Kitabı oku: «Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама», sayfa 4
Выглянув из проема люка, первое, что она увидела, было, широко улыбающееся лицо Икама. Закусив губу, девушка, смущенно и радостно, медленно поднялась по лестнице. Так как наш герой встретил её сидя, опершись спиной на ограждение верхушки минарета, на своем импровизированном ложе, на котором он провел ночь, то девушка, расценив это, как приглашение, присела рядом
– Привет! Как я рада снова увидеть тебя! А дома у нас такое творится! Сначала отец решил, что люди Абу Джелала рано утром увели тебя, чтобы вывести из деревни. Но когда пришел Наиб, а потом и Джелал, то все стали искать тебя, думая, что это отец прячет тебя. Наконец, нашли веревку и решили, что ты решил сбежать по водостоку. Сейчас Раис и все его люди ищут тебя в подземном канале. Отец очень расстроен. Он боится, что могли пропасть какие-то документы, которые он передал тебе. Да и о тебе, он тоже волнуется.
– Вот видишь, я жив и здоров. А отцу передай, что, согласно обещанию, я отправляюсь в Багдад. Пусть не волнуется. А раз ты сама пришла, то вот тебе то, что я тебе обещал.
И Икам положил на ладошку девушки второй красный камушек. Та завороженно посмотрела на него и произнесла:
– Я согласна.
– Согласна? На что?
– Я показала твой камень своей подружке. А она мне объяснила, что за такие подарки девушкам приходится расплачиваться своей девственностью, или чем похуже. Так вот – я согласна. Возьми меня. Ты можешь делать со мной, все, что хочешь. Я согласна.
– А что ты скажешь своему жениху?
– Он не спросит. Он видел, что меня отвели в мечеть. Он хотел, чтобы я рассказала и показала, что там было. И еще он хотел, чтобы я делала это с ним до свадьбы. Так лучше я сделаю это с тобой. Жаль, что ты не Саид. Но, если ты украдешь меня, то я пойду с тобой и буду тебе хорошей женой.
Наш герой-любовник повернулся к Насрин. Девушка смущенно облизала губы и робко спустила платье с одного плеча. В разрезе показалась маленькая грудь с торчащим соском.
Икам припал губами к теплым, трепетным губам девушки и его рука проникла в разрез платья. Грудь у неё была небольшой, но упругой…
***
В голове нашего героя, (и не только в голове) звенели сотни колокольчиков. Но ангел, сидящий на правом плече каждого мусульманина, не дремал. Он больно дернул нашего друга за ухо. Наш знакомый встрепенулся и поднялся. Чтобы скрыть свое смущение, он оглядел площадь. Что-то в ней его насторожило. Он не мог понять, что. В правом ухе раздался въедливый голос
– Откуда у нашей селянки такие просвещенные подружки? И что от них можно ожидать?
– Ты хорошо сделала, что пришла. Но еще лучше, что ты рассказала мне о своей подружке. Я не возьму тебя с собой. В том мире ты просто погибнешь. В следующий раз, когда мы встретимся, я напомню тебе о твоем согласии. Ты хочешь сказать, что готова сделать все, что я тебе прикажу.
– Да.
– Тогда, сейчас ты спустишься вниз, пройдешь через площадь и вернешься в мечеть. Ты будешь там пока тень от минарета не достанет до входа. Там в дальнем углу есть пролом, через него ты вернешься домой, но так, чтобы тебя никто не видел. Понятно? Если ты сделаешь все, что я сказал, завтра мы встретимся здесь. Ну а если что-то пойдет не так, то я найду тебя. Все. Уходи.
У Влюблённых клятвы, наверно так положено?
Но сегодня так же, как сотни лет назад,
Обещают смело, даже невозможное,
А потом и должное, делать не хотят!
Девушка недоуменно и обиженно поднялась. Затем, порывисто нырнула в проём люка. Было слышно, как по ступеням возмущенно прошелестели подошвы её сапожек.
