Kitabı oku: «Командировка», sayfa 2
– Дела не у меня, а у моей подруги. Она получила заказ от хозяина этого дома. Видимо, она уже закончила переговоры и зовет меня, – спокойно ответил я.
Зомби смотрел на меня странным застывшим взглядом. А потом медленно произнес:
– Хозяин этого дома мертв, а меня хотят поймать и навесить на меня его убийство.
Он резко повернулся и быстро скрылся в темноте.
Более странную встречу трудно было представить. Понятно, что человек действительно был в наркотическом опьянении. Иначе как можно было объяснить его бредовые речи?
Я направился к дому. Вероника ждала меня на тропинке. В руках у нее были какие-то увесистые свертки. Увидев меня, она радостно воскликнула:
– Ну, наконец-то! Я уже испугалась, что ты как-то уехал без меня. Возьми эти образцы, помоги донести их до машины.
Не знаю почему, но я не стал ей рассказывать о встрече у пруда. Возможно, не хотел ее отвлекать от зарождающихся творческих планов. Ведь именно за их осуществлением она сюда и приехала. Она была поглощена новым проектом и собиралась даже ночью работать над материалами, которые прихватила из дома заказчика.
Глава 6
Вероника ехала уверенно, лишь иногда теряла внимательность и позволила всего несколько водительских косяков. Например, подъезжая к центру, она не заметила вступившего на пешеходный переход человека, и машину остановил неизвестно откуда появившийся сотрудник ДПС. Он попросил предъявить документы. И дело бы кончилось плохо, если бы не ослепительная улыбка Вероники. В сочетании с виноватым взглядом эта улыбка произвела на молоденького сержанта такое впечатление, какое может произвести на циркового медведя хлыст дрессировщика или закинутое в его рот угощение. Он пробормотал какое-то несвязное предостережение и вернул документы.
Вероника хотела высадить меня у метро, но я спросил:
– Есть кому тебе помочь донести эти свертки, ведь они довольно тяжелые? Я мог бы помочь.
Она засмеялась:
– Какой хороший способ попасть к девушке домой. И одновременно все о ней узнать!
Потом уже серьезно добавила:
– К сожалению, мне все это приходится таскать самой. Я тебе говорила, что живу с братом. Он старше меня на три года и потому стремится контролировать все мои знакомства. При этом он забывает о том, что сейчас мне приходится его контролировать в куда большей степени. После аварии он может передвигаться только в инвалидном кресле. Но можно сказать, что ему повезло. В той аварии наши родители погибли, а он «всего лишь» сломал позвоночник. Я стараюсь лишний раз не напоминать ему об его несчастье и подыгрываю ему, изображая маленькую послушную сестричку.
Вероника достала телефон и позвонила:
– Леша, привет! Я уже у дома. Сейчас мой приятель поднимется со мной, чтобы помочь мне донести сумки.
Мы вместе вышли из машины и подошли к двери парадной.
Дом Вероники, как и все прочие здания этого района города, привлекал величественным фасадом с богатым декором эпохи модерна. Кокетливые женские головки, изысканно переплетенные стебли каменных лилий уже изрядно пообтерлись и по облупились. Но эта запущенность не отпугивала, а придавала зданию определенный шарм элегантной старины.
Эти дома, стоящие на улицах, примыкающих к легендарному Невскому проспекту, вызывали зависть заезжих провинциалов к их обитателям. Восторженным туристам было невдомек, что за роскошными фасадами скрываются обшарпанные стены подъездов, называемых здесь парадными, длинные коридоры коммуналок и окна, смотрящие во дворы-колодцы.
Лифт не работал. Пришлось подниматься на четвертый этаж по высоким лестничным пролетам. Перед массивной дубовой дверью Вероника остановилась и нажала на кнопку звонка. Не дожидаясь ответа, она достала ключ и открыла дверь.
Мы вошли в просторный коридор с высоким потолком. Квартира не была коммунальной, хотя явно была большой – не менее трех комнат.
