Kitabı oku: «Осколок ордена», sayfa 3

9

Нельзя сказать, что Вадим был завсегдатаем этого ночного клуба, но иногда – захаживал. Во всяком случае, официантка его сегодня узнала:

– Как всегда – испанское домашнее?

– Как всегда.

Свет в зале был приглушенный, и Панин даже пожалел, что так ярко залита софитами сцена: на ней у шеста выступали девочки-стриптизерши. Они смотрелись бы привлекательнее при более интимном освещении. Прекрасные их тела должен все же окутывать полумрак…

С одной из стриптизерш, Наташей, он был немного знаком. Она как раз завершает свой номер, и Вадим показывает ей на пустующее рядом место. Наташа чуть заметно кивает и минут через двадцать, уже одетая, составляет ему компанию.

Она тоже пьет вино.

– Вадик, я так ничего толком и не поняла, что ты наговорил по телефону. Куда-то ехать надо, какое-то приключение обещал…

– И продолжаю обещать. Я бы на твоем месте согласился вслепую!

– Вадик, вслепую не пойдет. Говори толком, куда надо ехать и кто он, этот твой дружок?

– Отвечаю на первый вопрос. Там ягода-малина, парное молоко, а вместо этих дрянных шестов, что на сцене, – белые березки, так что навыки свои не утратишь.

– Второй вопрос?

– Чудный человек. Сейчас говорю без юмора, Наташа. Офицер до мозга костей, у него дед в войну полком командовал, отец с горячих точек не вылезает и сейчас там воюет, полковник… Настоящий полковник. А Андрюха еле живой после ранения остался. Инвалидность получил, невеста его бросила, и он сбежал из города в глушь, чтоб никого не слышать и не видеть. Он вообще сломаться может, понимаешь? Если в себя не поверит. Вот и прошу выручить человека. Соединишь приятное с полезным. Свежий воздух, грибы-ягоды, песчаный пляж, жареный судак… На твоем месте я бы за такое даже денег не брал.

Наташа сделала еще пару глотков, раздумывая над заманчивым предложением, но потом решительно возразила:

– Сессия на носу, я ее без денег не вытащу, так что прости, Вадик.

Он кладет перед ней кошелек.

– Я еще не сказала «да».

– Будем считать, что сказала. Значит, так. Утренней электричкой едешь до Дубны, я там тебя встречаю и показываю нужную тропу, на этой тропе тебя будет ждать Миша…

– Миша? Кто такой?

– Такой же раздолбай, как и я. Он покажет, куда топать дальше. Запомни главное: с Андреем надо тебе встретиться вроде как случайно, понимаешь?

Наташа взяла кошелек.

Глава 2

1

Найти катер на дамбе оказалось делом минутным. Первому же лодочнику пообещали дорогую бутылку водки, а тут и дешевую в магазинах не найдешь, в очередях стоять надо, так что посуху даже не перекурили. Да, собственно, и времени-то на перекур не было. Выехали они сюда дневной электричкой, так что солнце уже на закат идет…

Моторка летит красиво, чуть задрав нос. Мишка опускает ладонь в воду и мелкие брызги сеют ему на лицо. Тельняшка на груди сразу становится мокрой. Он даже немного жалеет, что показывается нужная пристань и пора причаливать.

Лодочник помогает им выносить на берег вещи, осторожно берется за рюкзак: в нем звякает стеклотара.

– Моя здесь? – спрашивает он у Панина так, будто говорит о любимой женщине.

– Само собой! – Вадим развязывает рюкзак, достает литровую бутылку, протягивает мужику. – Так мы договорились? Завтра подплываешь сюда в шесть ноль-ноль?

Лодочник щелкает каблуками сапог:

– Так точно! Как штык! Похмелиться-то будет хотеться, и ежели наутро еще и пивка холодненького… Но у таких гвардейцев вряд ли что останется, да?

– Так и быть, одну гарантирую!

Выходит из лесу и подходит к приехавшим жена Сергея Ивановича – Анна Федотовна. В руках у нее лукошко с земляникой. Щурится, улыбаясь:

– Узнаю гостей. Вы уже приезжали по весне. К Андрюше, да?