Икам проследил, как девушка медленно прошла через площадь, затем вернулась ко входу в мечеть и нерешительно шагнула вовнутрь. Вскоре ее платье мелькнуло за стеной здания мечети.
В левом ухе раздался раздосадованный голос второго ангела, который всегда салится на левое плечо
– Ты просто лопух. Ты будешь жалеть и вспоминать об этом всю жизнь!
Икам злорадно рассмеялся, когда из зарослей кустарника показались несколько фигур, которые, крадучись подошли ко входу в мечеть и притаились. Одна фигура отправилась, видимо за подмогой.
Убедившись, что дверь сарая закрылась за девушкой, наш знакомый спустился по ступеням и нырнул в намеченный пролом в заборе. Через пол часа он уже перемахнул через стену на краю деревни. И, не оглядываясь, зашагал через долину.
***
Когда девять стражников после полудня вместе с Раисом и Курбан Аддином, ворвались в мечеть, их встретила знойная, пахнувшая пылью пустота.
Когда Раис с Курбаном пришли к Имаму, чтобы потребовать объяснения от его дочери, Саид Абу Бакр ибн Джавдат Багдади просто указал им на дверь и заявил, что не уверен, что помолвка Курбана с Насрин состоится, потому, что Абу Бакр решил подыскать для своей дочери жениха побогаче. А его дочь целый день находилась дома, что могут подтвердить все его домочадцы. Абу Бакр держался так спокойно и уверенно, что Абу Джелал предпочел просто забыть об этом инциденте. В конце концов, исчезнувший гость ничего не нарушал и не совершил ничего предосудительного и незаконного. А прав отца на дочь еще никто не отменял.
***
Встреча с воинами Тимура. (октябрь 1393)
Из разговоров с Абу Бакром, наш неутомимый путешественник примерно представлял, в какой стороне должен находиться Багдад. Увесистый хурджум позволял ему не заботиться о пропитании, да и спешить ему было не к чему. Наш герой старался выбирать путь по безлюдным местам, двигаясь в утренние и вечерние часы, когда солнце светило не так жарко. Было похоже, что наступали осенние дни и полуденный жар стал не таким уж невыносимым.
Через несколько дней пешей прогулки, наш герой совсем уж вошел в роль туриста, поэтому, когда из-за гребня холма, на который он зашел по тропинке, показались глинобитные стены и заборы деревни, он еще некоторое время продолжал двигаться по тропе. Когда он понял, что его заметили, делать, что-нибудь было поздно. К нему из деревни направились три всадника, которые перешли на галоп. Стараясь не выдавать своего внутреннего напряжения, наш герой спокойно продолжал двигаться им навстречу.
Когда первый всадник проскакал мимо него, Икам приветливо улыбнулся, но в то же мгновение, от удара по голове, свет померк в его глазах, и он рухнул на дорогу.
***
Сотник в окружении своих нукеров, удобно расположился на земляных помостах, покрытых цветными паласами. От солнца его прикрывали пальмовые листья навеса, под которым на центральной деревенской площади разместилась небольшая харчевня.
Когда его сотня сделала привал для отдыха и пополнения припасов в этой деревне, командир, по обыкновению, выбрал для себя самое лучшее место. Здесь протекал арык и росли несколько деревьев, дающих прохладу. Хозяин харчевни со своими помощниками суетился над приготовлением угощения для дорогих гостей. На соседних топчанах вокруг сотника разместились его личные нукеры. Рядом с ним сидел его писарь, в обязанностях которого было доводить до своего неграмотного командира приказы начальства и развлекать его в минуты плохого настроения.
– Опять к вам скачет десятник Махмуд. Судя по его довольному виду, раздобыл что-то интересное.
Сотник, прищурив глаза смотрел, как десятник соскочил с коня и, погнувшись в поклоне, протянул двумя руками своему командиру кожаный цилиндр. Повинуясь кивку головы, десятник передал цилиндр писарю. Тот зевая, раскрыл его и вынул из футляра и развернул лист пергамента. По мере того, как он вчитывался в слова, с лица его слетело выражение спокойствия, которое сменилось тревогой и даже страхом. Резво соскочив с помоста, он подбежал к сотнику и что-то жарко зашептал ему на ухо. При виде этого, все нукеры встрепенулись и подобрались в готовности сорваться по приказу своего командира.
