Kitabı oku: «Новогодняя история, или Сказочный джаз», sayfa 2
– Ну, это вы преувеличиваете.
– Ни капли! А ещё пропадёт вера в чудо.
– А разве это важно?
– А как же?! Без неё не станет надежды, любви, люди перестанут стремиться к совершенству, к победе. Дети! Дети не будут ждать от жизни прекрасного! Новый Моцарт извлёкши первые гениальные звуки из фортепиано подумает: " Да ну! Бред какой-то. На вряд ли из этого что-то может выйти." Вера в чудо это не только вера в сверхъестественное. Это прежде всего вера в себя, в своих близких. Нам без неё нельзя.
Машину слегка тряхнуло. Что-то медленно начало проясняться в голове у Ярослава.
– Откуда Вы знаете моё имя?
– Много чего знаю. Не отвлекайся. Скажи, ты веришь в деда Мороза?
– Да … наверное. Или нет. Я не знаю.
– Ясно. Значит так, на ближайшее время ты принимаешь как данность, что дед Мороз существует.
Машина снова вздрогнула, будто на лежачем полицейском. Лампа на потолке мигнула.
– Ааа… и… как?
– Ладно… Слушай и внимай, только не перебивай. Я расскажу тебе историю. Как над камнем солнце светит, а под камнем тень лежит, есть добро и зло на свете, так есть вечность, так есть миг. Таков и наш мир. Всё здесь зависит от точки зрения, а так как они у всех разные, то давным-давно было решено условно разделить мир на три части: Явь, Навь, Правь. Правь – точка зрения правды, жизни и добра. Навь – иллюзии, обмана и интереса. Не стоит быть категоричным к этим сторонам бытия. И у белой берёзы есть черные полосы, и в толще горы порой можно найти золотую жилку. Важны эти части мира, но ещё важнее Явь. Здесь проходит величайшая история, величайшее испытание – человеческая жизнь. Дед Мороз же один из тех, кто должен направлять эту историю.
– Вы сказали: „ один из тех“. Таких как он много что ли?
– Да. А ещё я сказал: „ Не перебивай“. Ну так вот. До недавнего времени он довольно неплохо справлялся. Особенно хорошо у него получался этот праздник. Праздник Нового года. Только представь, что сделал! Не без постороннего вмешательства, конечно, но всё-таки! Люди раз в году собираются вместе, вспоминают друг о друге, радуются. А на вопросы: „Всё ли у них в порядке? Хорошее ли у них настроение? “– несмотря ни на что отвечают положительно.
– Неужели? Даже если кто- то сломает ногу?
– Ну перегнул здесь немного. Не в этом суть. Все желают друг другу светлого будущего, отдыхают. Это время когда душа, невзирая на холод окружающего мира, может отогреться. И вот, несколько лет назад дед Мороз перестал поддерживать Новый год.
– Погодите, но ведь мы всё ещё отмечаем его.
– А тут не всё так просто. Дело в том, что у деда Мороза набран целый штат профессиональных работников, которые могут работать автономно. Целая служба считай.
– Эльфы какие-нибудь?
– Скажешь тоже! Обычные люди. Но дед Мороз им помогал: Ночь новогоднюю растягивал где нужно, погоду соответствующую создавал, письма тоже смотрел, тем, кто "хорошо вел себя в этом году" чудеса рассылал новогодние, ну и часть подарков развозил. А потом прекратил. Если помнишь, примерно тогда же уменьшилось число выходных дней в январе. Каникулы зимние сократились в твоём случае. Если честно, я и сам пытался как-то исправить ситуацию, но получалось, как видишь, не очень.
– А что с ним случилось- то?
– Впал в депрессию. Не видит больше смысла ни в чем. Сидит в своём кабинете. Роется в письмах.
– Он волшебник? Настоящий волшебник?
– Многовато лишних вопросов. Я взял тебя не ради сказок, а ради исправления ошибки. Твоей ошибки.
Слава напрягся. Ошибки. Много он их совершал. Какая же на сей раз?
Константин продолжал:
– Ты отвлёкся на что-то … или на кого-то. Был одурманен. Из-за этого написал гневное письмо.