Панин тоже узнает ее:

– Анна Федотовна, правильно? У меня, между прочим, потрясающая память на прекрасных женщин! Ух ты, земляничка! А пахнет как!

– Угощайтесь. Тут ее полно.

Панин не отказывается:

– С удовольствием! Да из хороших рук!

Он берет несколько ягод, бросает в рот, жмурится от удовольствия.

– А где наш именинник, дрыхнет?

Женщина переходит на шепот:

– Ой, ребятки, с ним беда. С утра уплывает, и на воде, на воде… Просто лежит в лодке и в небо смотрит. Мама хотела приехать, так он ей категорически запретил.

– Мы и от мамы ему подарок привезли. – Вадим резко, подражая индейцам, кричит, хлопая ладонью по губам: – И-и-и-и…

Боевой клич команчей разносится над водой.

– Вы надолго? – спрашивает Анна Федотовна.

– Как только все выпьем… – отвечает Мишка, показывая на горлышки бутылок, торчащих из рюкзака, и на ящик с пивом.

Анна Федотовна улыбается:

– На день, значит…

Из камышей, что растут у островка чуть левее базы, раздается ответный крик:

– И-и-и-и…

Его слышат и студенты-биологи, работающие этим летом под Дубной. Их семеро, и плюс преподаватель, Софья Матвеевна. Она качает головой:

– И тут покоя от пьяниц нет! Хоть бы зверя не пугали, ладно уж людей.

Она наклоняется, срывает какое-то чахлое растеньице, спрашивает стоящего рядом парня:

– Борис, вот кислица обыкновенная. Будь добр, скажи, чем она для нас интересна?

Борис берет из рук Софьи Матвеевны травинку, глубокомысленно смотрит на нее и тут замечает однокурсницу Настю, крепко сбитую девушку в вязаной красной шапочке.

– Настя! – кричит он. – У нас тут вопрос к тебе. Что сие есть?

Преподаватель ничего не успевает сказать, а Настя уже отвечает:

– Оксалис Ацетоселла. Клейстогамные цветки. Лепестки редуцированы, пыльники не вскрываются. Самоопыление идет внутри бутона.

– Правильно! – восклицает Борис. – Я, Софья Матвеевна, это же самое и хотел сказать.

Преподаватель замахивается на него хворостинкой, он, смеясь, убегает, а она кричит вслед:

– К ужину не опаздывать!

– Не опоздаю. Только посмотрю, по какому поводу на охотбазе с ума сходят.

А на базе никто с ума и не сходил. Трое друзей праздновали встречу вполне пристойно и культурно. Догорал костер, дозревали на мангале шашлыки, Мишка выстроил в ряд пустые уже бутылки, на горлышко каждой поставил по еловой шишке, стал на колени, отбросив в сторону свой ортопедический ботинок, и нунчаком ловко начал сбивать эти шишки. Андрей кинокамерой – сегодняшний подарок! – снимает Мишкино искусство. Панин перебирает струны гитары:

 
Ликуй, пока над головой светило катится
И рядом дачница живет в цветастом платьице.
У вас уже душа горит, и запах меда на губах,
И взгляд туманится,
Ну а она все ох да ах, я буду вашей, говорит,
Не раньше пятницы…
 

Все шишки сбиты. Мишка поднимает палец и торжественно говорит:

– А теперь – по заявкам родных и близких мне людей показываю трюк, который не имеет себе равных! Андрюха, оттащи бутылку подальше, метров за десять от меня, вон к тем кустам… правильно. Теперь ставь на горлышко шишку… Нет, что-нибудь поменьше… Спичечный коробок. Вот так. Отходи в сторону. Внимание… Вадик, играть туш – и смолкнуть… Отлично!

Гречихин обувается, поднимает нунчак над головой, как бы демонстрируя его почтенной публике, потом роняет, подфутболивает снаряд ногой, и тот летит в цель, не задев бутылку, сбивает коробок и зависает на кустах, в полуметре от притаившегося там Бориса. Студент ломанулся оттуда, как лось.

Хорошо, что троица не заметила этого, поскольку в ту самую секунду закричала «Ура!!!» и сразу перешла на припев любимой их песни про дачницу:

 
Ох да ах, ох да ах, ну какая разница,
Ох да ах, в четверг или пятницу,
Будет ваше платьице
Ох да ах, все в цветах!
 