Командир десятка, видя все это, почувствовал, что над его головой стали сгущаться тучи. Не дожидаясь, когда грянет гром и пройдет кровавый дождь, десятник склонился в поклоне, прижав руки к груди
– Ляббай, (Что прикажите?), командир?
– Откуда у тебя эта бумага?
– Она была у того голодранца, которого мои люди поймали на окраине села.
– Где этот достойный человек?
– Там. Ну, где его поймали.
– Ты знаешь, что в ней написано?
– Нет, командир. Я ведь не умею читать.
– В ней написано, что если только с этим достойнейшим и благороднейшим человеком случилось хоть что-нибудь плохое, то у тебя и у всех воинов твоего поганого отряда нужно немедленно отрубить ваши пустые головы, перед этим переломав вам все кости, а с тебя еще и содрав с живого шкуру! Немедленно доставьте ко мне этого человека, бережно и со всем уважением, и почтением! И моли Всевышнего, чтобы этот достойный человек простил тебя!
***
Икам медленно приходил в себя. Сначала он понял, что его, поместив на какую-то тряпку, на руках тащат куда-то. Затем он почувствовал, что его положили на ровное место и стали бережно приводить в сознание, обмахивая куском ткани, сбрызгивая на лицо водой и давая нюхать какую-то вонючую траву.
Преодолевая страшную головную боль, Икам поднялся и сел, спустив ноги на землю. Его приход в сознание был встречен с неподдельной радостью. Все радостно заулыбались и загалдели. Наш герой обвел всех мутным взглядом и с трудом прошептал запекшимися губами
– Мне надо полежать.
Все зашикали друг на друга, нашего героя осторожно уложили в тень, подложив под голову подушку и поручили, какому-то мальчугану отгонять веточкой от него мух и комаров.
Закрыв глаза, преодолевая головную боль, Икам пытался понять, что произошло? Он слышал, как кто-то распекал, кого-то сдавленным голосом, требуя вернуть все деньги и коня, уважаемому человеку. Так и не придя к логичному выводу, что произошло, наш герой решил выяснить все самому.
Поднявшись, он понял, что находится в сельской харчевне, под навесом в окружении фруктовых деревьев. На радостные крики мальчугана, к нему торопливо подошли несколько воинов, в красных халатах, обвешанные оружием. Неподалеку у коновязи фыркали оседланные кони. Получив в благодарность подзатыльник, мальчишка убежал куда-то.
– Мир вам добрые люди!
– И вам Мир и благословение Всевышнего! Уважаемый, мы очень рады, что можем видеть Достопочтенного Саида, в чьих жилах течет кровь самого Пророка (Мир ему)!
Одетый лучше всех и имеющий самое дорогое оружие воин, убедительно глядя в глаза, стал рассказывать, что его люди отправлены найти и покарать нечестивцев, поднявших руку на кровь Пророка (Мир ему)! Пусть почтенный Саид не беспокоится, все его вещи в целости и сохранности, включая документы и кошелёк. Его коня еще не нашли, но ему была предоставлена вполне достойная замена пропавшему.
Постепенно из всего этого потока слов до Икама стало доходить, что его просто приняли за брата Абу Бакра, обнаружив у него его Шаджару. Решив пока не разубеждать и не разочаровывать своих собеседников, наш друг сдержанно поблагодарил Эмира за заботу. Его стремление говорить по-арабски, было принято с пониманием и уважением. На вопросы сотника, наш друг ответил, что направляется в Багдад. Отказ на сделанное предложение, выделить эскорт для сопровождения столь важной особы, был выслушан с вежливым облегчением. Тут наш герой кстати обратил внимание на тень дерева, свидетельствующей о времени полуденной молитвы. Преодолевая слабость, наш герой совершил омовение в арыке и выполнил салат привычно, как и надлежало бывшему эмиру Джихада. К нему незамедлительно и торопливо, присоединились все воины отряда и жители деревни.
