Kitabı oku: «Осколок ордена», sayfa 2
4
Руководителем службы охраны у Стаса был Васильев, спокойный мужичок лет за сорок, бывший майор милиции, которому надоело пахать за копейки. На службе он звезд с неба не хватал, хоть был исполнительным, порядочным, но всегда действовал без всяких авантюр и риска, а с такими качествами карьеру не сделаешь. В общем, ушел из органов Васильев.
Сейчас он сидит в своем небольшом кабинете, любуется недавно сделанной фотографией. На ней – шестилетняя доченька, Варенька, среди луговых цветов, и на головке венок из желтых одуванчиков. Замечательная фотография! Ее даже на стенде в детском саду вывесили, куда доченька ходит.
Варенька – долгожданный ребенок. Женился Васильев еще в двадцать лет на первой своей любви, однокласснице, и по сей день уверен, что нет краше и лучше этой женщины, а вот с детьми как-то долго не получалось. Подумывали уже из детдома на воспитание взять, и тут счастье выпало – Варенька родилась. На имени сам настоял, назвал так же, как и жену зовут…
Панин заканчивает разговор по телефону, и Васильев, убирая фотографию, спрашивает с улыбкой:
– Я так понял, опять дружок твой влип, Мишка?
– Правильно поняли, – со вздохом отвечает Вадим. – Выручать надо.
– Выручай. Сегодня ты свободен, машину шефа только на сервис покажи.
Машина у Стаса – что надо машина, серебристый «мерс». На нем и подъезжает Панин к нужной станции метро, вылезать не спешит, через стекло обозревает ситуацию, прикидывая, как поступить дальше. Так, есть маленькая зацепка: на ступеньках, у колонн, стоит девочка-курсантка из школы милиции, ответственность на ее лице написана, значит, не случайно здесь оказалась, а долг исполняет. К примеру, на стажировке. Девочка полненькая, ноги коротковаты для модели, а вот глаза очень доверчивые, добрые такие глаза.
Сам Панин – франт да и только! Дорогой костюм, модный галстук, очки шеф из Франции привез, в руках солидный кейс… Сначала он идет к цветочному киоску, покупает там пурпурную розу на длинной ножке, а потом уже подруливает к курсантке:
– Боюсь показаться банальным, но эта роза вряд ли достойна вашей красоты!
Эту фразу могут до конца понять и оценить только девушки, которым еще не говорили таких комплиментов! Вот и эта – поплыла, заулыбалась, и ямочки на щечках сразу украсили ее.
– Вы на стажировке здесь?
Этот видный красавец не просто так, наверное, спрашивает, имеет, наверное, право спрашивать.
– Да, – тихо блеет она.
– Хорошо, очень хорошо, что наши ряды пополняются такими красавицами. Вашему командиру повезло, так и скажите ему. Впрочем, я сам скажу. У вас ведь тут этот… как его… Господи, забыл…
Курсантка тотчас приходит на помощь:
– Старший лей… Ой, капитан Куропаткин, позавчера только капитана получил.
– Да это я знаю. Как зовут – забыл. Старость не радость.
– Ну какой же вы старый, это бывает даже со мной. А зовут его Анатолий Анатольевич.
– Уже Анатольевич! Как же года летят! Но в сонме их, клянусь, не видел девушек прекрасней! Вы дадите мне надежду на новую встречу?
Курсантка прижимает к груди розу:
– Я и сегодня, после девятнадцати…
– Сегодня исключено, но мы еще увидимся, даю слово!
Вадим галантно кланяется ей, забегает в метро, а девушка зачарованно смотрит ему вослед…
Дверь в комнату милиции расположена правее от касс, Панин уверенно открывает ее и попадает в весьма просторный кабинет. За столом сидит сержант, напротив него Гречихин, а у дальней стены, на стуле, капитан рассматривает глянцевый журнал. К нему в первую очередь и обращается, протягивая руку, Панин:
– Толя, привет!