А дальше все было по науке: залили костер водой, убрали за собой весь мусор и потопали к домику, где их ждал ночлег. По Панину и Андрею вообще не скажешь, что они выпили. Идут, ведут серьезный разговор.

– Серегу в штаб перевели, Денис капитана получил, наш Буров еще один орден заработал.

– И по делу, – кивает Андрей. – Хороший мужик. А где Волин?

– Я им как-то не интересовался. Но ребята рассказывали, что с их стороны ему были обещаны неприятности, потому он не стал продлевать контракт, быстренько снял погоны и слинял. Может, на свою Украину подался…

А Мишку немного развезло. Заметно прихрамывая, он идет сзади, поет дурным голосом и старается пританцовывать:

 
Ну какая разница, четверг или пятница,
Ну какая разница… Хоп, хоп, хоп…
 

Ночь наступает тихая, звездная, они не торопятся в дом, садятся на крыльце. Панин говорит Андрею:

– Я, братишка, с утра на катере уплываю, а Мишка позже – пусть выспится и пешком через лес потопает. Там недалеко. Ты только, если можно, проводи его немного, нужную тропу укажи.

– Обязательно. Да и самому пройтись надо, говорят, колосовики уже появились.

Мишка продолжает петь – как на луну воет:

– Ну какая разница!..

2

В этот самый вечер Волин, как и обещал, свел Рассадина с человеком, который мог бы продать ему пару пистолетов. Человек этот был заслуженный, солидный, в звании полковник, по состоянию здоровья пару месяцев назад ушел в запас, разъезжает по Москве в прекрасной иномарке, не сегодня-завтра займет высокую должность… С таким стоит иметь дело.

Фамилия продавца оружия – Абрамов.

Он ведет машину по лесной, еле просматривающейся дороге, затем съезжает между чахлой осиновой порослью и останавливается прямо на краю оврага. Отсюда вниз идет тропа. По тому, как уверенно идет по ней Абрамов, Рассадин понимает, что места эти его новый знакомый знает хорошо. Спуск обещает быть нескорым, и Рассадин продолжает разговор, начатый в машине:

– Вообще-то дороговато вы берете.

– Товар того стоит. Во-первых, «чистый», во-вторых, предназначен для спецподразделений, а это значит, марка и качество на высоте. И потом, Константин Евгеньевич, хозяин – барин. Я ведь не торгуюсь: не подходит цена – раскланялись и разошлись.

– Другими словами, покупатель всегда находится?

Абрамов не хочет затрагивать щекотливую тему и прямо говорит об этом собеседнику:

– Сменим пластинку. А то я начну спрашивать, на какую такую охоту вы с нашими стволами ехать собираетесь?

Спустились на дно оврага, прошли метров сто, и оказалось, что они уже у места назначения. У крутой обрывистой стены Волин прикреплял мишени-силуэты, у ног его стоял чемоданчик. Увидел прибывших, скорым шагом направился к ним.

– Показывай, что там у нас, – говорит Абрамов.

Волин открывает чемоданчик. В нем лежат четыре пистолета.

– Вы два хотели брать, Константин Евгеньевич? За вами право выбора.

– А как мы проверим?

Абрамов перебивает его:

– Для начала показывайте, какие на вас смотрят, а потом и о пристрелке потолкуем.

Рассадин не привык к такому тону. Ему бы словами поиграть, поерничать, пошутить, анекдот какой к месту вставить – так легче понять человека, с которым затеваешь какое-то дело. А Абрамов был и остался служакой: в жизни, наверное, только устав и читал.

Константин Евгеньевич долго выбирать не стал, показал на два крайних справа пистолета.

– Сколько до мишеней? – спросил Абрамов Волина.

– Тридцать пять метров, Анатолий Сергеевич.

– Вас, господин Рассадин, такая дистанция устраивает?

– Вполне.

Абрамов кивнул. Волин взял два ствола, на которые указал покупатель, и, кажется, не целясь, с двух рук стреляет по мишеням.