Утром следующего дня, провожаемый напутствиями и пожелания доброго пути всех воинов отряда, щедро раздавая направо и налево благословения, наш герой покинул расположение гостеприимной деревни. Перед отъездом он честно признался десятнику, что у него не было кошелька с пятью десятками золотых динаров и коня. Пораженный таким заявлением, сотник попросил считать их подарком от его новых знакомых.
Продолжая путь по дороге на Багдад, привычно покачиваясь в седле резвого конька, наш герой задумался о той ценности, какую оказывается имеет простой кусок пергамента в глазах местного населения, если на нем в нужном порядке расположены нужные слова.
Тут он впервые правильно понял значение сцены всем известного фильма, когда главарь банды разбойников, добродушно спрашивает оборванца, только что сразившего двумя выстрелами его нукеров
– Саид, ты зачем убил моих людей?
А потом еще и отпускает его, подарив коня.
Наш герой внимательно осмотрел шаджару, так вовремя попавшую в его руки. Потом, о чем-то задумавшись и приняв, наконец, решение, Икам внезапно развернул коня и поскакал в обратном направлении.
Глава 4
Посещение Капсулы и получение документов
Через три дня, потеряв один день на плутание по степи, в поисках верной дороги, наш герой слез с коня неподалеку от входа в Модуль.
Мы опустим уже знакомые нашему читателю подробности посещения этого произведения иноземной Науки и Техники. Уже через несколько часов он, с облегчением покинул его, так как все еще опасался, что его признают незаконным образцом и заблокируют для утилизации. Но принадлежность к Легиону и знание официальных языков Конфедерации, помогло ему, в кратчайшие сроки, изготовить и получить исправленные копии документов, неотличимых от оригиналов. Теперь он стал обладателем личной Шаджары, которая подтверждала, что у Почтенного Джавдата кроме Абу Бакра и Абу Хусейна, был еще один сын по имени Зайнель Абидин, который и стал отцом непутёвого Икамата, которого все зовут просто Икам. Получалось теперь, что наш герой приходится племянникам уважаемым дядюшкам, которые, правда, могли и не знать о его существовании. Но кто из нас интересуется дальними родственниками, пока не приходит время делить наследство? Теперь Икаму пришлось подправить и свое Свидетельство о прохождении курса правоведения у почтенного Саида Абу Бакра ибн Джавдата Багдади.
Внешне ничем не отличаясь, даже в мелочах от оригиналов, копии имели и новые достоинства. Помимо того, что они не боялись влаги и истирания, они не горели и не рвались. Плотно прилегая к листу пергамента, они приклеивались к нему и выглядели с ним, как одно целое. Так в пенале, по-прежнему, было только два документа: Шаджара Саида Икамата ибн Зайнель Абидина ибн Джавдата и его Свидетельство о прохождении обучения в Медресе Абу Бакра. При необходимости же, при знании секрета, листы легко распадались надвое. И на свет появлялась шаджара одного его дядюшки и свидетельство лично написанное вторым.
Наш герой позволил себе частично обновить и дополнить свой гардероб, после чего он стал почти ничем не отличаться от местного населения. Но, помня о двух весьма болезненных ударах, доставшихся его голове, наш герой надел на неё повязку зеленого цвета, очень рассчитывая, что она убережет его от повторения этих неприятных ощущений.
Движение по торговым дорогам подчиняется раз и навсегда заведенному расписанию. Через определенные промежутки пути находятся места стоянок и караван-сараи, с местами выпаса и водопоями. Через два-три дня движения, все путники делали двухдневный привал, чтобы дать отдых людям и вьючным животным. Задерживаться в пути, как и ускорять движение было нельзя, чтобы не встретиться на одной стоянке с караваном, движущимся в одном направлении. Поэтому наш герой, необремененный грузом, через две недели благополучно добрался до пригорода Багдада.