– А что значит …?
– Одурманить – значит ввести в заблуждение, пустить пыль в глаза. Понимай как хочешь. Я, например, тебя немного одурманил, чтоб ты лучше воспринимал информацию. Не обижайся. А в первый раз это сделали с тобой что бы пробудить гнев. Да … письмо, написанное в таком состоянии лучше не отправлять даже самой худшей почтой. Дабы ты знал, у деда Мороза есть злое Альтер эго – Карачун. Эта его личность не дарит подарков. За хорошее поведение он, разве что, замораживает не до смерти. И твоё письмо может пробудить Карачуна. А тогда смело жди ледникового периода.
Немое молчание повисло в воздухе. Слышалось приглушенное гудение автомобиля.
– Что молчишь, Слава, воды в рот набрал? Пытаешься осмыслить услышанное?
– Не перебиваю.
– А, ну да … Если не хочешь участвовать, то не беда. Действие дурмана скоро закончится, и ты сможешь отправиться на все четыре стороны, правда с больной головой. Нет у меня власти удерживать кого- то из Яви против воли. Правила такие. Что скажешь?
– Я подумаю. Я же смогу … если что … потом …
– Ну подумай, подумай. Полезно.
– Так … а каков план-то?
– Всё очень просто: Доставляю тебя к деду Морозу, ты пытаешься наставить его на путь истинный …
– Это как?
– Как душе угодно. Хоть стишок расскажи. А я тем временем нахожу и уничтожаю письмо. Желательно всё провернуть до того, как его прочитают.
– По дороге перехватить?
– А ты знаешь, каким путём письма попадают туда? Затем я его одурманиваю. Пытаюсь. А ты применяешь всю силу детского убеждения. Дед мороз снова в строю. Все счастливы.
– А я ведь уже не ребёнок.
– Да? Мальчик вырос? Вот уж нет! Ребёнок это состояние души, а не возраст. Но учти: – Константин подвинулся поближе к Славе – У нашего дела есть ряд недоброжелателей. Весьма опасных. Для тебя в частности. Так что будь настороже и чётко следуй указаниям. Смекаешь?
Ярослав сглотнул.
– Вот и славно! Мы, кстати, уже приехали.
Скорая подъехала к небольшому зданию, жавшемуся между двух высоток и остановилась. Выйдя из машины вслед за Константином, Ярослав различил зелёную светящуюся вывеску: "Ресторан быстрого питания «У пяти овечек»". Вдоль тротуара перед ним росли невысокие аккуратно подстриженные деревца с зелёной кроной. По проезжей части редко проносились разноцветные машины. Прохожих почти не было, только одинокий старичок сидел на лавочке неподалёку от ресторана, увлеченно читая газету, и девочка лет десяти стояла на противоположной стороне улицы и уминала рожок мороженного. В руке у девочки был красный воздушный шар, покачивающийся на легком ветру.
– Это ведь уже не Москва? – спросил Слава.
– Угадал. Не Москва. Это знаменитый город N.
– Вы сейчас серьёзно?
– Нет, конечно. Скоро ж праздники. Какая тут серьёзность. Пошли, нам – в это заведение. Гриша, постой на страже немного. Ладно?
Водитель кивнул, вылез из кабины и начал неспешно прохаживаться взад- вперёд рядом с машиной, а Ярослав увлекаемый Константином тем временем зашёл в помещение ресторана.
Первое, что заметил Слава, было полное отсутствие посетителей. Напротив окон стояли пустующие деревянные круглые столы со стульями, ножки которых были выполнены в форме копыт. На стенах висели картинки с барашками, пародирующими творения знаменитых художников. Ярослав видел, как Баран Грозный убивал сына, как бараны на Волге тащили корабль, видел чёрного квадратного барана, занимающего почти всё пространство картинки. За кассой сидел паренёк несколько старше Славы в жёлтой жилетке. Увидев посетителей, он встрепенулся и привстал.
– Здравствуйте, далеко не виделись. – Сказал Константин, отвечая улыбкой на улыбку – Нам как обычно только тихо.