– Это квартира нашего дедушки, – как бы прочитав мои мысли, сказала Вероника, – После революции здесь была коммуналка, но в блокаду никто из соседей не выжил. Дедушку уплотнять не стали из-за его заслуг перед государством.
– Тебе, как всегда, сразу надо выложить все семейные тайны, – раздался голос из конца коридора, и откуда-то справа выехала инвалидная коляска с сидящим в ней молодым человеком.
На вид ему было лет 25. В его облике не было ничего, что бы указывало на нездоровье. Если бы не инвалидная коляска, то можно было бы подумать, что перед вами студент какого-нибудь престижного вуза, стиляга, присевший в кресло отдохнуть. Таких можно часто увидеть на молодежных тусовках: одет с иголочки и модно подстрижен. Его голубые глаза ярко выделялись на фоне загорелой кожи.
– Моя сестра всегда старается в любой вопрос внести ясность, – сказал он, обращаясь ко мне.
Потом добавил:
– Рад знакомству. Алексей, можно просто Алекс. Проходите в комнату. Я поставил чайник.
– Спасибо. Ты как всегда внимателен. Мы с удовольствием почаевничаем, – сказала Вероника, рукой взъерошив безукоризненную прическу Алексея.
Мы прошли в комнату вслед за покатившейся коляской. Трудно было придумать что-либо более несовместимое, чем облик Алекса и Вероники с видом интерьера этой квартиры. Массивная старинная мебель, тяжелые шторы, казалось, не менялись десятилетиями и разместились здесь одновременно с постройкой дома.
Только мерцающий голубым светом электрический чайник и стоящий на секретере открытый ноутбук хоть как-то оправдывали присутствие этих молодых людей внутри этой обстановки. Впрочем, мысль об их неуместности в квартире исчезла, как только мы сели пить чай. Я позавидовал той непринужденности общения, которой обладали Алекс и Вероника. Через минуту мне уже казалось, что я знаком с ними долгие годы.
Алексей рассказывал о своей работе. Он так же как и сестра, был художником. Только если девушка занималась ландшафтным дизайном, молодой человек разрабатывал новые модели мебели. Сейчас он был озабочен разгадкой какой-то хитрой конструкции: вмонтированного в мебель тайника, которую придумали еще в средневековье. Богатый заказчик хотел использовать это приспособление в своей новой мебели, стилизованной под старину. Алексею никак не удавалось расшифровать и воспроизвести эту средневековую затею.
– Не видел ли ты где-нибудь что-либо подобное? – обратился ко мне Алекс и протянул листок плотной пожелтевшей бумаги.
На листке был нанесен карандашный рисунок какого-то предмета мебели. Это был массивный шкаф или секретер с двумя резными дверцами. Алексей протянул мне еще один листок, на котором был изображен разрез того же секретера. Было понятно, что конструкция предполагала несколько потайных разделов внутри шкафа, о наличии которых несведущему человеку невозможно было догадаться. Чтобы понять способ скрытия этих потайных «карманов» нужны были еще какие-то разъяснения. Необходим был хотя бы один дополнительный рисунок. Но он не сохранился, и Алексей сейчас бился над разгадкой этой тайны.
Мы молча рассматривали рисунки. Мне показалось, что Алексей ждет от меня какой-то подсказки.
В наступившей тишине я услышал какой-то необычный высокий звук: будто кто-то пытался звонить в маленький колокольчик. Звук был похож на мелодичный звон хрусталя, когда тот демонстрируют покупателю в магазине.
– Снова Серафима Аркадьевна люстру пытается мыть, – сказала Вероника, заметив, что я прислушиваюсь к этому звуку.
– Наша соседка периодически пытается наводить порядок в своей квартире. Только почему-то вдохновение у нее появляется ближе к ночи, – сказал Алекс.
– Ночь – ее время. На метле она по возрасту уже летать не может. Пусть по ночам хоть тараканов гоняет, – с улыбкой добавила Вероника.