– Десять выстрелов, – сказал Абрамов. – Я гарантирую, что в мишенях мы насчитаем десять пробоин. Идем проверять.

– Это лишнее, – покачал головой Рассадин. – И отсюда видно, что пули в цель летели.

– Нет, все надо делать по правилам. Вы платите деньги и должны убедиться, что никакого обмана нет. Да ведь и просто же интересно посмотреть на работу снайпера. Если не ошибаюсь, он у вас начал служить, не так ли?

– Так, – кивнул Константин Евгеньевич. – И я уже вижу, что не зря его пригласил.

Волин как и не слышал этих слов.

Подошли к мишеням, насчитали десять дыр, расположившихся кучно в центре силуэта.

– Предлагаю и два других ствола проверить, – Абрамов взял пистолеты, протянул оба Рассадину: мол, за тобой право выбора.

– Я только в тире, с воздушки, – хихикнул Константин Евгеньевич. – Но учиться, думаю, надо. В России без этого не прожить.

Отошли на те же тридцать пять метров, стали стрелять. К удивлению самого Рассадина, две его пули попали в цель. Абрамов не промахивался, хотя разброс пробоин был великоват. Он и сам это отметил:

– Без тренировок нельзя.

Теперь уже втроем стали подниматься к машине.

– А если бы я захотел еще что-нибудь приобрести, а, Анатолий Сергеевич?

Тот в своей манере, не тратя попусту слов, ответил:

– Называйте марку, калибр – потом уже и разговор будет.

3

Андрей вышел на крыльцо. Утренний туман еще парит над водой. Туманы – это к грибам. Час назад на моторке уехал Вадик, тогда туман был вообще плотный. Пятьдесят метров отплыли – и все, и нет их. Андрей еще вернулся, чтобы часик поваляться в кровати, Мишка тоже вроде бы поспать собирался, но нет – сидит за столом, сколоченным у летней кухни. Перед ним початая бутылка, вяленая плотва и открытая банка тушенки.

– Андрюха, иди поправимся, а то после вечера голова бо-бо.

– Не хочу. Да и нельзя мне.

– А кому можно? Мне можно? Да если Ольга унюхает… – Он выпивает, начинает чистить рыбу, рвет ее зубами. – Хотя, пока домой доберусь, все выветрится, травку пожую, лаврушку у тебя возьму… А ты – правильно, ты не пей. Нельзя тебе. Первое знакомство, то да се… И не проси, не налью.

Андрей нарочито тяжело вздыхает:

– Так, белая горячка начинается. Ты сколько уже выпил?

Мишка приценивается к содержимому бутылки:

– Сто семьдесят восемь граммов, можешь проверять. Так что даже не думай, будто я пьян.

– О каком же ты знакомстве толкуешь?

Мишка прикладывает палец к губам:

– Тсс! Иди сюда, садись. Только подальше от водки. – Ставит бутылку ближе к себе. – Андрюха, скажу только тебе, по большому секрету, как другу. Но никому ни-ни, понял?

– Да тут мне и говорить некому. Спасибо, вы приехали.

– Приехали. Пожалуйста. Но суть в чем, брат? В сыроежках!

– М-да, – покачал головой Андрей. – Правильно Вадик говорит: нельзя тебе пить. Несешь какую-то ахинею.

– Андрюха, это же я образно… Сыроежка, да? Шапочка красная. Вот и ты такую встретишь. Студентка, комсомолка, красавица. Вадик сам выбирал лучшую из лучших, заплатил ей. Эта стриптизершей подрабатывает, а там ведь плохих не держат, Андрюха, так?

Андрей жалостливо посмотрел на друга:

– Может, никуда ты не поедешь, а? Сейчас выспишься, придешь в себя, а потом я тебя провожу на вечернюю электричку. Или попросим, чтоб на катере… Не надо о девках болтать.

Гречихин вроде как обиделся:

– А чего мне в себя приходить? Я что, алкаш, что ли? Ну да, чуть-чуть усугубил вчерашнее, но насчет девок – это же не я, это Акимов так сказал, который тебя оперировал. Он так и сказал: все болезни от баб. Нет, чего я несу. Он сказал: хорошая девка любого мужика на ноги поставит, понял? Это сам Акимов так сказал! Вот Вадим и нашел кого надо. А ты – спать, электричка… – Тут Мишку что-то осенило, он взглянул на часы, схватил бутылку, завинтил ее, стал совать в рюкзак. – Елки зеленые, электричка же скоро придет! Спешить надо! Ты идешь за грибами?