Капитан, обалдев, все-таки отвечает на рукопожатие. Вадим здоровается теперь и с сержантом, но продолжает говорить с офицером:
– С капитаном тебя! – Ставит на стол кейс, открывает, вытаскивает оттуда бутылку «Хеннесси». – Но выпьем не сейчас, тороплюсь, как… Но ты молодец, молодец, честное слово, так скоро и меня переплюнешь. – Только теперь он, кажется, замечает Мишку. – А этот раздолбай что опять натворил? Мишель, ты чего хороших людей грузишь?
Сержант смотрит на бутылку, тут же комкает заполненные уже листы, бросает их в корзину для мусора:
– Да нет, все нормально, он тут морды начистил некоторым, ну, тем, кому и надо чистить.
Панин весело и шумно вздыхает:
– Ой, ну нельзя тебе пить, никак нельзя! Не умеешь ты пить! Ладно, братишки, инцидент исчерпан? Я его забираю, отвожу домой, а сам – к замминистра. Вы же знаете, к нему если опоздаешь, – и он сокрушенно щелкает пальцами по циферблату.
Сержант убирает бутылку в нижний ящик стола:
– Да какой вопрос!
Панин опять трясет руки капитану и сержанту:
– Все, бывайте! На днях заскочу, но сегодня, Толик, – извини!
И выходит в дверь, подталкивая в спину Мишку.
А Куропаткин продолжает разглядывать свою ладонь, сосредоточенно вспоминая, кто же это одарил их такой дорогой выпивкой. Об этом спрашивает и сержант:
– А кто этот ваш дружок крутой, товарищ капитан?
Ничего не может вспомнить Куропаткин. Подозрения роятся в его голове:
– Убей, не знаю! Ну фраер… А ну-ка пойдем…
Они выскакивают из метро как раз в тот миг, когда Вадим и Миша усаживаются в представительный серебристый «мерс». Вадим взмахнул им на прощание рукой, сержант в ответ кинул руку к козырьку, а Куропаткин поднял ладонь и при этом пожал плечами.
5
Квартира Рассадина расположена не то чтоб в самом центре столицы, но в прекрасном месте. Окна зала выходят на тихий зеленый дворик. Лет десять назад тут были разбиты клумбы, даже бил маленький фонтан, стояли скамьи, но теперь клумбы поросли травой, фонтан иссяк, от скамеек остались металлические скелеты…
Рассадин стоит у окна, пьет кофе и дает наставления трем своим людям, сидящим на диване за журнальным столиком. На столике – водка, селедка, зеленый лук.
– Попугать надо как следует, но без крайних мер, – говорит Рассадин. – Мне они нужны живые и поумневшие. Особенно Стас. Чтоб золотые яйца нес, а клевал пшено с моей ладони. Поняли задачу, да?
Один из трех, внемлющих сейчас боссу, – его водитель. Лицо грубовато высечено из серого булыжника, особенно ошибся скульптор с носом, тот получился бесформенным и кривым. Водитель – ровесник Рассадина, они знакомы еще с райкомовских времен.
– Чего ж не понять, – отвечает водитель. – Яйца целыми оставим, вот только про пшено уточните.
Рассадин чуть не плеснул на себя кофе. Отсмеявшись, вздохнул:
– Ничего за мой отъезд не изменилось, не поумнел народ. Хряк, тебе тоже про просо уточнять надо?
Этому кличка дана в самую точку. Лицо круглое, нос пятаком, глаза маленькие, свирепые. Но соображалка работает исправно.
– У Стаса дача за городом, я бы там пошухарил.
Рассадин думает несколько секунд и соглашается:
– Пошухарите. Только без грабежа. Пусть знает, что не воры к нему залезли, а люди с иными помыслами. С чистыми. Заодно и новичка в деле проверите.
Новичок моложе всех, кто собрался в этой квартире с высокими сталинскими потолками, со старой, не прессованной, а истинно деревянной мебелью, с хрустальными подвесками на люстре. Но он уже кое-что повидал в жизни. Служил по контракту в спецназе, имеет боевую медаль за Чечню, мастер по рукопашному бою, снайпер.