Когда я уходил, провожал меня все тот же тонкий, долгий, мелодичный звон.
Глава 7
Такое яркое солнечное утро выдалось впервые с начала лета. Обычно серый полумрак белых ночей сменялся на сероватую же дымку дня. Казалось, что сегодня солнце вырвалось из-за завесы туч и старалось как можно быстрее вылить весь свой свет, пока серая пелена не прогонит его снова с небосклона.
Я решил сегодняшний день провести как можно более продуктивно и сделать все накопившиеся дела, которые давно откладывались «на потом».
Во-первых, мне надо было забрать машину из ремонта. Это был первый пункт в моем мысленном списке дел.
Машину ремонтировал частный автослесарь Петр, обосновавший свой кустарный цех в чудом сохранившемся с советских времен гараже. Работал он добросовестно и был скромен в материальных запросах. Поэтому все мои знакомые постепенно перекочевали из сервисов к нему.
Каждый раз, когда он возвращал мне машину после очередной поломки, он говорил:
– Собирай деньги на нового коня. Этот скоро откинет копыта.
На сей раз он не сказал этой привычной фразы. Видимо, необычно солнечное утро вывело его из привычного философского настроя, и он мог только вспоминать, как лет 20 назад было лето, когда солнце светило 3 месяца к ряду.
Пришлось подождать, пока Петр приготовит машину к выдаче. Каждый раз он, как художник, не мог остановиться и считал необходимым сделать последний штрих: протереть зеркала, поправить дворники и т.п.
У меня же не выходила из головы вчерашняя встреча с Зомби.
Пока Петр колдовал вокруг моей машины, я загуглил адрес дома, над ландшафтным дизайном которого начинала работать Вероника. Этот дом находится по соседству с домом антиквара. Значит, нумерация будет такая же четная.
Результат ошеломил меня: страница за страницей открывала кричащие заголовки: «Убийство в элитном поселке», «Убийца пока на свободе», «Загадочная смерть» и т.д.
Я открыл первую попавшуюся на странице строчку. И прочитал следующую статью:
«… Жестокое убийство случилось вчера рано утром . Это происшествие можно назвать самым загадочным убийством последних лет. Трудно поверить, но произошло это почти на виду у жителей почти десятка домов. Убитый жил в элитном поселке, расположенном в черте города. В этом поселке всего лишь две улицы. Все дома снабжены видеокамерами, а соседи хорошо знают друг друга. Несмотря на это, преступнику удалось проникнуть на территорию незамеченным.
Нам удалось побеседовать с одним из сотрудников, ведущих дело. Он дал нам лишь краткие сведения:
– Убитый – бывший торговец антиквариатом Альберт Фомин. Он общался только с помощниками по хозяйству и несколькими приятелями. Родственников и близких друзей у него не было.
Имя Альберта Фомина хорошо известно в среде коллекционеров. Он известный эксперт в области искусства. Несмотря на то что он уже давно отошел от дел, специалисты к нему продолжали обращаться с разными вопросами. В свое время он был способен только с помощью лупы без специальной аппаратуры распознавать самые искусные подделки. В последние годы убитый отказывался давать консультации, вел замкнутый образ жизни.
Нам также удалось побеседовать с единственным человеком, общавшимся с убитым накануне несчастья. Это помощник по хозяйству, который ухаживал за участком. Он рассказал нам интересную историю:
– В понедельник вечером к дому подъехал фургон доставки. Два мужчины вытащили из него тяжелый старинный сундук. Адреса отправителя не было. Я расписался в накладной. Перед тем, как занести посылку в дом, я попросил грузчиков открыть сундук: вопросам безопасности хозяин уделял много внимания. Я убедился в том, что сундук пуст, и позволил внести его в вестибюль. Хозяин был удивлен такой посылкой. Было понятно, что он ее не ждал.
О непричастности садовника к убийству свидетельствует запись видеокамеры. Альберт Фомин был жив после ухода садовника. На видеозаписи видно, как спустя час он выходит на террасу.
