Kitabı oku: «На пути личном», sayfa 4

Ну и потом мы пошли по реке, двигаясь по мелководью. Ноги мёрзли, а спины потели под футболками и рюкзаками, дыхание заглушало журчание. Наконец, русло начало поворачивать вправо, что значило, что можно уже выходить. Мы направились к опушке леса, границе между деревьями и колосьями. Становилось всё светлее – ветвистая тень редела. Под ногами было всё меньше травы.

Перед нами расстелилось кукурузное поле. Солнце уже поднялось, освещая зелёное полотно.

– Сколько раз мы здесь бегали? Где-то пять точно, думаю, – попыталась я вспомнить.

– Не знаю, честно… М-м, дай подумать… – Она закрыла глаза и нахмурилась. – Слушай, наверное, примерно четыре – пять, как ты и сказала. – Мы ломали голову над тем, когда мы столько успели.

Ну ладно. Не важно. Мы пошли к полю, туда, в колосья, врезаясь в жёсткое, тяжёлое полотно кукурузы. Колосья блестели, и, получается, светло было и вверху, и внизу, и глаза нам было некуда деть. Стояла тишина, только ветер выл, а потом его перекрыли наши шорохи и топот.

– Может, в догонялки поиграем? А то последний игра так давно была, и не вспомнить.

– Давай. Кто водит? – Хоть нам и было по семнадцать – восемнадцать лет, от детских игр мы не отказывались. Она подошла ко мне. «Камень ножницы, бумага». Я проиграла, и она тут же рванула.

– Давай, догоняй! – Она по-злодейски засмеялась. Я судорожно вздохнула. – Ну, не тупи! – И она показала деловито на запястье в том месте, где должны быть часы. Хотя она их не носит.

И мы бегали и голосили, как оголтелые. Господи, вот как вспомню, понимаю, какие мы в тот день были шумные. Мы совсем про время забыли, и к реальности я вернулась, только когда зазвонил будильник. Лери сразу затихла, меня это даже разозлило. Среди гущ колосьев мы должны были отыскать друг друга, настраиваясь по звукам. Хотелось передумать, но для этого было поздно. Ноги были ватными. Стоит заметить, что это очень странное чувство – ватные ноги. По-настоящему я такое испытывала лишь дважды, в тот момент и однажды в лагере. Но те обстоятельства были уже слегка размыты.

Мы могли, правда, позвать друг друга, но никто этого так и не сделал. Не знаю, почему. Лишь когда я увидела её мелькнувшее лицо, я остановилась. Она затормозила, и поняла, в чем дело, рассмотрев моё выражение лица. Она выглядела подавленной и вместе с тем решительной. Два эти качества в союзе напоминали отчаяние.