Паренёк выдохнул, будто был до этого напряжён, склонил голову набок и выложил на стойку заказов овечью шкуру, которую, как видно, держал до этого в руках под прилавком невидимой для посетителей.
– Рад слышать. Ваш заказ будет скоро готов. Не шумите.
Подросток развернулся и вышел в неприметную дверь с боку от кассы.
– Садись, – Константин Афанасьевич указал на один из столов – придётся подождать.
– Странно вы заказы делаете. – заметил Ярослав, усаживаясь поудобнее на стул возле стены.
– Ах, это … – Константин неопределённо махнул рукой – Так. Для безопасности. Видел картины?
Слава кивнул.
– Вот если с тем молодым человеком не так заговорить, то одной картиной здесь станет больше. Дальше думай, что хочешь.
Сказав это, Константин Афанасьевич сделал большие глаза и отошёл к стойке. Ярослав хмыкнул. Мысли начинали обретать ясность, и вместе с тем начала пульсировать тонкой иголкой боль в левом виске. Видимо этот аферист не врал про побочные эффекты от дурмана. Чтобы как-то отвлечься, Слава стал глядеть в окно. Было видно уголок газеты, которую читал старичок. Ярослав даже различил обрывок заголовка: " …ам осторожность не помешает."
– Врачам? Нам? Грачам? Непонятно. Ладно, что там ещё?
Водитель скорой всё так же прохаживался неподалёку и нервно поглядывал по сторонам. Девочка с красным шаром смачно облизывала вафельный рожок. Прямо, можно сказать, по-свински.
– Фу, как не культурно!
Внезапно вернувшийся Константин прервал этот спонтанный ход мыслей.
– Значит так, сейчас наша задача попасть ко мне домой, захватить кое-какие вещи. Как мы это сделаем? Объясняю. Если не забыл, я попал к тебе домой по водосточным трубам. Да-да, именно так. Но одно дело самому куда-то попасть, а совсем другое протащить с собой кого-то. Короче говоря, там – Константин Афанасьевич указал на дверь у кассы – стоит специальный колодец. Нырнёшь в него и у меня окажешься. Это кратчайший путь.
– Вы что, типа водяной? Утопиться что ли предлагаете? Извините, я тогда пойду.
– Ай, не говори глупостей! Всё нормально будет. Вот, гляди.
Стена ресторана дрогнула и отъехала в сторону. За ней стало видно помещение наподобие пещеры или древнего храма . Посередь его стояла каменная изгородь высотой в пол метра, выложенная кругом. Внутри круга плескалась вода, из под которой шло слабое голубоватое свечение. Рядом стоял тот самый парень в жилетке и в задумчивости раскачивался с пятки на носок.
– Константин Афанасьевич, можно вас на минуточку? Тут небольшие трудности возникли.
– Что такое? Слава, сиди. Сейчас разберусь. Вообще-то обслуживание здесь обычно довольно быстрое, но если хочешь чего-то особенного, то приходится ждать.
Константин с некоторым раздражением направился к колодцу и уже подойдя обратился к пареньку: „Вы, сударь, здесь не долго работаете, а убить вас уже хочется. В чем проблема?”.
– А может, действительно, бежать отсюда надо? —проснулся голос в голове Ярослава. – Ну их всех. Целее будем.
– А как же Новый год?
– Да без нас обойдётся. Это же, наверняка, специально подготовленные актёры, или банда мошенников, или ещё что похуже.
В левом виске как-то особенно сильно кольнуло.
– И пусть актёры. Мне им верить хочется. У меня распорядок дня знаешь как давно не менялся? Каждый день одно и то же! Даже на выходных никакого разнообразия! Хочется разорвать это несчастное колесо Сансары.
– Ну – ну. Вот распилят тебя по кусочкам и продадут. Скучно ему видите ли! Приключений захотелось! Ты назвал этого человека аферистом, а ведь сам о-го-го какие планы проворачивал! Вспомни, год назад, когда была школьная дискотека. Ты всё это время мог сам разнообразить свою жизнь. Мог ходить на конкурсы, заниматься усиленно спортом, сочинять стихи и много чего ещё. Не нужны тебе приключения, раз сам их не искал. Беги отсюда, пока не поздно.