Связь между посылкой и трагическим происшествием устанавливается.
Мы опросили одного из известных специалистов. Он предположил, что хозяин сундука прислал вещь прямо домой к эксперту, в надежде, что тот из любопытства осмотрит незнакомую вещь и даст свое заключение об ее подлинности.
Истекающего кровью Альберта Фомина обнаружила домработница. Когда полиция прибыла на место происшествия, эксперт был еще жив и успел повторить последнюю фразу преступника:
– Я не нашел то, что мне было нужно…
Преступника поймать не удалось, его следы теряются около пруда. Имя предполагаемого убийцы установлено, но полиция пока держит его в секрете».
После прочтения этой статьи мое приподнятое настроение, подаренное редким солнечным утром, начало быстро улетучиваться.
Я чувствовал, что события последнего дня как-то связаны между собой. Знакомство с Артуром Борисовичам, его неожиданное предложение, статья об убийстве его ближайшего соседа, встреча у пруда с Зомби – все это звенья одной цепи.
А самая главная мысль, которая терзала мое сознание: вольная или невольная причастность Вероники ко всем этим происшествиям. Случайно ли она появилась рядом с этим злосчастным коттеджем и не грозит ли опасность ей?
Глава 8
Из всех пунктов созидательного плана по переделыванию всех срочных дел, составленного мною мысленно утром, был выполнен только первый. Думать об его продолжении я уже не мог. Надо было найти хоть какую-то зацепку и начать раскручивать узлы, которые грозили превратиться в один безнадежно запутанный клубок. Дела снова отодвигаются на туманную перспективу.
Я расплатился с Петром. Он, похоже, был обижен поспешностью, с которой я сделала это.
Был нарушен ранее принятый ритуал в виде обсуждения темы: «как было, как стало». Но я не мог отвлечься от одолевающих меня мыслей.
– С чего началась эта череда странных происшествий? – задавал я себе вопрос.
– Пожалуй, знакомство с Артуром Борисовичем явилось тем триггером, который нарушил монотонность моей жизни, – последовал мысленный ответ.
Дальнейшие рассуждения привели к неизбежному выводу о том, что надо начинать с самого начала. С открытки. Необходимо выяснить, каким образом открытка попала к дяде, и подробнее изучить этот прямоугольник плотной бумаги. Благо, что я предварительно ее сфотографировал.
Я завел мотор и отправился к дяде. Рядом с его домом работали два дворника, старательно отмывая следы вчерашнего пожара.
Я с порога начал рассказывать ему обо всех событиях вчерашнего дня и о статье, которую я прочитал в ожидании получения автомобиля после ремонта.
Самая привлекательная для меня черта дядюшки заключалась в его удивительном самообладании. Никогда я не видел его раздраженным, выражающим бурную радость или досаду. Ровный спокойный тон, интеллигентное лицо располагали людей.
Наиболее самонадеянные люди принимали его безукоризненную вежливость за податливость чужой воле и пытались влиять на него в своих целях. Но они всегда бывали быстро разочарованы: дядя отличался способностью виртуозно поставить на место кого угодно. Причем человек, опрометчиво покусившийся на его независимость, только спустя какое-то время начинал понимать, как изысканно и безнадежно его отшили. Особенно часто такие вещи случались с женщинами.
Завидный холостяк тревожил многих из них именно своим статусом свободного мужчины. Сначала дядя успешно отражал атаки сослуживиц. Потом они, убедившись в безнадежности своих усилий, подключили своих подруг, сестер, племянниц. Со временем его оставили в покое, удовлетворившись положением добрых знакомых и приличных сотрудников.
Были ли у его романы? Я не знаю. Эти темы мы обходили при своем вполне дружеском общении. Наверное, были. Но они, видимо, остались в прошлом и влияния на сегодняшнюю жизнь не оказывали никакого.
Дядя оставался верен себе. На протяжении всего моего рассказа он не выразил никаких эмоций: слушал спокойно, лишь изредка задавая сопутствующие вопросы.