Андрей быстро собрался, взял корзину, вышел из дома. Гречихин стоял уже у тропки, ведущей от базы в лес.

– Андрюха, ты сейчас идешь к болотцу, где мы в прошлый раз подберезовики резали, помнишь?

– Есть и другие грибные места…

– Нет, ты туда идешь!

Считая, что с Мишкой сейчас лучше не спорить, Андрей согласился, провел его немного до того места, где тропы разбегались, показал нужную, а сам решил действительно побродить среди деревьев. Не все ж в лодке качаться. Да и ногам надо давать нагрузку.

Хотя для чего?

Нет смысла, утрачен смысл, если уже никогда не наденет погоны, не станет в строй, не вылетит в горячую командировку. В госпитале сказали – раны ладно, затянутся, зарубцуются, но ПВС еще даст о себе знать. Поствоенный синдром. «Вам надо его преодолеть».

Надо.

Но не хочется…

А жизнерадостный Мишка, дойдя до березового молодняка, решил, что бутылку, конечно же, следует допить сейчас: чтоб все в организме выдохлось и выветрилось, пока он доедет домой. Только вытащил ее, родимую, из рюкзака, как увидел ту, ради которой он и пошел лесом, а не уплыл на катере вместе с Паниным. Красная шапочка в спортивном костюме.

– Привет, я Миша, – сказал он ей. – Комментарии требуются?

Настя, а это была она, недоуменно посмотрела на Гречихина:

– Требуются.

– Значит, так. Видишь ту сосну? – Он показал на огромное дерево, за которым начиналось болото. – Бери чуть правее и найдешь… Не скажу кого. Все и так понятно, да?

– Понятно, – сказала Настя со вздохом.

Хотела еще кое-что добавить, но пересилила себя. Не потому, что испугалась. Просто какой толк вести дискуссии с пьяными.

– Я могу считать свою миссию выполненной, мадам?

– Вполне.

Мишка дождался, пока девушка скрылась за деревьями, приложился к горлышку, сделал пару глотков, оторвался от любимого занятия, чтоб погрызть вяленого окунька, и… очумел! По тропинке со стороны Дубны, опять навстречу ему, шла та же красная шапочка! Только теперь в мини и в кофточке, почти не скрывающей груди.

– Ни фига! – Гречихин чуть бутылку не уронил. – Ты когда переодеться успела?

Наташа оробела, повернулась чуть боком, готовая бежать от странного типа, но все же спросила:

– Вы Миша?

– А кто ж тут еще может быть! Правильно, между прочим, что переоделась! Андрюху голыми руками не возьмешь, потому бери его голыми ногами! Ну, раз, говоришь, знаешь, куда идти, то и иди!

Он махнул рукой, определяя ей путь, и Наташа пошла в ту сторону.

Мишка, наморщив лоб, стал размышлять, что это у него так неспокойно стало на душе. Красивая… В шапочке… Переоделась… Стоп! И перекрасилась, что ли? Поначалу-то она темная была, а теперь – блондинка. Господи, надо правда меньше пить! Это же были две разные девушки! Выходит, Панин двух к Андрею послал? Не может быть такого, Андрей после ранения еще слаб, к чему ему две? Тогда что?

Размышляя на эту сложную тему, он хотел было допить бутылку, но тут увидел, что под елочкой срезает гриб еще одна красная шапочка. Косичка русых волос, схваченная резинкой, выбивается на затылке.

Он подошел к ней:

– Мне почему-то кажется, что именно вам я должен указать истинный путь.

Красная шапочка подняла голову, удивленно взглянула на него. Это был седой старик с длинными волосами.

– Грешно смеяться над старыми людьми, молодой человек, – с укоризной сказал он.

