нашептывать обо мне и навевать тебе хорошие сны. Камушек будет вот здесь.
Икам показал ей маленькую сухую тыковку, в которой обычно хранили соль в дороге.
Девушка пристально посмотрела на него широко раскрытыми глазами и, молча ушла, прижав сжатую ладошку к груди.
Перед закатом, когда все спускались на нижние этажи, наш герой вместе с Имамом, прошел к колодцу, чтобы набрать свежей воды в бутыль. Колодец находился неподалеку от дома Абу Бакра в небольшой пещере. К нему можно было пройти по небольшому проходу, в центре которого находился световой колодец, диаметром в метр и высотой метра в четыре. Колодец был выложен камнем и в его глубине текла вода, отведенная по подземному каналу из реки. Канал снабжал всю деревню водой и имел несколько выходов. Подобные сооружения назывались «кяризами». Они позволяли доставлять воду на большие расстояния, не расходуя её на испарение в летнюю жару.
У колодца Икам тепло попрощался с Имамом. Набрав воды, наш друг вернулся к себе, чтобы отдохнуть и дождаться провожатых, присланных за ним Раисом.
Сами понимаете, что перед дальней дорогой, мысли мешают уснуть. Поэтому наш герой, измученный бессонницей, собрав свои вещи, направился в проход к колодцу. Привязав один конец веревки к ограждению колодца, второй её конец он опустил в колодец, где, в ночной тишине, журчание воды было слышно особенно явственно.
***
Вернувшись к световой шахте, Икам, привязав к своему посоху кусок веревки, предусмотрительно отрезанный от подарка Имама, с третьей попытки, выбросил веревку, на которой уже завязал два десятка узлов, с посохом наружу. Убедившись, что посох надежно улегся поперек отверстия, наш герой, связав весь свой нехитрый багаж привязал его ко второму концу троса. Используя узлы веревки, он без особого труда, поднялся наверх, куда затем вытянул и все свои вещи.
Яркий свет луны позволил ему благополучно миновать отверстия колодцев различных размеров, прорубленных в теле холма, которыми вся его вершина оказалась буквально покрыта, как сырная головка. Мимо крепко спящих стражников он прошел в деревню. При лунном свете он легко добрался до площади, но тут луна скрылась и все погрузилось в полную темноту. Тогда наш герой пробрался к мечети и, помогая себе фонариком, поднялся на минарет. После темных камер, вершина минарета превратилась для него в прекрасный чертог, освещаемый звездами, овеваемый теплым ветерком и наполненный ароматами трав. Не нужно долго объяснять, почему наш герой, устроившись поудобнее, заснул здесь крепко и безмятежно.
Проснувшись поздно, когда уже ярко светило солнце и весело щебетали птицы, наш герой плотно позавтракал дорожными припасами, огляделся и наметил себе маршрут выхода из деревни, стараясь обойти места, на которых его могли бы заметить бдительные стражи. Когда наш друг, используя время, пока солнце не поднялось в зенит, собрался было спускаться, он увидел, что дверь у знакомого ему сарайчика открылась, и из него выскользнула фигурка в знакомом платье. Осторожно переходя от укрытия к укрытию, девушка, далеко обойдя здание мечети, вскоре оказалась у входа в башню минарета. Здесь она, пугливо осмотрелась и, преодолев сомнения, стала медленно подниматься по лестнице.