– Ты прав, – сказал он после того, как я закончил свой рассказ, – начинать надо с открытки. Давай ее посмотрим еще раз.
Я достал телефон, чтобы найти нужный снимок. Снимок не находился. Я быстро перелистывал кадр за кадром, но снимка не было. Он исчез.
– Еще один штрих в картине маслом, – сказал дядя, – Значит, не все так просто с этой открыткой. Ты прав, начинать надо с нее. Поедем к Григорию, узнаем, откуда прилетела эта птичка.
Склонность к метафорам возникала у дяди в минуты напряженной умственной деятельности. Я же впал в оцепенение. Могло быть только две причины исчезновения фотографий: или у меня развивается паранойя, или кто-то их стер из моего телефона.
Размышлять было некогда. Мы уже спускались к машине.
Григорий, один из членов дядюшкиного кружка, жил на другом конце города. Он коллекционировал ключи и замки. Григорий был самым молодым из всей коллекционерской компании. Ему было около 60-ти. На пенсии он был уже давно. Григорий – бывший военнослужащий.
Дядя предупредил, что в данной время Григорий находится в дурном расположении духа. А это значит, что при общении с ним надо больше молчать, а говорить и задавать вопросы можно только при острой необходимости. Причиной плохого настроения обычно равнодушного к земным благам Григория стала, как ни странно, хозяйственная неприятность.
Обычно лето Григорий проводил в деревне под Псковом. Несколько лет назад он решил заняться пчеловодством и установил там десяток ульев. Прошлой зимой, когда он на несколько дней уехал в Питер, ударили морозы, и все его пчелы перемерзли.
Сейчас Григорий пребывал в депрессии по поводу краха своего предприятия, но надежды на возобновление дела не оставлял, о чем свидетельствовал массивный значок начала 20 века «Съезд пчеловодов города Смоленска» по-прежнему красовавшийся на его груди.
Я как-то спросил у него:
– А почему Вы носите значок смоленских пчеловодов, а не псковских?
– Пчелы не знают границ губерний, как и прочих границ- ответил Григорий.
Было понятно, что ему просто удалось достать только именно этот старинный значок. Возможно, что у псковских пчеловодов съезды не проводились, и подобный значок просто не был выпущен.
По дороге дядя рассказал мне, как открытка ему досталась от Григория: тот предложил ее выменять на амбарный кованый ключ, хранившийся у дяди еще со времени его стройотрядовской юности.
Кто бы мог предположить, что ключ из далекой алтайской деревни станет тем концом ниточки, с которой начнется распутывание большого клубка из тайн и опасностей.
Глава 9
У дядюшки тоже имелся собственный стиль звонка в дверь: один звонок, за которым следовала пауза, затем 2 коротких звонка подряд и после паузы еще один длинный.
Григорий нас ждал. Он открыл дверь сразу.
– Вы могли бы и не приезжать, сказал он, выслушав дядю, – Я мог бы сказать и по телефону про эту открытку. Тем более что рассказать про нее смогу немного.
– Мы с племянником в последнее время, по возможности, стараемся не посвящать телефон в свои дела, а общаться с добрыми друзьями очно. К тому же в живом разговоре всегда возникают неожиданные повороты, которые могут привести к истине, – ответил дядя.
– Я купил ее на блошином рынке у Пети Пардона, – буркнул Григорий.
Я не был знаком с Петей Пардоном, но неоднократно слышал это имя. Его личность была широко известна среди коллекционеров. Этот крепко пьющий мужичек продавал все, что находил в одному ему известных местах. Преимущественно это были помойки. Старые книги, мясорубки, выбивалки для ковров, монеты, детали самоваров, тарелки со сколами и с въевшейся грязью – все это можно было встретить на «прилавке» у Пети. Он называл это все винтажом. Прилавок представлял собой перевернутые деревянные или картонные ящики.