А Наташа тем временем, ругая себя за то, что надела высокие шпильки, подошла к краю болота. Осмотрелась, не видя, куда идти дальше, вытащила сигареты и не нашла ничего лучшего, как усесться на муравейник. Ящерица пробежала по траве. Наташа поджала ноги, и тут муравьи добрались до ее тела, заорал над головой ворон, а на ближнюю корягу стал выползать уж.

– Мамочка, – тихо сказала девушка. Потом уже заорала нечто непотребное и помчалась в сторону города, на бегу сбивая с попы насекомых.

4

В данный момент Алана можно было называть бомжом – человеком без определенного места жительства. Свою двухкомнатную квартиру в Зябликово он продал, вложил деньги в строительство коттеджа в прекрасном месте – недалеко от столицы, озеро, лес, солидные соседи… К ноябрьским туда уже можно будет переселяться, а пока Алан снимал номер «люкс» в гостинице. Дела его шли до последнего времени неплохо, он уже конкретно прорабатывал возможность приобретения второго ресторана, морально готовил себя к тому, чтобы открыть сеть маленьких кафешек…

Но вот появилась проблема – Рассадин.

После встречи с ним Алан попробовал было поговорить со Стасом, может, вдвоем легче было бы торговаться с Константином Евгеньевичем, но Стас занял жесткую позицию: ты как хочешь, а от меня он ничего не получит.

Алану быть жестким нельзя. Алан лицо кавказской национальности, к тому же не нашедший общего языка со своей диаспорой. Нет у Алана поддержки. Он ни на йоту не нарушает сейчас законов, но когда-то – грех был.

Узнать бы, какие бумаги сохранились у Рассадина. Но как? И пока это неизвестно, приходится отстегивать бывшему идеологу райкома партии, держать за дверью своей комнатки крепких ребят и ежемесячно повышать зарплату Бислану, старшему из охранников.

Вот как раз Бислан стучится в дверь, говорит с порога:

– Я в магазин сгоняю, племяннику надо подарок выбрать.

Бислан выходит из гостиницы, и водитель Рассадина показывает на него Волину:

– Он собой хоть что-то еще представляет, а остальные – фуфло. Ничего, кроме понтов.

Они уже долго сидят в машине, выбрав для этого место, не просматривающееся из окна номера, который занимает Алан.

– Тяжело с ним будет? – спросил Волин.

– Не будет. Думаю, Константин Евгеньевич его купит с потрохами. Это он сейчас Бислана на разговор вызвал.

– Тогда чего мы сидим?

– Пойдем.

Они поднялись на нужный им пятый этаж. Водитель только сейчас вспомнил о главном:

– Мы тут в прошлый раз с Хряком повеселились… Они наверняка теперь двери на замке держат. Выламывать будем? Рассадин, кстати, просил действовать эффектно.

– Эффектно, но не глупо. Оно нам нужно – перед ментами светиться? А они на шум прибегут.

– Тогда что ты предлагаешь?

Волин увидел женщину, идущую по коридору. Подошел к ней, пошушукался, и водитель увидел, как напарник протянул ей две «пятисотки».

– Друзей разыграть? – сказала та. – Чего ж не помочь, да если еще платите. Пожалуйста. Какая дверь?

Водитель показал на нужную, и женщина вместе с ними подошла и постучала:

– Мальчики, открывайте, белье меняем!

За дверью послышались шаги, заворочался ключ…

Охранники действительно были дилетантами, не могли даже удары держать. Расправились с ними за пару минут, загнав под стол. Водитель ногой стуканул по двери, ведущей в комнату Алана, чуть с петель не сорвал. Алан, бледный, стоял у стола, держась за спинку кресла. Водитель по-свойски прошел к нему, уселся рядом:

– Ты из какого детсада этих пацанов набрал?

Ресторатор вытер пот со лба:

– Зачем спектакль устроили? Мы же с Константином Евгеньевичем договорились, я приготовил ему кейс. Мой телефон у вас есть, позвонили бы снизу, деньги тут же вынесли бы…

Бесхитростный водитель сказал что знал:

– Прости, Алан, но босс распорядился действовать эффектно, так уроки, учит он, лучше запоминаются. Мы и далее будем что-нибудь придумывать. Волин на это горазд. Ты, кстати, лично нам должен две пятисотки, на спектакль потратились.