Прибытие в Багдад. Встреча с Абу Хусейном
Переправившись по мосту, установленному на большие лодки через Евфрат, наш герой оказался в пригородах Багдада. Земли Вавилонии, или как их теперь называли Арабского Ирака, были захвачены войсками Чингизида Махмуд-хана. Их привел сюда его полководец Эмир Тимур Гурген. Казалось, что просторы междуречья вымерли. Опустевшие деревни встречали путников пустующей тишиной. Поля пустовали, финиковые рощи сильно поредели от вырубки. Пришельцы бесцеремонно рубили их на дрова для своих бесчисленных костров. Казалось, что весь скот был согнан к военным станам, размещавшимся у водопоев и удобных выпасов, где его пасли оборванные пастухи под наблюдением вооруженных всадников.
Честно говоря, внешний вид воинов Махмуд-хана удивил и озадачил нашего героя. Как бывший военнослужащий, он считал себя специалистом во всех военных вопросах. Но всадники, которые слонялись вдоль дорог в одиночку, группами по несколько человек и небольшими отрядами, разительно отличались от классического образа монгольского воина эпохи Чингиз хана, знакомого ему по школьной программе. Вместо маленьких лохматых лошадок, большинство воинов имели невысоких, но достаточно стройных лошаденок. Вместо лохматых треухов и тулупов, воины были одеты в длинные халаты. На голове у воинов были косматые папахи и железные остроконечные шлемы. Хотя, было похоже, что шлемы были только у младших командиров и носились ими, как знак отличия. Удивляло также, что воины отрядов носили одежду, конскую упряжь и вооружение, выкрашенное в один цвет. Ему попадались воины в желтых, красных и белых одеяниях. Воины носившие разные цвета никогда не входили в один отряд. Почти всех воинов можно было отнести к категории конных лучников. У каждого воина был колчан со стрелами, лук, меч или сабля и топор или булава. Только у единиц были небольшие тонкие копья.
К удивлению нашего героя, движение по дорогам было довольно интенсивным. По дорогам двигались десятки караванов под охраной воинов, которых можно было отнести к «полевой жандармерии.» Оказывается, в армии эмира Тимур Гургена, каждому отряду назначалось место размещения. Между местами отрядов постоянно находились специальные подразделения, которые отвечали за поддержание порядка на нейтральных территориях. Если на ничейной земле происходило убийство или грабеж, то спрос был с командира патрульного отряда. Так как убийства и грабежи местного населения не считались преступлением, то командиры патрульных групп находили постоянный источник обогащения в виде конвоирования купеческих караванов в пределах зоны своей ответственности. Так как жандармы имели право казнить преступников из всех отрядов, застигнутых на месте преступления, то другие воины предпочитали обходить их стороной. Поэтому купеческие караваны в относительной безопасности проходили по землям на которых шли боевые действия. Воинам в походе, нужны были покупатели для их добычи и для пополнения военных припасов. Динар, вложенный в военный бизнес давал десятикратную прибыль. Поэтому торговля никогда не затухала на землях Махмуд-хана. Предъявив начальнику каравана (караван-боши), следующему в Багдад, свою шаджару, подкрепленную десятью динарами, наш герой не только стал членом караванного сообщества, но и почти подружился с Караван-боши и самыми богатыми купцами. На привалах, он легко сошелся с ними и в бесконечных разговорах у костров узнавал многое об окружающем его мире. Так он узнал, что триста лет назад, на земли Ирака и Сирии пришли кочевники из далеких северных степей – тюрки. С тех пор стал популярным хадис, который гласил, что Аллах сказал: «У меня есть армия, которую я назвал тюрками, и я поселил их на Востоке. Когда я гневаюсь на людей, я посылаю на них тюрков».