Изредка в Петином ассортименте встречались действительно стоящие вещи. Поэтому коллекционеры не упускали его из виду в надежде перехватить раритет. Но чаще Петя старался всучить какой-нибудь грязный хлам. За привычку повторять при этом:
– Пардон! Пардон! – он и получил свое прозвище.
– Если тебе нужны еще такие открытки, лучше обратись по другим адресам. У Пети такая открытка была одна, я поэтому и обратил на нее внимание. Эта явно попала к нему случайно, не с помойки. Она была чистая и не мятая. Там еще пара вещей интересных была, Петя сказал, что их все один человек принес. Я не собирался ее покупать, но у него был вот этот ключ, – Григорий показал большой ключ с головкой причудливой формы,
– Петя, зная, что мне нужны такие вещи, заломил непомерно высокую цену. Я долго пытался его уговорить немного сбросить. Но он уперся и ни в какую. Потом заявил, что вместо скидки он отдает мне эту открытку, – раздосадованно добавил Григорий.
– Я все-таки попробую узнать: откуда она у него появилась, – произнес дядя.
– Да не скажет он ничего. Ты же знаешь: у него одна песня: «Купил за очень дорого, а продаю, пардон, себе в убыток». Давай лучше я поеду с вами. Сегодня среда, он там с утра до вечера будет стоять. Вместе, может быть, его раскрутим.
Мы уселись в машину и поехали на Блошиный рынок.
На блошином рынке было мало продавцов и еще меньше покупателей. Это в субботу и воскресенье утром здесь не протолкнуться. В этот день здесь бойко идет покупка, продажа, обмен всего и вся.
А сегодня торговцы скучали. Они лениво скользили взглядом по прилавкам соседей, по одиночным фигурам слоняющихся людей, которые явно не были настроены стать покупателями.
Петя Пардон стоял у самодельного столика недалеко от входа. На его голове была нахлобучена шляпа с мятыми широкими полями, скрывающими лицо. Он, видимо, нашел какой-то новый источник старых вещей, и на его прилавке красовалась целая гора хохломской посуды. Петя явно нарушал концепцию собственной торговли: торговать только разными случайными вещами. И до такой банальности, как современная хохлома или гжель, Петя не опускался никогда.
Мы подошли ближе. И вдруг все мои спутники застыли на месте. Оказывается, у столика стоял не Петя, а какой-то незнакомый мужик.
– А Петя где? – удивленно спросил Григорий.
Мужик сдвинул шляпу на затылок, чтобы поля не мешали рассматривать нас. И только потом ответил:
– Его уже давно не видно. Дня три. Никто не знает: когда он появится. Мне он иногда разрешает пользоваться этой точкой.
Мужик явно лукавил. Все знали, что Петя свято оберегал свое торговое место, и даже в выходные, которые он сам себе периодически устраивал, никому не приходило в голову занимать его.
Григорий молча отодвинул большую тарелку со стоящими на ней расписными рюмочками и взял в руки выглядывающие из-под нее металлический жетон с отштампованным номером «67» и надписью: «Дежурный дворник».
– Ты хочешь сказать, что он тебе весь свой бизнес передал? – спросил Григорий с угрожающе ироничной ноткой в голосе, – Ты же не будешь спорить, что эта вещица из Петиного хозяйства? Я к ней в прошлый раз присматривался. Не думаю, что ему понравится, что ты торгуешь его вещами. В этом надо разобраться.
Григорий достал из кармана телефон и начал искать какой-то номер.
Все-таки многолетний опыт общения с призывниками научил Григория добиваться желаемых ответов.
– Да, это Петин товар. А зачем этим вещам пропадать? Я подумал, что Пете он без надобности: он никогда не исчезал так надолго. Значит, у него серьезные проблемы, – раздосадованно ответил мужик и добавил: – Деньги я ему отдам, если что-то из его вещей продам. Только шум не поднимайте.
– Тогда рассказывай все, что знаешь о том, откуда Петя взял последнюю партию товара, – приказал Григорий.