Фамилия его Волин.
6
Она спокойным шагом вышла из офиса, увидела нужную машину, направилась к ней, демонстративно поглядывая на часы:
– У меня ровно десять минут. Что вам надо?
– А здрастьте где наше? – спросил Мишка.
Татьяна даже не улыбнулась:
– Ну здравствуйте.
Словно бы включаясь в игру, посмотрел на часы и Панин. Потом сказал:
– Татьяна, мы на день рождения к Андрюхе на базу едем.
– Можете передать ему привет.
– Само собой. Но вообще-то хотелось бы большего: привезти туда тебя. Утром приедем, а вечером того же дня, если не захочешь остаться…
– Вадим, я не буду ждать десяти минут. На эту тему я разговаривать не хочу. И не поеду туда ни на день, ни на час.
Гречихин стал заводиться:
– Я так и знал. А чего же ты, когда на выпуск в училище к нам приезжала, говорила, что готова за ним хоть на край… Нет, Вадик, тебя с нами не было, но она же говорила…
Татьяна как не слышала Мишку, стояла и курила, глядя поверх их голов.
– Я понимаю, – сказал Вадим. – Ну кончилась любовь и кончилась. Бывает такое. Только расставаться надо светло, Таня. Человеку плохо, а у него день рождения, понимаешь? А мы приедем, посидим, поговорим – это никого ни к чему не обязывает. И он все поймет, и мы понимаем…
– Вы бант купили?
– Какой бант? – не понял Мишка.
– Цвет в нашем возрасте не имеет значения. Упаковать меня, обвязать, вручить, как куклу, в подарок. Только я не кукла. И не сестра-сиделка.
– Да кукла ты, кукла без мозгов! – зачастил Гречихин. – Когда с ним все нормально было, ты какие песни пела? Или забыла?
Она бросила окурок в урну, опять проигнорировав Мишкины крики, обратилась к Панину:
– Ну не героиня я, не героиня! Судите, ваше право, с грязью мешайте. Только, Вадим, мне это не высказывайте, пожалуйста. И не приезжайте больше.
Она резко развернулась и ушла. Вадим подождал, пока дверь офиса за ней закрылась, и лишь потом сказал:
– Отрицательный результат – тоже результат. Точки над «i» поставлены.
– Какие точки? – спросил Мишка.
– Сейчас объясню. Подожди-ка меня минуту в машине и постарайся за это время в милицию не попасть.
Панин прошел к киоску, стоящему возле автобусной остановки, купил там мешок с кукурузными палочками, воду, конфеты, банку кофе, все положил на заднее сиденье, лихо рванул машину с места:
– Знаешь, что мне Акимов сказал? Врач, который Андрюху оперировал?
– Лекарства какие нужны?
– Нет. Баба ему нужна, Андрюхе нашему. Чего ты лыбишься? Я точно говорю. Нормальная горячая женщина. После таких ранений очень важно, чтоб человек в себя поверил, ни руки не опускал, ни… Да брось ты ржать! Это Акимов так говорит! Ты Акимову веришь?
– Чего ж не верить, Акимов – это… это Акимов!
– То-то и оно. Так что Татьяна на эту роль не подошла бы все равно. Тут профессионалка нужна. И это я, пожалуй, возьму на себя, поскольку Ольга тебя попросту убьет, если возьмешься за такое деликатное поручение. Вот, кстати, и она.
Панин остановил машину у общежития, где жил Мишка. Его жена Ольга вместе с сыном, пятилетним Олегом, как раз подходила к подъезду. Мишка выскочил, взял у жены из рук пакет. Пакет был прозрачным, и Панин увидел его содержимое: батон хлеба и пакет молока. Семью друга Вадим, как всегда, приветствует поднятой рукой и кричит мальчику:
– Олежка, папа здесь еще покупки забыл, возьми на заднем сиденье.
Малыш стремглав мчится к «мерсу», берет палочки, кофе, воду, конфеты…
– Мама, помоги, у меня в руках все не помещается!