Тюркские вожди приняли ислам, в той мере, как они его поняли и стали называть себя Султанами. Арабам, покорившим Иран и Ирак, и уже триста пятьдесят лет чувствующими себя здесь господами, пришлось потесниться, чтобы найти свое место в новых реалиях. Следующим потрясением стало нашествие монголов, которые пришли вслед за тюрками, которых объявили своими беглыми рабами. Сто сорок пять лет назад Багдад был разрушен полчищами Хуллагу хана, который казнил калифа, разрушил мусульманские кварталы и городские стены, и вывез всю казну Багдадских калифов.
За прошедшие годы, город так и не смог полностью оправиться от нанесенных ран. Но его выгодное положение помогло ему стать центром торговли и исламской Культуры. При подходе армии Эмира Тимура Гургена, Султан Багдада Ахмед Джалаир оставил город и бежал на Запад, рассчитывая укрыться в Мисре (Египте) у мамлюкского султана Баркука. Говорили, что в Кербельской долине он едва не попал в руки Мираншаху, сыну эмира Тимура, отправленного ему вдогонку, но, бросив тому все свои богатства, а также сыновей и жен, ему все же удалось скрыться. Но, точно это известно только Всевышнему.
Купцам было известно очень многое из того, что происходило сейчас в Арабском Ираке и вокруг него. Лучшие люди города Багдада, с бегством своего султана, поспешили начать переговоры с эмиром Тимуром. Величина дани была определена, и Тимур вошел в бывшую столицу халифов. В предместьях Багдада воины пустились в самые тяжкие бесчинства. Ходят слухи, что в пригороде Багдада воины даже сожгли минбар (кафедру для чтения проповедей), опустошили михраб (нишу, указывающую направление на Мекку, где обычно размещался ящик для пожертвований) и повесили имамов на люстрах мечети. А сам Тимур сейчас расположился в пригороде Багдада, проводя приятнейшие дни в «беседках, украсивших берега реки».
Наш герой, уже не раз ругал себя за легкомыслие, с которым он решил доставить брату имама Абу Бакра его Шаджару. И назначенная им цена за эту услугу, уже не казалась ему такой уж чрезмерной.
Его аскетизм нравился его новым знакомым, которые недоумевали, как человек столь высокого происхождения может обходиться без многочисленных невольников, невольниц, коней и шатров. Когда Икам твердо отклонил все предложения подарить ему столь необходимые вещи, его наперебой стали приглашать к себе в шатры купцы каравана. За приют он расплачивался рассказами о своих похождениях, которые он вел от имени своего мифического предка Икамата, сотника Джихада. Но так как он бессовестно вставлял в свои рассказы фривольные анекдоты, то в шатре, куда был приглашен наш друг, стали к вечеру собираться все богатые купцы каравана. Каждый считал своим долгом и честью пригласить к себе столь занимательного рассказчика и столь знатного спутника. Категорический отказ нашего знакомого от вина, только укрепил его авторитет законоведа твердого в вопросах веры. Долгие контакты с монголами, любителями выпить, приучили к терпимому отношению к спиртному. Но воздержание воспринималось всеми, как твердость духа и искренность в догматах ислама.
Время в пути в хорошей компании пронеслось быстро. Вскоре караван вошел в пригороды молодого, по меркам Вавилонии, города с короткой, но бурной историей. Исторический центр обозначенный круглой стеной, напомнившей нашему герою стены Новой Селевкии Ктесифона, был виден со всех концов города. Но жизнь города была сосредоточена не там. Численность горожан утроилась за счет беженцев из пригородов, прибывших к родственникам переждать лихое время. Всем нужно было есть. Поэтому жизнь в бесконечных лабиринтах кривых улочек кипела. В них жизнь и честь, стали дешевле миски похлебки. Город был в кольце военных станов, дымящих своими кострами за городской стеной, словно в осаде. На страже всех четырех главных городских ворот стояли отряды под командованием лично преданных эмиру Тимур Гургену беков-военачальников. Они следили за тем, чтобы горожане не выходили без разрешения за ворота, а воины не проникали в город. Это было сделано не столько из-за заботы о горожанах, сколько из боязни потревожить отдых Эмира.