Мужик начал издалека. Я подумал, что страх перед Григорием был напускным. Ему просто нужны были собеседники в этот безнадежно скучный для торговли день.
Глава 10
Знакомство Жоры (этим именем представился мужик в шляпе) с Петей Пардоном едва ли можно было назвать случайностью. Они делали ежеутренний обход помоек на одних и тех же улицах. Рано или поздно они должны были встретиться.
Только для Жоры этот обход носил менее интеллектуальный характер: он искал цветной металл. Удивительно, но народ до сих пор выбрасывает на помойки алюминиевые бидоны и медные тазы. Эти предметы и были основной добычей Жоры.
Главное, надо было успеть до того времени, когда мусорные машины не начнут громыхать контейнерами в питерских колодцах. Или отряд конкурентов не вытащит из недр помойного бака самое ценное.
Серьезных конкурентов было немного: 2-3 человека. Они приходили очень рано: надо было успеть до четырех часов утра, иначе потом набегут пробудившиеся с бодуна синьки, которые гребут все подряд и только портят хорошие вещи.
Бывали удачные дни. Например, однажды молодежь из какого-то офиса вдруг начала выбрасывать старые телевизоры, мебель, технику. Это был хороший улов.
В тот же день, как назло, попадалась одна мелочевка. Удалось найти какую-то маленькую потрепанную дамскую сумочку с крупной металлической застежкой. Застежка была приделана так крепко, что оторвать ее от кожаной основы не удалось, и пришлось взять с собой всю сумку. Там же Жора подобрал и совершенно ненужную ему вещь: гобеленовый коврик с бахромой. Коврик был вытерт с одного угла, но основная композиция: пляшущие то ли цыгане, то ли испанцы сохранилась.
Хозяевам коврика было жалко бросать его в мусорный бак. Они надеялись, что такая полезная вещь еще послужит новому владельцу. Поэтому они положили аккуратно сложенный коврик на столбик рядом с помойкой. Жоре коврик был не нужен, но его тронула красота и беззаботность изображенных людей.
– Повешу на кухне,– подумал он, – Пусть они понервничают.
«Они» – его соседи по коммуналке, с которыми много лет продолжалось жесткое противостояние. Жора был уверен, что эти «понаехавшие» глухи к истинной красоте и будут против размещения коврика на общей кухне.
Его размышление прервал вежливый вопрос:
– Пардон, Вам очень нужен этот коврик?
К Жоре обращался щуплый человек. У него в руках была большая сумка и профессиональная палка с крючком для извлечения вещей с глубины контейнера.
– Очень, – буркнул Жора.
Так началось знакомство, переросшее в сотрудничество.
Коврик Петя поменял на тяжелую металлическую блямбу от какой-то допотопной сантехники. Это не был цветной металл, но коврика она стоила. Такой же бартер был произведен и с сумочкой.
В дальнейшем между двумя профессиональными помойщиками было достигнуто соглашение о совместной деятельности. После небольшого обучающего семинара Жора стал поставщиком Пети Пардона.
Со временем Жора даже получил ключ от Петиной квартиры. Он мог в любое время приносить найденные вещи и даже ночевать здесь. Сближало еще то, что они оба были людьми в меру пьющими. Так, во всяком случае, считали они сами. Приятелей, пьющих без меры, и у того, и у другого было гораздо больше.
Григорий оказался прав. Источником последнего поступления товара не была помойка. Открытку и несколько старинных предметов, в числе которых был и жетон дежурного дворника, принес с блошиного рынка Петя Пардон. Показывая Жоре эти вещи, он сказал:
– Бизнес расширяется. Пардон, теперь ты сам будешь обрабатывать наши помойки, а я налаживаю новый канал. Мне надо будет раз в неделю ездить и забирать товар. Обещают очень хороший процент с продаж. Будем работать по типу маркетплейсов, ну, типа комиссионки. Вот что сегодня дали на продажу, – с этими словами он вывалил вещи из пакета.