Ольга лишь качает головой:
– Вадим, что ты делаешь! Ну зачем? У нас завтра зарплата…
– Молчи, женщина! – И поворачивается к Олежке: – Чтоб маме меньше таскать, я тебя к самому подъезду довезу, не против?
Ольга, принимая покупки, предлагает:
– Пойдем к нам, кофе попьем?
– Оль, ты знаешь, почему меня держат на работе? Я пунктуален. Никогда никуда не опаздываю. И сейчас спешу.
7
Хряк вылил на ковер последнюю бутылку керосина и уже пустую швырнул ее в стеклянную дверцу посудного буфета. Стекло рассыпалось на куски вместе со столовым сервизом. Удовлетворенный, он еще раз окинул эту самую большую и до недавнего времени со вкусом обставленную комнату подмосковной дачи. Картины порезаны, мебель разломана, обои залиты краской, и вот теперь – все в керосине. Как Рассадин просил, так и сделано.
Водитель с ломиком в руке вышел из ванной:
– Марафет там навел, сантехнику надо теперь всю новую покупать. А вообще, Хряк, я удивляюсь: Стас – человек такого полета, а домик обычный, никаких наворотов. Ну так что, будем хозяев ждать или?.. – Он вытащил из кармана зажигалку.
– Убери, псих! – прикрикнул Хряк. – Сказано же было – без крайних мер!
– А пожар разве крайняя мера?
– Мы зачем крушили тут все? Попугать человека. Если он на пепелище приедет – это не страшно, понимаешь? Это несчастный случай, короткое замыкание или бомжи подожгли.
Водитель нехотя убрал зажигалку в карман:
– А ждать их зачем? Может, они и не приедут сегодня?
– Может, – ответил Хряк. – Обычно Стас приезжает к девятнадцати, сейчас восемнадцать пятьдесят, подождем с запасом, позвоним Рассадину, послушаем, что он посоветует.
– Ты умный, – почесал затылок водитель. – Как у тебя все складно получается. Далеко пойдешь.
– Ну, по сравнению с некоторыми, чтоб выглядеть умным, не много и надо.
– Да, – не поняв издевки, закивал собеседник, и тут ожил сотовый Хряка.
– Едут, – доложил Волин, поджидавший их в машине на соседней улице.
Хряк подошел к окну: вдоль липовой рощи в сторону дачного поселка двигались две иномарки: серебряный «мерс» и японский внедорожник. Водитель уже ломанулся к винтовой лестнице, но Хряк попридержал его:
– Не торопись. Уходим так, чтоб нас увидели и сели на хвост. И не забудь, по какой дороге ехать к карьерам, а то сами же и вляпаемся в свою ловушку…
На «мерсе» ехал Стас с шофером Коленькой, метрах в пяти от них вел «японца» Панин, а Васильев ему говорил:
– Эту дачу еще родители его построили, когда живы были. А тогда – сам знаешь: нельзя выше, нельзя больше, нельзя красивее… Шеф в память о них все здесь и оставил, как было. А что, главное – уютно, родовым гнездом пахнет.
Вообще-то они должны были ехать впереди шефа, по трассе так и было, но тут дорога, считай, проселочная, тихая, на такой ничего не может случиться, вот Стас и решил пыль не глотать. Потому первым стал подруливать к своему дому, а бегущих из этого дома через участок на противоположную сторону двух мужчин заметил Вадим.
Васильев сориентировался быстро:
– Вправо бери, тут переулок. И дальше участков нет, так что никуда они не денутся! – И крикнул Коленьке: – На дачу не входить, от шефа ни на шаг!
Когда внедорожник выскочил на параллельную улицу, тянущуюся между поселком и редколесьем, стало ясно, что из дома Стаса бежали не бродяги или мелкие воришки. Их тут ждала машина, джип камуфляжной расцветки, по заду и пыльной завесе трудно было точно определить марку, но с места джип рванул очень резво. Как ни жал на газ Вадим, дистанция – метров сорок – так и не сокращалась.