Караван-Боши быстро решил все таможенные и визовые проблемы у входа в ворота, и караван, беспрепятственно направился к ближайшему караван-сараю (гостевому дому-«дворцу караванов»). Здесь наш герой тепло попрощался со своими новыми знакомыми. Караван-Боши, попросил Икама помолиться за его успехи в трудном бизнесе и передал ему небольшой вышитый кошелек, в котором позже наш герой обнаружил свое золото, переданное купцу за проезд в караване. Из караван-сарая купцы и караванщики разошлись и разъехались по своим делам. Дорога закончилась, и начинались новые дела и проблемы. Кого-то ждал отдых в кругу семьи, а кого-то – новая дорога к новым приключениям.
За дирхем старик, сидевший у стены караван-сарая, охотно взялся показать дом уважаемого Саида Хусейна, что живет в своем доме на улице Менял у Дамасских ворот. Ухватившись за повод коня нашего героя, он бойко засеменил по узким, извилистым проходам, между домами, гордо именуемыми улицами, переулками, проулками или тупиками. Благодаря провожатому, уже через полчаса наш герой выехал из узкого проулка на широкую улицу, на которой за высокими кирпичными заборами находились большие дома богатеев, в смысле, уважаемых горожан.
Чувствовалось, что его проводник не хочет задерживаться в этом беспокойном месте, наш герой вручил ему серебряный дирхем. Оторопевший от такой щедрости старик (он рассчитывал на медную монету с таким же названием), не преставая кланяться и призывая на нашего друга благословение Всевышнего, решил не искушать Судьбу и быстро исчез за углом, вместе со свалившимся на него богатством.
А наш герой, уже вкусивший достоинства своего нового имени, безбоязненно направился во двор указанного ему дома. Ворота были раскрыты. Во дворе, у коновязи стояли кони и по двору праздно шатались полуодетые воины в желтых халатах. Они с холодным любопытством посмотрели на гостя. Тот, с высокомерным спокойствием соскочил с коня и привязав его к коновязи, смерив холодным взглядом ближайшего бойца, приказал отвести его к уважаемому Саиду Абу Хусейну ибн Джавдату.
Тот, как и все настоящие солдаты, услышав приказной тон, сразу решил, что человек имеет все права приказывать, поэтому посчитал за лучшее, просто и без разговоров выполнить распоряжение. Окружающие, почувствовав командный тон, тут же потеряли к Икаму всяческий интерес. Как ему стало понятно, в доме Абу Хусейна, встал на постой какой-то эмир со своим отрядом. Неопределенное положение хозяина, то ли Саида, то ли нет, не позволило командиру просто выгнать его с семьёй из дому, но и церемониться с ним особенно никто не собирался. Поэтому, для проживания Абу Хусейна и его семьи был выделен небольшой сарайчик в глубине двора.
Когда воин привел Икама к дверям пристройки, в которой ютились все многочисленные домочадцы хозяина, наш герой почувствовал сильное волнение.
Небрежно бросив бойцу дирхем, наш друг посмотрел на воина с таким удивлённо-вопросительным видом, что тот, тут же исчез.
Икам остановившийся у двери увидел десятки широко раскрытых глаз, смотрящих на него: детских – с любопытством, женских— с тревогой.
– Мир вам и благословение Всевышнего! Могу я увидеть уважаемого Саида Абу Хусейна ибн Джавдата?
Из глубины помещения, поднявшись с небольшого коврика, на котором сидел, к Икаму вышел худощавый мужчина средних лет в белом халате, наброшенном на плечи. Стараясь сохранять спокойствие, он встал в дверном проёме, словно стараясь закрыть собой своих близких.
– Я имею честь видеть уважаемого Саида Абу Хусейна ибн Джавдата?
– Да, это я. Но, некоторые обстоятельства не позволяют мне называть себя Саидом.
– Меня прислал к вам ваш брат Саид Абу Бакр ибн Джавдат.