Открытку Жора запомнил, потому что на ней был нарисован пейзаж, напоминающий места его службы в армии.
– А почему он сам не продает эти вещи? – спросил Жора.
– Он работает у одного олигарха, присматривает за его хозяйством. Заниматься такой мелочью у него нет времени, а хлама много скопилось. Да и какое мне дело до его планов? Меня устраивает его предложение, остальное не мои проблемы, – ответил Петя.
Жора не стал больше задавать вопросов. Действительно, у каждого свои тараканы в голове и грабли на дороге жизни.
Через неделю после этого разговора Петя пропал. Он должен был поехать за очередной партией «винтажа» и исчез.
Жора продолжал свой промысел. Обычно он приносил много вещей. Петя тут же производил первичный отбор. Вещи, представляющие коммерческую ценность, оставались в крохотной квартире. Остальное возвращалось на помойку.
За время отсутствия Пети неразобранные вещи быстро скапливались, вызывая беспокойство Жоры. Он даже подумывал носить находки в собственную комнату в коммунальной квартире, но оттягивал этот момент, предвидя очередной скандал с соседями.
То, что Жора вышел на блошиный рынок торговать под брендом Пети Пардона, расценивалось им как акт дружеской помощи. Подозрения Григория в использовании в корыстных целях достижений Пети оскорбили его.
Закончив свой рассказ, Жора стал в позу Наполеона, скрестив руки на груди, и сказал:
– Больше мне добавить нечего, – так он когда-то заканчивал каждый урок обществознания в гуманитарном колледже, который был последним местом его официальной работы.
Поняв, что больше от Жоры больше ничего не добиться, мы отошли от его прилавка.
Глава 11
Наше расследование пока не привело к каким-либо результатам. От Жоры мы лишь получили информацию о том, что Пете принес открытку неизвестный мужчина, работающий в обслуге какого-то олигарха. Правда, по представлениям Пети, олигархом мог считаться любой человек, имеющий машину возрастом менее 15 лет и чистый костюм.
– Надо попытаться добыть видео этой площадки, – сказал Григорий, указывая на камеру, установленную у входа на рынок.
Он тут же начал звонить кому-то из своих многочисленных знакомых. Казалось, что половина Питера или служила, или училась вместе с Григорием.
Записи Григорию обещали дать, но предупредили, что без указания точного времени отсматривать их будет непросто.
Следовало признать, что надежда на получение ответа на наши вопросы была почти призрачная. Даже если эти записи удастся добыть, то вычислить нужную личность будет очень сложно: у Пети была чрезвычайно широкая клиентура. И все же пренебрегать этой возможностью не следовало.
Мы уже собрались выходить с территории рынка, но дядю привлек небольшой прилавок с целыми альбомами открыток. Григорий тоже побрел к небольшому стенду с навешанными на него железками. Я приготовился к долгому ожиданию.
И тут я заметил, что какая-то женщина машет мне рукой, приглашая подойти. Она стояла за киоском, и дядя с Григорием не могли ее видеть.
Оглянувшись на своих компаньонов, я понял, что быстро выбраться отсюда не удастся: эти фанатики не могли так просто оторваться от выставленного на прилавки старья. Каждый из них нашел свой объект и внимательно рассматривал каждый из множества предметов. Думаю, что минимум час я мог бы заниматься своими делами, и они этого не заметили бы.
Я подошел к женщине. Это была худощавая, не лишенная привлекательности брюнетка лет 45. Одета она была скорее по-богемному, чем по-рыночному – в какую-то серую мешкоподобную робу, которая смотрелась на ней довольно изыскано.
– Вы меня извините, – произнесла она, – Я слышала ваш разговор о Пете Пардоне. Все дело в том, что Петя оставил у меня на складе часть тех самых вещей, которые ему принесли прямо сюда. По-моему там на коробке и адрес какой-то написан. Я не могу их долго хранить. К тому же неизвестно, в какую историю влип Петя. Мне не надо лишних проблем. Если вы заберете эти вещи, я буду рада.