Поселок закончился, дальше дорога пошла вдоль поля. Впереди виднелся лес, справа – водоем. Возле него дорога вдруг разделилась. Параллельно этой, чуть выше, прямо по плотине огромного пруда, потянулась другая, плохая – разбитая тракторными траками и напоминающая стиральную доску. Но убегавшие почему-то предпочли именно ее.
Панин не поменял маршрута, начал догонять беглецов, и Васильев заводил его криками:
– Вот так, вот так! Давай! Жми!
Но Вадим зачем-то поступил наоборот: сбросил газ, резко ударил по тормозам, проорал напарнику:
– Из машины!
И сам выпрыгнул, когда внедорожник еще не успокоился от погони. То же сделал Васильев, и в миг, когда он упал на землю, метрах в трех впереди них взметнулся взрыв. Не затормози они, взрыв раздался бы как раз под днищем.
Убегавшие тоже остановились, правда, всего на какие-то секунды. Никто из салона не вышел, но оттуда раздался глуховатый хлопок, и неизвестная машина поехала дальше. Совсем скоро она исчезла за деревьями. Оттуда около километра до трассы, так что возобновлять погоню было бессмысленно.
Панин и Васильев продолжали сидеть на обочине.
– Вадим, а как ты узнал?..
– Подумал, какого черта они выбрали стиральную доску. А когда увидел по курсу охапку соломы, которой неоткуда тут взяться…
– Какой соломы?
– Со своей головы можете пару соломин снять. Они лежали как раз там, где сейчас воронка.
– В Чечне с таким сталкивался? – спросил Васильев.
– Само собой.
Васильев поднялся, стал осматривать внедорожник:
– Повезло еще, осколки мимо прошли. Или мина такая.
– Мина такая, – сказал Вадим, продолжая сидеть.
– Блин! Вадик, а дырочка все же есть!
В лобовом стекле, точнехонько посередине, виднелось круглое отверстие, оставленное пулей.
Панин, разглядывая его, присвистнул, а Васильев заключил:
– Останься мы в салоне, кто-то бы из нас ее схлопотал. Если бы, конечно, чуть правее или чуть левее… Хорошо, смазал стрелок.
– Или очень точно стрелял, – в раздумье сказал Панин.
– То есть?
– То есть никого убивать и не хотел. Понимаете, и мину можно было помощней найти, и нас выцелить, а не в стекло бить. Хотя черт его знает…
8
Выслушав просьбу Панина отлучиться на пару дней, Стас ответил:
– Мне главное, чтоб когда нужно, вы были рядом. Хоть в воскресенье, хоть в полночь, хоть в великие праздники. А сейчас что ж, два-три дня – ваши. Я улетаю с Васильевым на Украину, буду в пятницу, какой рейс встречать – сообщу.
– Я провожу вас в аэропорт.
– Зачем? Я же сказал, улетаю с Васильевым…
– Если можно, я все же провожу вас.
– Как знаешь.
– И пожалуйста, больше не выезжайте вперед машины охраны.
Стас с веселым прищуром посмотрел на Панина, но ничего не ответил. Хотя на языке у него висел вопрос: «В войнуху играем или выслуживаемся?» В другое время он бы, наверное, и задал его, да строители все еще никак не навели порядок на даче. Война, значит, и вправду имеет место быть.
Поездка в аэропорт обошлась без происшествий. Вадим припарковал машину не рядом с «мерсом» шефа, но в зоне видимости. При этом проехал так, чтоб оглядеть по возможности всю стоянку. Надежда увидеть что-нибудь знакомое и интересное была минимальной, но она все же осуществилась. Ярко-синий «Форд» выделялся на фоне унылых темных цветов. Конечно, могло быть просто совпадением, что Рассадин именно в этот день и в это время тоже здесь по своим делам, но лучше не упускать его из виду…
И Рассадин был начеку, не дремал, сидя на заднем сиденье. Панина он, конечно, не видел, потому что сосредоточил все внимание на машине Стаса. Вот вышел Васильев с чемоданом, вот и сам Стас показался. Достал сотовый, с кем-то ведет разговор. Охранник стоит метрах в восьми. И пусть стоит.