Услышав имя брата, старик словно испытал облегчение и возмущенно заговорил
– Я не знаю, что вам пообещал мой брат, но я сейчас нахожусь в столь стесненных обстоятельствах, что вряд ли смогу вам помочь.
– Надеюсь, что вам не составит труда показать мне родимое пятно на левой груди и шрам на правой ноге, в форме буквы «ра»(J). Так я пойму, что имею дело с тем человеком, которому, по поручению уважаемого Абу Бакра, должен передать нечто важное и ценное.
– Я не собираюсь делать этого. Мало ли, что пообещал вам этот бездельник.
– Тогда мне придется вернуть эту вещь вашему брату.
– Думаю, что так будет лучше.
– Странно. Ваш брат не пожалел тысячи динаров, чтобы я доставил её вам.
– Тысячу динаров? Да у него отродясь не было таких денег!
– Теперь есть. Раз он позволил себе потратить их, чтобы доставить вам вашу Шаджару.
Как понял, наш догадливый читатель, Икама перестал забавлять и уже начал утомлять этот разговор. Поэтому он решил его закончить, чтобы выполнить свое поручение и узнать кодовую фразу, по которой отец Насрин сможет убедиться в выполнении своей просьбы.
– Мою шаджару? Откуда она у вас?
– Я уже объяснил, что ваш брат Саид Абу Бакр вручил её мне, чтобы я доставил её вам за вознаграждение. Вознаграждение от вашего брата в размере тысячи золотых динаров, я уже получил. Остаётся решить с вами некоторые формальности, и вы получите вот этот документ.
Не выпуская из рук, он дал своему собеседнику прочитать текст на листе пергамента.
Когда Абу Хусейн закончил читать документ на его лице отразилось крайнее волнение
– Какую же сумму вы хотите получить от меня? Я сейчас нахожусь в несколько стесненных обстоятельствах, и таких денег у меня нет. Точнее, мне понадобится некоторое время, чтобы её собрать. Может быть вас устроит расписка?
– Я предполагал, что ваши финансовые возможности сейчас ограничены. Поэтому, я просто прошу оказать мне одну услугу, и мы будем в расчете.
– О какой услуге идет речь?
– Посмотрите вот сюда
С этими словами он показал Абу Бакру свой список. Ознакомившись с ним, тот недоуменно посмотрел в глаза нашему герою.
– Как видите, согласно этого документа, я тоже являюсь Саидом и даже вашим родственником. Кажется – племянником. Как вы видите, документы выполнены у одного нотариуса и одним писцом. Получается, что, либо они оба сомнительные, или оба подлинные и достоверные. Я прошу вас, при случае, не опровергать наше родство. Можете просто сказать, что слышали обо мне что-то, но сами меня никогда, до этого случая не встречали. Что скажете?
Абу Хусейн был в растерянности. На его лице отражалось борьба самых противоречивых чувств.
Этот разговор прервало появление воина с неприступным видом объявившим, что его бек требует к себе хозяина дома и его гостя.
Абу Бакр молча и покорно направился за воином. Икам последовал за ним бросив фразу, словно завершая прерванный разговор
– Уверен, что вы сейчас примете правильное решение…
Пройдя через двор, они остановились перед полотняным навесом, установленным перед входом в дом. Под навесом на помосте сидел бек в распахнутом халате. Не глядя на хозяина дома, он ткнул корявым пальцем в Икама
– Ты кто? И чего тебе здесь надо?
Холодно и высокомерно посмотрев в глаза беку, наш друг спокойно ответил
– Я – Саид Икамат ибн Зайнель Абидин ибн Джавдат Курайши. А ты кто?
От такого ответа сотник даже поперхнулся
– Саид? Еще один?
– А что ты, сын греха, имеешь против потомков нашего Пророка, (Мир ему)? Как смеешь ты проявлять непочтение к Крови Мохаммеда, (Мир ему) – Посланника Всевышнего!?
Голос нашего героя зазвенел истинным бешенством. Он даже не играл. Он вновь ощутил себя сотником Джихада. Увидев его лицо, перекосившееся от гнева, бек растерялся.