– Замолчи. Я сам решу, что мне делать.
Голос притих.
– Совсем спятил – подумал Ярослав – сам с собой спорю. Хотя, чисто теоретически, если попробовать сбежать, тут этот Гриша дежурит…
В это время водитель скорой напрягся: глаза его расширились, кулаки сжались. Он резко повернулся в сторону и что-то прокричал. Этот крик был слышен через оконное стекло, но, к сожалению, неразборчив. Слишком поздно Слава понял, что было причиной беспокойства водителя. Из-за поворота улицы внезапно возник грузовик и на полной скорости двинулся в сторону ресторана. Гриша, несмотря на вспучившиеся под рубашкой мускулы, оказался неспособным помешать нескольким тоннам металла, и они просто снесли бедного водителя, равно как и стену пяти овечек. В последний момент Ярослав рванулся со стула, закрывая голову руками, но оказался недостаточно быстр. Его задело. Сильно задело. Сам момент удара Слава не запомнил. Помнил только жгучую боль в левой ноге, как он лежал среди обломков и как грузовик перетёк в человекоподобную форму. Фары стали поблёскивающими глазами, бампер – клыкастой улыбкой, а корпус с колёсами превратился в подобие тела крупных размеров. Существо было похоже на кусок серого пластилина, из которого тщетно пытались что-то слепить: его черты постоянно менялись понемногу, хотя общий образ и оставался неизменным.
– Я опять не успел.
Слава попытался подняться. Упал. Режущая сознание боль в голени. Горящий висок. Склонившаяся набок улыбка. Горящие глаза. Пол, усыпанный битым стеклом.
– Надо двигаться.
Тянущаяся серая рука. Лежащее рядом потрёпанное тело Григория.
– Не встать.
Удаляющийся визг девчонки на улице. Шелест перелистываемых страниц газеты. Метнувшаяся тень и голос:
Спокойно, я рядом.
Сантиметрах в сорока над собой Ярослав различил медленно поворачивающееся против часовой стрелки лицо Константина Афанасьевича. Чуть поодаль неподвижно стояло серое создание, протянув когтистую лапу. Самому пошевелиться тоже не удавалось.
– Это – шишига.
Константин не разжимал рта, однако слышно его было прекрасно.
– Много нечисти ходит по миру, и значительная её часть предпочитает лакомиться человеческой жизненной силой. Это и банники, и болотники, и даже домовые. Многие из них, честно говоря, ведут себя хищнически. Этот вот, например. Приспособился, понимаешь, к современности. Отъелся. Скорее всего на общественном транспорте. Постарайся не прикасаться к нему и останешься цел. Двигайся к колодцу. Пошёл!
Время резко ускорилось. Славу оттащило ко входу в пещеру. Константин, который, как оказалось, находился в прыжке, завершил вращение и свободной рукой подрубил шишиге ноги, будто то была не рука, а острый клинок. Тварь взревела. Константин Афанасьевич взмахнул тростью, и в воздухе возник лиловый светящийся шар размером с футбольный мяч. Шишига ударил Константина внезапно удлинившейся лапой, тем самым впечатав его в потолок. Шар, висящий в воздухе треснул и рассыпался, словно хрупкий камень.
– Ты как, цел? – спросил у Славы подбежавший паренёк. – О! Да у тебя нога сломана! Непорядок. Сейчас подлатаем.
– Мне туда надо. – Ярослав кивнул на колодец.
– Куда тебе в таком состоянии! Сиди здесь, не дёргайся. Вот.
Парень достал из кармана жилетки фиолетовую скляночку.
– Выпей отвар целебный за счёт заведения – сразу полегчает. Я, кстати, Арсений.
– Ярослав.
– Очень приятно.
Тем временем серая слизь начала обволакивать Константина Афанасьевича. Ноги шишиги приросли на место. Теперь он стоял и вдавливал Константина в потолок, а сам всё так же улыбался и похихикивал.
– Да провались ты!