– Хряк, поди-ка пригласи моего друга на разговор. Пусть сюда подойдет.
– Стас? А если не захочет?
– А ты порешительней будь. Только без рук, конечно. На этом этапе, думается мне, многое можно решить еще полюбовно. По его реакции мы сейчас поймем, какие выводы он сделал из происшествия на даче.
Рассадину через стекло хорошо видно, как идет Хряк. Уверенно, вразвалочку, как и надо. Вот столкнулся лоб в лоб с каким-то недотепой. Никак не разойдутся на ровном месте. Так, пинать уже друг друга начали…
Стоп! У недотепы морда знакомая. Ну да, точно! Рассадин вспомнил: этот парень сидел в ресторане Алана, у выхода. На Стаса работает и сейчас на пути Хряка оказался, конечно же, не случайно.
Вот они наконец-то разошлись, но Стаса и Васильева уже нет. Хряк задергался, закрутил головой, Рассадину даже кажется, что он заскулил, как ищейка, потерявшая след.
– Кинули нашего Хряка, – улыбнулся совсем не расстроенный Рассадин. – Грамотно кинули. Ты знаешь его? – обратился он к водителю.
– Да. Новый охранник Стаса.
– Хороший.
– Убрать его надо?
– Может быть, но это вопрос не сегодняшнего дня. А сегодня слушай, что я говорю. Я хорошо помню юного Стаса и всех его комсомолочек. Девочки у него были как близнята: черненькие, плотненькие, фигуристые. Хохлушечки, наевшие круглые попы. Не думаю, что этим идеалам он изменил. Соображаешь, к чему я это говорю?
Водитель по-лошадиному тряхнул головой, но по этому жесту трудно было понять, дошел ли до него смысл слов босса. Потому Рассадин решил совсем уж раскрыть карты:
– Женщин у Стаса сейчас нет, он с головой в работе, и было бы хорошо найти ему такую. – Рассадин моментально перевел взгляд на Волина, сидевшего рядом с ним на заднем сиденье. – Это я тебе говорю, юноша. Водитель у нас только подковы разгибать спец, а ты на евнуха не похож. Правда, в Москве не так давно, но вдруг на родине, на батьковщине твоей, гарна дивчина есть, а?
– Подумаю, – скупо сказал Волин.
Вернулся Хряк, виновато пробасил:
– Потерял я его. Может, он регистрацию проходит? Я могу к стойкам сбегать…
– Сбегать, конечно, можешь, но лучше скажи, как же ты с парнем сейчас не справился, а? Он худее тебя в два раза!
– Вы же сказали силу не применять.
– Боюсь, если б я этого и не говорил, ты бы битым вернулся. Крепкий парень.
– Скажите – завалим, – пожал плечами водитель.
– Против лома нет приема?
– Можно и ломом. Но лучше, конечно, ствол иметь.
Рассадин хмыкнул:
– Ствол при дурной голове… Кстати, Волин, ты ведь служивый человек, говорят, с Чечни чуть ли не все возвращаются с оружием. Я бы пару пистолетов приобрел. Так, на всякий случай. Для самообороны. Есть такая возможность?
– Подумать надо.
Водитель потер руки:
– Вот тогда мы этого…
Рассадин его резко оборвал:
– Заткнись, маньяк! Может быть, конечно, ты такое задание когда-нибудь и получишь, но знай, что я принципиально против мокрых дел. Куда красивее человека не убить, а купить. Купим этого красавчика и, значит, нанесем еще один удар Стасу.
– Панина не купить, – сказал Волин.
Рассадин с интересом посмотрел на него:
– Так вы знакомы?
– Да. После Чечни я его сейчас впервые увидел. Мой бывший командир. Его не купить.
– Что, на земле есть такие? Мой юный друг, учи Маркса. Купить можно все, правда, за разную цену.