Константин Афанасьевич, уже почти целиком покрытый серой, от соприкосновения с ним дымящейся дрянью, высвободил одну руку и метнул трость. Клюв ворона на рукояти угодил твари прямо в светящийся глаз. Шишига вздрогнул, бросил Константина и отпрянул. Тело его раздулось пузырями и вдруг с хлюпаньем лопнуло. Трость вернулась к владельцу. Константин удивительно легко, для человека, от которого остался свежий отпечаток на потолке, подскочил к ребятам.
– Шкуру! Быстро! – взглядом он указал на мычащие и пытающиеся собраться воедино куски тела шишиги.
Слава отметил, что Арсений как-то торопясь забрал склянку и спрятал в карман.
– Сию секунду.
Парень молниеносно схватил с прилавка овечью шкуру и … накинул её на Константина. Трость грустно стукнула несколько раз об пол и затихла. Константина Афанасьевича притянуло к стене. Он начал сливаться с ней, врастая в камень, становясь его частью, шкура приросла к туловищу, одетому в порванный костюм, кисти рук начали превращаться в копыта.
– Ах ты гад! – Константин рванулся, отчего воздух вокруг дернулся, как при взрыве, однако освободиться не получилось. Лишь превращение ощутимо замедлилось. – Предатель! Врёшь, нас так просто не возьмёшь.
– Возьмём – возьмём. И не таких брали. Чтоб ты знал, на вашей стороне я никогда и не был. Забавно вышло правда? Эй, там! Хватит отдыхать. Не бросай надкусанное.
Шишига недовольно ворча стёкся воедино по частям, только левый глаз никак не хотел восстанавливаться. Существо переступило через стойку заказов, подошло к Константину, принюхалось и прорычало что-то Арсению.
– Чего? Свежатинки захотелось? О! Поверьте, в нашем ресторане мясо самое свежее. Вон, ещё ползает. Верно Слава?
Ярослав уже успел доползти до края колодца и теперь с усилием пытался перевалиться через борт.
– А ты упорный. Спокойно, не трепыхайся.
Арсений подбежал к Славе и приподнял его за волосы.
– Нет – нет. Новогоднее чудо ещё надо заслужить. Ни ты, ни человечество этого увы пока не сделали.
– Странно, а я всегда считал, что каждый должен быть счастлив.
– По всей видимости, ты просчитался. Арсений рывком прижал Ярослава к стене колодца и запрокинул его голову через край, обнажив горло.
– Ну ка, Шиш, иди сюда. У меня для тебя есть подарок. К Рождеству или к Новому году ты уж сам реши.
Шишига радостно подскакал к Славе, нетерпеливо облизываясь.
– Думаешь, это мужественно – убивать беззащитного? – раздался усталый голос Константина Афанасьевича.
– Чё?
– Ты, наверно, мнишь себя каким-то артистом или, может, фокусником. А ведь ты даже не знаешь с кем связался и во что ввязываешься.
– Нее, я отлично знаю.
– Я – кошмар, летящий на крыльях ночи. Я – десница судьбы. Я – навязчивая мысль, что постоянно возвращается. Я! – голос Константина сделался таким громким, что почти оглушал – Я – самый страшный сон работников пенсионного фонда!
– Эк тебя разнесло. – усмехнулся Арсений. – Ну и кто же ты?
– Кощей Бессмертный. Сгинь.
Тут вода в колодце вспенилась, забурлила и ударила мощной обжигающей струёй по шишиге и Арсению. Серую тварь размыло и разжижило так, что останки его под непрерывным напором стали вытекать за пределы ресторана через им же проделанную дыру. Арсений же какое-то время истошно кричал, прижатый потоком кипятка к стене пещеры, и извивался всем телом. Вскоре его вопли стихли. Славу вода не обожгла, а осторожно приподняла над полом и втянула в колодец, увлекая далеко-далеко. На этом её буйство закончилось. Гладь воды успокоилась и продолжила лить мерный голубоватый свет. Кощей напрягся и с усилием оторвался от стены. Тяжело вздохнув, он доковылял до колодца и прыгнул вниз вслед за Ярославом. Тихо стало у пяти овечек. Пусто. Старичок сложил газету и поднялся с лавочки. Оглядев дыру в стене ресторана, он покачал головой, сказал: „ Эхе-хе-х“– и отправился куда-то по своим неведомым делам
